ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 370. Л. 29.
ГА РФ. Ф. 579. Д. 6392. Л. 1об.
ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 370. Л. 25–26.
Там же. Оп. 2. Д. 807. Л. 83.
Центр документации Новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 12. Оп. 3. Д. 368. (Воспоминания Дьякова.) Л. 36.
«Миллионные жертвы и массовое насилие вовсе не обязательный атрибут революции. В мире происходило и происходит немало бескровных революций. Более того, для революций последних двух-трех десятилетий вообще характерны минимизация насилия» [18, с. 17].
Сейчас во многих странах, в том числе и РФ, невысока доля молодежи, нет давления демографического фактора. Но нельзя исключать того, что этот фактор проявится, даже если население будет медленно расти или сокращаться. Это вполне может произойти при очередной технологической революции в развитых странах, когда большинство населения окажется объективно «лишними» [см.: 11]. Некая «постмодернистская» параллель такого кризиса возникает и в слаборазвитых государствах, например зависящих от экспорта ограниченного сырьевого ресурса или пораженных острым внутренним противостоянием. Тогда деградирующая экономика не сможет поддерживать даже прежний уровень бедности, если население сокращается недостаточно быстро.
О какой революции можно говорить при отсутствии революционеров. В социально-политической теории такой авторитетный автор, как Ч. Тилли, связывает революционную ситуацию с появлением серьезного претендента на государственную власть, когда, например, сами эти «претенденты возникают и завоевывают поддержку, когда действующий режим предъявляет своим подданным новые требования (чаще всего требования новых налогов), но при этом у правителя недостаточно сил для того, чтобы обеспечить их выполнение» [14, с. 73]. В теории всё выглядит логичным, но даже крайне непопулярный режим остается на месте, если ему не находится альтернативы.
Изучение опыта борьбы с невыносимым давлением чужого и попытками выживания и сохранения достоинства под этим прессом не оставляет особого выбора. Это подтверждает, в частности, духовный опыт таких противоречивых мыслителей, как К. Шмитт, Э. Юнгер (на написание этого пассажа автора вдохновило чтение шмиттовской «Теории партизана» и юнгеровского эссе «Уход в лес». – В. К.), век жизни которых был опытом подлинных личностей. Выбор однако очень суров: «Как жить, если ты встретился взглядом с ликом Медузы Горгоны, если твое бытие соприкоснулось с Ничто или враждебным Иным, если душа дрожит от страха перед безжалостным врагом. Зеркальным щитом, отражающим горгоний взгляд ужаса, для героя может стать истинное понимание ситуации и духовная смелость видеть вещи такими, какие они есть, даже если истина предстает в ужасном обличии. Нация, которая не имеет своих “персеев”, со щитом ума и понимания, обречена на гибель под гнетом парализующего ее страха и / или даже непонимания приближающегося конца. Духовное сопротивление в почти полностью безнадежной ситуации – это пример, вдохновляющий как избранных мыслителей, так и тысяч анонимных бойцов против наступающего зла. В условиях торжества современной глобальной цивилизации, становящейся все более античеловеческой, под финансовой и информационной властью Чужих, жестоко репрессируемых локальными полицаями, скоро уже “просто жить”, даже очень скромно и тихо, станет практически невозможным делом. В этой перспективе МЫ ВСЕ – ЛИБО РАБЫ, ЛИБО ПАРТИЗАНЫ» [9, с. 154].