Кристиан появился тем же вечером. Эвелина открыла дверь и сразу же выпалила, что он, как всегда, не вовремя. Но гость ничуть не устыдился и не ушел. Впрочем, у меня с самого начала не было никаких надежд, что он проявит благородство и откажется получать поцелуй.
– Фридерика, я жду благодарности, – заглянув через ее плечо, Кристиан сразу выцепил меня взглядом и больше не обращал внимания на мою соседку. – Я не ел, не спал, уговаривал Центральную лечебницу взять тебя на практику…
– Может, еще не поспишь и уговоришь их и на меня, – предложила Эвелина. – Я и тоже буду тебе очень благодарна.
Подруге я рассказала, кому обязана столь замечательным местом практики. Да и сложно было бы скрыть – сам благодетель явно не собирался скрываться. Эвелина немного расстроилась, что успела испортить с ним отношения, а так на практике были бы вдвоем. Но я сильно засомневалась, что Кристиан стал бы хлопотать еще о ком-нибудь, что он сразу и подтвердил:
– Увы, на две благодарности меня не хватит.
– А так было бы хорошо… – протянула я. – Она целует тебя в правую щеку, а я в левую. Или наоборот. На твой выбор.
– Если на мой, то только ты и у меня дома. И не сюда.
Он потер щеку, кожа на которой казалась столь гладкой, что не возникало ни малейшего сомнения – Кристиан тщательно побрился, чтобы ничто не омрачило наш первый поцелуй, если, конечно, это действие можно так назвать.
– Увы, твой выбор ограничивается правой или левой щекой.
– И как мне обделить одну из них? Это будет несправедливо по отношению ко второй…
– Давай тогда отложим мою благодарность до того времени, когда ты сможешь решить, какая щека останется обделенной?
– Фридерика…
Он посмотрел столь укоризненно, что мне стало даже чуть-чуть стыдно. В конце концов, не так уж много он хочет, можно уделить внимание и второй щеке, тем более что побриты они обе. А если он еще поможет подруге…
– И все же, Кристиан, если я очень-очень попрошу за Лину?
– Увы, я ничем не помогу. – Имитация расстройства не удалась, пусть приятель и очень старался. – Я договаривался о месте для своей невесты. Как понимаешь, двух невест у меня быть не может, такое уж у нас неправильное законодательство.
Он выразительно вздохнул.
– Когда это я стала твоей невестой? – возмутилась я.
– Я с расчетом на будущее. – Кристиан подмигнул. – Будем ежедневно вместе ходить туда и оттуда, вот и придем в нужном направлении.
Ага, в Храм. Слышали уже. Но если другой возможности попасть в Центральную лечебницу нет, можно и побыть недолго невестой Кристиана. Проблемы появились бы, проси он за жену, а так – невеста окажется временной, и ничего в этом страшного не будет.
– Тогда бы хоть договорился на пораньше, – вздохнула я. – А то целых полтора месяца ждать…
И волноваться, что если за эти полтора месяца Кристиан вдруг решит, что я уже не его невеста, придется срочно искать другое место практики. Это маловероятно, но все же…
– Не могу же я договариваться на то время, когда меня не будет в Гаэрре. – Ему все-таки удалось меня обнять. – Эвелина, золотце, не могла бы ты отвернуться, а еще лучше – выйти, а то Фридерика стесняется при тебе проявлять чувства.
Эвелина выразительно фыркнула и не подумала отвернуться. Пришлось при ней звонко чмокнуть Кристиана в щеку. При свидетелях даже надежнее – не появится у некоторых соблазна сказать, что я обещание не выполнила или выполнила не полностью.
– И все? – трагически спросил он.
– Конечно, все, – уверенно ответила Эвелина. – Если рассчитывал на что-то еще, то зря. Что я, Рику не знаю?
– Все, – подтвердила я.
Я поднырнула под его руку, чтобы получить наконец свободу, и в который раз подумала, что со мной что-то не то, если меня обнимает симпатичный инор, а я не испытываю ровным счетом ничего, кроме желания, чтобы эти объятия как можно скорее закончились. А уж при мысли, что они могут перейти в нечто большее, вообще становилось не по себе. Уверенность Кристиана в нашем совместном счастливом будущем скорее пугала, чем вдохновляла. Для меня он был другом, и только, и отсутствие обязательств перед ним меня полностью устраивало.
– Эх, а я-то надеялся, – вздохнул Кристиан, делая вид, что вовсе не обижен моей холодностью. – Фридерика, приглашаю на ужин в честь практики.
Отказывать просто так не хотелось. За помощь я ему очень признательна, а ужин – это не дополнительный поцелуй, на который Кристиан, кажется, и не претендует. Хотя это он сейчас не претендует, а что там будет после ужина – не скажет и он сам.
– У нас на завтра столько еще не сделано… – неуверенно протянула я. – А если не сдавать вовремя, до практики не доучишься.
– И это говорит та, кто успевает учиться и за себя, и за Штрауб. Какой-то короткий ужин ни на что не повлияет, – он укоризненно посмотрел и, воспользовавшись моей нерешительностью, потянул на выход.
– Если ненадолго, – сдалась я окончательно.
Кристиан заверил, что ненадолго, но ужин затянулся, и в общежитие мы возвращались, когда уже совсем стемнело. Возможно, мой поклонник на это и рассчитывал, попытавшись дополучить в темноте перед входом в общежитие еще один поцелуй, теперь уже настоящий. Я привычно увернулась и попыталась уйти, но Кристиан не дал.
– Фридерика, со смерти твоей сестры прошел год, – неожиданно сказал он. – Пора оставить все это в прошлом.
– Что оставить в прошлом? – растерялась я. – Память о сестре?
– То, что не дает тебе нормально жить. Уверен, ты боишься, что все закончится так же.
– Глупости! – я ужасно разозлилась.
Когда умерла сестра, Кристиан меня очень поддержал, но это не давало ему права на такие разговоры. Пожалуй, он единственный оказался в курсе мельчайших подробностей, поскольку вел почти все переговоры с Сыском и организовывал похороны. А теперь явно намекал на официальную версию смерти – покончила с собой из-за несчастной любви. «Временное умопомешательство, – заявил дознаватель. – Бывает». Но я не верила ни тогда, ни сейчас. Слишком сильной была Марта, чтобы просто так расстаться с жизнью. Но чужой ауры не зафиксировали, магического воздействия тоже, посему решили, что из окна она вышла сама. Иногда я перечитывала ее письма, по ним было очень заметно, что что-то сестру сильно угнетало, и чем дальше – тем больше. Ее увольнение и отъезд из Траттена напоминали бегство. А ведь если бежишь, то не для того, чтобы снять номер в Гаэрре и умереть? Мои доводы в Сыске в расчет не приняли – в письмах не было ничего конкретного, а поговорить я с сестрой не успела. Даже о том, что она в столице, узнала от Сыска.
– Конечно, глупости, – раздосадовано ответил Кристиан. – Фридерика, я столько побегал ради твоей практики, а ты меня даже не поцелуешь?
После этого заявления Центральная гаэррская лечебница стала намного менее привлекательной. Я не просила Кристиана о помощи, поэтому не собиралась оплачивать выставляемый счет, который вырос уже за этот день, а за время до практики мог увеличиться до невероятных размеров.
– Я тебя уже поцеловала, – холодно напомнила я. – Если забыл, Эвелина напомнит.
– Ты такая красивая, когда злишься.
Но меня комплимент не успокоил. Любой намек на смерть сестры выводил меня из равновесия, и надолго выводил.
– Спокойной ночи, Кристиан.
Я была уверена, что он не пойдет провожать до комнаты. Так и получилось: Кристиан разочарованно бросил вслед слова прощания и ушел, по-видимому, решив, что Эвелины ему на сегодня предостаточно. Я было обрадовалась, но рано. В комнате ожидал сюрприз в лице Штрауб. Да еще и в компании военного мага, весьма довольного ее соседством. А вот Эвелина выглядела взвинченной до предела. И то сказать, Штрауб кого хочешь доведет за пять минут непрекращающейся болтовни, а они сидели здесь явно больше, на что указывала пустая коробка из кондитерской.
– Фридерика, наконец-то! – возопила Эвелина.
– А мы уже заждались, – вторила ей Штрауб. – Сидим час, не меньше! Можно подумать, у меня других дел нет, как тебя ждать.
Ее другое дело встало со стула, вежливо поздоровалось и уставилось на меня так, словно ничего прекраснее раньше не видело. Штрауб его представлять не стала. Думаю, не потому, что он – лицо временное в ее жизни, а потому, что мы с Эвелиной для нее были не слишком значимыми персонами.
– Могла бы не ждать. Неужели до завтра не терпело? Или даже до послезавтра?
Я ответила куда более резко, чем обычно в разговоре со Штрауб. Очень уж меня разозлили намеки Кристиана. Одногруппница чуть возмущенно приподнялась на стуле, но потом плюхнулась назад. Видно, слова для ответа оказалось слишком сложно подобрать, а шпаргалки под рукой не нашлось. Ее спутник продолжал смотреть на меня, не обращая внимания на затруднения своей дамы.
– Инорита чем-то расстроена?
– У инориты в планах было позаниматься, а не принимать гостей.
– Возможно, мы как-то компенсируем неудобство?
– Вряд ли.
Я подумала, что он не виноват в моем плохом настроении, и попыталась смягчить ответ улыбкой. Но это не понравилось уже Штрауб.
– Рильке! – отмерла она. – Не флиртуй с Артуром!
– Очень приятно, Артур Кремер, – церемонно поклонился тот. – Леди Штрауб забыла нас друг другу представить, но ее можно понять – она слишком расстроена.
– Расстроена – не то слово, – мрачно заметила его дама. – Я раздавлена. У моего отца точно что-то не то с головой.
– Не думаю, что с такими проблемами он бы оставался на своей должности, – ехидно заметила Эвелина.
– А тебя вообще кто-то спрашивает? – взъярилась Штрауб.
Эвелина ответила ей не менее злым взглядом. Похоже, кавалер Ульрики до моего прихода проявлял галантность по отношению к моей соседке, что не понравилось им обеим. Накаленная до предела обстановка в комнате грозила взорваться в любой момент чем-нибудь нехорошим. Этого допусткать нельзя: в моем положении не разбрасываются дополнительными источниками финансирования. А если Штрауб так долго меня ждала, наверняка хочет, чтобы я опять что-то за нее сделала.
– И что не могло подождать до завтра? – решила я положить конец бесконечным разговорам непонятно о чем. – Может, Ульрика, все-таки расскажешь, зачем пришла. Желательно коротко, в нескольких словах.
– У меня к тебе выгодное предложение. Я хочу, чтобы ты вместо меня поехала на практику.
Я опешила. Эвелина фыркнула, с трудом сдерживая смех.
– Как ты себе это представляешь?
– Что такого сложного? – раздраженно спросила Штрауб. – Берешь мое направление и едешь в Траттен. Там представляешься мной. Отрабатываешь, подписываешь и возвращаешься в Гаэрру, где я тебе выплачиваю круглую сумму. Не мне же тащиться в эту дыру? У меня совсем другие планы.
Боюсь, планы лорда Штрауба сильно отличаются от планов его дочери, а вставать у него на дороге чревато. Даже за очень круглую сумму. К тому же слово «Траттен» вызывало у меня столь сильное отвращение, что его невозможно перебить никакими деньгами. Траттен отнял у меня последнего близкого человека.
– Тебя не смущает, что мы совсем непохожи?
– Да, Ульрика, боюсь, инорита слишком яркая личность, – некстати влез маг. – Ты блондинка, она – рыжая.
Штрауб мрачно посмотрела на меня, потом – на него, и буркнула:
– Перекрасим.
– Нет, – отрезала я. – Ни перекрашиваться, ни ехать в Траттен я не собираюсь.
– Ехать и не придется, я оплачу телепорт. Туда и обратно, – продолжала уговаривать Штрауб. – Пару платьев подброшу. Из своих старых, конечно. Новые в этой дыре все равно показывать некому.
– Дорогая, у тебя формы намного пышнее, чем у инориты, – заметил маг. – Сразу будет заметно, что платье чужое.
Штрауб наверняка хотела сказать: «Подложит в нужных местах», но наткнулась на мой злой взгляд и промолчала. И то сказать – слишком много было этих нужных мест, здесь не подкладывать нужно, а обматываться, и не факт, что на это хватит одного одеяла.
– Можно не перекрашиваться, а иллюзию сделать, – предложила Штрауб, – а платья, так и быть, оплачу новые.
– Иллюзию точно не стоит. То, что она есть, заметят сразу. А это очень подозрительно, – маг отметал идеи на лету, не давая подруге ни на чем настоять.
– И доложат лорду Штраубу. Ульрика, с чего ты взяла, что тебя оставят там без наблюдения?
– Что я, папу не знаю? – отмахнулась она. – Наверняка отправит в Траттен письмо с просьбой присмотреть за дочерью. Кто из телепорта выйдет – за тем и присмотрят.
– А то, что в Гаэрре в телепорт войдет другая, ему без разницы?
– Это Артур берет на себя.
– Да, для меня не составит труда создать сложную иллюзию, которую мало кто сможет выявить. Инорита, мы все продумали. Вам остается только сказать «да» и получить деньги.
– Боюсь, что деньги мне нужны не настолько. Почему бы вам не пойти со столь замечательной идеей к другой?
– По двум причинам, – Артур успокаивающе положил руку на плечо явно разозлившейся Штрауб. – Из вашей группы вы единственная проходите практику позже. И Ульрика считает вас надежным партнером. Инорита, вы столько уже для нее сделали…
И тут он назвал сумму. Эвелина охнула. Я несколько растерялась от неожиданности и даже начала прикидывать, куда потратила бы такую кучу денег, но быстро пришла в себя и отрицательно покрутила головой.
– Если для тебя принципиален цвет волос, могу перекраситься я, – выпалила Ульрика. – Тогда появление рыжей леди Штрауб никого не удивит. Скажешь, что новая столичная мода.
Маг с сомнением на нее глянул. Мне тоже показалось, что рыжие волосы Штрауб не пойдут, ведь с ними цвет лица и бровей не меняется. Но одногруппница не ограничилась столь диким предложением.
– Фридерика, я не уйду без твоего согласия. Даже аванс готова выдать прямо сейчас.
Она сидела на стуле каменной глыбой с таким видом, что было понятно – никуда не уйдет, пока я не отвечу «да». Штрауб привыкла получать все, что хотела. Сейчас она хотела Кремера и не хотела Траттен. Я тоже не хотела Траттен, но возможно, поездка туда действительно поможет успокоиться? Наверняка это обычный провинциальный городок, не отличающийся от любого другого. Ничего от Марты там уже давно не осталось…
– Соглашайся, – внезапно сказала Эвелина. – Тебе давно нужны новые туфли. Собиралась же летом подрабатывать. Где тебе еще столько заплатят? А так лето разбивается, место сложней найти. И Кристиан, опять же, не будет надоедать.
– Положим, он и так не надоедал бы. Сказал, что в Гаэрре в это время не будет, поэтому практику и поставили позже.
– При чем тут Кристиан? – буркнула Штрауб. – Что ты решила?
– Меня очень смущают два вопроса, Ульрика. Первый – твой отец. И второе – я не уверена, что смогу отыграть роль знатной дамы.
– Да что там отыгрывать? – удивился Артур. – Все спишется на воспитание, столицу или личностные особенности. В случае чего посмотрите этак презрительно на собеседника и процедите ответ сквозь зубы. А лорд Штрауб если на кого и разозлится, то уж точно не на наемного работника. Если на то пошло, то я рискую намного больше.
– Вы же связаны магической клятвой? – заинтересовалась Эвелина. – И как собираетесь обходить?
– А что там обходить? Я не наношу ущерба ни Гарму, ни правящему дому, – усмехнулся он.
– Это смотря с какой стороны посмотреть, – не согласилась подруга. – Вы способствуете появлению целителя, не очень-то и компетентного, честно говоря. И весьма опасного для окружающих.
– Я вас умоляю! – расхохотался Кремер. – С чего вы взяли, что Ульрика возьмется кого-то лечить?
– Я же не дура, – подтвердила обсуждаемая особа. – Это папочкина блажь – меня сюда засунуть. Из меня целитель как… – она покосилась на спутника и продолжила явно не так, как собиралась: – Никакой из меня целитель. И в Траттене мне делать нечего. Уж там я точно могу кому-нибудь навредить. Так что, Фридерика, своим согласием ты, возможно, еще и спасаешь чью-то жизнь.
– Хорошо, – решилась я. – На в случае чего отвечать перед лордом Штраубом будете сами, я никого покрывать не стану.