На следующее утро, откашляв свои положенные тридцать-сорок минут, Освальд закурил, снял трубку и набрал указанный в брошюре номер.
– Прошу прощения, сэр, такого номера не существует. Вы уверены, что правильно его набрали?
– Абсолютно уверен. Я на него смотрю сейчас.
– Куда вы пытаетесь дозвониться, какой код района?
– Вот уж не знаю. Отель «На опушке», Затерянный Ручей, округ Болдуин, Алабама.
– Соединяю со справочной по району.
– К вашим услугам, – отозвалась немного погодя другая телефонистка.
– Будьте любезны, соедините меня с отелем «На опушке».
– Минуточку, сэр. Сейчас поищу. – Эта телефонистка говорила с таким густым южным акцентом, что можно было подумать, она издевается. – Извините, но у нас в справочнике нет никакой гостиницы «На опушке», округ Болдуин.
– О… Ладно, а вы сами где находитесь?
– В городе Мобил.
– Это что, в Алабаме?
– Да, сэр.
– Вы когда-нибудь слышали о местечке, именуемом Затерянный Ручей?
– Нет, сэр, никогда.
– А в вашем справочнике есть хоть какой-нибудь номер оттуда?
– Минутку. Уже ищу… Есть телефон зала приемов в Затерянном Ручье и телефон тамошней почты. Вас соединить с каким-нибудь из этих номеров?
– Давайте попробуем зал приемов. Может, там мне смогут помочь.
Минут за пять до этого миссис Френсис Клевердон, симпатичная сдобная дама с белыми, мягкими, словно пух, волосами, и ее младшая сестра Милдред вошли в зал приемов с тыльной стороны через кухню. На улице было 72 градуса по Фаренгейту[6], жара и духота в зале стояли невыносимые, и женщины открыли все окна и включили потолочные вентиляторы. Была первая суббота месяца. Сегодня вечером состоится ежемесячное собрание членов Ассоциации местных жителей и совместный ужин «что бог послал»[7]. Прихватив угощение, сестры прибыли пораньше, чтобы подготовить все как полагается. Френсис внесла два прикрытых колпаками блюда, одно с бобовой запеканкой, второе с макаронами с сыром, а также кое-что на десерт.
Милдред, которая нажарила цыплят и приготовила свиное жаркое, подходить к телефону не стала. Возвратившейся от машины Френсис она сказала:
– Не отвечай. Это наверняка мисс Альма, как начнет трещать, не остановится.
Сестры успели принести из машины два торта и три ореховых пирога, а телефон все звонил.
– Она так просто не сдастся, – сказала Френсис и сняла трубку за секунду до того, как Освальд совсем уже собрался разъединиться.
– Алло?
– Алло! – обрадовался Освальд.
– Алло? – повторила Френсис.
– С кем я говорю?
– Это Френсис. А вы кто?
Тот же густой южный акцент, что и у телефонистки.
– Это Освальд Кэмпбелл. Не могли бы вы мне подсказать номер телефона гостиницы?
– Мистер Кэмпбелл, вы попали в зал приемов для местных жителей.
– Я знаю. Нас соединила телефонистка.
– Телефонистка? А вы откуда говорите?
– Из Чикаго.
– О боже!
– Может, вы случайно знаете телефон отеля «На опушке»? А может, это и не отель, а что-то вроде пансиона. Он в ваших краях.
– Отель «На опушке»?
– Вы о нем слышали?
– Слышать-то слышала… только этого отеля больше нет.
– Закрылся?
– Да нет. Сгорел.
– Когда?
– Минуточку. Моя сестра должна знать. Милдред, когда старая гостиница сгорела?
Казалось, вопрос позабавил Милдред.
– Где-то в 1911-м. А что?
– Мистер Кэмпбелл, сестра говорит, это произошло в 1911 году.
– В одиннадцатом году? Вы шутите!
– Нет, совсем нет, говорят, здание сгорело дотла за один час.
– О… ну… А может, вы тогда подскажете, в какой другой гостинице я мог бы остановиться?
– Здесь?
– Ну да.
– Тут нет ни одной гостиницы.
– Ох.
– То есть когда-то они были, но сейчас нет. А как вы там у себя в Чикаго узнали про наш отель «На опушке»?
– Мой врач дал мне рекламную брошюрку, только она, видать, порядком устарела. Но все равно спасибо.
– Погодите-ка секундочку, мистер Кэмпбелл. Милдред, закрой дверь, а то мухи налетят! Прошу прощения, мистер Кэмпбелл. Вы ищете что-то конкретное?
– Мне просто надо провести пару зимних месяцев в теплых краях. У меня легкие не в порядке.
– Бедный мой. Плохо это.
– Доктор сказал, мне следует побыстрее убраться из Чикаго.
– Я так вас понимаю. У вас там наверняка жуткий холод.
– Да уж.
Освальду не хотелось обрывать разговор, но пора было закругляться. И так это обойдется ему в целое состояние.
А миссис Клевердон не умолкала:
– У нас-то жарища. Нам пришлось открыть все окна и включить вентиляторы. Ой, простите, мистер Кэмпбелл. Я только дверь прикрою…
Он ждал, слушая, как из трубки несется приглушенный птичий щебет, – «птичек звонкие трели», как написала эта… как ее там… Диана Беркли. Придется теперь платить за эти трели.
– Я здесь, мистер Кэмпбелл, – вернулась к аппарату Френсис. – Вам нужен приют для вас с женой или для вас одного?
– Только для меня.
– Вы уже звонили в другие места?
– Нет. Я начал с вас – уж очень все показалось красиво. В любом случае спасибо.
– Еще минуточку, мистер Кэмпбелл. Дайте мне ваш номер. Погляжу, вдруг удастся что-нибудь подыскать.
Свой телефон Освальд сообщил, только чтобы отвязаться. Что за безумное местечко. Им звонит совершеннейший незнакомец, так они готовы заболтать его до смерти.
Расставив на столах цветы, Милдред вернулась в кухню.
– С кем это ты так долго?
– Одному чикагскому бедняге с больными легкими нужно где-то остановиться на зиму. Доктор дал ему брошюру про старую гостиницу, и он думал, что найдет там кров. – Френсис вытащила огромный кофейник. – И с чего это она, интересно, взяла и сгорела?
– Говорили, все крысы и спички.
– О господи. – Френсис откупорила большую банку с кофе. – Крысы могут сгрызть что угодно. Но чтобы пожар устроить!
На следующий день, часов около трех, Освальд совсем уже собрался опять взяться за Флориду, когда зазвонил телефон.
– Алло?
– Мистер Кэмпбелл, это Френсис Клевердон из Алабамы, вы вчера со мной беседовали, помните?
– Конечно, помню.
– Вы уже подыскали для себя подходящее местечко?
– Нет, еще нет. То, что предлагают, мне не по карману.
– Понятно. Если вы еще не передумали насчет наших мест, я вам тут кое-что нашла. По соседству со мной живет замечательная дама, она была бы рада вас принять на любой срок.
– Ух ты, – произнес Освальд. – И как вы думаете, сколько она с меня попросит?
– По ее словам, пятьдесят долларов в неделю ее вполне устроит, если вам это не обременительно. И конечно, сюда включено все питание. Это не слишком дорого?
Сложив свою шестисотдолларовую месячную пенсию и крошечное военное пособие, Освальд решил, что цена его устроит. Куда бы он ни звонил во Флориде, везде просили в два, а то и в три раза больше.
– Не слишком, и звучит очень привлекательно. Когда мне можно приехать?
– Бетти говорит, приезжайте в любое удобное для вас время, но чем скорее, тем лучше. Уж так хорошо на речке сейчас. Только, мистер Кэмпбелл, хочу вас предупредить, прежде чем вы примете решение. У нас тут крошечное селение, продуктовая лавка и почта, но зато тишь да благодать, и теплынь, уж это я вам гарантирую.
– Звучит заманчиво, – соврал Освальд. Конечно же, он так не считал, но вот цена… Следовало соглашаться, пока они там не передумали.
– Вот и замечательно. Позвоните мне, когда будете выезжать, вас кто-нибудь встретит.
– Договорились.
– И вот еще что, мистер Кэмпбелл, просто чтобы вы были в курсе. Мы здесь люди дружелюбные и доброжелательные, и соседи из нас хорошие, всегда придем на помощь. Надо только нас позвать. А вообще-то мы не любители совать нос не в свое дело.
Френсис говорила правду. Жители Затерянного Ручья предпочитали заниматься своими делами. Правда, несмотря ни на что, в душе Френсис оставалась оптимисткой с романтической жилкой. Появление нового мужчины в населенном пункте, где в наличии четыре вдовы и три одинокие женщины, неизбежно вызывало у всех определенный интерес. Одной из трех незамужних была ее сестра Милдред. Сама-то Френсис была вдовой, но в гонку включаться не торопилась. После двадцати семи лет счастливого брака ей вполне хватало и воспоминаний о пережитом, а вот в отношении других дам… почему бы и не подтолкнуть судьбу в нужном направлении? Тем более Френсис была пресвитерианкой и верила в предопределение. К тому же мистер Кэмпбелл позвонил в первую субботу месяца, единственный день, когда в зале приемов кто-то есть, и это вам не простое совпадение. Вот будет здорово, если гость обернется чьим-нибудь рыцарем-поклонником в сверкающих доспехах! Из местных мужчин в расчет стоило принимать одного только Роя Гриммитта, владельца продуктовой лавки. Правда, ему всего тридцать восемь, для большинства дам слишком молод. Да и вообще после всего, что с ним стряслось, он, похоже, останется вечным холостяком. А жалко. Такой красивый, да еще и добряк. Хотя Френсис очень хорошо его понимала, получше, чем некоторые. Что все прочие чувства перед настоящей любовью!