Кали пришёл к Джесси в ванную.
– Кали… – Смущённо начала она.
Посмотрел в глаза:
– Ты мне нравишься!
Подошёл.
– Мне нравится, какая ты! Мне всё в тебе нравится – незаурядность, глубина, человечность!
Посмотрел с нежностью, затосковал.
– С тобой тепло! С тобой я не чувствую себя одиноким! С тобой я могу не думать о моей маме!
Джесси ощутила боль за него.
– Мне трудно не думать о ней, мысленно я всё возвращаюсь в прошлое, и…
Горькая болезненная пауза.
– Прошу у неё прощения за то, что не увидел, как ей плохо!
Она поняла, почему Кали так остро среагировал на её желание похудеть, – ему показалось, что ей тоже плохо.
– Любовь моя, – Нежно сказала ему, она. – Ты ни в чём не виноват! Твоя мама была больна – депрессия! Возможно, это длилось годами!
Джесси подняла руки, и взяла его лицо.
– Скорее всего, это длилось годами! Нет твоей вины в том, что ей было плохо, просто плохо жить, – есть такие люди!
– Как ты всё понимаешь, Джесси!?
Его глаза покраснели.
– Люблю!
Она заплакала, – как он мучается, любимый!
Джесси захотелось сказать Кали:
– Я смотрела один фильм… Его главная идея состоит в том; кто мы без боли? Мы, люди! Люди перестали ощущать боль, – их тела… И я поняла: без боли мы – никто, никто и ничто!
Он тоже заплакал, – распереживался!
Джесси стало стыдно; это она напомнила ему о его боли, о маме! Об этой его страшной вечной боли!
Кали, плакал, плакал, прижавшись к Джесси. Она гладила его, прижав к груди, утешала.
Какая ласковая женщина! И какая понимающая! Ему надо было встретить её раньше!
– Расскажи о фильме!
– «О фильме»?
– Ты сказала, что смотрела фильм…
– Ааа!..
Джесси вспомнила.
– «Преступления будущего»
Дэвида Кроненберга…
– Ты смотришь фильмы Дэвида Кроненберга? – Очень удивился Кали.
– Да…
Она пожала плечами, лукаво улыбнувшись.
– Он классный!
– Не сомневаюсь!
Кали, таки улыбнулся.
– Когда-то я смотрел его «Экзистенцию»…
– И как тебе?
– Помню, что необычно…
– Да, очень необычно!
– Джесси?
– Ммм?
– Я не хочу, чтобы ты худела, – ты такая красивая! Женственно, красивая!
Джесси заулыбалась, – в голосе любимого звучал трепет.
– Значит, я тебе нравлюсь? – Лукаво спросила она.
– До безумия!
Джесси засмеялась.
– Для меня ты всем хороша! Лучше тебя – нет!
– Правда?
Она тоже почувствовала трепет.
– Угу.
Кали, унёс её в спальню, и лёг рядом, посмотрел заплаканными, но счастливыми глазами.
– Девочка моя!.. Я люблю твоё тело! Грудь твою люблю, – я в ней забываюсь и блаженствую!
Джесси снова засмеялась, тихо и очарованно.
– Я люблю тебя, Джесси! Ты самая красивая женщина на свете!
Она обняла Кали, и прижалась к нему, – её нежный возлюбленный!
– Не плачь!
– Не буду!
– Когда ты плачешь, мне становится страшно!
– Почему?
– Это значит, ты больше не можешь терпеть эту боль!
Кали, отстранился, и посмотрел на Джесси.
– Как ты всё понимаешь!
– Люблю!
Она погладила его, его лицо, волосы.
Захотелось сказать:
– Ты спрашивал о фильме Кроненберга… Знаешь, что меня поразило? Так просто и понятно объяснить, что потеря боли, – нечувствительность к ней – это потеря человеческого (и человечности?). Потрясающе!
Кали задумался над словами любимой:
– Ты хочешь сказать; эта боль делает меня тем, кто я есть?
– Да!
Они заглянули друг другу в глаза.
– Я рассказывала тебе о немецком сериале «Тьма»? По-моему, нет…
– Нет!
– Это история Йонаса и его любви к Марте, очень сложная история – фантастика с путешествиями во времени! Он всё пытается её спасти – и не может… Меняется его личность, отношение к жизни и к людям – меняется всё! Он в сути своей в аду, ад – это когда ты раз за разом делаешь что-то и… ничего нельзя изменить!
– Поэтому нужно уметь отпускать?
– Я бы сказала по-другому, – Задумалась Джесси. – Нужно учиться искусству забывать… Помнишь, южнокорейский фильм «Олдбой»? Он об искусстве забывать…
– Ты хочешь, чтобы я научился забывать?
– Нет, я хочу, чтобы ты научился жить с этой раной… Ли У Чжин лишившийся сестры из-за грязных сплетен пущенных О Де Су, стал монстром, он уподобил его себе, сделал кровосмесителем и… возлюбленным. Потрясающе, правда?
– Наука забывать… – Задумчиво произнёс Кали. – Искусство!
– У Кроненберга люди (банда радикалов) жрут пластик, – вроде как извиняясь перед миром за то дерьмо, которое они ему, миру сделали!
– Почему?
Он не знал, о чём спрашивает.
– Мутация, – фильм начинается с ребёнка способного переваривать пластик, и его матери, будущей его убийцы, для которой невыносима мысль о том, что её ребёнок – монстр.
Джесси задумалась:
– Монстры порождают монстров… А что ещё они могут породить!? Фильм полон аллюзий…
– А «Олдбой»?
– Греческая трагедия… Трагедия, любовь моя, всегда начинается с мелочи, – казалось бы, с мелочи порушившей судьбы и жизни.
– «С мелочи»?
Кали хотелось понять.
– «Песчинка и камень, оторвавшийся от скалы, тонут одинаково»… Никогда не знаешь, какая «мелочь» сведёт тебя с ума!