ИГРУШКА
Я УСТАЛА ДО ТОЙ СТЕПЕНИ, что почти не чувствовала собственных ног.
Командовать труднее, чем мне казалось. Помимо бросания всем указаний, мне приходилось лично контролировать состояние всего, что пребывало в гостиную. Так что набегалась я достаточно и успела поблагодарить всех святых с тем, что в задание Энтони Максвона не входило украшение всего дома целиком.
Лолли, – единственного, пожалуй, человека, который как-то успокаивал меня одним лишь своим присутствием, – очень не вовремя не было дома. Печально было это осознавать. Я словно осталась одна, хотя особняк был полон людьми.
Глядя на экран своего телефона, я с любовью разглядывала изображение своей семьи. Мы всегда фотографировались абсолютно на всех встречах, когда я приезжала из общежития домой в гости.
На фотографии мама стояла возле инвалидной коляски папы, а я слегка наклонилась над ней, положив руки на спинку коляски. Мы все улыбались. Особенно часто улыбался папа. Я не смогла бы вспомнить и дня, в который он бы сидел с хмурым выражением лица или даже грустил. Он будто не был способен на подобное. И меня всегда учил тому, что улыбка очень важна в нашем сером и жестоком мире.
Я очень скучала по своим родителям. И именно под порывом сильной тоски по ним я без раздумий крепче сжала в руке телефон, села на кресло в своей временной комнате и позвонила маме через видео-вызов.
Но трубку поднял папа.
– Аника! – Он искренне обрадовался, когда увидел моё лицо на экране телефона. – Как я рад тебя видеть!
– Привет, пап! – Я улыбнулась, взглянув в его невероятно добрые карие глаза.
У папы были каштановые волосы в молодости, но на сегодня они уже достаточно поседели, так что определить изначальный цвет казалось крайне сложной задачей. Кожа раньше была оливкового оттенка, но со временем из-за бессонных ночей, вызванных болезнью, она стала бледной, болезненно бледной, будто всю его кровь кто-то выкачал.
Мне было до невыносимости больно смотреть на него.
– Как дела у вас с мамой? Я хотела позвонить и раньше, но…
– Я знаю, как занята ты иногда бываешь, Аника. Нет нужды в твоих извинениях.
Пару секунд я помолчала, а потом всё же спросила:
– Как мама? Где она сейчас?
– А-а, твоя мама готовит список продуктов целый день. Хочет приготовить завтра праздничный ужин.
Я заулыбалась, вспомнив о том, что завтра у них годовщина. Завтра будет ровно как двадцать лет с того дня, когда они впервые встретились, влюбились и почти сразу поженились.
Они были той самой идеальной парой, которой хотелось любоваться. Между ними не было ссор, разладов и обид. Папа с мамой находили общий язык в любой сложной ситуации и никогда не давали друг другу поводов для скандалов.
Я ими восхищалась всю свою жизнь.
– Мне так жаль, что я не смогу приехать, – сказала я, и мой голос заметно дрогнул. – Я очень хотела бы сейчас быть рядом с вами.
– Ну что ты, дочь моя. – Папа улыбнулся и шуточно провёл пальцем по экрану, имитируя такое движение, будто он вытирает мои невидимые слёзы. – Не надо расстраиваться по пустякам. Тем более что нашей с твоей мамой годовщине стоило бы пройти только между нами.
Я коротко засмеялась, поняв, что он хотел этим сказать.
– Хочешь, я позову маму? – спросил папа.
– Нет. Не отвлекай её. Я позвоню вам ещё… Пап, как там дела с лекарствами?
Он не ответил и состроил такое выражение лица, будто я задала какой-то глупый вопрос.
– Что это значит, пап? – Я насторожилась, и улыбка с лица сползла. – Ты ведь принимаешь назначенные препараты, верно?
– Аника, со мной всё в порядке.
– Нет, пап! Тебе необходимо принимать лекарства! Неужели ты…
– Зачем?
Этот вопрос застал меня врасплох.
Я молчала минуту, прежде чем смогла собрать в себе силы и терпение, чтобы вновь заговорить и при этом не повышать голоса:
– Мистер Стил создал целый список лекарств, которые ты обязан выпивать каждый день. Почему ты так халатно относишься к своему здоровью?
– Милая, у меня давно уже нет здоровья. От него осталось одно лишь название. И как же мне ужасно наблюдать за тем, как ты корячишься на работе, при этом учась до самой ночи, и покупаешь мне эти бесполезные препараты, словно они смогут продлить мне жизнь. Я своё уже прожил, Аника. Я не хочу, чтобы ты тратила на меня деньги.
Я не могла поверить в то, что слышала. Сперва я даже решила, что, возможно, не так всё поняла. Может, ошиблась и восприняла его слова неправильно.
– Пап, ты сейчас шутишь? – Мой голос звучал очень слабо и почти хрипло, ведь я всё-таки осознала, что всё услышанное мной действительно только что прозвучало.