РУКОВОДСТВО по социальной медицине и психологии. Часть вторая - читать онлайн

Если вдуматься, то «Божественная комедия» Данте представляет собой идеальную модель пенитенциарной системы! Ибо, в ней, как нигде, сохраняются все три функции пенитенциарности. А, именно: 1) Наказания преступника путем изолирования от общества и полное лишение свободы. 2) Возможность искупления вины. 3) Возможность раскаяния преступника за содеянное. Но, если, представить, что такую пенитенциарную систему построили бы в середине 20-го века, и она действовала бы и сейчас, в начале 3-го тысячелетия, то, согласно логике Данте, киллер, например, попал бы сразу в рай. Ибо у него ничего личного к людям, которых он убивает за деньги, нет. Он ничуть не затрагивает своими выстрелами бессмертные души, тех, кого ему «заказали». А вот комиссара Великой Отечественной войны, поднявшего солдат в бессмысленную атаку призывом: «За Родину! За Сталина!», ждет место в самом пекле ада, ибо он посягает на самое святое в человеке – на его веру! Современные камикадзе, заклавшие свою душу химерам, вероятнее всего попадают в чистилище. Получается, что, или «Божественная комедия» это шедевр, но не на все времена. Или, действительно, прав Гете. Есть поэзия. И есть правда. Так вот, возвращаясь к нашей теме пенитенциарной медицине, мы обнаруживаем в науках, на которые социальный врач, работая в пенитенциарных структурах, будет опираться, достаточно много той самой «поэзии», которая не есть правда. В 1914 году, как говорилось выше, «опоэтизировали» положение заключенных в тюрьмах США и объявили начало похода против смертной казни. В!929 году «опоэтизировали» евгенику, подменив ее цитологией. В настоящее время невозможно подсчитать всех бюджетных денег разных стран, выделенных и потраченных медицинской генетикой Моргана в борьбе с наследственными заболеваниями. Выше говорилось, что за 100 лет этой «борьбы» не исчезло ни одно психическое и неврологическое наследственное заболевание. Не выяснился генезис этих болезней, с которыми традиционно связывают явно или не явно, самые тяжкие и психологически не понятные преступления. (Ниже мы проиллюстрируем сказанное казусом, случившимся в одной развитой Европейской стране в Рождественские дни 2002) Не уменьшилось их ежегодное число, сохраняющееся вот уже весь после военный период. К этому нужно добавить, что в бюджете Северных Европейских стран и России, в 2003 году появится новая статья на медицину с конкретным адресом. На хирургическое лечение новорожденных, с так называемой тетрадой Фолло. Это тяжелый порок сердца, при котором ребенок умирает в первые дни жизни. Но, после оперативного хирургического лечения, может жить долго и полноценной жизнью. Дело в том, что за последние двадцать лет, процент не жизнеспособных новорожденных с данной патологией, по не известным причинам, резко возрос в указанных странах. Так, в России, каждый 40 новорожденный имеет этот порок. Цитология Моргана и здесь проявляет абсолютное молчание. Генетические лаборатории развитых стран, просмотревшие данный врожденный порок у будущего ребенка, проведя полное генетическое обследование родителей, ведут бесконечные тяжбы с их адвокатами. В научных же отчетах и статьях, списывают подобные «казусы» чрезвычайно ёмким понятием мутация. В последние годы, в некоторых генетических лабораториях весьма высокого ранга, подобные мутационные явления объясняют недостаточным различием в строении хромосом и генов родителей. Иначе говоря, муж и жена оказываются, так заключают медицинские генетики, генетически родственниками. То есть, за отсутствием реальных аргументов (научной правды), запускается старый миф («поэтизация» вырождения) о пагубности для потомков инцеста. Прежде, чем перейти к прямому развенчанию данного мифа, мы приведем выше обозначенный казус, из серии «психологически не понятных» современных преступлений.

«Казус» 6

Благополучная и здоровая семья. Отец, 45 лет, – работник банка. Работой и зарплатой вполне удовлетворен. Мать, 38 лет, «свободный художник». По образованию архитектор. Рисует «для себя», но иногда выставляет свои картины и продает. Занимается домашним хозяйством, выращиванием цветов. Воспитывает двоих детей. Мальчика и девочку. В канун трагедии, сыну было 17 лет. Дочери 8 лет. Семья жила в своем доме, в ближайшем пригороде столицы. Отношения в семье «теплые». Постоянно общались с родителями мужа и жены, ближайшими родственниками. Вместе проводили праздники. Психических заболеваний, алкоголизма, наркомании ни у кого из родственников и предков не было. Муж был по характеру педантичным, но мягким. Жена истеричной, энергичной, но лидерство в семье оставалось за отцом. Муж не курил. Алкоголь употреблял умеренно, по праздникам. Никогда не напивался, чтобы терять контроль над собой, или не помнить, что предшествовало алкоголизации. Жена курила умеренно, когда рисовала. Алкоголь употребляла охотно, но только в компании. Половая жизнь между супругами была регулярная. Оба имели несколько легких флиртов за 18 лет супружеской жизни, и не скрывали их друг от друга. Ссоры в семье были редкие, по бытовым пустякам. Но, иногда, после ссоры, супруги могли несколько дней не разговаривать друг с другом. Дети в ссоры никогда не вовлекались. Однажды отец застал сына (мальчику было 16 лет), когда он ласкал свою сестренку, которая лежала на его кровати голой. Сам мальчик был одет. Отец не устроил детям ни скандала, ни наказания. Прочитал короткую назидательную лекцию о нравственности и физиологии взросления. Дети пообещали ему, что подобные «игры» между ними прекратятся. Потом, оставшись с сыном наедине, отец мягко, дружески, добился от него признания, что мальчик вот уже два года как мастурбирует. «Забавы» с сестрой «снимают с него напряжение, которое заставляет его мастурбировать». Сын также поклялся отцу, что «никогда и в мыслях не допускал совершить с сестрой половой акт, и не обнажал свои половые органы во время «ласк». Отец сказал сыну, что он ему верит, и взяв под честное слово, что «ласки больше никогда не повторятся», заключил, что «инцидент исчерпан», и что «маме не следует ничего рассказывать». Сын, вероятно, сдержал обещание, данное отцу «не играть с сестренкой», ибо отношения между сестрой и братом стали заметно отчужденными. Трагедии предшествовало следующее. Отец вернулся с работы преждевременно, не уведомив об этом жену. Войдя в дом, он услышал легкое плескание воды, доносившееся из ванной комнаты. Он решил, что жена принимает ванну, и, захотел к ней присоединиться. Половые акты часто супруги совершали именно в ванной комнате. Раздевшись до гола, отец начал тихо открывать дверь ванной комнаты. Его не услышали. В приоткрытую дверь он увидел следующую картину. Жена стоит у ванны, в распахнутом халате, голая. В ванне, покрытый пеной, полулежит сын. Глаза у него закрыты. Рот широко открыт, он часто и громко дышит. Правая рука жены опущена в ванну и находится между ног сына. Было понятно, что мать мастурбирует сыну. Глаза у ней также были закрыты. Лицо разрумянилось. Волосы распущены, он периодически резким движением головы скидывала их с лица. Ни мать, ни сын не услышали звук открывающейся двери, ибо были «сильно возбуждены». Отец тихо закрыл дверь. Оделся и ушел из дома. Вернулся к себе на работу. Потом вновь ушел с работы, и часа два ездил в своем автомобиле по маленьким улочкам и переулкам своего района, боясь, что придет домой преждевременно. Наконец он увидел, что сын вышел из дома и направился, вероятно, к приятелю-соседу. Тогда отец вошел в дом. Отказавшись от ужина, он сразу предложил жене пойти в ванную. Она игриво согласилась. Он предложил ей приготовить ванну. Когда она этим занялась, он вышел из ванной и направился в мастерскую, что была недалеко от ванной комнаты. Он никогда ничего не мастерил, и не умел починить даже водопроводный кран, но разный инструмент держал в полных комплектах. Не раздумывая, он взял ящик со столярным инструментом. Открыл его и вынул небольшой топорик. Держа в одной руке ящик, а в другой топорик, открыв ногой дверь в ванную комнату, он вошел. Жена стояла к нему спиной, так же, как и накануне, в расстегнутом халате и голая. Волосы у нее были распущены. Правая рука находилась по локоть в воде. Левой она придерживалась за край ванны. Когда она тряхнула головой, чтобы сбросить волосы с лица, ему показалось, что он видит в ванне сына. Вода шумела, набираясь в ванну. Жена не услышала, как он подошел вплотную к ней. Тихо поставил ящик с инструментом на пол. Потом одним сильным ударом топорика раскроил ей череп, и ловко перекинул ее в ванну, чтобы кровь не запачкала пол. Жена умерла, не успев даже вскрикнуть. Потом, тщательно вымыв руки, он вышел из ванны и позвонил приятелю, у которого был сын. Сыну сказал, чтобы он шел к бабушке, где была сестра, и чтобы они оставались там ночевать. Он позвонит, когда за ними заедет. Это же сказал матери жены. Дети часто оставались ночевать у кого-нибудь из «стариков». Затем он вернулся в ванную и занялся трупом жены. Опустим всю «процедуру» расчленения трупа. Это было не просто расчленение, ибо все тело в результате было разделено на небольшие куски, состоящие из «мягких» тканей и костной ткани. «Куски» были примерно одних размеров. Каждый «кусок» тщательно был промыт и обескровлен. Данная работа по расчленению трупа жены, потребовала у мужа около 14-ти часов, без перерыва. Когда она была закончена, муж несколько часов проспал, ибо была ночь. Утром, муж вел себя, как обычно. После завтрака, он позвонил на работу и сказал, что чувствует себя неважно, и останется дома. Затем оделся, сел в автомобиль и поехал на почту, где купил большое количество конвертов для бандеролей, чем удивил хозяина почты. Вернувшись домой, он каждый «кусок» обернул сначала водонепроницаемой пленкой, затем положил в конверт, и аккуратно конверт заклеил. Когда все конверты были заклеены, он на каждом конверте красным фломастером написал: «С Рождеством Христовым! Ему понадобился целый день, чтобы развести «бандероли» по домам, опуская их в почтовые ящики. Через сутки он позвонил в полицию и «сдался». Стационарная психиатрическая экспертиза признала его «психически здоровым». И врачам, и следователю он говорил одно и то же: «Я делал это осознанно и без лишних эмоций. В противном случае, я мог то же самое сделать и с сыном. Возможно, и с дочерью. Себя убивать я не собирался. Я хочу привлечь к своей истории общественность, и дал ей возможность явственно почувствовать, что произошло с моей семьей. Поэтому я разослал «бандероли». Независимая судебно-психиатрическая экспертиза также признала его «психически здоровым».

…Почему, например, инцест с дочерью или с сестрой должен являться особо тяжким преступлением, гораздо более гнусным, чем любое другое сексуальное сношение? Ответ на вопрос о таком обосновании, гласит, что этому противятся все наши чувства. Но это означает только, что запрет считается само собой разумеющимся, что его можно не обосновывать. Никчемность такого объяснения обнаруживается достаточно легко. То, что якобы оскорбляет наши самые святые чувства, было общепринятым обычаем, можно сказать, священной привычкой в знатных семьях древнего Египта и у других древних народов. Само собой разумеется, что фараон находил в своей сестре свою первую и самую знатную жену, и поздние последователи фараонов, греческие Птолемеи, без колебаний подражали этому образцу. Пока, напротив, напрашивается представление, что инцест – в данном случае между братом и сестрой – был привилегией, которой были лишены простые смертные, но предоставленная заменяющим богов царям, равно как греческие и германские легенды безоговорочно принимали такие инцестуозные отношения. Можно предположить, что боязливое охранение равного происхождения у нашей высшей аристократии является остатком этой старой привилегии, и можно констатировать, что из-за продолжающегося много поколений близкородственного размножения в высших социальных слоях Европа сегодня управляется членами только одной или двух семей.

Ссылка на инцест у богов, царей и героев помогает покончить и с попыткой объяснить ужас перед инцестом биологически, свести его к смутному знанию о вредности близкородственного размножения. Но как раз далеко не достоверно, что при близкородственном размножении существует опасность уродств, еще сомнительнее, что первобытные люди знали и противодействовали этому. Неуверенность в определении дозволенной и запрещенной степени родства столь же мало свидетельствует в пользу «естественного чувства, как причины ужаса перед инцестом…» Требование экзогамии, чьим негативным выражением является страх перед инцестом, заложен в воле отца и продолжает эту волю после его устранения… Мы твердо надеемся, что исследование всех случаев священного привело бы, как и в случае страха перед инцестом, к тому же результату: первоначальное святое – не что иное, как продолженная воля праотца. Тем самым становится ясной амбивалентность слов, выражающих понятие святости. Дело в амбивалентности, вообще владеющей отношением к отцу. «Sacer» означает не только «святой», «освященный», но и то, что мы можем перевести только с помощью «проклятый», «гнусный» (auri sacra fames – проклятая жажда золота – лат.).

Эти слова об инцесте Зигмунд Фрейд написал за несколько месяцев до смерти. В книге, которую писал, по его собственному признанию, всю свою научную жизнь. Это – «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия» (Москва. «Наука». 1993 год, стр. 138—140). Собственно, говоря о воле праотца, он тем самым объяснил в нас то, что мы в себе и других психологически не понимаем. Фрейда во взглядах на инцест поддерживали многие знаменитые врачи и философы. В том числе, К. Ясперс (см. ниже). В стороне находился один Монтень: «Те же, кто не желает черпать ниоткуда, кроме первоисточника, т.е. природы, впадают в еще большие заблуждения и высказывают дикие взгляды, как, например, Хрисипп, во многих местах своих сочинений показавший, с какой снисходительностью он относится к кровосмесительным связям, какими бы они ни были. Кто пожелает отделаться от всесильных предрассудков обычая, тот обнаружит немало вещей, которые как будто и не вызывают сомнений, но, вместе с тем, и не имеют иной опоры, как только морщины и седина давно укоренившихся представлений» («Опыты». М., «Правда». 1991, стр.92—93). Не понимаем, потому что, недооцениваем в человеке звериное начало. То, что наша психосоматика, если из нее вычесть «человеческое слишком человеческое» Ницше, иными словами, моральное, подчиняется все тем же законам, которым подчиняется психосоматика животных. Ни у одного вида животных – зверей, домашних животных, птиц и рыб, естественно, нет «ужаса перед инцестом». Вероятно, в определенных социальных условиях, верх в человеке берет не моральное, иными словами, психологически понятное, а звериное, что не может быть психологически понятным, как например, у преступника из выше приведенного «казуса» (кстати, по звериным законам там жила вся семья, все ее члены, от 8-летней дочки до 32-летней матери). Если современный преступник, признаваемый психически здоровым, тем не менее, остается психологически непонятным (как современные российские серийные убийцы или каннибалы), следовательно, мы имеем дело с психическим регрессом до «звериного уровня».

Но, мы подробно процитировали З. Фрейда, по-своему вскрывшего механизмы «ужасного». Читай: психологически непонятного, не только, чтобы дать объяснение «необъяснимому» в поведении человека, в том числе, преступника. Есть более важная задача: рассмотреть механизмы мутации, которая приводит к вырождению (дегенерации). Для этого, процитируем еще одного выдающегося врача и философа. Карл Ясперс в «общей психопатологии, рассматривая проблему генезиса тяжелых психических заболеваний, которые традиционно считаются дегенеративными, пишет: «Теория дегенерации пыталась проникнуть в глубинный субстрат жизни, из которой одновременно проистекают как психические, так и соматические явления. Предполагалось, что психическая дегенерация, выявляемая при психопатиях, психозах и слабоумии, дает о себе знать также и в соответствующих отклонениях от нормальной соматической конфигурации. В этой теории есть нечто интуитивно приемлемое для современного мышления: но все ее попытки сделаться чем-то большим, чем простое интуитивное постижение соматических конфигураций, привели лишь к крайнему сужению сферы ее применения». (К. Ясперс. «Общая психопатология». «Практика». М. 1997. Стр. 327). Здесь следует напомнить, что мутация не синоним дегенерации. Мутация это любое изменение наследуемых факторов по самым разным, как внутренним, внутри клеточным, так и внешним факторам, которые называются мутагены. То есть, в результате мутации конкретный вид может исчезнуть, или, наоборот, обновиться.

Итак, Ясперс продолжает: «…Даже при инцесте биологически вредные последствия для потомства нельзя считать неизбежными – что доказывается опытами по генетике животных и самоопылением растений-гермафродитов. Штельцнер приходит к следующему обобщению: инцест в семьях с хорошим наследственным материалом не приводит к вырождению, тогда как инцест в сочетании с наследственными дефектами у одного или обоих родителей серьезнейшим образом сказывается на потомстве.» (Там же, стр.609). З. Фрейд считал инцест – табу, наложенное на членов его племени праотцом, теряющим власть над племенем. Как массовое явление, инцест помог перейти от патриархата к матриархату. Затем – от родово-племенных отношений к социальным. Кстати, на последнем этапе антропо-социогенеза для укрепления основ зарождающихся социальных, то есть, отчужденных от индивидуумов, отношений, инцест далеко не единственное табу. Табу необходимо понимать в общем контексте возникновения механизмов, сохраняющих социум и управляющих им. То есть, как появление формальных, а не «кровных» законов. Вместе с табу-запретами, возникли и фетиши – награда. Последователи теории инцеста как причины дегенеративной мутации, разбили инцест-табу на две, прямо противоположных формы мутации: уничтожающей род, и сохраняющий его. К первой относится инцухт (от немецкого inzucht – близкородственное скрещивание). Ко второй относится так называемая бастардизация. Примесь в наследуемый материал посторонних факторов. Бастардизацией объясняется исчезновение и появление многих, в том числе, современных этносов. Так, кровь бастардов-гуннов, смешенная с кровью эллинов и римлян, дала жизнь современным итальянцам, и уничтожила, как этнос эллинов. Точно также, то есть, путем бастардизации, во время великого переселения народов, появились современные кавказские этносы. Но исчезли египтяне. Фараоны правили, как минимум 14 тысяч лет. Некоторые археологи увеличивают это правление до 30 тысяч лет. И. даже, до 60 тысяч лет. Сменившие их Птолемеи правили две с половиной сотни лет.

На Эхнатоне и его сестре и жене Нефертити, закончилось правление фараонов. На царице Клеопатре закончилось правление Птолемеев.

К. Ясперс также отдает дань бастардизации, как положительной мутации. Он пишет: «С биологической точки зрения существенно прежде всего то, что половое размножение – это своего рода „трюк“ природы, предназначенный для обеспечения многообразия. Благодаря ему гетерогенные признаки объединяются: в итоге же возникает не просто уже существующего, а нечто новое. Бастардизация – это техника, с помощью которой природа творит новое. Мы никогда не узнаем всего ее разнообразия, всего поистине бесконечного множества ее возможностей» (Там же, стр.610). Для иллюстрации выше сказанного, Ясперс приводит пример из зоологии. Он пишет: «Можно упомянуть об одном особенно поучительном случае. Кукуруза с особенно крупными и богатыми початками получается в результате постоянной и длительной гибридизации (бастардизации), приводящей к так называемому гетерозису. В результате же самоопыления образуются линии с початками меньшего размера. Через несколько поколений урожай становится значительно менее обильным, но зато линия становится здоровой и устойчивой. На этом примере мы можем убедиться, что инцухт, смешение само по себе не является слепым фактором судьбы. Он приводит не к прогрессирующему вырождению, а лишь к частичному снижению той повышенной урожайности, которой удается достичь также и вследствие бастардизации» (Там же, стр.610).

А вот мнение другого автора о подобном явлении. «Урожайность „антоновки“ и качество яблок одинаково зависит от двух различных условий. Мы имеем в виду положительный эффект. В первом случае антоновки должны быть в саду одни, без каких либо других сортов яблонь, чтобы осуществлялось лишь самоопыление. В другом случае антоновки должны расти вместе с яблонями-дичками. Например, ранетом. Тогда, часть деревьев антоновки будет опылена „дичками“. Удивительно, разные условия, а результат один. И всегда – положительный!» В этом высказывании нет слов инцухт, инцест, бастардизация. Но, очевидно, что речь идет именно об этих явлениях, рассматриваемых с точки зрения биолога-селекционера. Это написано в 1920 году Иваном Владимировичем Мичуриным. Ниже, говоря о гибридизации, он пишет: «Естественно, что ветка от одной яблони антоновки легко приживется к стволу другой яблони антоновки. Это – понятно. Но, как объяснить, что ветка антоновки, взятая от дерева с высокой урожайностью, и отличным качеством яблок, также хорошо приживется, привитая к стволу дикой яблони. А, вот к стволу другой культурной яблони, может и не привиться!» И еще интересное высказывание И. В. Мичурина: «Но, если антоновку оставить в саду одну, то через определенный срок – 3—5 лет, начнется в яблонях стремительное одичание. Или гибель деревьев, как бы хорошо за ними ни ухаживали».1

Дегенерация – моральная, психическая, психосоматическая, – наиболее «приличная» причина объяснить личность человека, который предопределен судьбой (наследственностью) быть преступником. Не зависимо от времени и места, когда и где ему суждено жить и действовать. «Теория» Цезаря Ломброзо – не является исключением, в отношении к дегенерации.2 Выше изложенные материалы позволяют понять с достаточной очевидностью, что до сих пор никакой теории врожденного преступника нет. Генетика, а, вернее, цитология Моргана ничего не объясняет и не может объяснить в личности, совершившей преступление. Тем более, предсказать на своем уровне, родится ли человек преступником, или нет. Кстати, из следующей главы будет ясно, насколько расплывчаты сами понятия «преступник» и «преступление». Вся их «очевидность» базируется на системе доказательств от противного, или на интуиции. Конечно, мы оставляем в стороне юридическую точку зрения.

Другие методы определения «преступной личности», а именно: клинический, психологический, статистический, анкетный, генеалогический, все равно опираются на гипотезу дегенерации. Рекомендуем обратиться к так называемым «Гейдельберским запискам», под редакцией К. Вильямса, в которых рассмотрены все, существующие к концу ХХ-го века «теории» врожденного преступника и его психологии.3

Есть один аспект теории вырождения в отношении к преступной личности. Как бы ее ни рассматривали, зависает вопрос о взаимосвязи преступной личности и психического заболевания. Если бы все преступники были бы психически больными, это намного упрощало бы создание единой концепции преступника, как дегенерата. Но, так как по статистики, за сто последних лет, процент преступников, которые являются психически больными, в развитых составляет, в среднем, 0,01%, единая концепция вырождения не получается. И, все же, необходимо рассмотреть гипотезы, в которых преступление и психическая болезнь есть звенья единой цепи вырождения. Прежде, чем это сделать, приведем еще один «казус» (все «казусы», приведенные в этой книге, из личного опыта автора). Кроме этого, расскажем об одной семье, прототипе Ругон-Маккары Эмиля Золя.

Здесь необходимо напомнить, что Гиппократ, несмотря на обширный врачебный, педагогический и научный опыт, считал, что характер присущ только женщинам, страдающим «бешенством матки» (Hysteria). Мужчины, согласно Гиппократу, характера не имели.

Теофраст, заложивший основы этики и описавший криминальные характеры, не дал дефиниции понятия «характер».

Только в начале Х1Х века, благодаря немецкому психиатру и психологу Эрнсту Кречмеру, характер стал медицинским термином. Кроме того, огромной заслугой Кречмера явилась гениальная попытка связать характер с особенностями строения человека. Он сказал: «Строение тела и характер»10, и стал классиком психиатрии. Судя по его выделенным и описанным характерам, он был плохим психопатологом. Ни один его характер в природе вещей и духов не существует. В настоящее время нет ни одного, уважающего психолога или психиатра, который не предложил бы свою характерологию. Несмотря на бесконечное разнообразие «характеров», описание их совпадает, и имеет прототипы среди пациентов пограничных или психосоматических клиник во всех развитых странах. Если же вернуться ко временам Гиппократа и внимательно перечитать в подлиннике «Характеры» Теофраста, то возникает очень сильное предположение, что в конце языческой эры, человечество поголовно мутировало. Результатом этой мутации стал характер, как неотъемлемая составляющая человека всех времен и народов. При этом, Теофраст оказывается предвидел эту мутацию, ибо никто из его друзей-философов его не понял.

Вторая половина ХХ-го века находилась под «знаком» патологического характера, или психопатии. Во всех странах и континентах появилась огромная армия людей, у которых никогда в жизни не было синдромов психических расстройств, но которые, благодаря своему поведению, преступающему все нормы, стандарты и законы человеческого общежития, не могла считаться, тем не менее, психически здоровой.

Эти «новые люди», где бы они ни жили, В СССР, США, Европе, В Африке или Азии, какой бы расе они ни принадлежали, обладали весьма одинаковыми личностными свойствами, определяющими их modus vivendi – способ существования. Вся эта огромная масса людей, если оценивать ее количество глобально, характеризовалась двумя формами жизни: асоциальностью или антисоциальностью. Была между этими двумя основными группами прослойка – типы, modus morbi. Это люди, существование которых определялось сущностью жить в болезни. Литература о пограничных типах (а речь идет именно о них), на всех языках чрезвычайно обширна и разнообразна. Поэтому мы рассмотрим данную категорию лиц, как они «обретали себя» в СССР. Заметим, что разнообразные попытки разобраться в пограничных «конституциях», осуществленные социологами, психологами, криминологами и философами, не увенчались успехом. Поэтому, волей не волей, ими занялись психиатры. Кстати, обвинение советских психиатров, что они «прячут в психиатрических больницах инакомыслящих» и исключение их за это из WPA, соответствовало истинному положению вещей, в котором сами психиатры были, без вины виноватыми. Потом, когда наши психиатры были «реабилитированы» и восстановлены в WPA, появились публикации ряда Европейских стран, Канады, Мексики, США и Японии, согласно которым в закрытых психиатрических больницах этих стран, собственных диссидентов было намного больше, чем во всех психиатрических больницах, вместе с институтом им. В. П. Сербского («пугалом» западного обывателя).

Другое дело, что в «демократических открытых социумах» у «пограничных» субъектов было гораздо больше возможностей жить, соответственно своему «модусу» и не досаждать законопослушным гражданам. Это положение, нужно подчеркнуть, принципиально изменилось в конце ХХ-го века. Частично, потому, что «рухнул» железный занавес. Частично потому, что рухнула не зыблемая свобода личности западного обывателя. «Открытое общество», задолго до событий «11 сентября», обнаружило всю свою эфемерность. Оно, как оказалось, давно скрывало в себе: 1) мусульманский монолит, 2) огромную, враждебную открытому обществу и его нормам общежития, армию «зеленых», 3) «сексуальных меньшинств», которые стремительно стали трансформироваться в могущественный глобальный клан «голубых и розовых», 4) нищих «антиглобалистов», которые также стремительно превращались в хорошо организованную и финансируемую армию. В «открытом обществе» к третьему тысячелетию появились те же самые проблемы, которые сыграли далеко не последнюю роль в исчезновении в небытие могущественной супер державы СССР. И «носителями» этих проблем, оказались, еще не в далеком прошлом, социально безопасные для «открытого общества» пограничные типы.

В СССР пограничная психиатрия давно считалась самым трудным и непонятным разделом общей психопатологии и частной психиатрии. «Клиенты» пограничной психиатрии в СССР давно были гражданами, с которыми ни психиатры, ни психологи, ни социологии, ни МВД и КГБ, по существу не знали, что делать. Они не подлежали лечению, ибо, как известно, горбатого могила исправит. А, если говорить медицинским языком, то лечить можно все, что угодно, кроме характера. А пограничные личности отличались от всех других сограждан, именно и только характером. Но, так как, во-первых, характеров, как известно, много. (Это множество увеличивается в № степень раз, если принять во внимание, многочисленные «личностные особенности», объединяемые термином «характер» – смотри ниже). Ф, во-вторых, среди пограничных личностей было не мало личностей, творчески одаренных. При чем, в разных областях науки, литературы и искусства. Они приносили и пользу, и славу своему Отечеству, законы и нормы которого попирали. Даже диссиденты все, как один были гении.

Сознавая свою инаковость, многие «пограничники», не сговариваясь, объединились в сюрреалистическое общество советскому народу. Представители это «общества», как правило из среды интеллигентов, так и называли себя – бывший интеллигентный человек – БИЧ. Огромная армия «бичей» двинулась в 80-х годах на Дальний Восток и Крайний Север. Те же «пограничники», которые не нашли в себе моральных и физических сил сорваться с родимых мест, стали заполнять пограничные отделения и спец. психиатрические отделения, приобретая пожизненно «клеймо» «СО» – социально опасный. Одновременно с этим на психиатрических съездах и конференциях, которые проходили в СССР, «ломались копья», по поводу пограничных типов: называть ли их «психопатами» или «психогениями», или «невротиками»? «Социопат» – это слово было в СССР запрещено. Его не встретишь даже в энциклопедических справочниках. Если перечитать сейчас все, что было напечатано о «пограничных личностях» во второй половине ХХ-го века, то поразишься богатейшей фантазией советских светил психиатрии, их изощренной словесной эквилибристики, проявляющихся в постановке диагноза пограничным субъектам. И поразишься, как же все они при этом не замечали, что самое главное, что требовалось знать по логике вещей, было – лечение, если пограничные субъекты объявлялись a priori, пациентами психиатров. А, этот вопрос совершенно не интересовал корифеев психиатрии.

Примерно в таком же положении находилась и проблема этиологии (происхождения) психопатий. Не решив этой проблемы, психиатры, тем не менее, широко обсуждали патогенез, то есть, развитие заболевания. Как и дефиниции пограничных состояний, по поводу патогенеза ломались копья в словесных баталиях. Справедливости ради, нужно сказать, что в отношении психопатических личностей, у коллег, находившихся за «железным занавесом», положение дел было не лучше.11

Понятие пограничная личность в свое время спасло не одну тысячу психических больных, когда Гитлер стал яростно «очищать» немецкую расу «от всякого рода выродков». Немецкие психиатры, в том числе и К. Ясперс, не мешкая, «перевели» психических больных, находившихся на учете в диспансерах, из графы «больные психозами», в графу «личности с пограничными состояниями». А фюреру на стол легла «Записка» ведущих психиатров Третьего Рейха (в числе подписавших ее был и Карл Ясперс), в которой доходчиво объяснялось, что «Все гении – субъекты пограничного характера». В этом документе, спасшем тысячи жизней (о нем следовало бы поставить фильм, а не о мифическом «Списке Шиндлера»), был длинный перечень имен гениев всех времен и народов, которые представляли собой «яркие пограничные типы», в том числе Аттила и Тамерлан – кумиры Гитлера. Еще в «Записке» был весьма прозрачный намек на характер самого фюрера, который он «словно унаследовал от непобедимого и великого Аттилы».

Понятие «пограничная личность», таким образом, широко вошло в психиатрический лексикон, благодаря отважным немецким врачам, в 1933 году. Оно быстро обрело социально-медицинское содержание. В настоящее время, в начале третьего тысячелетия, споры по поводу клинической расшифровки «пограничной личности», не утихают. Если в ХХ-ом веке эти споры имели чисто академический смысл, то в настоящее время – скорее формальный.

Психогенетика, совершенно не интересующаяся этиологией пограничных субъектов, лишний раз демонстрирует свою полную несостоятельность, как науки. Но, в силу именно генетических причин, пограничные личности в конце ХХ-го века, особенно сейчас, в первом десятилетии третьего тысячелетия, резко разделились на две качественно различных группы. Но, прежде, чем сказать об этом подробнее, следует перечислить все термины, которыми разные психиатры обозначали одни и те же пограничные типы цивилизованного человека в ХХ-ом веке, и продолжают, несмотря на явное изменение их социальных модальностей, обозначать.

Итак, пограничный субъект, то есть, человек, у которого нет психического заболевания, никогда его не было, и, в 99% случаев, не будет, это: 1) психопат; а. «ядерный», б. «краевой». 2) человек, который в силу негативных социальных причин, приобрел психогению (сейчас, вместо психогении, и в России можно говорить о социопатии). 3) невротическая личность. 4) акцентуированная личность. 5) развитие личности (К. Ясперс). 6) акцентуированный характер. 6) проявление резидуальной церебрально-органической недостаточности или человек с психо-органическим синдромом. 7) вялотекущая неврозоподобная шизофрения – гениальное изобретение академика А. В. Снежневского. Во второй половине ХХ-го века, ведущий советский психиатр, профессор, возглавлявший Институт психиатрии МЗ РСФСР, В. В. Ковалев, настойчиво пытался ввести в психиатрический оборот понятие, которое он сам, к сожалению, никак не мог раскрыть, чтобы оно стало ясным и его коллегам. Это – дизонтогенез. В. В. Ковалев много написал «туманного» о «дизонтогенезе». Поэтому, никто не обратил внимания на одну деталь, на которую профессор всегда указывал, пространно описывая, что такое дизонтогенез, и какое он имеет отношение к пограничным субъектам. Если бы профессору В. В. Ковалеву удалось бы раскрыть значение этой «детали» в структуре пограничных личностей! Тогда бы, его работы в настоящее время были бы бесценны. Разрабатывая околонаучное понятие «дизонтогенез», ничем не подтверждаемое и никаким методом не улавливаемое, В. В. Ковалев, опережая свое время, четко разделил всех «пограничных типов» на психологически понятных, и психологически непонятных личностей.

Вот основные характеристики «пограничных личностей», отмечаемые у них разными авторами, не зависимо, как автор называет пограничного субъекта. Это, прежде всего, модус жизни, или формы поведения. Пограничный субъект имеет лишь два модуса существования, то есть, две формы поведения. Это – асоциальный и антисоциальный модусы. В последнее время, после распада СССР, и в России эти модусы стали называть общеевропейскими терминами, образованными от латинских слов: deviatio et delinkventio. То есть: отклоняющееся от нормы поведение, и преступное поведение. В СССР асоциальные типы сводились лишь к одному определению: «тунеядец». Так, Иосиф Бродский был тунеядцем. Антисоциальные типы имели много делинквентных форм поведения. Проститутка и гомосексуал, вор и убийца, диссидент и организатор подпольных цехов по производству «американских» джинсов, – все это делинквенты.

«Казус» 8

Вадим Козин был преступником, и не мог покидать пределы Магадана. По признанию автору данной книги, Вадим Алексеевич был осужден по статье «гомосексуализм», и сослан в Магадан Лаврентием Берия, ибо они оба «безумно любили» знаменитую летчицу Марину Михайловну Раскову. Сталин не раз, инкогнито, привозил Козина в Москву, ибо очень любил его песни. Вождь всех народов также не раз «упрашивал» Берия «простить Козина, и реабилитировать его». Однако, Берия был непреклонен. Кстати, Ив Монтан специально приезжал в СССР, чтобы упросить советское правительство реабилитировать Вадима Козина. Но, генсек Брежнев также побоялся нарушить «табу», наложенное на Козина Берия и отказал в просьбе о реабилитации Козина Ив Монтану. Вернувшись в Париж, Ив Монтан написал яркую антисоветскую статью и стал последовательным врагом советского режима.12

Но, пограничных субъектов за одни только формы поведения, можно было наказывать. Так, перед праздниками или по случаю приезда в страну VIP из другой страны, как говорилось выше, и «девиантов» и «делинквентов» одинаково ссылали за «101-ый» километр. Причем, если их транспортировали в специально отведенные места на Дальнем Востоке или Севере, то могли осуществлять это, одевая и на тех (тунеядцев) и на других (проституток или фальшивомонетчиков) наручники. Но, вот лечить пограничных субъектов, или не лечить, – вопрос был чрезвычайно сложный. Так, профессор, доктор юридических наук, В. Ф. Пирожков, попробовал лечить «пограничных субъектов», находившихся в местах ссылки. И обосновал лечение в своей монографии, которую так и назвал: «Терапия преступности». За эту свою деятельность и за ее обоснование, автор был исключен из КПСС, и уволен с работы. Но, после того, как книгу опубликовали в ФРГ и Испании, был реабилитирован, в КПСС восстановлен. Но дал подписку, что «лечить преступников больше не будет».

Врачи-психиатры, пациентами которых были пограничные личности, наоборот, не могли не лечить их. Ибо, тогда возникал вопрос, на каких основаниях эти люди находятся под «динамическим наблюдением» в психиатрических диспансерах, да еще под грифом «СО» («социально опасные»)? Поэтому, у данных пациентов автоматически «обнаруживали» следующие симптомы: дезадаптация к социальным условиям, в которых они проживают, оппозиция ко всему, без всяких мотивировок и оснований, например, к службе в СА, негативизм, реакции имитации, эмансипации, а также расстройство сна, различные функциональные расстройства, например, желудочно-кишечного тракта, колебание настроения, аффективные реакции, не адекватные ситуации, суицидальные мысли, расстройство влечений, появление перверсных наклонностей, стереотипное реагирование на разные раздражители, снижение работоспособности и продуктивности, головные боли, приступы агрессии и т.д., и т.п.. Не трудно заметить, что все эти «симптомы» могли быть у любого нормального человека.

(Справка. Человек, находящийся под так называемом «динамическом наблюдением» в психиатрическом диспансере, автоматически находился на учете в отделениях МВД и КГБ. Если он имел гриф «СО», то это – пожизненно. Даже с 90-летней пациентки, которая была в состоянии глубокого слабоумия и не могла себя обслуживать, двадцать пять лет назад поставленный ей «СО» снять было не возможно. Так было в СССР, но точно также было, в этом автор убедился лично, и во Франции. Так, если человек хоть на сутки, как С. А. Есенин, попадал в психиатрическую клинику предместья Парижа «Saint Monde», или – «Saint Jeannevieve», оказывался сразу же и навсегда под наблюдение компетентных органов).

В. В. Ковалев не предлагал свою классификацию «пограничных личностей». Несмотря на то, что все советские психиатры и психологи находились на марксистских позициях, вырабатывая концепцию «души», «сознания», «психики», «личности», «характера», тем не менее, говоря об одном и том же, а именно: о людях, не больных, и не здоровых, одни называли «акцентуированными личностями» (А. Е. Личко), другие – «акцентуированными характерами» (Б. Д. Карвасарский). Третьи – «невротическими характерами» (В. Н. Мясищев). И каждый предлагал к тому же свою классификацию пограничных типов. Конечно, с точки зрения серьезной методологии, «характер» и «личность» – далеко не одно и то же. Но, советскими психиатрами, методология традиционно игнорировалась. На первом месте была клиника, интуитивно воспринимаемая врачом. Для практики название термина, которым обозначался пограничный субъект, был не важен. Как не важно было название одного и того же «характера». Например, истерический или демонстративный. Паранойяльный или педантичный. Эпилептоидный или ригидный. (Классификация автора представлена в учебнике «Социальная медицина». Часть 2. Раздел 1. Глава 3). В. В. Ковалев также не спорил по поводу, кого относить к пограничным субъектам, и в сфере чьей компетенции эти пациенты должны находиться.

Осталось загадкой, откуда и почему профессор В. В. Ковалев взял понятие «дизонтогенеза» и связал его с пограничными субъектами. (Конечно, были и другие психиатры, которые вслед за Ковалевым повторяли «дизонтогенез». Но их воззрения не представляют никакого научного интереса, ибо это понятие заимствовано ими у В. В. Ковалева, который сам не мог в нем разобраться). Если же вернуться к истории основного термина – онтогенез (от греческого ontos – сущее, и geneses – происхождение), то ввел его немецкий биолог-эволюционист, последователь Чарльза Дарвина, Эрнст Геккель, впервые применив в книге «Общая морфология организмов» (ТТ 1—2. 1866 г.). Под онтогенезом Э. Геккель подразумевал совокупность преобразований, претерпеваемых организмом, от зарождения до конца жизни. (Кстати, Геккель первым применил метод генеалогии к животному миру). Если следовать научным взглядам Геккеля, то «дизонтогенеза» быть не может, ибо понятие «онтогенез» включает все, что претерпевает организм, с минуты рождения до смерти. Кстати, точно также не может быть дезадаптации, которую, как правило, приписывают пограничным субъектам. Ибо, согласно теории Ганса Селье, который ввел в научный обиход термины «стресс» и «адаптация», последняя как раз выражает то, что организм не приспособлен к среде, и находится в состоянии приспособления, то есть, адаптации. Г. Селье подробно описал адаптационный синдром.

Возвращаясь к «дизонтогенезу» В. В. Ковалева, прочитав все его работы на эту тему, начинаешь понимать, что данный термин ему был необходим, чтобы разделить, повторяем, психологически понятных (даже с модусом делинквентности, то есть, преступности) пограничных субъектов, от психологически непонятных пограничных субъектов. Последних он и относил к дизонтогенетическим личностям. Использование данного термина наводит на мысль, что появление среди пограничных субъектов психологически непонятных личностей, В. В. Ковалев связывал с генетической программой, то есть, с наследственностью. Во времена В. В. Ковалева были единичные случаи преступлений, совершаемых дееспособными людьми, мотивы которых психологически были непонятны. Сейчас, каждое второе преступление – психологически непонятно. В. В. Ковалев опередил свое время. Его «теория» была сформирована на уровне профессиональной интуиции. «Дизонтогенез» – иероглиф, который расшифровало время. Наиболее яркая работа В. В. Ковалева «Некоторые общие механизмы начального этапа пограничных состояний» (В книге «Четвертый Всероссийский съезд невропатологов и психиатров». Том 1. Москва 1980 г. Стр. 204—208).

(Справка. В 1886 году немецкий психиатр Рихард фон Краффт-Ебинг опубликовал «Половую психопатию» – энциклопедию, до сих пор непревзойденную, извращения полового влечения. Тогда не было слова «порнография», иначе именно такой бы ярлык навесили на эту книгу. Автора даже его коллеги обвиняли в оскорблении человека, в низведении человека до уровня животного, и т.д., и т. п. В наше время «Половая психопатия» относится к разряду «энциклопедии обыденной половой жизни». R. v. Krafft-Ebing. «Psychopathia sexualis». Stuttgart, 1886).

«Дизонтогенез» В. В. Ковалева не что иное, как дегенерация, или вырождение. Термины «дегенерация» и «вырождения» были запрещены для научного использования. В СССР, если еще можно было прочитать и процитировать Цезаря Ломброзо, то Макс Нордау был запрещен цензурой. Имя М. Нордау не найдешь ни в «БЭС», ни в «Философском словаре», выпущенные в разные годы после распада СССР, ни в «Культурология. ХХ век. Словарь» (СПб. 1997 год). А ведь его не раз цитировали и Альберт Швейцер, и Карл Ясперс, и Жан Поль Сартр, и В. В. Розанов, и Мартин Хайдеггер. М. Нордау написал «Вырождение» в 1893 году. А в 1895 году эта книга была переведена на русский язык и издана с разрешения цензуры, в Киеве. Через год она была там же переиздана. Максу Нордау принадлежит термин «fin-de-siecle». Дело с Нордау, для нас, наверно в том, что и по сей день, блестяще описанные им стигмы вырождения, как отдельного человека, так и общества в целом, легко различимы в наших современниках. Еще и в том, что Нордау называл вещи своими именами.

«Отморозки» – народная молва метко окрестила определенный тип своих сограждан. Тот, что процессы негативной мутации в настоящее время идут широким фронтом, со все возрастающей скоростью, – хорошо известно специалистам. Преступления, которые совершают психически здоровые люди, все больше и больше становятся психологически непонятными. Так, разве можно понять молодых, психически и физически здоровых ребят, солдат из элитных войск, прошедших две Чеченских войны со славой, которые вдруг, не с того, ни с чего, берут оружие и запасы патронов, расстреливают в упор своих боевых однополчан, и уходят, куда глаза глядят, убивая на своем пути всякого, кто попадется? В 2002 году, накануне «Дня защитника Отечества», из воинских частей разных регионов России, были совершены стереотипные побеги с бессмысленными жертвами. По формальным признакам, эти «побеги» вполне подпадают под понятие «психическая эпидемия». Проблема немотивированных преступлений, которые давно уже не только в России, но, пожалуй, во всем цивилизованном мире обрели характер массовости и стереотипной повторяемости – серийности, до сих пор не осознается учеными, как качественно новое явление человеческого существования. Любые попытки объяснить «необъяснимое» в старых терминах: «дезадаптация», «стресс», «социальная агрессия» и т.д., и т.п., – от лукавого! Еще не прошло и четверти века, как нашу страну захлестывали волны массовой подростковой токсикомании, когда школьники из приличных семей, собираясь небольшими группами, нюхали выхлопные газы автомобилей, вдыхали ядовитые пары клея «БФ-2» и разных других химикатов, не испытывая при этом ни удовольствия, ни возбуждения. Не все же они вымерли. Большинство среди нас, взрослых. У многих семьи и дети. В ту пору, коммунистической, псевдонаучной борьбы с алкоголизмом, ученые просмотрели проблему массовой подростковой токсикомании. В настоящее время, насколько нам известно, социальные «взрывы» наркомании и педофилии, «серийных» убийств, бессмысленных преступлений, которые совершают психически здоровые молодые солдаты, эскапизм инфантов, побивший все международные рекорды, и ни по каким параметрам не сопоставим с беспризорностью времен гражданской войны или ВОВ. Здесь же поджоги, уход в секты, мистицизм, деградация спортсменов, для которых прием анаболиков – нормальное явление, массовое употребление лекарственных препаратов, которые продаются без рецепта, а назначаются телеведущими «Прогноза погоды» или «Времечко». Пятидесятикратное увеличение количества аптек в Москве и Петербурге, проникновение этого «спрута» в села и деревни. Такое же массовое употребление псевдолекарственных препаратов и применение «приборов», «удлиняющих молодость, жизнь, улучшающих здоровье», типа «Бальзама Биттнера», «Лампы Чижевского», «кремлевских таблеток», «витамина Флоренского» и т.д., и т. п. Массовое лечение у лицензированных «народных целителей», «знахарей», «колдунов в трех поколениях», «магах», «экстрасенсах»? Все эти, и множество других явлений, которые с невиданной никогда ранее ни в истории России, ни в истории других стран, агрессией обрушиваются на здоровье населения, совершаются людьми и потребляются людьми, и полностью входят в категорию психологически непонятных серийных преступлений.

Социологические «объяснения» происходящего не в состоянии вскрыть внутренние причины криминального гомицидного и суицидного поведения, под определение которого попадают выше перечисленные стигмы нашей реальности. Судебно-психиатрические критерии пограничных состояний и действий, под которые также попадают выше перечисленные реалии, – это максимум, что может «приписать» судебный психиатр субъектам, действия и поступки которых психологически непонятны. Объяснить подобные массовые деяния «алчностью», как навязывает обывателю аналогичное шоу, серийно идущее по центральному телевидению, в обойме других подобных «развлечений», от «Слабого звена», до «Последнего героя», значит, открыто манипулировать массовым сознанием обывателя «черными PR».

Для того, чтобы не уходить в сторону от нашего «предмета», который пора обозначить, как актуальную проблему пенитенциарной медицины: кем является, с точки зрения социальной медицины, пограничный субъект, делинквентное поведение которого чаще всего серийное, и, самое главное, психологически непонятное? Для того, чтобы найти правильный подход к решению данной проблемы, необходимо найти в той же «пограничной» психиатрии и социальной психологии понятие, которое бы включало в себя (имплицитно), содержание выше обозначенной проблемы. В социальной медицине как науке, также нечего не возникает из нечего. Для этого необходимо, во-первых, вспомнить «Характерологию» Теофраста, субъектами которой являлись пограничные типы с делинквентным поведением. Во-вторых, в современных «характерологиях» найти тип, который бы периодически совершал психологически непонятные действия. «Дизонтогенетические субъекты» В. В. Ковалева – это уже концепция, которая пока еще до конца не понятая.