Глава четвертая Коллинз-хаус
В полдень я вместе с вещами загрузился в автобус № 13, отправляющийся с Эйр-сквер, и через шесть часов прибыл в Килларни.
То, что у меня не было ни машины, ни прав, спасло от дикого стресса, ибо вождение в Ирландии сильно напоминает гонки на выживание в огромном лабиринте на древних тракторах, а управляющие ими фермеры уверены в том, что все до одного после смерти попадут в рай, поэтому – кто не спрятался, я не виноват. Короче говоря, вождение на Изумрудном острове – занятие не для слабонервных.
Специальный отдел Тир На Ног располагается в Национальном парке Килларни в старинном каменном особняке 1830-х годов под названием Коллинз-хаус. Этот большой и красивый дом защищен от посторонних глаз заклятием, наложенным на него принцем фейри по имени Киаран, Наименее Смущенный. Чтобы увидеть дом, вы должны сначала спеть особую песню, но так как она засекречена и я не могу ее здесь изложить, скажу лишь, что песня эта длиннее, чем можно подумать, а ее средняя часть очень сложная и поется высоким голосом. С первых нескольких попыток я с ней так и не справился. Если же песню не спеть, то Коллинз-хаус выглядит как обычный стол для пикника.
В 8.45 вечера я уже стоял в шумном вестибюле, обращаясь к огромному суровому сержанту по имени Джанет О’Брайен, которая, кажется, с первого взгляда меня невзлюбила.
– Я Ронан Бойл, – объяснил я ей. – Капитан де Валера приказала мне явиться сегодня для зачисления в Специальный отдел.
– А я здесь при чем? – зарычала в ответ сержант О’Брайен. – Я тебе кто, нянька? У меня тут телефоны разрываются, Бойл, дома пятеро детей с гриппом и вдобавок сообщение о дуллахане на шоссе № 72! Сам найди себе форму, если хочешь здесь работать! – И ткнула пушистой лапой в знак, указывающий в сторону отдела оружия и снаряжения.
Когда я говорю «лапа», я именно ее и имею в виду, потому что сержант О’Брайен не человек, она пука – существо, способное менять облик. Иногда она может становиться человеком, иногда козлом, кроликом, кошкой, лошадью или любым другим животным. Я по ошибке предположил, что в Специальном отделе работают только люди, но О’Брайен была первой из множества волшебных существ, которых я встретил в Коллинз-хаусе. На протяжении следующих двенадцати недель всякий раз, когда проходил мимо стойки сержанта, я видел ее в самых разных формах – менялись они обычно в зависимости от настроения и температуры. Кролик-О’Брайен, с которым я только что разговаривал, – чуть ли не самая приятная из них. Если же вы, проходя мимо, видели лошадь-О’Брайен или (боже упаси) О’Брайен-человека, не стоит с ней заговаривать – хорошего в этом мало, уж поверьте мне.
Идея нанять представителей чудесного народца в Специальный отдел родилась еще в середине 1990-х, после того, как на него подали в суд двое клуриконов, братьев-близнецов – Аод, Невероятно Смышленый и Сиан, Не Такой Умный, но Более Симпатичный Близнец Аода.
С помощью одного дублинского адвоката они заявили, что Специальный отдел Тир На Ног нарушает права малого народца, нанимая на работу только людей. Отдел проиграл дело и с тех пор вынужден брать фейри на подходящие должности. Стоит сказать, что двоих клуриконов, из-за которых все началось, наняли в офис в Донеголе ровно за день до того, как они обчистили это место. Обчистили в прямом смысле. Они стащили его. Весь дом. Если не верите, взгляните сами – филиала отдела в Донеголе больше нет. Его не скрыли чарами или чем-то подобным – его просто нет. А украли дом Аод и Сиан. Помните: клуриконы не лепреконы – не верьте им.
Я пробился через толпу в коридоре Коллинз-хаус. Стены были увешаны картинами и разными памятными табличками в честь офицеров отделения и представителей чудесного народца. Судя по всему, Специальный отдел гораздо старше, чем я думал. Среди разбросанных тут и там безделушек виднелись письма, блюда, мечи и шилейлы XVIII века. Размеры у вещей были самые странные. Была здесь огромная инкрустированная драгоценными камнями корона, больше метра в диаметре, висящая рядом с шилейлой не толще зубочистки. Несколько предметов особенно привлекли мое внимание: среди них – черно-белая фотография мерроу, ирландской русалки. Она завтракала на пляже с кем-то, кто выглядел в точности как Джеймс Джойс. Внизу виднелась надпись: «Спасибо за отличные сэндвичи. Дж. Дж.». Кроме нее мое внимание привлек платиновый диск альбома U2 “Achtung Baby” в рамке, подписанный Ларри Малленом-мл.: «Теперь я наконец снова могу пользоваться камином! Всего хорошего, Ларри».
Отдел оружия и снаряжения находился в восточном углу Коллинз-хаус рядом с Чертовски Плохим Кафе. Там было окошко и проволочная клетка со служащим по имени Гэри, который выглядел так, словно ни разу за всю жизнь не выходил на улицу.
На одной стене висело снаряжение, которое можно было купить: наколенники, перчатки, фонари, блокноты, ручки, словари рифм, карабины и тому подобные вещи.
Рядом с ними размещалось оружие: шилейлы, спреи против троллей, пульверизаторы со святой водой, медные кастеты и множество фляжек с очень хорошим и очень плохим виски, которым можно было как наградить, так и одурачить как минимум семьдесят пять процентов прибывающего в Ирландию чудесного народца.
У Гэри был помощник – одноглазый тролль по имени Дэн в лавандовом комбинезоне. Некоторым волшебным существам из Джой, осужденным за относительно безобидные преступления, разрешалось в качестве внетюремной занятости помогать офицерам.
Я объяснил Гэри, что я новый стажер и мне велели подобрать себе форму. Мне пришлось бы солгать, если бы не сказал, что был в предвкушении, особенно сейчас, когда носил чьи-то запасные брюки, в которых, впрочем, было даже чересчур уютно.
Я представил себя в таком облачении в отряде капитана де Валеры: высокие кожаные сапоги, перчатки, наколенники, но моим надеждам не суждено было сбыться. Тролль Дэн полез на самую верхнюю полку – видно, это была его обязанность – и вернулся с моим временным костюмом: синим комбинезоном с резиновыми накладками на коленях и нанесенным на спину светоотражающими буквами словом СТАЖЕР. Там, где должен быть значок, пока красовалась только заплатка.
Еще мне выдали новый фонарик, фляжку с самым отвратным виски для лепреконов, какой только нашли, и самую простую шилейлу из болиголова, слишком легкую, чтобы ею можно было убить даже таракана, но в этом, видимо, и заключался смысл. Я несколько раз взмахнул ею в воздухе, конечно же, уронил, и она с грохотом покатилась по линолеуму, к моему немалому смущению.
Тролль Дэн подмигнул единственным глазом и указал на табличку на стене с надписью: «А твоя шилейла безопасна?».
Бледный Гэри выдал мне карту Коллинз-хаус, «Учебник стажера» вместе со счетом за него на шесть евро и отправил в казарму, которая находилась на чердаке.
Тут есть лифт, но никому не советую им пользоваться, если вы, как и я, боитесь закрытого пространства и запаха человеческих тел. Установили его еще в 1930-х годах, он невероятно медленный, и пахнет в нем всегда странной смесью кофе, уставших людей и самых удивительных запахов чудесного народца. Мне бы очень не хотелось оказаться запертым в нем в экстренной ситуации, поэтому я обычно пользовался спиральной каменной лестницей, уходившей вверх на семь этажей и освещенной масляными лампами, потому что стены для проводки были слишком толстыми. Пусть ступени покрыты трещинами и все в плесени, зато они не полагались на стертые тросы, как пугавший меня лифт.
Казармы – не самое подходящее название для помещения, которое занимали стажеры и кадеты в Коллинз-хаус. На самом деле это большая комната, уставленная потрепанными диванами и койками, расходившимися от большой пузатой печки. Я бросил учебник на ближайшую к печке кровать, снял брюки и лег. Прикрыв глаза, попытался привести в порядок голову, информации для которой в один день было слишком много. Несколько минут спустя меня разбудил не слишком нежный тычок носком ботинка в висок.
– Ой, новичок, – сказал кто-то скрипучим голосом. Я открыл глаза: надо мной возвышалось трое старших кадетов. Лидером их был Большой Джимми Гиббонс, самый потный человек из всех, кого я встречал. Честно, понятия не имею, почему его не назвали «Потным Джимми», ведь самыми отличительными чертами этого человека были потливость и мерзкий характер.
– Койки у печки не для новичков, придурок, – сказал Джимми голосом, который однажды сломался и с тех пор напоминал грохот деревянного каноэ, что тащат по гравию.
Оказалось, ближайшие к печке койки предназначены для старших рекрутов. Именно это Большой Джимми Гиббонс и хотел донести мне самым грубым способом из всех возможных. Он всегда так делает. Двое его подручных, Дирк Бреннан и Чип Флэнаган, подняли меня за лодыжки, и теперь я болтался в воздухе, как пиньята[20], от которой отказался бы любой нормальный ребенок. Джимми Гиббонс коротко и сильно ударил меня в живот.
– Извините… я не знал, – сказал я настолько внятно, насколько это было возможно.
– Заткнись, – фыркнул Чип Флэнаган. Большой Джимми замахнулся для еще одного удара, но вдруг замер. Он выпучил глаза и внезапно взмыл в воздух.
Дирк и Чип раскрыли рты и бросили меня на койку вниз головой. Я посмотрел вверх и увидел, что Джимми на самом деле не летит, а его крепко держат за резинку от трусов. Его воплями можно было разбудить мертвого, если бы, конечно, у него был голос. Но кто мог проделать такое с Большим Джимми Гиббонсом, который завис в воздухе в метре от пола? Кто или что в мире обладало такой силой?
Лог Макдугалл обладала столь выдающимися способностями. Она могла держать взрослого человека в таком положении сколько хотела, а рука ее напоминала отлично вылепленную руку статуи Зевса.
– Оставь стажера в покое или я сожру твое лицо, – хихикнула Лог Макдугалл с безумным блеском в глазах.
Ростом Лог метр восемьдесят, у нее осветленные волосы, нос, который, похоже, ломали раз десять, сила взрослого шимпанзе, а еще нервная привычка посмеиваться сквозь зубы днем и ночью, отчего можно решить, что у нее с головой не все в порядке, хотя вполне может быть. К этому моменту Лог проходила тренировочную программу уже третий раз и пока безуспешно.
С трагически-эластичным щелчком Лог бросила Большого Джимми на пол. Гордость Джимми больше восстановлению не подлежала, как и эти трусы. Он, во всяком случае, носить их точно не сможет.
Джимми, Дирк и Чип смылись по каменной лестнице с максимально возможной скоростью – это была плохая идея из-за скользких ступеней. Еще очень долго я слышал, как они падают.
Лог подняла меня на ноги и наклонилась, почти прильнув щекой к щеке, словно собираясь поведать страшную тайну. Но нет, она просто глупо хихикнула.
Определенно, Лог Макдугалл – одна из тех, к кому нужно привыкнуть.
Как новичок я занял койку, которая была дальше всего от печки и ближе всего к ванной комнате – ее все называли уборной. Окон на чердаке не было. Инструкторы говорили, что это сделано специально, чтобы привыкнуть к ночному режиму работы отдела, но на самом деле это было, скорее, извинением за то, почему мы не видим озеро Лох-Лин, на которое с такой высоты открывался чудесный вид.
После беспокойного сна я проснулся в полдень и сразу надел новый костюм. Он оказался не таким уж ужасным, чему я был приятно удивлен. Наоборот, он сел на меня вполне удачно, был теплым, комфортным и не стеснял движений – настоящая боевая пижама.
Я закрепил фонарик и фляжку на поясе и начал практиковаться подвешивать шилейлу на крючки на спине. На практике было гораздо труднее, чем мне казалось в замке Клифден, когда это делала капитан де Валера. В первую очередь вам нужно использовать плечо как рычаг и поддеть им шилейлу так, чтобы она встала на место. После трех неудачных попыток я сунул шилейлу между спиной и стеной и попробовал подвесить ее на крючки весом всего тела. Хорошо, что никто этого не заметил.
Первый день стажеров в Коллинз-хаус назывался Днем проказ, и как он назывался, так все и происходило. На закате под безжалостный рев волынок стажеры выстроились во дворе. Четверо из нас стояли по стойке смирно, ожидая начала церемонии, пока Пэт Финч надрывался, выдувая “Fields of Athenry”. Лишь немногим в этом мире удается играть на волынке легко и непринужденно, и Пэт Финч к ним не относился. Играл он невыносимо, и мне все время казалось, что его глаза вот-вот лопнут, – или же он каким-то образом успевал пускать в ответ газы. Я не мог смотреть на это, но не мог и отвернуться.