Глава вторая
Тилли едва не пропустила мгновение, когда электричка тронулась с места. Она ждала, что поезд дёрнется, двери вагона с лязгом закроются, может быть, кто-то дунет в свисток. Но всё было совсем не так: просто в какой-то момент перрон плавно поехал назад, словно двигалась платформа, а не электричка.
Тилли прижалась носом к стеклу, пытаясь разглядеть маму, которая осталась на отъезжающем перроне и теперь махала ей рукой. Тилли хотелось крикнуть: «Остановите поезд!» Но, конечно же, она не стала кричать, а заставила себя улыбнуться и помахала маме в ответ. Через полтора часа бабушка встретит её на станции, и всё будет хорошо. И если подумать, ехать не так уж и далеко. Но Тилли всё равно было страшно. Особенно когда электричка набрала ход и перрон остался позади. «Многие мои одноклассники ездят в школу на электричке», – уговаривала себя Тилли.
Она оторвалась от окна, села на место и вцепилась в свой рюкзачок. Мама дала ей в дорогу книжку-раскраску, коробку цветных карандашей, сэндвич и воду. И уже на вокзале купила ей книжку с головоломками. Теперь Тилли подумала, что мама, наверное, волновалась сильнее её самой. Шутка ли: её дочка впервые едет на электричке совсем одна!
Тилли кивнула своему отражению в оконном стекле, вспомнив давешний разговор с прабабушкой. Прабабушке приходилось гораздо труднее, ей нужно было заботиться о младших братьях. А Тилли не надо заботиться ни о ком. У неё приключение! И всё не так страшно! Тилли оглядела вагон. Людей было не много, но и не мало. Почти все либо читали, либо слушали музыку в наушниках.
Тилли открыла рюкзак и достала маленькую бандероль, которую ей прислала прабабушка. Бандероль пришла позавчера, но мама отдала её Тилли только сегодня утром, за завтраком. Под адресом пра бабушка приписала своим мелким красивым почерком: «Не открывать, пока не сядешь в электричку». Тилли только теперь поняла, как хорошо всё придумали прабабушка с мамой. Любопытство – отличное средство от страха. Так бы Тилли всё утро переживала из-за поездки, но её отвлекали мысли о прабабушкином сюрпризе.
Это был не конверт с мягкой пупырчатой плёнкой внутри, а настоящая старомодная бандероль, завёрнутая в плотную почтовую бумагу и перевязанная бечёвкой. Тилли пришлось повозиться с туго затянутым узлом. Наконец она всё-таки развязала бечёвку и развернула бумагу – но не сразу: ей хотелось продлить предвкушение сюрприза.
Внутри лежала картонная коробочка с крышкой. В коробочке было что-то завёрнутое в старую папиросную бумагу, пожелтевшую от времени и хрупкую с виду. Медленно, словно во сне, Тилли развернула подарок.
Это была блестящая ёлочная игрушка: золотая стеклянная корзинка с алыми розами. Очень красивая и, наверное, старинная. Краска местами облупилась, но не утратила блеска. Рядом с игрушкой лежали небольшая чёрно-белая фотография и записка на сложенном вчетверо листочке.
Тилли с нетерпением развернула записку.
Тилли взяла фотографию. С чёрно-белого снимка на неё смотрели трое детишек. Наверняка это прабабушка и два её брата. Элфи, Эдди и Тилли. Да, Тилли назвали в честь прабабушки. На самом деле их обеих зовут Матильда, но Тилли никто никогда не называл полным именем. Элфи и Эдди сидели на невысоком, сбитом из досок заборчике, на самой верхней перекладине. Их сестра Тилли сидела на корточках на траве в обнимку с большой чёрно-белой английской овчаркой.
Тилли улыбнулась и бережно провела пальцем по пушистому белому «воротнику» на шее у пса. Собака на снимке была вылитый Тарран, старый прабабушкин пёс, которого Тилли очень любила. Надо будет спросить у прабабушки, как звали овчарку на фотографии.
Тарран много лет был пастушьей собакой на овечьей ферме, принадлежавшей дяде Тилли, но теперь «вышел на пенсию». Дома, в городской квартире, где Тилли жила с мамой, у них не было места, чтобы держать собаку, поэтому Тилли всегда очень радовалась, когда приезжала к прабабушке и они вместе ходили гулять с Тарраном. Это был явно прабабушкин пёс. Он не отходил от неё ни на шаг, и, хотя позволял себя гладить другим, было видно, что ему это не очень-то нравится. Как будто он просто терпел чужие ласки, чтобы не выглядеть невежливым в глазах прабабушки. Если она садилась на стул или на скамейку в саду, Тарран ложился у её ног и как будто её охранял.
Тилли заерзала на сиденье. Электричка уже выезжала из города, и вскоре за окном замелькали поля и леса. Зимние деревья тянули голые ветки к бледному небу. Вагон легонько покачивался, убаюкивая Тилли. Она и вправду чуть не заснула и едва не выронила фотографию. Тилли моргнула и села прямее. Ей нельзя засыпать! А вдруг она пропустит свою остановку?! Мама сказала проводнику, что в Ньюпорте Тилли встречает бабушка, и тот пообещал проследить, чтобы Тилли вышла где нужно. А если он забудет – и что тогда?
Дело в том, что Тилли почти не спала прошлой ночью. От волнения перед поездкой она заснула только под утро, и ей приснился сон об электричке. Хотя, если честно, это был настоящий кошмар. В том сне она чуть не опоздала на поезд, и вагон был переполнен, и ей пришлось сидеть на полу, а потом она вышла на нужной станции, а электричка поехала дальше, и Тилли только тогда осознала, что забыла в вагоне свой чемодан…
Она испуганно вздрогнула, привстала с сиденья и посмотрела на багажный отсек в дальнем конце вагона. Вон он, её чемодан. Никуда не пропал. Тилли села на место, на секунду закрыла глаза и зевнула. Нет, спать нельзя! Она покрепче сжала кулаки, специально вдавив ногти в ладони, чтобы не заснуть.
– Всё будет хорошо, – сказала она себе вслух. – Мы поставили будильник. Я не пропущу свою станцию.
Она достала из рюкзачка свой новенький смартфон, который мама подарила ей на день рождения. В смартфоне была фотокамера, и Тилли уже не терпелось поснимать бабушку, прабабушку и Таррана. И можно будет послать фотографии маме! Ещё на вокзале Тилли с мамой установили будильник: он зазвонит за пять минут до прибытия электрички в Ньюпорт. Значит, можно не волноваться, остановку она не пропустит.
Всё будет хорошо. Но всё равно лучше не спать. Уж полтора часа можно как-нибудь продержаться…