Александр Петров был ровесником своего тезки – Александра Пушкина, оба они родились в 1799 году, обоим было суждено сыграть важнейшую роль в развитии отечественной культуры. Один стал основоположником современного русского литературного языка, а другой – совершил многочисленные открытия в шахматах.
Первая половина XIX века была знаменательным периодом в развитии отечественной культуры. Основатель реалистического направления в литературе поэт А. C. Пушкин, создатели литературной критики В. Г. Белинский и национальной музыки М. И. Глинка, родоначальники реализма в театре М. С. Щепкин и живописи П. А. Федотов, создатель новой геометрии блестящий математик Н. И. Лобачевский – все они выступали носителями новых, прогрессивных идей в литературе, искусстве, науке.
Развитие шахмат, замечательно соединивших в себе элементы науки, искусства и спорта, всегда было неразрывно связано с состоянием и уровнем культуры. Поэтому вполне закономерно, что одновременно с Пушкиным, Глинкой и другими родоначальниками национальной культуры выдвинулся и первый русский шахматный мастер Александр Дмитриевич Петров. Для его творчества были характерны исключительное дарование, богатая фантазия, глубина и научность шахматных исследований, удивительная многогранность интересов.
Петрову было суждено пройти жизненный путь от канцеляриста в Комиссии прошений в Санкт-Петербурге до тайного советника в Варшаве, от начинающего шахматиста до признанного всем шахматным миром сильнейшего мастера России.
Уже с детства окружающая обстановка способствовала развитию у мальчика интереса к шахматам: в них хорошо играли его отец и дед.
Когда Александру исполнилось четыре года, он получил в подарок от деда резные шахматы. Заметив привязанность ребенка к ним, отец решил обучить его игре. Мальчик быстро усвоил правила и уже в семь лет «играл изрядно». В 1804 году семья Петровых переехала в Санкт-Петербург, и Александр был определен в частное учебное заведение Каменского. Сам Петров вспоминал: «Из ранних лет моего детства более всего осталось в моей памяти: песчаные берега реки Великой <…> и резные шахматы, подаренные мне на именины дедушкой по матери Иваном Алексеевичем Соколовым, когда мне было четыре года. Шахматы эти были первыми моими игрушками».
Для развития шахматных способностей Петрова переезд в Санкт-Петербург оказался несомненно удачным обстоятельством. В российской столице шахматы получили распространение со времен Петра I. Сначала они культивировались лишь в сравнительно узком кругу дворянства и чиновничества. Но постепенно круг любителей расширялся. Русские шахматисты стали интересоваться и теорией шахмат, которая в то время еще только зарождалась.
Дед Петрова по материнской линии, чиновник Министерства юстиции Иван Алексеевич Соколов, был известным в столице шахматистом, в квартире которого собирались сильнейшие любители шахмат. Для него каждый, кто хорошо играл в шахматы, был желанным гостем. Внука он игре не учил. Говорил, чтоб сам разбирался в хаосе шахматных комбинаций и тогда толк будет. В первой партии дал мальчику в качестве форы ладью и обыграл.
«Днем и ночью я занимался только разбором играной партии и забывал школьные свои уроки. Я, ложась в постель и закрыв глаза, играл по памяти, пока усталость и сон не погружали меня в забвение», – вспоминал Петров.
Через год Саша играл с дедом на равных. В 14 лет он выиграл матч у одного из сильнейших шахматистов Санкт-Петербурга писателя-драматурга Алексея Копьева – 4:2.
В продвижении по службе молодому чиновнику канцелярии Александру Петрову способствовал его каллиграфический почерк. Он переписывал все докладные записки императору, и тот не раз выражал начальникам шахматиста свое удовольствие. При этом Петров мог шутки ради так подделать сложнейшую царскую подпись «Александр», что от оригинала ее было не отличить. Петров был призван к ответу и дал клятвенное обещание, что во веки веков не станет подписываться под руку государя.
В начале 1820-х Петров был представлен петербургскому генерал-губернатору, участнику Отечественной войны 1812 года, М. А. Милорадовичу – по словам Петрова, «страстному охотнику до шахматной игры». «Я был представлен ему как непобедимый игрок… Однажды я показал ему мою шахматную задачу “Бегство Наполеона из Москвы в Париж”. Задача эта чрезвычайно понравилась графу».
Милорадович пригласил Петрова поехать с ним в Павловск к императрице Марии Федоровне. Патриотическая задача произвела впечатление. Она была замечательна искусным символическим отображением на шахматной доске реальных событий. На диаграмме поле a1 обозначает Москву, h8 – Париж. Белые фигуры – российское войско, черный король – Наполеон. Остроумными нападениями белые кони (казаки атамана Платова) гонят черного короля в Париж, где на 14-м ходу ему объявляется мат.
Впоследствии эта задача была напечатана во французском журнале «Паламед». Но наиболее широкую международную известность получили его теоретические исследования о новом дебюте (Русская партия, или защита Петрова), который, пройдя испытание временем, и в начале XXI столетия остается в арсенале ведущих гроссмейстеров мира.
Петров в России и за рубежом был известен и как блестящий литератор. Его рассказы «Сцены из жизни шахматных игроков», напечатанные в середине 1840-х в журналах «Отечественные записки» и «Иллюстрация», пронизаны тонким чувством юмора. Вот лишь некоторые цитаты: «Шахматных игроков почитал своими братьями, но поступал с ними немилостиво…», «Почтеннейшие любители! Берегитесь пить чай с сухарями во время шахматной игры, задумавшись над третьим ходом…», «Король его, как Карл XII, был всегда впереди…».
Не оставил Петров без внимания и шашечную игру, подготовив «Руководство» к их основательному познанию. Петрова поражало, что, достигнув высот мастерства в более трудной для расчета комбинаций игре, в шашки он проигрывал. «Простые шашки имеют свои тонкости, недоступные шахматным игрокам», – говорил он.
За год до восстания декабристов и в год, когда победитель Наполеона Император Александр I отправился в очередное путешествие по России, на этот раз на восток страны, на Уральские заводы, в Санкт-Петербурге случилось крупнейшее наводнение. Пушкин в «Медном всаднике» описывал его так:
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась…
Из-за этого наводнения 1824 года чуть не утонул весь тираж книги «Шахматная игра…» мастера Александра Петрова, напечатанный в известной санкт-петербургской типографии Николая Греча. Эта книга стала своеобразной энциклопедией шахматных знаний первой половины XIX века. Тираж первого издания составил 300 экземпляров.
Политический и литературный журнал «Сын Отечества» писал: «Надеемся, что книга Петрова удовлетворит ожидания любителей и доставит приятное и безвредное занятие в часы отдохновения, будет способствовать изгнанию карточных и других игр, в занятиях которыми гибнут нередко деньги, здоровье и спокойствие!»
Успеху книги способствовала и литературная одаренность автора: история шахмат рассказана живо, в книге есть много запоминающихся аналогий, сравнений, эпитетов, причем многие цитаты актуальны и сегодня и применимы не только к шахматам: «Всякий ход должен иметь причину и цель», «Гораздо лучше самому атаковать, нежели ожидать атаки», «Уметь сыграть конец, значит уметь играть», «Не терять присутствия духа, хладнокровно встречать опасность и стараться оную отвратить».
Приобрести монографию Петрова стремился каждый серьезно увлекающийся игрой в шахматы. Книга была в собраниях Тургенева и Чернышевского. А в библиотеке Пушкина находятся даже два экземпляра петровского учебника. Один из них с дарственной надписью: «Милостивому Государю, Александру Сергеевичу Пушкину. В знак истинного уважения. От издателя». О неравнодушии поэта к шахматам свидетельствуют и известные строки из поэмы «Евгений Онегин»:
Уединясь от всех далеко,
Они над шахматной доской,
На стол облокотясь, порой
Сидят, задумавшись глубоко,
И Ленский пешкою ладью
Берет в рассеянье свою.
В 1831 году Пушкин, который в то время активно участвовал в выпуске оппозиционной «Литературной газеты», привлек к сотрудничеству Петрова: в номере от 1 апреля были напечатаны шахматные рассказы Александра Дмитриевича, правда, без подписи.
В письме своей жене Наталье Николаевне 30 сентября 1832 года Пушкин писал: «Благодарю, душа моя, за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе; докажу после». Играть юная Наташа Гончарова училась по книге Петрова.
Ольга Сергеевна, старшая сестра Пушкина, была хорошо знакома и даже дружила – несмотря на двадцать лет разницы в возрасте – с Александрой Погодиной, будущей женой Петрова. И, как следует из ее письма мужу в феврале 1836-го, союз этот весьма одобряла: «Кстати, я в восторге, что м-ль Погодина выходит замуж».
4 ноября 1837 года на квартире Петрова в Санкт-Петербурге состоялось историческое собрание Петербургского общества любителей шахматной игры. Среди его членов были не только шахматные мастера и теоретики, но и известные государственные деятели, политики, писатели и военные. Многие из гостей были друзьями и Пушкина. А граф Михаил Виельгорский стал последним шахматным партнером перед гибелью поэта на дуэли в феврале этого года.
Шли годы, но казалось, что время не властно над шахматным мастерством Петрова. Он по-прежнему поражал соперников дальностью расчета в комбинационных осложнениях, умением безошибочно действовать в эндшпиле. Попытки русских мастеров Сергея Урусова и Ильи Шумова свергнуть Петрова с пьедестала закончились их капитуляцией. При этом Урусов был почти на тридцать лет моложе Петрова, а Шумов – на двадцать.
В 1863 году в журнале «Современник», который основал Пушкин и уже более пятнадцати лет издавал Некрасов, был напечатан роман Чернышевского «Что делать?» В том же году произошло восстание на территории царства Польского, находившегося в составе Российской империи. Живший тогда в Варшаве русский генерал Александр Петров оказался в гуще военных событий и попал в плен к известному воеводе генералу Лангевичу.
К тому моменту варшавская квартира вице-директора отделения Общего управления Правительственной Комиссии внутренних дел Александра Петрова и его жены Александры по воскресеньям становилась центром местной шахматной жизни. Особенно частыми были визиты мастера Александра Гофмана, но и другие сильные игроки старались не упустить возможность получить урок от «Русского Филидора», как почтительно называли Петрова в Европе после подробного разбора им в своей книге партий этого лучшего французского шахматиста конца XVIII века. Петров о нем отзывался так: «Никто из других польских шахматистов того времени не имел такого игрецкого склада, как Гофман».
В канун нового, 1863 года тяжело заболел Василий Погодин, тесть Петрова, и Александр Дмитриевич приехал из Варшавы к нему в поместье. От недуга Погодин так и не оправился. Именно в это время началось Польское восстание. Через несколько дней в дом ворвались уланы из отряда повстанцев сандомирского воеводы генерала Лангевича.
Сутки спустя тайный советник Петров был доставлен к Лангевичу. Пленнику был предложен обед, когда в доме появился адъютант Лангевича. К своему изумлению, Петров узнал в улане дочь генерала Пустовойтова – Анну, воспитательницу Варшавского института благородных девиц.
Несколько дней Петров скитался с отрядом в обозе, был очевидцем нескольких боестолкновений. В итоге его освободили под честное слово с обещанием выплатить повстанцам 10 тысяч злотых – 155 рублей. В письме редактору журнала «Шахматный листок» Петров пишет: «Вы, может быть, слышали, что я был в плену у Лангевича. Странствовал с ним семь дней. Выпущен был на честное слово явиться к нему через две недели. По прошествии этого срока искал его и наконец нашел в Кракове арестованным!»
В том же 1863 году, взяв с собой трех дочерей, он отправился в европейское путешествие. При этом Петров старался не упустить возможности сразиться с местными игроками. «За границею, – писал он, – я был похож на странствующего рыцаря. Приедешь, бывало, в какой-нибудь город и спрашиваешь: нет ли с кем подраться?»
В Париже Петров оказался в то же самое время, что и легендарный американский шахматист Пол Морфи, победивший пять лет назад всех соперников в США и в Европе. Весь шахматный мир с надеждой ожидал их встречи за шахматной доской. И сам Петров был не прочь сразиться: «Был у Морфи два раза, и он приезжал ко мне. Увы, он решительно отказывается от игры».
1863 год оказался последним годом шахматных выступлений Петрова. В дальнейшем он играл в шахматы редко. Однако композицией он продолжал заниматься довольно много, и его задачи публиковались во многих шахматных журналах и отделах того времени.
Из сообщений французских и немецких изданий можно заключить, что Петров даже намеревался участвовать во втором международном турнире в Париже 1867 года. Однако 22 апреля того года Александр Дмитриевич Петров умер в Варшаве.
Величайший шахматист России, крупнейший теоретик, знаменитый шахматный композитор – такова была оценка деятельности Русского Филидора, данная его современниками, в том числе крупнейшими мировыми шахматными авторитетами. Маэстро Иоганн Цукерторт писал о нем в лондонском журнале «Чесс плейерс мэгэзин»: «Недавно умер великий русский шахматист Петров, по общему признанию его соотечественников, – непревзойденный мастер России. Смерть его явилась тяжелой утратой для всего шахматного мира».
2 сентября 2019 года в городе Опочка у здания гимназии имени Александра Петрова был торжественно открыт бюст шахматного мастера, что стало первым таким случаем в отечественной истории. В тот день по псковскому радио Владимир Линдер, отец которого, известный российский историк шахмат Исаак Линдер в своих книгах, можно сказать, «открыл» России и шахматному миру Александра Петрова, прочитал свое оригинальное посвящение, написанное к этому событию:
Александр Пушкин – Александру Петрову
От Поэта – Шахматисту
Как много общего с тобою
С рожденья в нас переплелось.
И даже с псковскою землею
Связалось, обнялось, срослось!
……………………………
Два Александра-одногодка,
К Игре имея в жизни страсть,
С судьбой не споря, сумасбродкой,
Не дали гению пропасть!
Творчество Петрова, его учеников и современников имело важное значение как для зарождения русской шахматной школы, так и для развития шахматного искусства во всем мире.