Фамилию «Дидуров» я впервые услышал от одного знакомого рок-музыканта в телефонном разговоре, который случился, если я ничего не путаю, в 1995 г.. «Есть такой человек – Дидуров, – сказал знакомый музыкант. – У него своя тусовка, которая кочует по Москве с места на место, но собирается регулярно – каждое воскресенье». И сообщил телефон. Я собрался с духом и однажды позвонил. Мужской голос на другом конце провода довольно сухо сказал мне что-то вроде «приезжай с гитаркой, посмотрим» и сообщил адрес.
В назначенный день и час я пришел на Большую Пироговскую, где в то время проживало рок-кабаре (тогда я еще не знал этого странного словосочетания). Если подвести итог той давней нашей неровной беседе, Алексей Дидуров сказал, что выступать мне рановато, и приглашал походить в рок-кабаре, посмотреть как «ребята работают на сцене» (его слова). Я отказался. Я был уставший и расстроенный – школьными оценками, поставленными мне сидящим передо мной человеком, которого я воспринимал как руководителя некой неформальной тусовки и только, его манерой держаться, которая показалась мне заносчивой, его поучительным тоном. Отягощающим обстоятельством было то, что за моими плечами на тот момент уже были годы и годы творческого затворничества, множество кассет с песенками, записанными на магнитофоне «Весна-205», блокноты и тетрадки, исписанные стихами и прозой. И долгое одиночество, к которому, я возможно даже привык, освоился. Я приехал за помощью, мне предложили помощь, я от нее отказался. Помню, Алексей Алексеевич после моего решительного «нет» как-то переменился в лице и поспешил пригласить ожидающую пару со стихами, давая понять, что аудиенция окончена.
Теперь, спустя много лет, я понимаю, в чем была системная ошибка многих и многих встречавшихся с Алексеем Дидуровым: все видели перед собой человека, говорящего в лицо малоприятные для авторского самолюбия вещи, и мало кто видел Поэта, имеющего на то некоторое – как минимум – право.
Спустя много лет, в феврале 2003-го благодаря уникальному стечению обстоятельств (многие предпочитают слово «судьба») я оказался в рок-кабаре в качестве автора-исполнителя, допущенного к микрофону. Помню, послушав страстные монологи Алексея Дидурова, я вышел в коридор Еврейского культурного центра, где в ту пору проводилось рок-кабаре, и в нетерпении раскрыл книжку его стихов. На специальном столике в коридоре всегда были разложены стихи, кассеты поэтов, музыкантов. Мне захотелось немедленно убедиться в том, что этот человек имеет право говорить так ярко, образно, мощно. Говоря попросту – я все еще не знал кто такой Дидуров и опасался стать жертвой краснобая – такие случаи бывают. Открыл первое стихотворение, второе, третье… и вернулся в зал. Я не помню, что это были за стихи, но помню свое чувство изумления перед точностью, четкостью, чувственностью, образностью, одним словом – мастерством стиха. И еще помню, что именно тогда, прочитав несколько стихотворений А.А.Д. в коридоре ЕКЦ, я окончательно решил, что буду приходить на его литературное рок-кабаре.