Если бы кто-то несколько лет назад сказал мне, что я буду всерьез изучать руническую магию, я бы отмахнулась от этой нелепицы. Но жизнь порой делает удивительные зигзаги, и теперь уж я точно знаю, что они неслучайны. Руны часто сами выбирают себе проводников, как сказал мне знающий человек. И если они решили, что ты подходишь для какой-то цели, не стоит им перечить.
Началось все с поездки в глухую карельскую деревню. Надо было понять, что делать с домом, который неожиданно стал моим после смерти тетки. Дом стоял на окраине села. Сразу за изгородью раскинулись необъятные холмы, покрытые лесом, которые уходили вдаль и выглядели бесконечными. Сначала мне все казалось страшным и непонятным – я человек городской, к деревенской жизни не привыкла – но после нескольких ночей, проведенных в доме, во мне как будто что-то изменилось, щелкнуло. И я поняла: здесь мое место.
Первые месяцы все было спокойно, пока однажды, возвращаясь с одной из прогулок, я не обнаружила на калитке странный знак. Он был начертан черным фломастером. Выглядел как сочетание палочек и крестиков. «Наверное, дети балуются», – решила я.
На следующее утро меня встретил уже другой знак, рядом с предыдущим. Этот был более разлапистый и основательный. Когда я смотрела на них, то испытывала непонятное ощущение: не страх и даже не раздражение от чьих-то проказ, а интерес и в какой-то степени восхищение. Мне казалось, что знаки разговаривают со мной и подсказывают, что в них нет ничего страшного, они не несут никакой напасти.
Я словно погрузилась в транс. Не знаю, сколько времени я разглядывала их, когда вдруг услышала голос. Глубокий, поставленный, словно течение бурной реки: «Тоже чувствуешь, значит». Я обернулась и увидела седого старика – впрочем, его возраст было невозможно определить. Просто дед-лесовик. Но взгляд цепкий, острый.
Старик представился Василием Ивановичем. Он оказался моим соседом через три дома и тут же предложил зайти в гости. Я не стала отказываться. Почувствовала, что не надо.
Домик у Иваныча был небольшой, но аккуратный. Никаких изысков вроде цветочных кашпо или клумб перед забором, которые бы свидетельствовали о наличии хозяйки. Жил он один.
– А кто вы? – поинтересовалась я, пройдя в гостиную.
– Пенсионер.
– А раньше?
– Был учителем географии.
Старик указал мне на кресло, а сам пошел на кухню ставить чайник.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что я тоже чувствую знаки? – спросила я, когда он вернулся.
– Знаки, – усмехнулся Иваныч. – Эх вы, городские. То руны, а не «знаки». Слышала о таких?
– Не особо, – призналась я. – Что-то из древности… поверья какие-то.
– Не совсем так. – Василий Иванович говорил на ходу, одновременно накрывая на стол. – Изначально это наша древняя письменность.
– Точно наша? Они в связи с Германией вроде упоминались. – Уж в этом я была уверена.
– С германскими племенами, если быть точнее. Но отголоски есть и здесь, у нас. Скажу больше – только здесь они и остались.
Иваныч начал свой рассказ. С каждым следующим его словом я чувствовала, как что-то внутри откликалось на его речь, как будто едва уловимо звенело, и я всем своим нутром впитывала историю старика, которой сейчас делюсь с вами.
Я не дам вам подробной исторической справки о появлении рун как германской письменности. Это можно найти в интернете вместе со множественными научными теориями их происхождения. Для меня руны – это в первую очередь магия. Их никто не придумывал, не описывал в книгах, не проповедовал. Они возникли сами – от сил природы и от того, что вокруг и внутри. Чего-то высшего, глубинного.
Сама судьба привела меня в вепсский край. Вепсы, мой народ, относятся к финно-угорской группе. Мы географически близки к Скандинавии и народам, ее населявшим. Пусть мы смешались со славянами, но сохранили прежнюю культуру. Фактически мы славяне и люди леса – так сказал мне Иваныч. Именно благодаря нашей связи с лесом и природой мы сохранили рунические знания и способны тонко чувствовать силу рун. Но это вовсе не значит, что для работы с ними нужно обязательно иметь финно-угров или германцев в прародителях! Руны и их знания доступны каждому. Они сами выбирают, кого позвать. И если вы читаете эту книгу, то вы уже откликнулись на зов.
Иваныч рассказал мне то, что ему поведала прабабка, которая, в свою очередь, узнала это от своей прабабки, та – от своей и так далее. Это была история, передававшаяся в его семье из поколения в поколение. Люди вепсских краев по природе своей миролюбивы, но в течение десятков веков жили между воюющими народами. Леса, в которые они ходили, были чреваты неприятностями, полны гнуса, хищников и опасных болот. Чтобы жить здесь, требовалось очень серьезно оберегать себя. Причем не только от мира внешнего, но и от духов. Наши, славянские руны, о которых я поведаю в книге, – это по большей части именно защита. Здешняя жизнь на них так отразилась. Они изменились, и очень серьезно. Из них ушла воинственность, что была у скандинавских рун. Некоторые знаки вообще исчезли. Остались те, которые прижились здесь и нашли общий язык со здешним миром.
В тот вечер, когда я уже собралась уходить, Иваныч подал мне небольшую плашку из камня с вырезанным на ней знаком. Это была моя первая защитная руна, которая после выручала меня не раз.
Дома мне не спалось. Никак не могла перестать думать о рунических символах и их значении. Руну, подаренную стариком, я положила на прикроватную тумбочку, и рука нет-нет, да тянулась к ней. Хотелось трогать, рассматривать, читать…
На следующий день я пришла к Иванычу уже без приглашения. Он меня не упрекнул, только посмеялся, что нашел ученицу на старости лет, как самый настоящий мастер.
Да, он действительно был великим мастером. Его уроки не прошли даром. Я использовала их в жизни, чтобы помогать, защищать и лечить. И теперь делюсь ими с вами.