Примечания

1

Одни летописные известия называют Ярослава сыном Рогнеды, но другие противоречат этому, сообщая, что Владимир имел от несчастной княжны полоцкой одного только сына Изяслава и отпустил Рогнеду с сыном в землю ее отца Рогволода; с тех пор потомки Рогнеды княжили особо в Полоцке, и между ними и потомством Ярослава существовала постоянно родовая неприязнь, поддерживаемая преданиями о своих предках. Из рода в род переходило такое предание: прижив от Рогнеды сына Изяслава, Владимир покинул ее, увлекаясь другими женщинами. Рогнеда из мщения за своего отца и за себя попыталась умертвить Владимира во время сна, но Владимир успел проснуться вовремя и схватил ее за руку в ту минуту, когда она заносила над ним нож. Владимир приказал ей одеться в брачный наряд, сесть в богато убранном покое и ожидать его: он обещал собственноручно умертвить ее. Но Рогнеда научила своего малолетнего сына Изяслава взять в руки обнаженный меч и, выйдя навстречу отцу, сказать: «Отец, ты думаешь, что ты здесь один!» Владимир был тронут видом сына: «Кто бы думал, что ты будешь здесь!» – сказал он и бросил меч, затем, призвав «бояр», передал на их суд свое дело с женой. «Не убивай ее, – сказали бояре, – ради ее дитяти; возврати ей с сыном отчину ее отца». Так рассказывает предание, без сомнения, общераспространенное в древние времена. Внуки Рогволода, помня, по преданию, об этом событии, находились во враждебных отношениях к внукам Ярослава, сына Владимира, которым кроме Полоцкой земли, оставшейся в руках потомков Рогволода с материнской стороны, досталась в княжение вся остальная Русская земля. При существовании такого предания, подтверждаемого вековым обособлением полоцких князей от рода Ярослава, едва ли можно считать Ярослава сыном Рогнеды.

Но, не будучи единоутробным братом полоцкого князя, отделенного уже при жизни Владимира, Ярослав не был единоутробным братом и других сыновей своего отца.

2

Варягами (Varingiar) назывались жители скандинавских полуостровов, служившие у византийских императоров и переходившие из отечества в Грецию через русские земли водным путем, по рекам от Балтийского до Черного моря. Так как русские в образе этих людей познакомились со скандинавами, то перенесли их сословное прозвание на название вообще обитателей скандинавских полуостровов, а впоследствии это название расширилось в своем значении, и под именем «варягов» стали подразумевать вообще западных европейцев, подобно тому как в настоящее время простой народ называет всех западных европейцев «немцами».

3

Куна, первоначально куница; куний мех, так как меха были мерилом ценности вещей, отсюда слово «куна» стало означать монетную единицу. Гривна – собственно весовая единица, но в перенесении понятия сделалась крупной монетной единицей вроде английского фунта стерлингов. Первоначально гривна серебра – фунт, потом, уменьшаясь, – около полфунта; гривна кун приблизительно в семь с половиной раз меньше гривны серебра.

4

По скандинавским известиям, Святополк погиб в пределах Руси, убитый варягами.

5

С этих пор о вступающем на княжение князе почти всегда в летописях говорится, что «он сел на стол». Выражение это согласовывалось с обрядом: нового князя действительно сажали на стол в главной соборной церкви, что и знаменовало признание его князем со стороны земли.

6

Плата, даваемая женихом родителям или братьям невесты по древнему обычаю.

7

В настоящее время от прежней мозаики остались на главном алтарном своде изображение Богородицы с поднятыми руками, внизу на той же стене – часть Тайной Вечери, а еще ниже под ней – часть изображений разных святых; на алтарных столбах – изображение Благовещения (на левой стороне – ангел с ветвью, а на противоположном столбе – прядущая Богородица). Кроме того уцелела часть мозаики в куполе. Древняя стенная живопись в XVII веке была заштукатурена, и на штукатурке нарисовали другие изображения; в XIX столетии эту штукатурку отбили, открыли прежнюю и подправили, однако не совсем удачно и в некоторых местах слишком произвольно.

8

Еще раньше Вячеслав, княживший в Смоленске, умер; князья перевели туда из Волыни Игоря, а после смерти Игоря назначили в Смоленск князем Владимира Мономаха помимо детей Игоря. Равным образом на Волыни не было наследственной преемственности между князьями, а киевские князья помещали там своих сыновей; так что когда княжил в Киеве Изяслав, на Волыни был его сын, а когда Святослав овладел Киевом, то поместил там своего сына; когда же Святослав умер и Изяслав опять сделался князем в Киеве, на Волыни стал княжить сын Изяслава.

9

Гривна была – гривна серебра и гривна кун. Гривна серебра была двоякая: гривна большая, состоявшая в серебряных кусках, которые попадаются весом от 43 до 49 золотников, и гривна малая – в кусках от 35 до 42 золотников. Семь гривен кун равнялись гривне серебра, следовательно, гривна кун составляла приблизительно от 6 до 7 или от 5 до 6 золотников серебра.

10

По одним известиям, был один купол, по другим – пять; вероятнее первое, потому что в те времена обычно строились церкви с одним верхом.

11

Ссора началась из-за того, что слуги Ростиславичей украли коней Мстислава и наложили на них свои клейма. Бояре Бориславичи, Петр и Нестор, уверили Давида, что Мстислав в отмщение за то хочет, зазвав их на обед, взять под стражу. Через некоторое время Мстислав действительно призвал на обед Давида и Рюрика. Эти князья, возбужденные наговорами бояр, прежде всего потребовали, чтобы Мстислав поцеловал крест, что им не будет ничего дурного. Мстислав обиделся; оскорбилась за него и его дружина. «Не годится тебе крест целовать, – говорили его дружинники, – без нашего ведома тебе нельзя было ни замыслить, ни сделать того, что они говорят, а мы все знаем твою истинную любовь к братьям, ведаем, что ты прав перед Богом и людьми. Пошли им и скажи: я целую вам крест в том, что не мыслил ничего дурного против вас, только вы мне выдайте того, кто на меня клевещет». Обе стороны поцеловали на этом друг другу крест, но Давид потом не исполнил желания Мстислава. «Если я выдам тех, которые мне говорили, – сказал он, – то вперед мне никто ничего не скажет». От этого возникла холодность в отношениях Мстислава и Ростиславичей.

12

В гривне 20 нагат. По исчислению Карамзина, 6 нагат приблизительно равняются 50 копейкам. Т. II. Прим. 79.

13

У новгородцев был обычай ставить стражу при впадении Невы в море. Начальство над этой стражей было тогда поручено какому-то крещеному вожанину (принадлежавшему к Води, народу чудского или финского племени, населявшему нынешнюю Петербургскую губернию) Пельгусию, получившему в крещении имя Филиппа. Пельгусий был очень благочестив и богоугоден, соблюдал посты и потому сделался способным видеть видения. Когда шведы явились, он пошел к Александру известить об их прибытии и рассказал ему, как расположились шведы. «Мне было видение, – сказал он, – когда я еще стоял на краю моря; только что стало восходить солнце, услышал я шум страшный по морю и увидел один насад; посреди насада стояли Святые братья Борис и Глеб; одежда на них была вся красная, а руки держали они на плечах; на краю их ладьи сидели гребцы и работали веслами, их одевала мгла, и нельзя было различить лика их, но я услышал, как сказал Борис мученик брату своему Святому Глебу: “Брате Глебе! Вели грести, да поможем мы сроднику своему, великому князю Александру Ярославичу!” И я слышал глас Бориса и Глеба; и мне стало страшно, так что я трепетал; и насад отошел из глаз у меня». – «Не говори же этого никому другому», – сказал ему Александр. Такое благочестивое предание осталось об этом событии.

14

В двух с половиной верстах от Новгорода, где, по преданию, был город прежде Новгорода.

15

Рассказывают, что после того как сын Даниила Иван перенес построенную его отцом обитель внутрь Кремля при сооруженной им церкви Спаса на Бору, могила Даниила оставалась неизвестной до самого Ивана III. Этот великий князь ехал однажды со своей дружиной вдоль Москвы-реки, мимо того места, где прежде был положен Даниил; вдруг под одним из отроков споткнулся конь, и перед ним явился неведомый ему князь и сказал: «Я господин месту сему, князь Даниил Московский, здесь положенный; скажи великому князю Ивану: ты сам себя утешаешь, а меня забыл». С тех пор московские князья начали совершать панихиды по своему прародителю. Вслед за тем, как рассказывает предание, были и другие видения. Князь Иван Васильевич построил Данилов монастырь на месте, где считали погребенным Даниила и где, по преданию, стоял прежде монастырь, поставленный Даниилом, а при царе Алексее Михайловиче открыты были его мощи.

16

Низовской землей назывался в собственном смысле край вниз по течению Волги, но новгородцы придавали этому названию более широкое значение, включая в него Суздальско-Ростовскую землю с разветвлениями, а впоследствии даже Москву.

17

Хотя в сказании об убиении Михаила эти князья называются ордынскими и наши историки полагают, что Михаила судили татарские вельможи, но по смыслу выходит, что слово «ордынские» прибавлено позднее, и здесь идет речь о русских князьях. Татарские князья не могли обвинять Михаила в том, что он брал с их городов дань, так как Михаил не мог брать дани ни с каких татарских городов, тогда как действительно с русских городов брал Михаил дань в звании великого князя для выхода в Орду. Кроме того, в этом же сказании говорится, что Юрий, уезжая судиться с Михаилом, пригласил князей низовских и бояр от городов, которые должны были судить Михаила.

18

Вообще события того времени и отношения к Орде как Юрия, так и Дмитрия для нас остаются неясными по причине скудости источников. Есть известие, что Дмитрий получил великое княжение; мы не знаем достоверно: утвердил ли хан Узбек на княжении Дмитрия, рассердившись на Юрия, сам ли Дмитрий присвоил себе имя великого князя или его ошибочно так называли летописцы.

19

Факт этот представляется нам до крайности странным: каким образом Узбек, убив отца и брата Александра, мог доверить этому князю старейшинство на Руси? Так как более старые редакции наших летописей ничего ровно не говорят о назначении его великим князем, а известия об этом назначении находятся только в позднейших редакциях, то мы бы отвергли этот факт как ложный, если бы нас в этом случае не останавливала новгородская грамота, из которой видно, что новгородцы в 1327 году признавали над собой власть Александра в качестве старейшего, или великого, князя. Во всяком случае в этом есть что-то для нас неизвестное и непонятное.

20

Тогдашний рубль приблизительно равнялся гривне, то есть полфунту серебра.

21

Ушкуйники были удалые новгородские молодцы, ездившие разбойничать по Каме и Волге.

22

Известие о засаде взято из «Повести о Мамаевом побоище», которая существует во множестве отдельных списков и также вошла целиком в Никоновский свод летописи. Повесть эта заключает в себе множество явных выдумок, анахронизмов, равным образом и преданий, образовавшихся в народном воображении о Куликовской битве уже позднее. Эта повесть вообще в своем составе никак не может считаться достоверным источником, но известие о засаде мы считаем себя вправе признавать достоверным не только по своему правдоподобию, но по совпадению с рассказом в старейших списках летописи. В последних так же, как и в повести, говорится, что русские обратились в бегство и татары гнались за ними, а потом в девятом часу дня (то есть в третьем или в три часа по нашему времяисчислению) дело изменилось внезапно, и, неизвестно по какой причине, татары в свою очередь обратились в бегство. Летописец приписывает такую перемену заступничеству ангелов с архистратигом Михаилом и Святым воинам – Георгию, Димитрию, Борису и Глебу. Рассматривая события с земной точки зрения, мы невольно должны прийти к такому заключению, что подобная перемена обстоятельств могла всего скорее произойти от движения русских в тыл неприятеля, и таким образом известие о засаде дополняет для нас то, о чем мы и без того должны были догадываться, тем более что в описании самой битвы в старейших списках ничего не говорится о действиях Владимира Андреевича, тогда как и по предыдущим событиям мы знаем, что он был храбрейшим из тогдашних князей.

23

Князь Феодор Романович Белозерский и сын его Иван, князь Феодор Тарусский, брат его Мстислав, князь Димитрий Монастырев, Семен Михайлович Микула, сын Василья тысяцкого, Михайло, Иван, сыны Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич (другой сын тысяцкого), Акатьевичи, называемые Волуи, Михайло Бренок, Лев Морозов, Семен Мелисов, Дмитрий Минич, Александр Пересвет, бывший прежде боярин брянский, и многие другие.

24

В «Повести о Мамаевом побоище» рассказывается, будто Дмитрий еще перед битвой надел свою княжескую «подволоку» (мантию) на своего любимца Михаила Бренка, сам же в одежде простого воина замешался в толпе, а впоследствии, когда Бренок в великокняжеской одежде был убит и битва закончилась, Дмитрия нашли лежавшим в дубраве под срубленным деревом, покрытым его ветвями, едва дышавшим, но без ран. Такое переодевание могло быть только из трусости, с целью подставить на место себя другого во избежание опасности, грозившей великому князю, которого черное знамя и особая одежда издали отличали от других; естественно, врагам было всего желательнее убить его, чтобы лишить войско главного предводителя. Если принимать это сказание, то надо будет допустить, что Дмитрий оделся, как простой воин, под предлогом биться с татарами вместе с другими, а на самом деле для того, чтобы скрыться от битвы в лесу. Судя по поведению Дмитрия во время случившегося позднее нашествия татар на Москву, можно было бы допустить правдивость такого рассказа; но следует обратить внимание на то, что в той повести говорится, будто русские гнали татар до реки Мечи и начали искать великого князя, уже возвратившись из погони. Искали его долго, наконец нашли лежавшим под ветвями срубленного дерева. От места побоища до реки Мечи верст тридцать с лишком; неужели пока русские гнали татар до Мечи и возвращались оттуда (вероятно, возвращались они медленно вследствие усталости и обремененные добычей), Дмитрий, не будучи раненым, все это время пролежал под «срубленным деревом»? Очевидная нелепость!

25

Видели доказательство этому в том, что ее тело необычно раздулось, так что положенный на него покров сначала висел до земли, а потом оказался недостаточным для прикрытия. После ее погребения в Вознесенском монастыре в Кремле великий князь разгневался на жену дьяка Алексея Полуэктова Наталью, которая посылала к ворожее пояс покойной княгини, и самого ее мужа Алексея Иван Васильевич шесть лет не пускал к себе на глаза.

26

Прозвище «фрязин» означало не более как принадлежность к западным европейцам: «фрягами» называли вообще последних, и название это, как кажется, было не что иное, как переиначенное с течением веков древнее слово «варяг», сначала означавшее северных скандинавов, а впоследствии получившее значение «европеец» вообще.

27

Двое других ее сыновей утонули в море, и в память об этом грустном событии Мария основала монастырь на Белом море (Корельский монастырь в 34 верстах от Архангельска).

28

Кроме него Василию Селезневу-Губе, Киприану Арбузьеву (или Арзубьеву) и Иеремею Сухощоку, архиепископскому чашнику.

29

День был четверток.

30

Кроме того, он не дозволил боярам отъезжать к его братьям: одного из них, князя Оболенского-Лыка, приказал схватить во владениях Бориса. Младший брат Андрей не пристал к своим братьям, когда они сговаривались против Ивана; он задолжал великому князю 30 000 рублей и впоследствии завещал ему за это свой удел.

31

Существуют такие известия: ханы, отправляя своих послов в Москву, передавали с ними свое изображение, называемое «басма»; великие князья должны были кланяться этому изображению и выслушивать ханскую грамоту, стоя на коленях. Иван Васильевич уклонялся от этой церемонии, сказываясь больным; наконец, когда Ахмат послал потребовать дани, Иван Васильевич изломал ханскую басму, растоптал ее ногами и велел умертвить послов: вследствие этого Ахмат пошел на Москву. Сказание это не имеет достоверности; гораздо правдоподобнее, что Ахмат был настроен против московского государя Казимиром, как объясняют другие современные известия.

32

Достойно замечания, что во время построек дворца государь некоторое время проживал в частных домах: в доме боярина Патрикеева и в домах московских жителей у Николы Подкопай и близ Яузы.

33

Деду знаменитого героя Смутного времени Михаила Скопина-Шуйского.

34

Место по ту сторону от Кремля, за рекой Неглинной, теперь заложенной сводом и застроенной зданиями.

35

Судить игроков в кости и карты.

36

По Судебнику наказания за уголовные преступления были следующие: денежная пеня, заключение в тюрьму, торговая казнь (кнут) и смертная казнь, постигавшая разбойников, государевых изменников, поджигателей, церковных татей и пр.

37

Например, дани зимняя и летняя, заездничье, въезжее, благословенная куница (подать со священника при вступлении в должность), перехожая куница (при переходе из одного прихода в другой), явленная куница (при явке ставленной грамоты), соборная куница, людское, полюдная пшеница, казенные алтыны, венечная пошлина (с невесты), новоженный убрус (с жениха), десятильничьи пошлины и пр.

38

До сих пор в наших библиотеках можно видеть старые переводы с греческого языка, в которых нельзя добраться до смысла.

39

Сюда, например, включено постановление о сугубой аллилуйе, которое, очевидно, внесено раскольниками, так как в сочинениях Макария, председательствовавшего на этом соборе, признавалась правильной трегубая аллилуйя и т. п.

40

До сих пор в Казани уцелела башня, называемая ее именем.

41

Селижаров монастырь в Тверской губернии в Осташковском уезде.

42

На него намекает царь в одном из своих писем Курбскому.

43

Иван Васильевич (Старший) спасся тем, что постригся в Кирилло-Белозерском монастыре, но и там царь не оставлял его в покое и ставил на вид игумену, что Шереметеву делают послабления: и по прошествии многих лет царь не мог забыть в нем прежнего друга Сильвестра.

44

Уже прежде Иван был предубежден против этого народа и не терпел его: когда-то в Москве приехавших для торговли иудеев выгнали за то, что они торговали «мумией», продавали отравные зелья и отводили людей от христианства.

45

В числе убитых тогда Иваном в Полоцке был Фома, товарищ известного проповедника ереси Феодосия Косого, бежавший с ним из Москвы в Литву.

46

Через два года со своими казаками пустился на турок, овладел Молдавией, но был разбит, взят в плен и умер мученической смертью в Константинополе.

47

Города Можайск, Вязьму, Козелеск, Перемышль, два жеребья, Белев, Лихвин обе половины, Ярославец и с Суходровью, Медынь и с Товарковою, Суздаль и с Шуею, Галич со всеми пригородки, с Чухломою и с Унжею, и с Коряковым и с Белогородьем, Вологду, Юрьевец Повольской, Балахну и с Узолой, Старую Русу город, Вышегород на Поротве, Устюг со всеми волостями, гор. Двину, Каргополе, Вагу, а волости: Олешню, Хотунь, Гусь, Муромское сельцо, Аргуново, Гвоздну, Опаков на Угре, Круг Клинской, Числяки, Ординские деревни и стан Пахрянской в Московском уезде, Белгороде в Кашине, да волости Вселунь, Ошту, Порог Ладожской, Тотму, Прибут и иные волости.

48

Иностранцы говорят, что с ними убили и их детей, но это известие неверно: двое дочерей Владимира и единственный сын были живы через несколько лет после того. Правдоподобнее известие о том, что вместе с Владимиром и его женой истребили их слуг.

49

В первый год после смерти Ивана гроб Филиппа перевезли в Соловки, где он долго был предметом народного почитания; в 1652 году, при царе Алексее Михайловиче, Филиппа причислили к лику святых, а открытые мощи его поставили в московском Успенском соборе, где они находятся до сих пор.

50

Таубе и Крузе назначают до 15 000; Курбский говорит, будто бы он в один день умертвил 15 000 человек; у Гваньини показано 2770 кроме женщин и простого народа. В Псковском летописце количество казненных увеличено до 60 000; в Новгородской «повести» говорится, что царь топил в день по 1000 человек и в редкий – по 500. В помяннике глухо записано 1505 человек новгородцев, но ничто не дает повода заключить, что это было окончательное количество убитых.

51

Место погребения (скудельницу) и теперь легко приметить у церкви Рождества; сто’ит только слегка покопать палкой землю – тотчас оказывается, что она вся переполнена человеческими костями.

52

Английский приор, итальянец Джерио.

53

Количество их, по словам Гваньини, доходило до восьмидесяти.

54

Над архиепископом Леонидом, как мы увидим позже.

Загрузка...