Еще раз прошу прощения за эти отступления в прошлое. Но хочется, чтобы читатели поняли. Ничто не пропадает в истории. Всё лишь меняет свои образы и воплощения. Представая перед новым поколением в причудливой форме настоящего.
Однако, сделаем скачок и в будущее, в 2002 год, на страницы модного московского писателя Виктора Пелевина. Он описывает следующую, скорее всего, придуманную им самим сцену из московской жизни. Не такую, впрочем, и фантастическую.
У ларька с видео-продукцией стоят несколько молодых людей и оживлённо обмениваются впечатлениями от недавно просмотренных голливудских видео-фильмов.
– Чуваки! Я вчера фильм новый смотрел, «Суки», называется!
– Да, ну, «Суки» – это фигня! Ты смотрел фильм «Гады»? «Гады» – это круче, в триста раз.
– Да, нет, пацаны! «Пидоры», «Пидоры», вы смотрели?! А «Пидоры2»?! А «Пидоры3»?! Нет, вот «Пидоры3» – это крутняк!
Забавная сценка. Но и это, тоже Война. Это война за умы. Война против Веры. Это запущенный американскими идеологами голливудский конвейер, работающий без устали на разрушение русской (и любой другой) культуры. Это воспитание «нового потребителя» в России, привыкшего смотреть вместо настоящих фильмов, созданных гением отечественной и мировой кино-режиссуры, фильмы «Гады», и «Пидоры3». Интересно, о чём будут говорить эти молодые, русские юноши, когда вслед за фильмами «Гады», умные американские дяди пошлют на их головы свои «Минитмены», «Тамогавки» и «Полларисы»? Наверное, уже о другом.
– Слыхали?! Вчера на Нижний упала ракета «Тамогавк»?!
– Да, ладно, чё там «Тамогавк»! На Псков прорвались две штуки «Тамогавк2».
– А про «Тамогавки3», вы слыхали? Вот, «Тамогавки3» – это круто!
On the Dark Side of the moon
Что интересного и необычного нахожу я сегодня в музыке группы «JUDAS PRIEST»?
Абсолютно, ничего интересного. Тупая, металлическая зубодробилка, разгул самых низменных страстей и обыкновенный «сатанизм» на обложке. Но тогда, в 1978-м, для моих неискушенных ушей это казалось откровением, новым словом в музыкальном творчестве. Это было неслыханно – так играть! Ревущие, резкие «рифы» искаженных «овердрайвом» гитар, мощный бит барабанов и визжащий, завораживающий голос вокалиста, поющего на непонятном языке. Казалось, он неистово голосит о чём-то важном, значительном. Впрочем, наши отечественные рок-музыканты оказались прилежными учениками. Огромная популярность питерских групп, типа «АЛИСЫ» или «Король и Шут», объясняется тем же, что и популярность американских «хеви-металлистов», или успех знаменитых «СЕКС ПИСТОЛЗов». Тот же, мощный бит барабанов, ревущие «гитарные рифы» и, главное, игра на детском любопытстве: а что же, там, on the Dark side of the Moon?
О том, что «там», на тёмной стороне Луны, мой друг Артурка Струков чётко сформулировал только теперь, в отрезвляющем голову Настоящем.
«Клинтон, с пухлыми губами,
Олбрайт, с хищными глазами,
Негры в форме US ARMY – это США!
Майкл Джексон, с «пидорскими» танцами,
РЭП, с их чёрными засранцами,
Сорос, с грязными финансами – это США!»
Роскошная, советская ДРАКА
Лето 78-го пролетело как-то незаметно, и особых воспоминаний не оставило. В августе, мама отвела меня к, исполнявшей обязанности директора школы, учительнице по математике. Её звали Галина Петровна. Это была полная, пожилая, но не старая, ещё, женщина. Она посмотрела на мой аттестат о среднем, восьмилетнем образовании. Порадовалась тому, что там были одни пятёрки и сделала одно только замечание. Почему по математике 4 балла? Мы, с мамой объяснили, что преподаватель математики Игримской средней школы, отличалась особой требовательностью, строгостью, и пятёрки ставила только особо одарённым математическими способностями ученикам. У меня, видимо, таковых не оказалось. Этот ответ, видимо, Галину Петровну вполне удовлетворил, и она сказала, что я могу, в сентябре явиться на занятия в 9-й класс «б». Как потом выяснилось, меня определили в самую престижную школу города Тюмени, №21, с английским уклоном, в которой учились, почти сплошь, дети тюменского начальства. Школа добивалась 100%-ной поступаемости своих выпускников в Высшие учебные заведения.
Но это было не самое главное в жизни. Гораздо важнее для меня была встреча с моим друганом, Юркой Шаповаловым. Мы с ним дружили еще до того, как меня родители увезли на Север Тюменской области, в посёлок Игрим. Конечно, мне было неохота никуда тогда уезжать, но так уж устроено в жизни, когда тебе 10 лет отроду – всё решают родители. Я прожил на Севере 5 лет, вернулся в описываемом,1978-м году, и встреча, с единственным своим тюменским приятелем, была для меня событием наиважнейшим.
Странно, но тот год, что мы с Юркой провели во дворе дома №36 по улице Салтыкова-Щедрина, остался в моей памяти, чуть ли не самым ярким периодом моего детства. Я помню всё. Как гоняли шайбу в морозных сумерках по заледеневшему тротуару, освещенному тусклым светом голубоватого неонового фонаря. Как вместе хулиганили и ломали детсадовскую веранду, и удирали от разъяренного сторожа. Я помню, даже хоккейную клюшку, которая была тогда у Юрки. Помнит ли он? Не знаю.
Я – помню. Эта клюшка называлась «Ленинград». Она была какой-то новой конструкции, с пластиковым пером, и Юрка страшно ей дорожил и гордился. И Юрка умудрялся метнуть ею шайбу точно в железо-бетонный столб этого фонаря, что служил нам единственным во дворе источником света. А у меня шайба улетала в сугроб. И я завидовал Юрке. Я думал, что это Юрка так метко бросает шайбу, потому что у него такая классная клюшка. И я попросил маму, привезти из Свердловска, от дяди Толи, который был защитником свердловского «АВТОМОБИЛИСТА», настоящую, мастерскую клюшку, чтобы и я мог бросать шайбу не хуже Юрки. И случилось чудо! Мне повезло. Мама действительно привезла мне в подарок клюшку «Лужники». Настоящую, мастерскую клюшку, какой не было, может быть, ни у одного, такого же мальчишки, в городе. И теперь, завидовал, уже Юрка. Но в столб, он всё равно попадал лучше. Видно, дело было не в клюшке. Таланта у Юрки больше было к этой игре. Он и на коньках потом катался, с таким шиком, что я от зависти только рот разевал. Да и теперь, через много лет, по части спортивных способностей, мне до моего друга Юрки далеко.
Но было одно дело, в коем я, тогда, моего друга Юрку превосходил. И дело это называлось коротким, но звучным и ёмким словом: ДРАКА!
«Но в жизни есть одно
Жемчужное зерно —
Роскошная, светлая Дрррака!»
И вот тут я равных во всём нашем районе среди своих сверстников, не припомню. А драться нам тогда приходилось настолько часто, что всех драк теперь и не вспомнить. Но причина для того, чтобы так много драться была, и причина была веская.