Утром Леонид проснулся от приятного женского голоса. Сквозь сон он услышал мелодичное:
– Четвёртый механик, просыпайтесь! Я приглашаю Вас на завтрак.
Леонид почувствовал себя больше, чем ошарашенным! Такого подъёма у него ещё никогда в жизни не случалось. Никто его так никогда не будил, кроме мамы, которая всегда мягко целовала в щечку и обнимала нежной рукой со словами:
– Лёнечка… Пора вставать, солнышко моё… Смотри, какое утро начинается… – ворковала она над ушком своего старшего сыночка.
А он, потягиваясь, обвивал её шею и отдавался столь любимым ласковым и мягким рукам.
Леонид проходил практику на трех судах, но, чтобы буфетчица вот так обходила каюты комсостава и будила… А особенно четвёртого механика… Он такого ещё не видел и не слышал. Но, если на этом судне так заведено, то он против этого.
Леонид больше привык к подъёму под крик дневального по роте:
– Рота!!!! Подъём!!!! На зарядку!!!! Выходи!!!!
Или, когда его поднимали мотористы на вахту или на работу:
– Харѐ дрыхнуть… Подъём! – и вдобавок кто-нибудь подшучивал: – Сэр, Вас ждут великие дела…
А от такого мелодичного голоса, Леонид открыл глаза, отодвинул занавеску на кровати и ничего непонимающими глазами смотрел на милое создание, которое доброжелательно улыбнулось и ещё раз повторило:
– Доброе утро! Вставайте, пожалуйста! Я приглашаю Вас на завтрак.
Оставалось только помотать головой и, в ответ на столь лестное предложение, хриплым со сна голосом ответить:
– Да-да, хорошо, сейчас, – и буфетчица, как мимолётное сновидение, исчезла, и Леониду волей-неволей пришлось вылезать из кровати.
Что ж ложиться уже? Тем более, что у него сегодня первый рабочий день.
Да! Его первый рабочий день в новой должности. Одеться требовалось поприличнее, чтобы показаться в кают-компании.
Раньше Леонид допускался только в столовую команды. Кают-компанию он по уставу не мог посещать. Она ведь только для командиров. А теперь и ему можно присутствовать в ней.
Но особых одежд Леонида не имел. После курсантства у него оставалось два костюма: один свадебный, а на другой папа с мамой выделили ему в своё время семьдесят рублей, и он сшил его в ателье. Костюм сшили точно по его фигуре. Пиджак с отложным воротничком и красивыми расклешенными брюками сшили по моде 1974 года в доме моделей города Владивостока.
Но не оденет же он его в кают-компанию. Ведь требовалось только позавтракать, переодеться в рабочую одежду и спуститься в ЦПУ на приём первой вахты.
Но Леонид имел очень стильные брюки, сшитые в ателье. Они напоминали матрасовку, так как их сшили из полосатой ткани. Когда Леонид первый раз пришёл в них на танцы в Большой парк, то все обалдели от их расцветки.
Вскоре в таких «шедеврах» Леонид видел несколько ребят, выгуливающихся по Ленинской.
И он решил надеть эти супермодные штаны. Надев цветную рубашку на выпуск, тоже сшитую на заказ в ателье, он спустился в кают-компанию.
В кают-компании стояло два длинных стола, накрытые белоснежными скатертями и сервированных для завтрака. Столы с постройки установили по диаметрали судна.
Возле каждой тарелки лежали ножи и вилки, а перед ними стояли стаканы для чая в мельхиоровых подстаканниках.
Столы окружали красивые, оббитые бежевой габардиновой тканью стулья, притянутые к палубе никелированными изящными талрепами.
Во главе первого стола, слева от входа, сидел капитан, а за вторым – стармех.
Рядом со стармехом сидел толстый дядька в возрасте далеко за пятьдесят, а около капитана – симпатичный, поджарый, одетый в аккуратный костюм мужчина.
Как только Леонид вошёл в кают-компанию, все сидящие моментально прекратили разговоры и у них чуть ли не попадали вилки из рук, а толстый дядька выдавил из себя возглас изумления:
– Эт-то что такое?
Не обратив внимания на его вопрос, Леонид вежливо поздоровался:
– Доброе утро! Здравствуйте! Я новый четвёртый механик.
Капитан, очень вежливый и интеллигентный человек, как потом оказалось, осмотрел Леонида с ног до головы и скомандовал:
– Четвёртый механик! Кругом! И приобретите вид настоящего командира, – и уже мягче добавил, – а не шута горохового с балаганной фабрики!
– Есть! – вырвалось по привычке у Леонида и он, чётко развернувшись через левое плечо, рванул в каюту переодеваться с одной только мыслью:
«Чем же им мои штаны не понравились? Всем нравились. А тут на тебе – не нравятся…»
Вернувшись в каюту, он нашёл свои серые, простые затасканные брюки, надел их и вернулся в кают-компанию.
Дневальная вчера вечером предупреждала Леонида, когда он ужинал в столовой команды:
– Уж очень строгий у нас пароход. Перед тем как в кают-компанию заходить, надо постучаться и обязательно спросить разрешения у капитана.
После переодевания Леонид вновь спустился к двери в кают-компанию и, предварительно постучавшись, вошёл, повернулся в сторону сидящего капитана и вежливо спросил:
– Разрешите войти? – застыв в ожидании разрешения у порога.
Капитан осмотрел его с ног до головы:
– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул он, – пожалуйста, проходите, садитесь.
Толстый дядька, сидевший около стармеха, показал Леониду место напротив себя:
– Вот это будет твоё место.
Леонид сел на указанное место, а буфетчица тут же поставила передо ним яичницу с куском обжаренной колбасы. На столе на отдельном блюде лежал белый, нарезанный тонкими ломтиками хлеб, выпеченный, скорее всего, на судне, масло, чай и сахар.
Леонид быстро уничтожил завтрак и, не обращая внимания на прерванную беседу начальников, спросил разрешения у капитана:
– Разрешите выйти?
Капитан доброжелательно кивнул головой:
– Да. Пожалуйста, идите! – продолжая разговор со стармехом.
Леонид осторожно поднялся из-за стола и вышел из кают-компании под любопытными взглядами окружающих.
Только тогда он понял, что что-то съел. А то, в присутствии четырёх старших командиров, он так быстро закидал в себя завтрак, что даже не заметил, что же ел.
Придя в каюту и переодевшись в рабочую одежду, спустился в машинное отделение, вход в которое находился почти напротив его каюты.
В машинном отделении все уже собирались в ЦПУ на разводку.
Когда Леонид вошёл в ЦПУ, то ему сразу бросился в глаза второй механик, вальяжно развалившийся в кресле и куривший. Рядом с ним на втором кресле сидел толстый дядька, которого Леонид видел в кают-компании.
Как потом оказалось, что электромеханика звали Владимир Петрович Черенков.
Потом уже через несколько месяцев, когда Леонид освоился на судне, он с электромехаником очень сдружился. Владимир Петрович жил от Леонида через переборку.
Иной раз, когда в Петропавловске он устраивал ночные гулянки, Леонид стучал ему в переборку или заходил в каюту и умолял:
– Владимир Петрович… Ну дайте поспать… Ведь завтра же на работу!
– Ничего, мой юный друг, терпите. Не у каждого у нас бывает вторая молодость. У молодых людей, вообще-то должен быть крепкий сон. Ну а если его нет, то покрепче держитесь за кардан, – на что ему всегда отвечал старый одессит, – и пожалуйста, отдыхай себе на здоровье и не обращай на нас внимания, – похлопывал он по плечам (и не только по ним) своих веселых спутниц.
Леониду приходилось возвращаться, поворачиваться ногами к переборке каюты электромеханика, накрывать голову подушкой и пытаться заснуть, а то и уходить к третьему механику поспать у того на диванчике, или к мотористу Саше Ермакову, с которым он как-то сразу сдружился.
А Саша Ермаков очень дружил с обладательницей столь прелестного голоса, буфетчицей Зиной.
Немного позже на судне собралась компания молодых и здоровых людей. Зинка, Саша Ермаков, Леонид и сварщик Валера Платонов. Они сдружились и частенько проводили свободное время во время стоянок в Питере то за городом, то в ресторанах. А один раз даже облетели на вертолете над Корякским вулканом, а в другой раз летали в Долину Гейзеров.
Ну, а тут, первый рабочий день. Что делать? Леонид понятия не имел. Он скромно стоял посередине ЦПУ напротив главной мнемосхемы и с любопытством рассматривал многочисленные приборы и красно-жёлто-зелёные лампочки.
Второй механик, видя его нерешительность, посоветовал:
– Так, четвертак… Вот тебе карандаш, ручка и бумага. И иди-ка ты с мотористом в машину и рисуй схемы. Вот тебе вахтенный моторист, – кивнул он на симпатичного рослого парня, – он тебе будет всё рассказывать и показывать.
Судно стояло в порту и грузовые операции производились только береговыми кранами.
Главный двигатель стоял, работал только один дизель-генератор, поэтому моторист оказался свободен. В знак согласия со вторым механиком он кивнул и повёл Леонида по машинному отделению.
Леонид сразу попросил его:
– Покажи мне механизмы моего заведования. Я вчера со старым четвёртым прошёлся и уже подзабыл кое-что.
– Нет проблем, – весело отозвался моторист. – Для начала, давай познакомился, – протянул он руку, – Саша.
Вот так Леонид сразу и познакомился с Сашей Ермаковым.
Когда они спустились на нижнюю платформу, где почти не слышался грохот от работающего дизель-генератора, он дружески продолжал:
– Ну, давай! Что тебя больше всего интересует?
– Котёл и испаритель, – тут же выпалил Леонид.
Саша, махнув рукой Леониду, чтобы тот следовал за ним, поднялся палубой выше.
– Вот тебе котёл, – показал он на блистающий серебром котёл и предложил: – Давай его запустим, а потом остановим.
Леонид сразу согласился. Потому что вчера, всё то, что показывал ему старый четвёртый механик, из-за обилия информации, перемешалось в его памяти. А переспрашивать, Леонид постеснялся, чтобы тот не подумал, что он какой-нибудь тупарик.
Саша поманипулировал кнопками и котёл остановился, а потом сам запустился в автоматическом режиме.
Всё это он проделал так быстро, что Леонид опять ничего не запомнил. На тут он уже не постеснялся и попросил Сашу:
– А ну-ка ещё раз повтори то же самое. Но медленнее.
Тот мило улыбнулся и повторил все операции заново с детальными объяснениями. Его советы и разъяснения Леонид сразу же записывал в приготовленный блокнот.
Вот тут Леониду уже всё стало более-менее понятно, и он попросил Сашу:
– Давай-ка я сам всё это сделаю.
Под руководством Саши Леонид уже сам нажимал на кнопки. Всё получилось и котёл запустился на автомате.
Рядом с котлом стоял, выкрашенный серебрином массивный агрегат.
Саша кивнул на него головой:
– А это наш самовар.
Леонид с непониманием посмотрел на него.
Видя, что этот термин Леонида не впечатлил, Саша поправил сам себя:
– Испаритель это, – и добавил: – Это будет твой головняк! Его нужно очень осторожно запускать и останавливать.
Леониду казалось, что он вчера усвоил уроки сменщика, поэтому не стал заострять на испарителе внимание:
– Понял, понял. Опреснитель. Всё ясно.
Хотя на судах, где он до этого проходил практику, они все находились не в рабочем состоянии. Воды, набираемой в портах в мытьевые и питьевые танки хватало из-за коротких рейсов. Леонид лелеял надежду, что и здесь опреснителем не будут пользоваться, ведь переходы между портами составляли не больше четырёх суток.
Ну, а дальше Саша начал объяснять Леониду системы трубопроводов. Пресной и забортной воды, топливной и масляной…
Они зашли в небольшое помещение, в котором оказалось намного тише, чем в основном машинном отделении и Саша со смехом пояснил:
– А так как ты у нас начальник г… на, воды и пара, то вот тебе этот гов… ый насос. Это фекальная цистерна, – похлопал он по небольшому танку, выкрашенному в белый цвет, – и вот тут ты уже сам всё должен разведать, – развел он руками, – Потому что я тут ничего не знаю и в такие дела лезть не буду. Потому что запах этот не переношу, – при этом он даже брезгливо поморщился.
В помещении и в самом деле стоял какой-то удушающий «аромат».
В общем, до вечера Леонид не выходил из машинного отделения, зарисовывая и записывая в блокнот всё увиденное.
Вахтенные мотористы менялись, а он ходил, осматривал механизмы, залезая в дебри трубопроводов, периодически донимая мотористов вопросами.
Когда он поднялся на обед, то ему очень не хотелось переодеваться и он попросил буфетчицу:
– Зина, можешь ты мне накрыть тут, в столовой команды? – и, показав на свою робу, пояснил: – Переодеваться мне неохота.
Во время практик Леонид видел, как механики обедали и ужинали, не переодеваясь в столовой команды.
Зинка с иронией посмотрела на Леонида:
– Что, не хочешь попадаться деду на глаза?
На её слова Леонид пожал плечами, но она, улыбаясь, продолжила:
– А всё равно придётся. Никуда ты от этого не денешься.
Но постелила газетку на стул в столовой команды:
– Садись сюда, – и, указав Леониду на место, где бы он мог сесть, принесла тарелку, вилку с ложкой и поставила предо ним керамическую супницу.
Леонид налил ароматного вкусного борща и с аппетитом поел.
После обеда можно было и отдохнуть часок, но ему не терпелось продолжить изучение машины, и он вернулся туда.
Для Леонида такое изучение оказалось, словно наркотик. Чем больше он вникал в сложности машинного отделения, тем ему становилось интереснее и хотелось всё больше и больше узнать.
Второй механик несколько раз встречал его в машинном отделении.
Он только окидывал Леонида взглядом и удовлетворительно кивал, но при одной из встреч поинтересовался:
– Помощь нужна? – но получив отрицательный ответ, ушёл в ЦПУ.
Конечно, он контролировал Леонида. Наверное, и переживал, чтобы тот что-нибудь по незнанию не накрутил или не запустил.
В пять часов вечера по судовому расписанию происходил ужин. Но Леонид опять не пошёл в кают-компанию, а быстренько, не переодеваясь, перехватил в столовой команды и вернулся в машину.
До восьми часов вечера он ходил по машине и записывал всё новое для себя в блокнот.
А так как четвёртый механик нёс вахту с восьми до двенадцати утром и вечером с двадцати до нуля часов, то в двадцать часов заступил на вахту с мотористом Максимовым.
С Максимовым он ещё раз подробно обошёл всю машину. Тот показывал и рассказывал Леониду о работе механизмов в машинном отделении. Это был его третий или четвертый «рассказчик».
Но, зато Леонид чувствовал, что знания, подчерпнутые им сегодня, прочно уложились в его голове.
Второй механик пришёл на вахту без десяти двенадцать.
Он, как всегда, удобно устроился в кресле, закурил и с любопытством уставился на Леонида:
– Ну, и как первый рабочий день? Всё выучил?
Леонид пожал плечами:
– Всё выучить сразу невозможно. А вот основное – здесь, – и показал Бородкину на голову, а потом на распухший блокнот.
– Если что не понятно, то ты спрашивай. Не стесняйся. Никто тебя за вопросы не убьёт. А вот за поломки – получишь по полной программе, – добавил второй усмехаясь.
– Ну, ладно, – завершил он свой допрос, – Иди. Отдыхай. Наверное, вымотался за сегодня? – это он говорил уже сочувственно.
Леонид вышел из ЦПУ и, уставший, вернулся в каюту. Снял с себя пропотевшую робу и пошёл в душ.
Душ находился в коридоре. Он долго мылся, а вернувшись в каюту в бессилии плюхнулся на диван и даже не заметил, как его сразу же унесло в страну Морфея.
Молодой, здоровый сон моментально сразил Леонида.
Проснулся Леонид только среди ночи, с удивлением обнаружив, что калачиком свернулся на диване в обнимку с полотенцем.
Размяв затекшую руку, он перебрался на кровать и продолжил прежнюю манипуляцию в виде сна до самого утра.
А утром его вновь разбудил мелодичный голос:
– Четвёртый механик, пора на завтрак! Доброе утро! – заглянула Зинка за шторку кровати.
Убедившись, что Леонид начал просыпаться, она прикрыла шторку и вышла из каюты.
Пришлось вставать, размяться и собираться на завтрак.
Наученный горьким опытом, Леонид не стал надевать свои полосатые штаны, а оделся, как и прежде, в скромные серые брюки и однотонную рубашку.
В кают-компании завтракали не только капитан со стармехом, но и все помощники с механиками.
Сегодня последний день стоянки. Механики и штурмана со вчерашнего дня перешли на морские вахты, поэтому на завтрак за столами сидел весь комсостав.
Все с любопытством осмотрели Леонида, а он, как под микроскопом, пробрался на своё место.
Но, это оказалась только секундная заминка. Ритм разговора за столом возобновился и все продолжали завтракать.
Стармех, допив чай, грозно осмотрел подопечных и негромко рыкнул:
– После завтрака всем механикам зайти ко мне в каюту, – и исподлобья осмотрел своих подопечных, чтобы убедиться, что его приказ понят.
Механики только закивали в ответ:
– Да, да. Понятно, понятно, – подтверждая принятие приказа.
После выхода стармеха из кают-компании, Леонид хотел ринуться к деду в каюту, но второй механик задержал его:
– Стоять! Мы туда зайдём через пять минут. Он сейчас устроится, разложит бумаги, а тогда уже и мы пойдём.
Поэтому, руководствуясь указанием старших товарищей, Леонид закончил пить чай и через пять минут двинулся в сторону каюты стармеха.
Вначале туда вошёл второй механик, за ним – третий, а следом пристроился и Леонид.
Владимир Петрович уже сидел на диване около банкетного столика, расставив ноги и разложив на них свой объёмный живот. Он важно курил болгарскую сигарету и о чём-то важно вёл беседу со стармехом.
Когда механики зашли в каюту, то им никто не предложил сесть и они остались стоять возле двери.
Дед внимательно осмотрел механиков с ног до головы и наоборот, а потом изрек:
– Господа-товарищи механики… – тут последовала небольшая пауза, – сегодня будет отход, и я думаю, что никто из вас не повторит предыдущих ошибок, которые с кем-то и когда-то однажды случались, – и пристальным взглядом, как удав, выбирающий жертву из предоставленных ему кроликов, осмотрел стоящих у дверей механиков. – Нам надо сегодня выйти и через четверо суток прийти во Владивосток. Всем всё ясно?
– Конечно, ясно, – понимающе закивали послушные механики. – Всё понятно.
Только второй механик добавил:
– Ясно, Сергей Николаевич. Всё будет нормально, вы не переживайте.
– Я знаю, о чём я переживаю, – недовольно пробурчал дед и посмотрел на Леонида уничтожающим взглядом.
На что второй механик ответил, посмотрев на Леонида:
– С ним всё нормально. Он вчера целый день изучал машину. Я думаю, что он освоился.
– Ну и как, четвёртый? Освоился? – грозно вопросил дед, испепеляюще глядя точно в глаза Леонида.
От такого взгляда у него по спине поползли мурашки, но он нашёл в себе силы для ответа:
– Да-да, Сергей Николаевич, освоился. Но надо ещё раз сегодня всё обойти и закрепить в памяти. Если что будет не ясно, то я спрошу у второго или у третьего механика, – Леонид с надеждой посмотрел на каждого из них, – или у мотористов… – уже тише добавив.
– Некогда уже сегодня спрашивать, – недовольно перебил его дед. – Отход у нас в десять часов! – и перевёл взгляд на второго механика. – И чтобы машина была готова к этому времени. Ясно?
– Понял, понял Сергей Николаевич. Всё будет сделано, – тут же заверил его второй механик.
Леониду невольно подумалось:
«Как же эту машину готовить?»
Леонид помнил, что такие же двигатели MAN стояли на пассажирских судах. Но этот MAN совсем другой. Он модернизированный и более мощный и на нём стояли совсем другие турбины.
Вчера Леонид ходил вокруг главного двигателя, осматривая его со всех сторон. Но, так как о главном двигателе он вообще ничего не знал, то опасался прикоснуться к нему и пальцем, надеясь, что в дальнейшем ему об этом расскажут сами механики.
Леонид не считал себя специалистом в больших дизелях, но один из случаев, произошедший с ним на пассажирском судне «Приамурье», показал всем, что он очень большой «знаток» всех таких дизелей.
Второй механик с утра дал ему задание пойти в корму машинного отделения, где стояли большие воздушные баллоны и мыть их сверху до низу, потому что там за многие годы скопилось очень много пыли и грязи.
С ведром воды Лёнька взобрался на эти баллоны и, болтая ногами, и манипулируя, чтобы не свалиться с них, елозил по ним пузом. Чего больше он делал, мыл их водой или стирал с них грязь животом, он не знал. Во всяком случае, пытался навести на балонах порядок.
Неожиданно он услышал, как главный двигатель неожиданно начал издавать какие-то странные звуки. Типа:
– Жах! Бах – ба-ба-бах! – звуки шли со стороны главных двигателей.
Это так могла загавкать только турбина!
– Вот, – непроизвольно подумалось ему, – помпаж начался! – «умный» же был этот Лёнька.
На лекциях по турбинам и дизелям он всегда сидел в первых рядах, стараясь не пропустить ни единого слова преподавателей. Его конспектами, всегда обстоятельно написанными и прекрасно оформленными, частенько пользовались однокурсники перед экзаменами.