– Красиво здесь, – произнес я, когда мы, пройдя по змеящейся дороге через несколько ворот, огороженных друг от друга ощетинившимися древними чугунными пушками крепостными стенами, припорошенными белоснежным снегом, оказались наконец-то во внутреннем дворе. – А это точно не «Точка силы»? Я слышал, что все они в той или иной степени производят такое «чарующее» впечатление на людей.
– Это место еще называют «Замком в облаках». Из-за того, что периодически их покров опускается здесь ниже верхушки холма. Слышала, что у наших аналитиков были подобные, вполне обоснованные предположения о концентрации здесь энергии стихии воздуха, – пожала плечами Нина, – но, сам понимаешь, подобными сведениями немецкая сторона с нами не делится.
– А это вообще можно почувствовать? – спросил я, посмотрев на Зайку. – Или нужно быть магом с соответствующим аспектом?
– Не знаю. Я подробностями диагностирования точек силы не интересовалась, – пожала девушка плечиками, Инна тоже отрицательно покачала головой и предложила:
– Можно поискать в сети, если интересно. Но вряд ли это реально обычными средствами. Потому как для этого используют специальную аппаратуру, запрещенную к свободному вывозу из страны. Да к тому же, если не жить здесь на постоянной основе – то какая нам разница? Хотя, конечно – это могло бы объяснить многовековую удачливость дома Гогенцоллернов.
Это да. Условно говоря, для обычного человека, пусть даже мага, точка силы особого интереса не представляет. Это не источник питания, из которого можно вдоволь подзарядиться, или что-то типа того. Хотя бы потому, что организм мага сам себе – переносная розетка в море сансары, полностью покрывающая его потребности.
Особенности подобных мест проявляются только тогда, когда к ним привлечено внимание великого множества людей, а еще лучше проживающих в непосредственной близости от них. Только тогда незримая энергия начинает приносить пользу. И именно по этой причине нынче многие страны бросились строить себе новые столицы вокруг наимощнейших имеющихся у них точек силы, ориентируясь и по большому счету отдавая свое будущее в слепые объятия доминирующей в них сути.
А все потому, что, по сути, «Точки силы» – это некий «амулет на удачу» для группы людей или целого государства.
Так, американцы выбрали для себя Йеллоустон и его спящую до сих пор стихию огня. Хотя, конечно, он там скорее сдвигается к аспекту «магма», но это, собственно, не важно. А ведь если бы не их политика глобального доминирования, по краху которой они никак не могут снять траур, выбрали бы Ниагару, как обиталище воды.
Китайцы своему «воздушному», но беспокойному Тибету предпочли не менее «воздушный» Тяньчжушань, склоняющийся к «туману». Мы – отгрохали Аркаим, полагаясь на стихию «земли», хотя вариантов у нас было поболее, чем у многих других. «Водный» Байкал, например, или такие же Соловки. Да и Онежское озеро. Не стоит забывать и о таинственной энергии на предполагаемом месте исчезнувшего Китежа. Урал, Кавказ, Алтай, да и Сахалин с Камчаткой. Выбор огромный и везде сейчас идут стройки, пусть меньшие по объему, чем новая столица, но усердно отгрызающие свой кусочек бюджета империи.
А та же Индия на захваченной ими Шри-Ланке установила доминант «воды» и отстраивает там мега-столицу – город-остров Цейлон. Точнее, «Синхала двипа», но кто ж санскритом себе язык ломать будет, нам и названий чакр с головой хватает.
– Не похоже, чтобы нас здесь ждали, – произнес я, окинув взглядом пустой двор, в котором из людей были только мы да русско-немецкий сводный отряд, одиноко дожидавшийся нас возле мобильной платформы. – Красная ковровая дорожка, а также строй из склонившихся горничных были бы, конечно, не к месту, но я ожидал увидеть хотя бы управляющего. Или этого… как его… мажордома.
Действительно, если бы не свет, горящий в некоторых окнах, то я бы сказал, что замок в буквальном смысле вымер. Разве что на свежем снегу, застилавшем всю мостовую, виднелись уже слегка присыпанные цепочки следов, тянущиеся от постройки к постройке, и уводившая куда-то между зданий колея, оставленная лимузином принца.
– Да. Хотя вполне могли бы и дорожку расстелить, и персонал для приветствия построить! Продемонстрировать хваленый германский орднунг, так сказать, – хлопнув своим веером с меховой оторочкой по перчатке, согласилась со мной Инна. – А то подобный прием нового хозяина выглядит как минимум оскорбительно!
– Особенно, если учитывать, что прибыл он в сопровождении двух лиц императорских кровей! – возмущенно добавила остановившаяся справа от меня Ленка. – И не прибрано тут у них.
– Что, кстати, странно, – кивнул я. – Ведь я так понял, что замок – действующий исторический музей. Вроде как туристский объект. Сегодня у нас, кажется, среда, по идее рабочее время, так почему никого нет. На той же стоянке ни одного автобуса.
– Может быть, замок закрыт для посещения? – задумчиво произнесла Нина. – Хотя нет! Мне бы сообщили. В любом случае это не объясняет отсутствие встречающих, хотя, скорее всего, это просто демонстративный жест со стороны Карла-Фердинанда, ну или кого-то из его окружения.
– Понятненько, – усмехнулся я. – Тупо хотят показать, что нас тут не уважают!
– Э… Кузьма, не думаю, что все так серьезно… – слегка забеспокоилась, поглядывая на меня, Зайка. – Скорее всего…
– Нинка, не заумствуй! – не очень-то вежливо перебил я девушку, притягивая ее за талию к себе. – Любимая, я, конечно, понимаю, что ты куда как лучше меня понимаешь все эти символы, полунамеки и жесты, это очень важно, и я это очень ценю. А я – человек простой. Что вижу, то и говорю!
– Подлизываться ты научился мастерски, – немного недовольно ответила девушка, впрочем, попыток отстраниться не делала. – Надо бы тебе еще манеры подтянуть. А то такое чудовище в приличное общество выпускать стыдно!
– Это мы непременно поправим! Как-нибудь потом, – улыбнулся я. – А пока, дорогая, у меня есть к тебе небольшая просьба.
– Ну? – слегка нахмурившись и покосившись на ехидно улыбающуюся старшую сестру, ответила Зайка.
– Одолжи-ка мне бойцов твоего эскорта, – я посмотрел ей прямо в глаза.
– Зачем они тебе? – удивилась девушка.
– Во-первых, мы, видимо, пробудем здесь какое-то время, – произнес я наставительно, как недавно Инна, поднимая палец вверх. – Но у нас сейчас два отряда, не связанные общим командованием. Координацию они и без нас наладили, но каждый выполняет свои приказы. Это плохо! А во-вторых, «к своим» у меня веры как-то больше.
– Э… Да? – Нина слегка удивленно покосилась на меня, а затем перевела взгляд на Ленку, которая очень серьезно кивнула, а затем на внимательно слушавшего нас главного осназовца, который также подтвердил мои слова. – Я как-то над этим не задумывалась.
«Естественно, что не задумывалась, – мысленно улыбнулся я. – Зато намеки и полунамеки понимаешь и анализируешь куда лучше меня».
– Просто вряд ли вас на дипломатическом этому учат, – очень серьезно ответил ей я. – А нам чуть ли не с первого занятия по КПМО подобные азы в голову вбивали.
– КПМО?
– «Курс по подготовке младших офицеров», – расшифровала вместо меня аббревиатуру Касимова. – Есть у нас такой теоретический предмет.
– А, – немножко смутилась Нинка, явно поняв, что я сейчас слегка щелкнул ее по курносому носику, чтобы не зазнавалась. – Да я не против! Интересно просто, с чего это ты вдруг. Капитан Анечкин, переходите под прямое командование герцога Ефимова, – обратилась она к осназовцу, который, кажется, хотел что-то возразить, явно из разряда «Не положено!». Но, поймав мой взгляд, бодренько взял под козырек и сказал: «Так точно!»
– А теперь… Сержант! – Умная коробочка лингвопереводчика, снабженная дорогим маджи-искином, уже успевшим пометить немецкого бойца этим триггером как не русскоговорящего, бодренько повторила то же самое звание с непередаваемым механизированным акцентом. – На весь срок нашего пребывания в замке переходите под командование капитана Анечкина. Выполнять!
Этот тоже пожелал было что-то сказать, но тоже не решился и, вытянувшись в струнку, стукнул себя кулаком по нагруднику. Видимо, полученные ими инструкции от руководства не предполагали подобное своеволие с моей стороны, однако статус моих временных «гвардейцев» требовал от них беспрекословного подчинения приказам.
– Фары-то притуши, – прошептала Нинка, слегка ткнув меня кулачком. – Что ты за моду взял, чуть что, сразу светофор из себя изображать!
– Э… Чего? – даже слегка удивился я, уставившись на подругу, и только тогда заметил в ее огромных глазах алые отблески. – Странно. Седьмая чакра у меня плотно закрыта.
– Вернемся домой – сразу поедем к профессору Жаксылыку Эргалиевичу! Пусть разбирается! – стукнула кулачком по ладошке Зайка, хмуро глядя на меня, и, даже не дав открыть рот, добавила: – И не спорь! За здоровьем нужно следить! Особенно тебе! Нет ничего страшнее, чем больной Аватар. И если ты еще не в курсе, то тебе сейчас доступны режимные санатории по всей стране. Их что-то порядка тридцати, и если доктора туда отправляют, то даже Савелий молчком едет. Правда, сбегает через сутки-другие, но это уже мелочи.
Мне оставалось только хмыкнуть, позволив девушке насладиться своей маленькой победой в нашей небольшой пикировке. А что поделать? В какой-то мере она была права, хотя больным я себя не чувствовал.
– Это на меня, наверное, так «Воздух Свободы» в Либерократии подействовал, – буркнул я, по-детски из принципа не желая оставлять ей последнее слово, чем заслужил ее победный взгляд, и, тихо вздохнув, вновь обратился к осназовцу: – Капитан. Приказываю взять объект под свой контроль. Местную охрану разоружить и временно задержать.
– На каком основании? – подал голос сержант-немец.
– Невыполнение своих служебных обязанностей, – ответил я и обвел двор рукой. – У них тут, понимаешь ли, куча вооруженных людей по территории шарятся, а они ни ухом, ни рылом. Во всяком случае, я их что-то не вижу.
– Слушаюсь! – рявкнул Анечкин.
– Как закончите, приведите ко мне кого-нибудь из местных шишек. И да! «Постояльцев», – добавил я, особо выделив последнее слово, – не трогать. Вежливо передайте им мою просьбу временно находиться в своих комнатах. Остальной персонал и работников замка соберите где-нибудь в большой зале. Будем знакомиться и решать, что с ними делать дальше…
– Не шибко ли круто? – тихо спросила меня Инна, когда бойцы разбежались выполнять поручение.
– Кузя все правильно сделал! – ответила вместо меня чем-то донельзя довольная Нина, а затем, ехидно покосившись на меня, добавила, взявшись поправлять чепчик Аське: – Я вот как раз хотела сказать, что это не совсем «неуважение», а банальная демонстрация «власти». Скорее всего, пусть замок и принадлежал официально твоей бабушке, Кузьма, но все люди наверняка, давно завязаны на принца Карла-Фердинанда. Вот он и захотел проверить реакцию Кузи.
– Не, сестренка, ну это ты какие-то совсем уже очевидные вещи говоришь, – фыркнула Инна. – Но я бы сделала по-другому…
– Я бы тоже, – расправившись с непривычно тихой и сонной Аськой, недовольно что-то промычавшей, Нина ласково погладила меня по щеке. – Но что мы, глупые женщины, понимаем в мужских играх с размерами? Впрочем, и так, по-простому – тоже неплохо. Правда, очков в глазах других Гогенцоллернов это ему не добавит.
– Ты вроде говорила недавно, – хмыкнув, вспомнил я, – что-то там про «лояльную тушку, которая какое-то время не будет меня беспокоить».
– Так он и не будет, – как-то совсем уж ехидно ответила мне Нина. – Помогать, впрочем, тоже. В том числе и в общении с его людьми! Сам – все сам!
– Ну-ну… – произнес я, гадая, действительно ли Заяц вдруг ни с того ни с сего обиделась только из-за того, что я ее перебил, или у нее сегодня просто особые женские дни.
– Нин, у тебя чего, месячные, что ли? – совершенно внезапно в лоб спросила ее Инна, озвучив мои мысли. – Чего это ты к Кузе цепляешься?
– А? – Девушка посмотрела на сестру, а затем мгновенно покраснела и, схватив мою руку, уткнувшись лбом в мое плечо, как-то по детски трогательно пробурчала: – Не цепляюсь я.
Постояв так с минуту, она, надувшись, грозно посмотрела на сестру и, когда собиралась уже было сказать что-то еще, где-то во внутренних помещениях крепостной стены раздались пистолетные выстрелы.
Почти тут же двое осназовцев, оставленные командиром при нас, выставили переносные щиты, прикрывая группу со стороны двора. Впрочем, на этом все и закончилось. Еще через пару минут они получили какой-то приказ от капитана, потому как вежливо попросили нас пройти в уже зачищенную предвратную башню, внутри которой над явно «историческим» помещением караульной в массиве стены оказался оборудован вполне себе современный офис, уже освобожденный от прежних хозяев.
Судя по всему, когда-то это была либо «секретка», в которой могли укрыться защитники замка в случае внезапной атаки, либо просто потайная комната, созданная для каких-то иных надобностей. Вход в нее скрывался за массивной деревянной панелью, идеально подогнанной, так что в закрытом состоянии без каких-либо спецсредств или открытой шестой чакры заметить ее было практически невозможно.
Видимо, в свое время кто-то посчитал это надежно сокрытое от глаз туристов место просто идеальным для того, чтобы организовать здесь современный уголок со всеми удобствами. То ли небольшую комнату отдыха, где фрицы могли бы с удовольствием расслабиться после несения вахты, не мозоля глаза гостям, то ли бесцельно, но с истинно немецкой педантичностью, решили благоустроить пустующее и никому не нужное помещение.
В любом случае, помимо двух больших фикусов в напольных кадках, здесь имелись удобные диванчики, большой общественный кофейный аппарат с функцией приготовления чая и куриного бульона, кондиционер, обогреватели, телевизор, а также вмонтированный в стену компьютерный терминал. И конечно, что немаловажно – здесь было тепло, а то мои красавицы, прогулявшись по заснеженному лесу и постояв в продуваемым всеми ветрами дворе, уже начали подмерзать. Естественно, за исключением Аськи.
В то время как девушки заказывали себе дармовое кофе, а дочка, свернувшись калачиком в кресле, уже тихо посапывала, чему-то улыбаясь во сне, я поинтересовался у охранявших нас осназовцев причинами стрельбы. Как оказалось, за пистолет схватился шибко борзый начальник охраны, впрочем, он ни по кому не попал, и ответного огня не открывали, просто приложив буяна прикладом по лицу, надев наручники на бессознательное тело.
Приказав бойцам следить за девчонками, я в гордом одиночестве спустился во двор. Здесь уже вовсю шуровал наш сводный отряд, распределяя «временно задержанных» вдоль одной из стен, чем собственно занимался один из спецопов Штази. Мужчин в странной синей с черными вставками форме и белыми аксельбантами и руками, зафиксированными за спиной за большие пальцы пластиковыми зажимами, ставили на колени лицом к кладке и заставляли уткнуться в нее головой, чтобы не было соблазна ею крутить.
Женщин среди них было немного. Трое, на без малого двадцать человек. И еще одна, перекачанная, крупных размеров, с окровавленным лицом, лежала на подогнанной поближе мобильной платформе. Судя по всему, это и был тот самый, открывший стрельбу начальник охраны. Не ожидал, хотя как говорят умные люди, женщины на подобных постах зачастую гораздо агрессивнее мужчин.
«М-да, так и появляются истории о набегающих с востока кровавых русских варварах, – подумалось мне. – Впрочем – пофиг! Нечего было за пушку хвататься».
Происходящее уже успело привлечь внимание местных, до этого дружно проигнорировавших наше появление. Из домов и строений замка на свет божий робко выходили люди. В основном это были бюргеры среднего возраста и какие-то дамы в летах, которые, глядя на усаженных вдоль стеночки охранников, тут же начинали шептаться друг с другом. Работников, кстати, в замке, оказалось на удивление много, однако молодых лиц среди них практически не встречалось.
Впрочем, бойцы, похоже, были готовы к появлению интереса со стороны гражданских и дабы не пугать подданных своего императора сверх всякой меры ударными дозами русского акцента, общение с бюргерами было поручено сержанту и его людям из Штази. Насколько я понял, процедура задержания охранников также проводилась под их надзором, дабы не нарушать их права, потому как в противном случае – лежать бы сейчас синим мордой в снег.
– Ваше сиятельство! – подошел ко мне капитан Анечкин. – Мы полностью контролируем объект. Пострадавших с нашей стороны нет.
– Что-то еще? – я буквально почувствовал, что он хочет мне что-то сказать.
– Так точно. Охраной замка занималось элитное подразделение ЧВК «Zauberer».
Автоматический переводчик мгновенно выловил незнакомое мне слово и голосом осназовца повторил во вставленной в ухо капельке-наушнике: «Кудесники».
– Два дня назад, – продолжил капитан, – заказчик в срочном порядке разорвал ранее заключенный десятилетний контракт, несмотря на необходимость выплачивать огромную неустойку. Основную группу командование с объекта сняло, заменив слабо вооруженной, регулярной, которая должна была нести охрану, вплоть до окончательного расчета по контракту.
– Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд, – протянул я, покосившись на центральное здание замка. – Что-то не заметил я, чтобы они пытались защитить вверенное им имущество.
– Утром личный состав получил приказ из головного офиса – не мешать вам и вообще не показываться на глаза. Только, – он усмехнулся, – не похоже, чтобы их начальство предвидело, что вы прикажете их арестовать…
– М-да. А, скажи-ка мне… – я замялся, пристально посмотрев на капитана.
– Федор. Федор Васильевич Анечкин, – правильно поняв мою паузу, сообщил он свое имя. Вполне возможно, фальшивое. Что скорее всего, зная контору, в которой он работал.
– Так вот, Федор Васильевич. Не могли бы вы, пользуясь своими возможностями на основном месте службы, выяснить, что эти «Заубереры» за звери такие и кому собственно принадлежат. А то что-то не нравится мне эта история. У нас же сейчас… сам понимаешь…
И я многозначительно посмотрел на вход в башню, в которой отогревались девчонки.
– Согласен, ваше сиятельство, – уверенно кивнул осназовец. – Не очень хорошо это дело пахнет. Вообще, основные создатели и владельцы «Zauberer» довольно известны. Все трое – воины пятого ранга, отслужившие в «KSK», но думаю, что это могут быть подставные лица. Выясним, ваше сиятельство.
Я кивнул.
– Вот и хорошо, – а затем, заметив важного сухонького старичка в явно дорогом костюме, затеявшего спор с одним из спецоповцев Штази, кивнул в их сторону, и капитан, отдав честь, тут же направился к парочке.
Я же, в свою очередь, еще раз внимательно обвел взглядом замок, в который уже раз коря себя за то, что решил заглянуть в гости к новоявленной бабушке. Вот, честно говоря, не думал, что здесь надолго застряну. А ведь теперь просто так не уедешь. Инициатива наказуема, раз сам приехал так не вовремя, то теперь придется дожидаться назначения приема.
Радует только, что со мной девчонки, потому как вряд ли немцы решатся на то, чтобы мариновать долгим ожиданием русских цесаревен. Это уже могут не понять у нас на Родине. И сослаться на протокол швабы уже не могут, ибо, если бы не хотели видеть, просто не пустили бы Нину в страну.
Хотя хрен его знает, чему могут больше возмутиться: долгому отсутствию подкованных в разнообразных дипломатических хитростях и интригах «дочек Самого», которым тем не менее хрен голову запудришь, или молодого, наивного и неопытного Аватара.
«Впрочем, думаю, что если бы мне в определенной степени не доверяли, то вообще бы не выпустили из страны», – подумал я, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух.
В этот момент старичок, о чем-то, видимо, договорившийся наконец с Анечкиным, был быстро просканирован и в сопровождении немца-спецопа, который на фоне его выглядел настоящим великаном, препровожден ко мне. При этом он тут же надулся, отчего стал похож на ощипанного петуха, а получив разрешение говорить, разразился настоящей тирадой, с переводом которой еле-еле справилась умная машинка.
Впрочем, интеллектом бюргер меня не поразил. Весь смысл его напыщенной речи сводился к тому, что я здесь никто и звать меня никак, ибо права мои не подтверждены ни перед Богом, ни перед людьми. Да и вообще – мы, русские варвары, творим беспредел на землях самого принца Карла-Фердинанда Прусского. Он же, Ганс Шульке, гражданин пятого ранга с регалиями «Золотого банта», поставлен сиим благородным мужем выполнять обязанности кастеляна, и если мы немедленно не покинем территорию вверенного ему объекта, то он…
На этом моменте старик выдохся и, отдышавшись, гордо произнес, что он будет вынужден вызвать на помощь гвардию Гогенцоллерна, лидера которой он уже известил о чинимых нами безобразиях.
Выслушав его, я некоторое время молчал, рассматривая кастеляна, то бишь управляющего замком и окрестными землями, который в свою очередь буравил меня злым взглядом, искренне сожалея, что для решения подобных вопросов нужны навыки и знания, которых у меня банально не имелось. Как бы хорошо было, если бы любую проблему можно было решить при помощи кулаков. Вот набил бы я сейчас этому старичку морду, а еще лучше самому принцу Карлу-Фердинанду, и «хлоп», как по волшебству, все стало хорошо и вокруг воцарилось благолепие.
И именно в этот момент посетила меня одна «умная» мысль. А не экзамен ли все это, устроенный моей дражайшей бабушкой собственному внучку. Ну а что? Окрылившихся птенцов выпихивают из гнезда. В моем же случае меня радостно бросили разгребать эти авгиевы конюшни, и что-то мне подсказывало, что старушонке было плевать, в Испании она сейчас или у себя в Берлине – меня бы все равно взяли бы под белые рученьки и препроводили бы сюда, чтобы досконально изучить под микроскопом. В естественных, так сказать, условиях.
Выбора-то особого у нас не было, разве что вообще не появляться в этой стране. Да и то, уверен, хоть и знал о Стальном канцлере только то, что говорилось по телевизору – не мытьем, так катанием меня все равно бы вытащили из уютненького колледжа и столкнули лбами с этим принцем Карлом-Фердинандом.
Предписание Германской Имперской Канцелярии, полученное Нинкой по прилете, недвусмысленно обязывало меня прибыть именно в этот замок и здесь ждать аудиенции. Причем, по словам Зайки, составлено оно было не по формуляру, принятому для жителей Земель Германской Нации, а как для одаренного высокого ранга с дипломатической неприкосновенностью, посетившего другое государство с временным визитом и имеющего право беспрепятственно находиться только на определенной территории.
Похожую писульку, только от Госдепартамента, мы получали и по прибытии в Североамериканскую Либерократию. И стоило определенных трудов нашим кураторам добиться для нас возможности совершить ту злополучную поездку в Диснейленд.
В любом случае нужно было что-то предпринять, потому как то, что я не обладаю достаточными знаниями и навыками, мало кого волнует. Как говорится: «Не зная броду, не лезь в воду!» Ну а если уж оказался в воде, следует попытаться плыть. Пусть даже по-собачьи! Не бежать же на каждом шагу за консультациями к сестрицам цесаревнам.
К тому же следовало слегка ущипнуть этого Карлушу, вот только единственное, что приходило мне в голову, было жестко привязано к стереотипам о Землях Германской Нации, сложившихся у меня на основе нашего родного телевидения. А так как ничего лучшего с ходу придумать не получалось, я решил попытаться залезть в самое дорогое для каждого истинного европейца – в его кошелек.
– Значит так! – произнес я, обращаясь к немцу-спецопу. – Дедулю взять под стражу.
– Что? Вы не имеете права! – заорал кастелян, когда боец опустил ему на плечо свою тяжелую ладонь. – Я важный, уважаемый человек, я гражданин пятого ранга!
– Бухгалтерию и административные помещения замка опечатать и никого туда не пускать, – как ни в чем не бывало продолжил я, заметив, как старикан побледнел и его спесь куда-то вся резко испарилась. – При попытке проникновения стрелять на поражение.
– Вы… вы не можете… – уже не так уверенно пробормотал старик, хватаясь за сердце. – Я поверенный его высочества… я гражданин пятого ранга, вы не имеете права…
«Неужели прямое попадание? – мысленно обрадовался я. – Вон и мой временный гвардеец, хоть морду его лица я не вижу, явно почуял что-то. Не зря он в Штази работает!»
– Еще дайте уважаемому гражданину пятого ранга валидольчику, ну или что-нибудь другое от сердца, – добавил я. – А то, кажется, его вдруг прихватило.
В каком-то смысле стереотипы великая вещь! Если, конечно, правильно ими пользоваться. Логика же в моем поступке была следующая. Как я понял, Карл-Фердинанд – безземельный аристократ, который, по идее, должен быть беден как церковная мышь, ну или как минимум жить на содержании у кого-то. Вот только не показался мне он похожим на погруженного в долги человека. Слишком уж он наглый и уверенный в себе. К тому же, если Инна права, а судя по только что произошедшему разговору – это так, окруживший себя людьми, которые вовсе не выглядят голодающими, да к тому же имеющий возможность содержать приживал вроде того толстого барона. Конечно, вполне возможно, у него имеется какой-то сторонний источник доходов, Гогенцоллерны, насколько я понял, вовсе не бедствующий род, вот только смущал тот факт, что жил он именно здесь. В замке, который до этого момента принадлежал моей бабушке.
Плюс ко всему тот разбор нашего разговора с принцем, который провели для меня девочки. В общем, у меня появилась мысль, что этот аристократ по сути мало чем отличается от посаженного на хлебное место чинуши и банально приворовывает, в полной уверенности, что громкое имя и родовая честь не позволят никому схватить его за руку. Хотя, конечно, здесь лучше сказать по-умному: «Использует проходящие через замок финансовые потоки для личного обогащения». Или если по-русски: «Присосался к кормушке!»
Словно бы по волшебству после моего демарша жизнь резко наладилась. Как я подозревал, исключительно по причине того, что сам Карл-Фердинанд отдал наконец-то приказ своим людям заканчивать ломать комедию.
Впрочем, полагаться на добрую волю принца Прусского я не стал. Из ближайшей коммуны был вызван нотариус, который по всем правилам составил электронный контракт. Так называемую «Рабочую унию» или, по-местному, «Arbeitsgewerkschaft», договор на наем персонала, временно аннулирующий предыдущие рабочие и вассальные обязательства. По заверениям юриста, в случае его подписания на указанный срок, а мы с девочками выставили ровно год, человек, если не желал иметь проблем с надзорными органами, обязан был исполнять именно его, невзирая на предыдущие договоренности.
Конечно, по сути это была филькина грамота, ответственное выполнение условий которой целиком и полностью зависело от законопослушности подписавшего ее человека. К тому же аналогов подобных документов в Российской империи не имелось, даже не из-за менталитета, а из-за того, что подавляющее большинство населения были свободными имперскими подданными и жили на коронных землях.
Однако здесь, в Германии, да и вообще в Старой Европе, почти каждый клочок земли имел вполне конкретного владельца, а проживающие на нем люди априори являлись чьими-то вассалами, порой присягнувшими сюзерену, порой нет, но все равно ограниченными определенными правилами, в том числе связанными с рабочими контрактами.
Так что подобная практика «временной смены вассалитета» была просто необходима для нормальной работы как частных, так и государственных компаний. Ведь нередки были случаи, когда нужные специалисты так или иначе были связаны с конкурирующими родами, что вполне могло сказаться как на продуктивности работы, так и на отношениях в коллективе.
На данный момент замок Гогенцоллернов для меня был… скажем так – еще более бесполезным активом, нежели земли Деньских, «ключ» от которых я получил после дуэли на празднике у Лепестковых-Каменских. Жить я здесь не собирался, да и планов на его использование у меня пока что не было.
В идеале, конечно, стоило бы выгнать всех людей Карлуши и привезти из России своих, однако даже дома, за исключением двух вассалов-студентов, у меня с человеческими активами было ох как тяжко. Девочки, конечно, намекали мне, что если обратиться за помощью к их родственникам, род Лопатиных или Герциных с удовольствием окажет любую посильную помощь, вот только мне совершенно не хотелось влезать в долги, которые потом в любом случае придется отдавать. Да и зная ухватистость наших благородных, я откровенно опасался того, что в будущем, при необходимости, выкорчевывать их отсюда будет куда как сложнее, нежели даже самих Гогенцоллернов.
Так что в результате после небольшого семейного совета я решил остановиться на заключении «Рабочей унии» с уже трудоустроенными в замке людьми. Естественно, только теми, кто решится подписать ее добровольно. Таковых оказалось процентов семьдесят. Остальным же, либо особо упертым, либо по какой другой причине не пожелавшим поставить под документом свою электронную подпись, вечером сегодняшнего же дня было приказано покинуть замок.
Естественно, что тут же выяснилось, что идти-то им, собственно, некуда. Почти все уже успели прирасти к этому месту и связывали свои планы на будущее именно с ним, что, в общем-то, меня, как и моих девочек, нисколько не заботило. Если бы это были подданные Российской империи, я бы непременно проникся их проблемами и, наверное, постарался бы как-нибудь решить этот вопрос. Ну, или как минимум чувствовал бы себя неудобно, выгоняя людей на мороз и делая их, по сути, бомжами.
Но это были немцы, а к ним я не испытывал ровным счетом никаких чувств. Гуманизм в нашем мире – штука специфическая и распространяется только на соотечественников, коими я этих людей не считал. Да и вообще – у них был свой сюзерен, на плечи которого и ложилась обязанность заботиться о своих вассалах.
Именно это я и заявил в лицо Карлу-Фердинанду, когда тот в ярости ворвался в комнату, которую я отвел под свой кабинет.
– Но вы же немец! – рычал он, сверкая глазами.
– Уважаемый, я был, есть и буду русским, – холодно ответил я ему, поймав краем глаза обращенные на моего собеседника полные собственного превосходства и достоинства взгляд сестер-цесаревен, чаевничавших за небольшим ажурным столиком из темного дерева. – А то, что кто-то посчитал меня еще и немцем, пока что доставляет мне одни неудобства. И да, милейший. Если вы еще раз посмеете повысить голос в присутствии дам императорских кровей, то немедленно лишитесь того места, которым производите эти отвратительные звуки. Вы поняли меня, Карл-Фердинанд?
– Мальчишка! – прошипел мужчина, окончательно наливаясь кровью. – Ты смеешь мне угрожать?
– Угрожать? Вам? – мне почему-то вдруг действительно стало смешно. – Не слишком ли много вы о себе возомнили? О нет, любезный, я просто вас поставил в известность.
– Да я тебя, щенок, – заорал было принц выхватывая из чехла ПМК, и в этот момент в дверь кабинета громко и настойчиво постучали, а я почувствовал такое сильное возмущение сансары, что даже остановил руку, уже сомкнувшуюся на шее задергавшегося в захвате Карла-Фердинанда.
Все мое внимание теперь было привлечено к медленно открывающейся двери, из-за которой шли искажения такой силы, что будь я сам послабее, был бы сейчас похож на моих резко спавших с лица девочек, которые, соскочив со своих стульев, быстренько ретировались ко мне за спину. Внезапно давление спало, а в приоткрывшуюся дверь просунулась абсолютно лысая голова парня, может быть, на год-два старше меня.
– Простите, можно? – спросила голова на очень приличном русском языке, параллельно оглядывая комнату и на несколько секунд задержавшись взглядом на уроненных стульях и разлитом чае, посмотрела на меня и трясущихся за моей спиной девушек. – Ой-йо-йой. Нехорошо-то как получилось.
– Не помню, чтобы позволял, – ответил я, исподлобья рассматривая «голову», а затем отбросил от себя уже булькающего и слегка посиневшего, вцепившегося в мою руку скрюченными пальцами принца.
Да, чего уж я точно не ожидал, так это внезапно встретить здесь Кемпфер-Кайзера, ну или по-нашему Воеводу – неврожденного одаренного, воина седьмого ранга.
– И все же я, пожалуй, войду, – произнесла голова, и сквозь дверь протиснулся довольно щуплый паренек, сантиметров на десять ниже меня ростом, после чего склонился в глубоком поклоне и протараторил скороговоркой: – Ваши императорские высочества, Инна Святославовна, Нина Святославовна, прошу глубочайшего прощения за то, что был вынужден так поступить, чем напугал вас. Моя вина очень глубока, и я готов принять любое наказание. Но поймите меня правильно, я просто не мог допустить гибели нашего непутевого родственника! Хотя признаю от имени всего остального дома Гогенцоллернов, что он целиком и полностью не прав. К тому же в случившемся есть огромная доля моей вины, ведь я, устав после вчерашней тренировки, проспал ваш приезд в своей комнате, хотя должен был дожидаться вас по приказанию фройляйн Астры.
Он замолчал, так и не разогнувшись.
– Это что? Шутка? – нахмурившись, спросил я, откровенно хлопая глазами и не понимая, как мне реагировать на внезапного гостя.
– Нет, глава! Я абсолютно серьезен! – ответил парень. – Ваши высочества! Смиренно прошу вашего прощения!
– Э-э… – первой глубокомысленно выдала чуть быстрее сестры отошедшая от поражения сансарным выбросом Нинка. – А вы?
– Виконт Фридрих фон Гогенцоллерн, ваше высочество Нина Святославовна! – представился гость.
– Хорошо, виконт. Я прощаю вас, – степенно кивнула девушка, беря себя в руки. – Но больше так не делайте!
– Я также прощаю вас, – выдавила из себя Инна, вцепившаяся клещом в мою рубашку.
– И все-таки это, наверное, шутка! – пробормотал я, продолжая рассматривать парня.
– Кузьма? – Зайка потрясла меня за плечо. – Тебя что? Тоже сильно приложило?
– Со мной все в порядке, – ответил я. – Вы посмотрите, во что он одет!
– Кто знает? – произнесла Инна. – Может быть, виконт просто очень экстравагантный человек.
– Ага, – фыркнул я. – Настоящий «Одноударник»! Даром что Фридрих и не косоглазый!
– А-а. Вот вы о чем, глава! – парень по очереди посмотрел на свои руки в красных резиновых перчатках, желтое подпоясанное трико, красные же и не менее резиновые сапоги и белый плащ Супергероя, так, словно бы видел свою одежду в первый раз в жизни, затем слегка покраснел и смущенно улыбнулся. – Понимаете ли, я долго жил в Японии и, можно сказать, фанат этого персонажа. А когда покорил седьмой ранг воина, выкупил права на образ у автора. Вот… Похож – не правда ли?
– А хрен ли сейчас так вырядился? – возмутился я.