А.Д. Ротфелд (бывший министр иностранных дел Польши, ныне председатель Консультативного совета по вопросам разоружения при Генеральном секретаре ООН) считает, что нынешняя международная политическая система, основанная на том, что государство является единственным субъектом международных отношений, начинает меняться и клониться к упадку. Она уже более не способна урегулировать конфликтные ситуации. Система, возникшая в результате Второй мировой войны, существует дольше, чем условия и обстоятельства ее породившие. С распадом двуполярной системы после окончания «холодной войны» были выдвинуты две противоположные концепции будущего устройства мира: однополярного и многополярного. Первая означала гегемонию США, вторая – разделение мира на сферы влияния глобальных держав, что предполагало поиск согласия и взаимодействие между ними.
Однако новая международная политическая и военная ситуация принципиально отличается от ситуации, породившей «холодную войну» между Востоком и Западом. Новая реальность несравненно более сложная, и попытки управлять миром в соответствии с политической философией соперничающих центров силы (многополярностью) не соответствуют изменениям, происходящим в современном мире. Если в период «холодной войны» главной военно-политической стратегией было взаимное устрашение и сдерживание, то в настоящее время она вытесняется политикой сотрудничества. Будущее мира определяется тремя главными процессами: глобализацией, модернизацией и демократизацией. Во многих регионах Азии, Африки и Латинской Америки эти изменения воспринимаются как попытки навязать западные ценности, что неизбежно вызывает сопротивление и движение в защиту традиционных ценностей и образа жизни.
Организующим принципом глобальной системы будет растущая взаимозависимость стран мира. Все больше сфер жизни придется регулировать в связи с общими глобальными угрозами, с изменением климата и нехваткой питьевой воды. Легитимность нового мирового порядка будет основываться не на новых международных договорах, а на политических соглашениях, на сбалансировании различных интересов. Международная жизнь станет определяться не столько великими стратегиями, сколько прагматическими соображениями. Основные факторы, которые повлияют на международную безопасность в ближайшие десятилетия, в большой степени предсказуемы: это появление новых глобальных держав; гетерогенная природа ценностей трех основных частей мира (государства домодерна, модерна и постмодерна) и связанный с этим упадок универсальных ценностей; возврат к использованию силы как средства улаживания конфликтов между государствами и попытки установления глобальными и региональными державами «зон привилегированных интересов»; новые угрозы, порождаемые популизмом, этническим национализмом и религиозным фундаментализмом; возрастание роли многосторонних институтов, но они не смогут оправдать высокие ожидания как в создании глобальной системы безопасности, так и в снижении экономических дисбалансов и преодолении раскола между богатым Севером и бедным Югом. Будущие кризисные ситуации потребуют скоординированного ответа со стороны сообщества демократических государств, что приведет к укреплению политических и институциональных связей между Европой и США. Европейский союз будет служить примером для подражания в других регионах мира. Военные и экономические факторы сохранят свое значение, но увеличится роль и других факторов, особенно интеллектуального и научного потенциалов.
По прогнозу Ротфелда, три тенденции будут определять гетерогенный характер международной политической системы:
1. Старые и новые мировые державы будут стремиться обеспечить доминирующую роль в процессе принятия решений и способах решения глобальных проблем.
2. США будут во всей большей степени проводить политику самоограничения, особенно в регионах и делах, не приоритетных с точки зрения их национальных интересов. Миру придется считаться с позицией и ролью США как с «необходимой державой» в решении наиболее важных проблем. Хотя в своей риторике глобальные державы будут все чаще ссылаться на «общие интересы международного сообщества»; на практике они продолжат руководствоваться своими собственными национальными интересами, зачастую в ущерб интересам средних и малых стран.
3. Число слабых и несостоявшихся государств, которые не в состоянии удовлетворять базовые потребности своих обществ, возрастет. Страны бедного Юга больше не станут мириться со своей нищенской судьбой и обратят свой гнев против богатого Севера. Это станет главным источником будущих конфликтов, особенно в Африке и отчасти в Азии и Латинской Америке. «Основными осями противостояния и соперничества в мировом масштабе будет противоборство между демократией и верховенством закона, с одной стороны, и агрессивным религиозным фундаментализмом, особой формой теократии и автократии – с другой».
А. Тарговски (Западный Мичиганский университет, США; президент Международного общества по сравнительному изучению цивилизаций) называет прогноз Ротфелда «слишком оптимистическим и традиционным». В свою очередь он подчеркивает, что на рубеже ХХI в. возникло много новых факторов, которые будут формировать международную политическую систему.
1. Отсутствие пользующейся доверием универсальной идеологии: коммунизм дискредитирован, а либеральный капитализм скомпрометирован мировым экономическим кризисом 2008–2009 гг. Сегодня преобладают такие идеи, как глобализация, модернизация, вестернизация и конфликт цивилизаций.
2. Бизнес играет ведущую роль в международной политической системе, форсируя ускорение глобализации. Корпорации в целях увеличения прибыли придерживаются стратегии неограниченного и постоянного роста. Чтобы расширить рынки и снизить издержки, они переводят многие производства из развитых в развивающиеся страны, в которых растет новый средний класс.
3. Китай и Индия проводят умную политику: они не стремятся пока претендовать на гегемонистскую роль в мире, а укрепляют свою индустриальную базу, перехватывая у развитых стран производство (Китай) и услуги (Индия).
4. В ближайшие десятилетия борьба за контроль над экономическими ресурсами будет главной проблемой в международной политической системе.
5. Роль отдельных государств уменьшается в пользу крупных международных организаций. Однако последние «забюрократизированы» и не могут справиться с возникающими вызовами и крупными кризисами. В то же время Давосский экономический форум, выражающий интересы крупных транснациональных корпораций, играет лидирующую роль в мире.
6. Сетевой мир создает новую хорошо информированную элиту, которая имеет свою собственную позицию и знает, как усложнить жизнь официальным лидерам.
7. Развитие информационных технологий упраздняет много рабочих мест. Этот процесс формирования «безработного мира» ведет к деградации людей и бедности.
8. Отсутствие мировых лидеров, которые могут управлять миром в период кризисов.
9. Увеличение числа хронических международных кризисов, которые не могут быть урегулированы в обозримом будущем.
10. Рост мирового населения, ухудшение экологии и истощение стратегических природных ресурсов образуют «смертельный треугольник цивилизации». Симптомы этой угрозы уже ощущаются сегодня, но будут более очевидны к 2050 г., когда население планеты достигнет 8–9 млрд. человек, на 1 млрд. больше, чем может выдержать нынешняя экосистема.
В наше время, утверждает Тарговски, «международная политическая система эволюционирует от национального уровня к более крупным объединениям и, в конечном счете, к цивилизационному уровню. Ее движущие силы – истощение ресурсов и конфликт идей… Западная цивилизация находится в глубоком экономическом и культурном кризисах. Китайская и индийская цивилизации извлекают выгоду из этой ситуации. Исламская цивилизация стремится победить западную цивилизацию, используя экстремизм и терроризм. Православная восточная цивилизация (имеется в виду Россия) имеет сходные скрытые цели… Эта ситуация будет сохраняться до тех пор, пока какой-либо харизматический лидер не возьмет судьбу мира в свои руки».
Ч.С. Браун (Emporia State University, США; вице-президент Всемирного общества по международному диалогу) отмечает, что с окончанием «холодной войны» Запад провозгласил неолиберализм новой глобальной идеологией и основой новой системы международных отношений. Идеологи неолиберализма утверждают, что свободный рынок является наилучшим механизмом для решения всех проблем человечества: экономических, социальных, политических и даже экологических. Поэтому предлагалось повсеместно провести массовую приватизацию государственных и общественных ресурсов и услуг и дерегуляцию рынков. Эта идеология стала определять политику не только ведущих западных держав, но и международных экономических институтов – Всемирного банка, ВТО и др. В этих условиях реальная власть стала переходить от государства к международным корпорациям. Браун подчеркивает, что радикальный характер неолиберальной мысли всегда был идеологией элитарного меньшинства. Несмотря на утверждения апологетов неолиберализма, что он неизбежен и благотворен, Браун считает, что «неолиберализм несостоятелен в качестве идеологии новой системы международных отношений. В условиях экономического краха 2008 г. неолиберальные утверждения о приватизации и дерегуляции подвергаются серьезной критике и пересматриваются… Все большее число людей ставит под сомнение экономическую эффективность радикально приватизированной и дерегулированной глобальной экономики. Кажущийся впечатляющий рост богатства, питающий подъем фондовых рынков в 1980–1990-е годы, как теперь выясняется, был основан в основном на финансовых манипуляциях. Мировая экономическая элита обогатилась, в то время как реальные доходы остального населения мира, по утверждению Валлерстайна, снизились. Неолиберальная политика навязывается народам властными структурами, контролируемыми мировой экономической элитой. Мировой порядок, который заменит старую систему государств-наций, будет только тогда новым, когда этот порядок будет создан снизу, путем международного и демократического диалога. В условиях нынешних мировых реалий это означает, что международный диалог должен начаться с учетом жизненных интересов досовременных, современ-ных и постсовременных обществ».