Как известно, пополнение рядов террористов, в том числе и в современной России, происходит преимущественно за счет представителей так называемого «цифрового поколения». Ведущим способом взаимодействия и главным фактором влияния на процесс формирования их мнений, суждений, убеждений выступает Интернет. Вследствие этого интенсифицируются террористические угрозы и создаются новые риски. Эти риски имеют тенденцию к усилению, так как являются продуктом передовых современных технологий, к числу которых относятся и средства массовой коммуникации. Так, развитие движения всемирного «джихада», повлекшего за собой интенсификацию террористических угроз, является следствием глобальной информатизации социального пространства. Тотальный «джихад» выступает действенным продолжением исламизма – идейного течения в мусульманской мысли новейшего времени, основанного на представлении о необходимости утверждения в обществе и государстве в определенных географо-политических границах или в планетарном масштабе господства всеобъемлющего исламского комплекса правил поведения – шариата. Как следствие, глобальный джихад, объявленный лидерами террористических организаций, является воплощением религиозно-политического экстремизма, который рассматривается как крайнее идейно-политическое течение в исламе, провозглашающее своей главной целью установление исламских форм государственной власти путем использования различных видов вооруженного и политического насилия1. Ведущим методом достижения заявленных социально-политических целей является «медиаджихад», который рассматривается как равный по своей значимости войне с оружием в руках и может составлять до 90% от общих усилий экстремистов. Это объясняется тем, что вследствие активного развития цифровых технологий информационное производство и информационный обмен становятся основополагающими видами социальной деятельности. В этой связи коммуникация является главным способом формирования социального пространства, основным механизмом управления и творцом «новой социальной реальности». В силу этого широкомасштабная идеолого-пропагандистская деятельность лидеров соответствующих организаций ведется преимущественно в информационном пространстве2. Ее основным объектом является молодежь.
Сегодня террористы активно эксплуатируют самое популярное средство массовой коммуникации у молодежи – Интернет. Специалисты обоснованно отмечают такую психологическую особенность молодых пользователей, как тревога неподключенности, которая для некоторых достигает уровня паники. В этой связи особую обеспокоенность вызывает информационная перегруженность и, как следствие, – снижение способности формировать и оперировать знаниями (т.е. систематизировать информацию, последовательно ее осваивать, выстраивать логические связи, структурировать материал). Наряду с этим наблюдается так называемый феномен распределенного сознания. Его особенность заключается в том, что сознание и все ментальные процедуры своеобразно распределены между человеком и разными устройствами, которым передается часть когнитивных функций. Вследствие этого происходит изменение процессов восприятия, памяти, мышления и познавательной активности личности. Так, современный молодой человек зачастую не считает нужным запоминать, например, сведения о каком-либо историческом событии, общественном деятеле, ученом, полагая, что в случае, если ему данная информация потребуется, он обратится к Википедии или к другому аналогичному информационному ресурсу. В то же время фрагментарность, мозаичность, как постоянные атрибуты виртуального мира, искореняя связь между событиями, разрушают культурную память, историческое самосознание. Одновременно существенные изменения претерпевает личностная и социальная идентичность, формируемая в различных онлайн-сообществах. В силу этого идеологи терроризма активно используют социальные медиа как наиболее популярное средство интернет-коммуникации молодежи. По мнению современных ученых, социальные медиа – это интерактивные цифровые способы доставки информации, средство коммуникации, где главным коммуникативным источником является Интернет. К новым социальным медиа относятся: социальные сети, блоги, интернет-форумы, подкасты, видеохостинги, веб-сайты, Wiki, печатные, онлайновые и мобильные продукты. Вместе с тем новые социальные медиа – это еще и интерактивные площадки для общения и обмена контентом между пользователями. Например, такие, как форумы, фото-хостинги и другие творческие площадки.
Террористические организации3 используют Интернет в качестве своеобразной трибуны для пропаганды своих идей и вербовки новых сторонников. Информацию, представленную такими объединениями, условно можно разделить на две группы, имеющие различные цели:
– программные документы террористических групп, содержащие информацию, побуждающую к насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности России, пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности и т.п.;
– данные о способах изготовления самодельных взрывных устройств, методах осуществления преступлений террористического характера.
Попутно следует отметить, что Интернет используется как один из источников финансирования террористической деятельности и вместе с тем как наиболее эффективный «координатор деятельности».
«Пропаганда радикальных идей и вербовка сторонников происходят преимущественно в популярных социальных сетях Facebook, ВКонтакте, Twitter и Youtubе; 84% молодых людей пришли в ряды террористической организации посредством сети Интернет, 47% обратили внимание на материалы (видео и текст), размещенные онлайн, 41% присягнули на верность ИГИЛ онлайн, 19% пользовались онлайн-инструкциями при подготовке теракта (изготовление самодельных взрывных устройств и бомб)» – таковы результаты исследования научного сотрудника ОО «Конгресс религиоведов» Гульзата Билялова4.
В настоящее время большая часть распространяемых материалов относится к деятельности радикальной исламистской группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), в настоящее время упростившей в своем названии территориальную принадлежность и именующей себя как «Исламское государство» (ИГ). Образованное в 2006 г. в Ираке путем слияния 11 радикальных исламистских группировок во главе с местным подразделением «Аль-Каиды», к настоящему времени оно стало одной из богатейших террористических организаций в мире с годовым бюджетом в несколько миллиардов долларов США. Абу Бакр аль-Багдади стал именовать себя халифом. Он тут же призвал суннитов по всему миру присягнуть ему на верность. В результате это сделали около 60 джихадистских организаций из 30 стран мира. «Исламское государство» заявило о намерении продолжить «джихад» по всему миру.
На стороне ИГИЛ в Сирии сражаются 4,7 тыс. человек – уроженцев России и СНГ, заявили в декабре 2015 г. эксперты оказывающей консультационные услуги по безопасности американской компании Soufan Group5.
Радикальный проект, который исламисты пытались реализовать в Северокавказском регионе России, – Имарат Кавказ (2007– 2016), объединявший террористические бандгруппы на территории РФ, так и не стал по-настоящему интернациональным6. Отряды боевиков существовали и действовали в рамках локальных этнических групп, что привело к постепенному снижению активности и потенциальной готовности совершать новые резонансные акции. Основной причиной стало перекрытие каналов финансирования со стороны «зарубежных спонсоров» и, следовательно, постепенная и необратимая криминализация бандгрупп. Эффективные действия российских силовиков, когда в течение шести–восьми месяцев были почти полностью разгромлены джамааты в Кабардино-Балкарии и Ингушетии, привели к серьезной смене кадров. Время участия боевиков-исламистов в джихаде сократилось с нескольких лет до нескольких месяцев. Не имея духовных лидеров и военных наставников, особенно после нейтрализации в ноябре 2013 г. основателя «Имарата» Доку Умарова, число готовых на «уход в лес» сократилось в разы.
За 2013–2014 гг. «ИГ» распространило среди активных исламистов на Северном Кавказе призыв совершить хиджру (переселение на Ближний Восток для осуществления вооруженного джихада), который нашел немало сторонников. Управление по религиозным предписаниям Египта подготовило доклад, из которого следует, что целью террористической группировки является в первую очередь обеспечение притока новых рекрутов в свои ряды, в то время как «для расширения территориальных границ своего влияния ИГ нацелено по-прежнему на Ближний Восток»7.
Вербовка имеет разные формы, в том числе осуществляется через социальные сети для поиска вакансий. Например, сообщается, что «ИГИЛ открывает вакансии для молодых ученых»8, или «ИГИЛ открыл вакансию нефтяника с окладом $225 тыс. в год»9, «Боевики ИГИЛ испытывают потребность в квалифицированных медицинских кадрах и программистах»10. Причем наряду с мужчинами в ИГ активно привлекают женщин. Например, как сообщает ИА REGNUM, четыре уроженки Карачаево-Черкесии – 23-летняя Дана Мукова, 27-летняя Алина Чотчаева, и две сестры Батчаевы – 25-летняя Мадина и 26-летняя Марина – в период с 2014 по 2015 г. выехали в Сирию и оказывают врачебную помощь боевикам в полевом госпитале11. Подтвердилась также информация о том, что известная чеченская певица Хазан (Аза) Батаева находится в Сирии с конца 2015 г.12 По некоторым данным, она вышла там замуж за одного из боевиков. Следует отметить, что женщины, находящиеся в рядах ИГИЛ, представляют собой репродуктивный потенциал террористического государства, так как их главное предназначение – рожать «новых шахидов».
Боевики ведут себя как настоящие профи социального маркетинга: выкладывают в Instagram селфи с оружием и котятами, ведут трансляции боев в Twitter. У них есть собственное мобильное приложение и интернет-магазин, где можно купить футболку с логотипом террористов в знак поддержки. Активисты ИГИЛ заявили о себе и в популярной российской социальной сети «ВКонтакте».
Аудитория «ВКонтакте» в массе своей представляет собой молодежь: по данным Brand Analytics, почти 2/3 авторов этой Сети младше 25 лет. На более зрелую аудиторию приходится небольшая доля: 45+ – всего 1,4% активной аудитории соцсети, 35–44 – не более 6%. Ядро «ВКонтакте» составляют пользователи 18–24 – 35,3% авторов. Согласно исследованию OnLife 2015 г., типичное поведение аудитории «ВКонтакте» – активное потребление кон-тента (посты в пабликах, музыка, видео и т.д.). Если рассматривать такой показатель, как количество проведенного времени в той или иной соцсети, здесь, по данным TNS WEB Index, на апрель 2015 г. наибольшая активность пользователей наблюдается в «ВКонтакте». В среднем люди проводят внутри этой соцсети до 41 минуты в сутки13.
Активность деятельности «ВКонтакте» представители «Исламского государства» начали после блокировки их аккаунтов в Twitter и Facebook. В российской социальной сети появились страницы подразделений пропаганды боевиков – al-Itisam и англоязычного al-Hayat. Для россиян «ИГ» создали новостное сообщество Islamic State News, а также основали официальные проекты основанных ими вилаятов (государственных провинций), где ежедневно в открытой форме отчитывались о строительстве «халифата» на территории оккупированных боевиками провинций Ирака и Сирии. Здесь же публиковались сведения о работе с молодежью (вербовки) и казнях «предателей Аллаха». Крупнейшее на 2015 г. русскоязычное сообщество сторонников «Исламского государства» ShamToday насчитывало 12 тыс. подписчиков и было создано задолго до начала военных действий. Группу в соцсети вели члены Министерства коммуникаций «Исламского государства», одного из девяти ведомств, подчиняющихся главе «халифата» – Абу Бакру аль-Багдади14.
Таким образом, социальные медиа обладают колоссальным управленческим потенциалом и поэтому используются экстремистами в качестве канала распространения радикальных идей посредством технологии виртуального вирусного маркетинга, основанного на феномене психологического заражения и нацеленного на развитие лояльности к конкретным персонам, радикальным политическим проектам, социальным доктринам и предлагаемым методам их реализации15. Известно, что виртуальный вирусный маркетинг заменил так называемое «сарафанное радио». Сегодня идеи передаются «из уст в уста» посредством цифровых коммуникаций. Это позволяет осуществлять политическое манипулирование с помощью организации разного рода психологических воздействий. В частности, информационно-смысловых, которые дезориентируют человека в социальном пространстве; информационно-эмоциональных, которые апеллируют к чувственному восприятию и позволяют конструировать образы «жертв» и «врагов». И одновременно информационно-нравственных, которые разрушают представление о том, «что такое хорошо, и что такое плохо»; информационно-исторических, которые трансформируют политическую картину мира.
О результате интернет-манипуляций вербовщиков террористических организаций говорит то, что в РФ заведено более тысячи уголовных дел на «участвующих» и «активно сочувствующих». Большинство попавших под влияние радикальных идей – студенты. В ходе расследования уголовных дел установлено, что половина случаев ухода молодых людей в наемники связана с вербовкой через сеть Интернет.
Самое суровое наказание по делу о вербовке в декабре 2015 г. получили студенты Ставропольской медицинской академии, организовавшие «джамаат» в составе шести человек, двое из которых – уроженцы Дагестана. Они вербовали посредством интернет-мессенджеров, прямых призывов к терроризму, размещения постов, текстов, видео на страничках в соцсетях, доступных всем пользователям, личного общения с сокурсниками, приглашения их как в интернет-переписке, так и личных беседах на встречи, цель которых заключалась в проповеди идей радикального исламизма. Четыре человека, благодаря их активности, отправились воевать в Сирию. Виновные приговорены Северо-Кавказским окружным военным судом к срокам от 5 до 7 лет колонии общего режима. Преимущественно за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности и оправдание терроризма в соцсетях наказывают в виде штрафов (от 1 до 35 тыс. руб.); условного осуждения сроком от 1 до 3 лет; принудительных работ, а также от 1 до 3 лет колонии-поселения16. Для примера: в США стали применять более суровые меры по отношению к лицам, поддерживающим ИГИЛ. Так, в августе 2015 г. в СМИ опубликована новость, что 17-летний Али Шукри Амин из Вирджинии приговорен к 11 годам реального заключения за активное размещение в Сети пропаганды ИГИЛ17. Однако в настоящее время в местах лишения свободы (СИЗО, тюрьмы, колонии-поселения) происходит активная радикализация сознания лиц, там пребывающих. Соответственно, осужденные за вербовку, публичные призывы к экстремизму и терроризму могут являться как объектами воздействия с целью укрепления и развития радикальных взглядов со стороны более «опытных товарищей», так и субъектами воздействия с целью радикализации взглядов «новобранцев».
Что касается России, то на современном этапе регионом наибольшей напряженности по числу акций криминально-террористической направленности продолжает оставаться Дагестан. Согласно данным, опубликованным в региональных и федеральных СМИ, в 2015 г. зафиксировано 22 случая вербовки и публичного оправдания терроризма на территории Дагестана, а только за первые полгода 2016 г. – уже 18 случаев, при этом вербовщиками были молодые люди как мужского, так и женского пола в возрасте от 14 до 35 лет. Аналогичные преступления фиксировались и на территории других субъектов РФ.
Схема привлечения молодежи, используемая вербовщиками ИГ, довольно проста. Состоит из трех этапов: мотивация, коммуникация, вступление в ряды террористической организации. Террористы анализируют сотни аккаунтов в социальных сетях, выбирая из них те, которые принадлежат молодым людям с большими проблемами в социализации. Зачастую сами ребята, анонсируя в своем статусе наличие личных проблем («все сложно», «одинокая волчица» и т.д.), натыкаются на вербовщика, который вводит свой аккаунт в круг общения молодого человека и ждет, когда к нему обратятся. Основная его задача на данном этапе – сформировать устойчивый интерес к изучению ислама, исламской культуры, исламских традиций. Объект вербовки изучает специальную учебно-методическую литературу, погружаясь в виртуальный мир, в котором ценности мусульманской культуры замещают более простые и понятные идеологические конструкты и концепции радикальных исламистов. Не будучи исламоведом, объект вербовочных устремлений террористов не может установить, что предмет его изучения не традиционный ислам, а исламизм, который он принимает за истинное учение всех мусульман. Становясь носителем «истинного знания», молодой человек дистанцируется от своих сверстников. Внутреннее отделение от социума приобретает принципиальный характер и начинает выражаться в отчужденном поведении и во внешнем виде. Когда идеология исламизма вытесняет в сознании ученика все остальные сферы интересов и увлечений, наиболее остро проявляется недостаток в общении, который необходимо восполнить установлением устойчивых связей с реальными сторонниками радикального ислама.
Общение с ними всегда осуществляется в дистанционной форме – через социальные сети. Оно призвано укрепить молодого человека в правильности выбранного пути. Отделение от объективной действительности становится наиболее полным и выйти из этого состояния самостоятельно практически невозможно, так как любые колебания отслеживаются и попытки прервать общение пресекаются.
На последнем этапе объект вербовки выводится на территорию деятельности террористической группы. Предлогом может стать встреча с идеологом, который к данному моменту становится кумиром и легендой; или же возможность выполнения «особой миссии». Потребность в признании и в приобретении социального статуса у молодежи является одной из доминирующих черт и мотивов, поэтому получение этого в кратчайшие сроки становится определяющим мотивом для всех дальнейших действий.
На последнем этапе определяется место встречи, разрабатывается маршрут передвижения, транспортная карта, готовятся необходимые документы, вербуемого снабжают минимально необходимыми финансовыми средствами. Одновременно его предупреждают, что поездку нужно организовать втайне от родственников и друзей, так как они могут помещать ему в «продвижении по карьерной лестнице». В итоге молодой человек исчезает: его нет в университете, на работе, он не возвращается домой, не отвечает на звонки и письма в Сетях. Нередко к тому времени молодой человек уже успевает покинуть границы Российской Федерации. Достигнув пункта назначения, с ним устанавливают контакт террористы, делая открытое вербовочное предложение, при этом непринятие его становится практически нереальной задачей. В результате еще один представитель террористической группы готов к исполнению своих новых обязанностей.
В России в последние годы осуществляется масштабная профилактическая антитеррористическая деятельность. В частности, только в 2015 г. прекращен доступ к более 800 сайтам террористической направленности, еще с 4,5 тыс. страниц в Интернете удалена экстремистская информация. Только за первый квартал 2016 г. подразделениями «Р» МВД России заблокировано около 800 аккаунтов и более 150 сайтов террористической направленности, с 2,5 тыс. страниц в Интернете удалена экстремистская информация18. Однако следует отметить, что высокая степень децентрализации Сети сводит на нет эффект закрытия отдельных аккаунтов, так как их место быстро занимают новые. Более того, большая часть серверов экстремистских сайтов находятся за пределами юрисдикции Российской Федерации, на территории США, Финляндии, Германии и др., некоторые же вообще расположены в «сетях-анонимайзерах», предусматривающих абсолютную анонимность.
Таким образом, очевидно, что сегодня лидеры террористических организаций делают ставку на информационный терроризм, проявляющийся в прямом воздействии на психику и сознание молодых людей в целях формирования нужных мнений и суждений, определенным образом направляющих их поведение. Интернет-технологии позволяют охватывать большую аудиторию и взаимодействовать с жителями разных регионов, распространяя радикальные идеи. Это порождает новые социальные риски, пронизывающие все общественные слои, группы, одни из которых выступают субъектами, а другие – объектами риска.
В этой связи в России следует разрабатывать новые способы и методы осуществления идеолого-пропагандистской и разъяснительной деятельности. Как представляется, необходимо дальнейшее развитие методов информационного антитерроризма. Противодействие идеологии терроризма, по мнению экспертов, должно стать составной частью общей информационной политики государства. Отметим, что информационная политика государства – это способность и возможность субъектов политики воздействовать на сознание, психику людей, их поведение и деятельность с помощью информации в интересах государства и гражданского общества. К объектам информационной политики относится информационная безопасность. Ее структурным компонентом выступает информационно-психологическая безопасность, подразумевающая эффективное использование всех имеющихся информационных ресурсов с целью обеспечения защиты общества, отдельных его групп и личности от негативного воздействия деструктивных видов и форм информации. Согласно официальной позиции представителей НАК, в целях предупреждения развития различных форм деструктивного социального поведения, в том числе терроризма, необходимо воздействовать на общественное сознание и создавать самовоспроизводящуюся систему идей и эффективных каналов их распространения19.
На современном этапе первоочередной для всей мировой общественности становится задача предотвращения вербовки в экстремистские сообщества. Для ее выполнения необходим комплекс мероприятий, направленных на формирование общенациональной идентичности. Например, в Австрии с 2011 г. действует программа «Вместе: Австрия», которая комбинирует информационную кампанию в Интернете и элементы школьной программы20. Важный механизм австрийской программы по интеграции мигрантов – привлечение к ней успешных представителей диаспор для лекций в школах. В 2014 г. программа была дополнена новой инициативой «Я горжусь», ставшей одной из самых успешных информационных кампаний австрийского правительства в социальной сети Facebook. Пользователям было предложено снять и загрузить короткий видеоролик о том, чем они гордятся в своей стране. Особое внимание при этом было уделено аудитории мигрантов. В течение только первых двух недель около 50 тыс. пользователей загрузили материал на Facebook, 2,5 тыс. – воспользовались сервисом Twitter. К кампании активно подключились объединения национальных и религиозных меньшинств. Примером такой кампании в РФ выступает проект «Я помню, я горжусь!», выразителем которой стала георгиевская ленточка.
Одновременно необходима выработка программы борьбы с экстремизмом в системе образования. В этой связи показателен опыт Франции, где действует специальная программа Министерства образования и науки «Большая мобилизация образования в поддержку ценностей Республики», опубликованная 9 февраля 2015 г.21 Аналогичные меры принимаются в Австрии и Германии.
Подчеркнем, что в целях предотвращения вербовки в экстремистские сообщества, в условиях глобальной информатизации принципиальное значение имеет создание специального программного обеспечения для мониторинга интернет-активности. Так, в Великобритании, согласно новому антитеррористическому законодательству, которое вступило в силу 1 июля 2015 г., школы должны использовать специальное программное обеспечение, которое будет осуществлять мониторинг интернет-активности учеников, включая их переписку в соцсетях, на предмет характерных терминов, которые употребляют вербовщики террористов22.
Представляет практический интерес и опыт некоторых мусульманских государств. Например, набирает обороты противодействие терроризму даже в оплоте исламского суннизма – Королевстве Саудовская Аравия. Выработанная после известных событий 11 сентября 2001 г. в США стратегия саудовских властей по противодействию терроризму включает в себя три составляющие: «люди, деньги, умы». «Люди» – это выявление, арест и осуждение террористов, разгром их структур. «Деньги» – это меры по усилению контроля над финансовыми потоками, идущими к террористам и экстремистам по разным каналам, включая перевозку денежных средств курьерами. «Борьба за умы» является, по мнению саудовских властей, самой сложной составляющей контртеррористической стратегии и требует длительного времени.