Верона. Торговая площадь.
Входят Самсон и Грегорио, слуги Капулетти, с мечами и щитами.
Грегорио, уговор: перед ними не срамиться.
Что ты! Наоборот. Кого ни встречу, сам осрамлю.
Зададим им баню!
Самим бы выйти сухими из воды.
Я скор на руку, как раскипячусь.
Раскипятить-то тебя – не скорое дело.
При виде монтекковских шавок я вскипаю, как кипяток.
Кипеть – уйдешь. Вскипишь – и наутек, как молоко. А смелый упрется – не сдвинуть.
Перед шавками из дома Монтекки я упрусь – не сдвинуть. Всех сотру в порошок: и молодцов и девок.
Подумаешь, какой ураган!
Всех до одного. Молодцов в сторону, а девок по углам и в щель.
Ссора-то ведь господская и между мужской прислугой.
Все равно. Слажу с мужской, примусь за женскую. Всем покажу свою силу.
И бедным девочкам?
Пока хватит мочи, и девочкам. Я, слава Богу, кусок мяса не малый.
Хорошо, что ты не рыба, а то был бы ты соленой трескою. Скорей, где твой меч? Вон двое монтекковских.
Готово, меч вынут. Задери их, я тебя не оставлю.
Это еще что за разговор? Как! Струсить и показать пятки?
Обо мне не беспокойся.
Есть о ком беспокоиться!
Выведем их из себя. Если они начнут драку первыми, закон будет на нашей стороне.
Я скорчу злое лицо, когда пройду мимо. Посмотрим, что они сделают.
Я буду грызть ноготь по их адресу. Они будут опозорены, если пропустят это мимо.
Входят Абрам и Балтазар.
Не на наш ли счет вы грызете ноготь, сэр?
Грызу ноготь, сэр.
Не на наш ли счет вы грызете ноготь, сэр?
Если это подтвердить, закон на нашей стороне?
Ни в коем случае.
Нет, я грызу ноготь не на ваш счет, сэр. А грызу, говорю, ноготь, сэр.
Вы набиваетесь на драку, сэр?
Я, сэр? Нет, сэр.
Если набиваетесь, я к вашим услугам. Я проживаю у господ ничуть не хуже ваших.
Но и не у лучших.
Говори – у лучших. Вон один из хозяйской родни.
У лучших, сэр.
Вы лжете!
Входит Бенволио.
Деритесь, если вы мужчины. Грегорио, покажи-ка им свой молодецкий удар.
Дерутся.
Оружье прочь – и мигом по местам!
Не знаете, что делаете, дурни.
(Выбивает у них мечи из рук.)
Входит Тибальт.
Как, ты сцепился с этим мужичьем?
Вот смерть твоя – оборотись, Бенвольо!
Хочу их помирить. Вложи свой меч,
Или давай их сообща разнимем.
Мне ненавистен мир и слово «мир»,
Как ненавистен ты и все Монтекки.
Постой же, трус!
Дерутся.
Входят приверженцы обоих домов и присоединяются к дерущимся; затем горожане с дубинами и алебардами.
Сюда с дубьем и кольями! Лупи!
Долой Монтекки вместе с Капулетти!
Входят Капулетти в халате и леди Капулетти.
Что тут за шум? Где меч мой боевой?
Костыль ему! Меча недоставало!
Подать мне меч! Монтекки – на дворе
И на меня свое оружье поднял.
Входят Монтекки и леди Монтекки.
Ты, Капулетти, плут! Пусти, жена!
К дерущимся не дам ступить ни шагу!
Входит князь со свитой.
Изменники, убийцы тишины,
Грязнящие железо братской кровью!
Не люди, а подобия зверей,
Гасящие пожар смертельной розни
Струями красной жидкости из жил!
Кому я говорю? Под страхом пыток
Бросайте шпаги из бесславных рук
И выслушайте княжескую волю.
Три раза под влияньем вздорных слов
Вы оба, Капулетти и Монтекки,
Резней смущали уличный покой.
Сняв мантии, советники Вероны
Сжимали трижды в старческих руках
От ветхости тупые алебарды,
Решая тяжбу дряхлой старины.
И если вы хоть раз столкнетесь снова,
Вы жизнью мне заплатите за все.
На этот раз пусть люди разойдутся.
Вы, Капулетти, следуйте за мной,
А вас я жду, Монтекки, в Виллафранке
По делу этому в теченье дня.
Итак, под страхом смерти – разойдитесь!
Все уходят, кроме Монтекки, леди Монтекки и Бенволио.
Кто сызнова затеял этот спор?
Скажи, племянник, ты ведь был при этом?
Я вашу дворню с челядью врага
Уже застал в разгаре рукопашной.
Едва я стал их разнимать, как вдруг
Неистовый Тибальт вбежал со шпагой
И ею стал махать над головой.
Он вызывал меня на бой, а ветер
Насмешливо свистел ему в ответ.
Пока чередовали мы удары,
С толпой людей, сбежавшихся на зов,
Явился князь и рознял драчунов.
А где Ромео? Виделись вы с ним?
Он не был тут? Он правда невредим?
Сударыня, за час пред тем, как солнце
Окно востока золотом зажгло,
Я в беспокойстве вышел на прогулку.
Пересекая рощу сикомор,
У западных ворот я натолкнулся
На сына вашего. Он там гулял
В такую рань. Я зашагал вдогонку.
Узнав меня, он скрылся в глубине,
И так как он искал уединенья,
То я его оставил одного.
Его там часто по утрам видали.
Он бродит и росистый пар лугов
Парами слез и дымкой вздохов множит.
Однако, только солнце распахнет
Постельный полог в спальне у Авроры,
Мой сын угрюмо тащится домой,
Кидается в свой потаенный угол
И занавесками средь бела дня
Заводит в нем искусственную полночь.
Откуда этот неотступный мрак?
Хочу понять и не пойму никак.
Вы знаете причину, милый дядя?
Не ведаю и не могу узнать.
С расспросами к нему вы обращались?
А как же! Я и лучшие друзья.
Но он непроницаем для расспросов
И отовсюду так же защищен,
Как червяком прокушенная почка,
Которая не выгонит листа
И солнцу не откроет сердцевины.
Ты спрашиваешь, знаю ль я причину?
Когда б я знал печали этой суть,
Я б излечил больного чем-нибудь.
Входит Ромео.
А вот и он. Вы здесь как бы случайно.
Увидите, я доберусь до тайны.
Пойдем, жена. Оставим их вдвоем,
Как исповедника с духовником.
Монтекки и леди Монтекки уходят.
Ромео, с добрым утром!
Разве утро?
Десятый час.
Как долог час тоски!
Что это, не отец мой удалился?
Да, твой отец. Какая же тоска
Тебе часы, Ромео, удлиняет?
Тоска о том, кто б мог их сократить.
Ты по любви тоскуешь?
Нет.
Ты любишь?
Да, и томлюсь тоскою по любви.
О, эта кроткая на вид любовь
Как на поверку зла, неумолима!
Как сразу, несмотря на слепоту,
Находит уязвимую пяту! —
Где мы обедать будем? – Сколько крови!
Не говори о свалке. Я слыхал.
И ненависть мучительна и нежность.
И ненависть и нежность – тот же пыл
Слепых, из ничего возникших сил,
Пустая тягость, тяжкая забава,
Нестройное собранье стройных форм,
Холодный жар, смертельное здоровье,
Бессонный сон, который глубже сна.
Вот какова и хуже льда и камня,
Моя любовь, которая тяжка мне.
Ты не смеешься?
Нет, скорее плачу.
О чем, дружок?
В ответ слезам твоим.
Какое зло мы добротой творим!
С меня и собственной тоски довольно,
А ты участьем делаешь мне больно.
Заботами своими обо мне
Мою печаль ты растравил вдвойне.
Что есть любовь? Безумье от угара,
Игра огнем, ведущая к пожару.
Воспламенившееся море слез,
Раздумье – необдуманности ради,
Смешенье яда и противоядья.
Прощай, дружок.
Постой, ты слишком скор.
Пойду и я, но кончим разговор.
Я потерял себя, и я не тут.
Ромео нет, Ромео не найдут.
Нет, не шутя, скажи: кого ты любишь?
А разве шутки были до сих пор?
Конечно, нет. Но кто она, без шуток?
Скажи больному у его одра,
Что не на шутку умирать пора.
Она не в шутку женщина, приятель.
Я так и знал, и бью не в бровь, а в глаз.
Лихой стрелок, но дева не про нас.
Чем лучше цель, тем целимся мы метче.
Сюда неприложимы эти речи.
У ней душа Дианы. Купидон
Не страшен девственнице и смешон.
Она не сдастся на умильность взора
Ни за какие золотые горы.
Красавица, она свой мир красот
Нетронутым в могилу унесет.
А что, она дала обет безбрачья?
Увы, дала и справится с задачей.
От этой девы и ее поста
Останется в потомстве пустота.
Она такая строгая святая,
Что я надежд на счастье не питаю.
Ей в праведности жить, а мне конец:
Я не жилец на свете, я мертвец.
Советую, брось помыслы о ней.
Так посоветуй, как мне бросить думать.
Дай волю и простор своим глазам —
Другими полюбуйся.
Это способ
Признать за ней тем больше совершенств.
В разрезах черных масок с большей силой
Сверкают лица женщин белизной.
Ослепший вечно помнит драгоценность
Утраченного зренья. А в чертах
Красавиц я прочту напоминанье
О той, кто без сравненья лучше всех.
Забвенью все же я не научился.
Я научу, как ты бы ни крепился.
Уходят.
Улица.
Входят Капулетти, Парис и слуга.
Монтекки и меня оштрафовали.
А разве трудно было б жить в ладу?
Да, это странно. Два почтенных старца —
И почему-то вечно на ножах.
Однако вы мне не дали ответа.
Я повторю, что я уже сказал:
Ведь дочь моя совсем еще ребенок.
Ей нет еще четырнадцати лет.
Еще повремените два годочка,
И мы невестою объявим дочку.
Вступают в брак моложе, чем она.
Но эта зрелость ранняя вредна.
Мои надежды пожрала могила,
И небо только дочь мне сохранило.
Столкуйтесь с нею, дорогой Парис, —
Вот все, что надо, чтобы мы сошлись.
Узнайте наперед ее желанья,
А я благословляю вас заранье.
Сегодня вечером у нас прием —
Мы ежегодный праздник задаем.
Тут соберется множество народа.
Мы будем рады вашему приходу.
Вы попадете на богатый съезд,
Как звезды ночи, блещущих невест
И будете свидетелем веселья,
Подобного разливу вод в апреле.
Когда вас окружит их хоровод
И вы очутитесь среди красот,
Решите вы, какая с большей силой
Воображенье ваше поразила.
Без права на такую похвалу
Дочь будет тоже ночью на балу.
Пойдемте, граф.
(Слуге, отдавая ему записку.)
А ты, мошенник низкий,
Всех приглашенных обойди по списку.
Скажи гостям, чье имя здесь стоит,
Что вход для них широко к нам открыт.