В оформлении обложки использованы фотографии с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.
****
Рассказ-трейлер к роману «Мёртвая рука капитана Санчес» из серии «Достояние Англии».
В самом конце декабря 1738 года над всей Англией с нескончаемым упорством шёл снег. Хлопья были большие и липкие, порывами налетал холодный ветер, резавший лёгкие, и бедняки, у которых не осталось денег на дрова, утешали себя тем, что это на небе линяют святые ангелы. Природа словно хотела наверстать упущенное и усыпать всё королевство к празднику.
Город Бристоль получил свою порцию снега. Шквалистый ветер пронесся над Ирландским морем, от Ньюпорта до причальных стенок порта, завывая в оснастке стоящих на якоре кораблей и осыпая их палубы зимним покровом. В узких портовых переулках сырость по-прежнему пробирала до костей, но туман, обычный в это время года, постепенно рассеялся.
Высоко над землёй снег ложился на рельефы башен церкви Сент-Мэри-Редклифф, окутывая белыми шапками её ажурные каменные плетения и наглухо заваливая ниши – на резьбе оконных переплётов наросли сбившиеся на сторону снеговые подушки, и карнизы вмиг потеряли свою обычную прямолинейность. К Рождеству все дома в городе оказались благолепно укутаны на зиму, улицы стали белы и чисты, как новорожденные, а деревья застыли в торжественном и важном сияющем уборе.
С раннего утра кое-кто из горожан вышел разгребать снег перед своей дверью. Соседи перекликались друг с другом, и в голосах их чувствовалось предпраздничное нетерпение. Все, казалось, чего-то ждали, но непременно чего-то радостного, и такого, для чего бы стоило жить дальше…
****
После рождественской службы у миссис Трелони собрались гости, вместе с хозяевами их было девять человек.
Дамы принесли с собой в подарок свечи, празднично украшенные золотой фольгой, яркими лентами и цветной бумагой, и обсуждали их. Джентльмены, сидя на диванах и креслах, посматривали на дам и тихо улыбались. От зажжённых свечей всем стало светло и радостно.
Миссис Трелони обратилась к гостям:
– Мы отпустили слуг на сегодня, но к столу всё уже готово. К тому же нас так много, женщин… Неужели мы не накроем на стол?
– Безусловно, дорогая, – сказал мистер Трелони, вставая. – Тем более что мы, кавалеры, вам поможем.
И они направились в столовую. Здесь оказалось холодно, хотя комната была освещена – на столе, убранном богатой белой скатертью, горели канделябры.
Миссис Трелони всплеснула руками и сказала мужу:
– И никто из слуг не растопил камин! Джордж, ты посмотри только!
В голосе её слышалась неподдельная досада.
– Ах, Труда, какие пустяки, не изволь беспокоиться… Сейчас мы всё устроим! – отозвался мистер Трелони.
Он подлетел к камину, заглянул в него и закрутился вокруг себя в поисках дров. Дров не было. Тогда он мило улыбнулся супруге и проговорил:
– Вы, леди, идите на кухню, а мы займёмся дровами.
Миссис Трелони с миссис Уинлоу и юной Мэри, подхватив юбки, пошли из столовой. Сильвия двинулась следом за всеми, как вдруг мистер Трелони окликнул её в спину:
– Сильвия, дорогая, а где можно взять дрова? Покажи нам.
Девушка обернулась к нему – на капитана Линча она по-прежнему за всё это время не посмотрела ни разу, обращаясь только к Томасу и доктору Леггу.
– Да, конечно, пойдёмте, дядя, – ответила она и направилась из столовой.
– Капитан, помогите нам, – попросил мистер Трелони. – А остальные пусть принесут и расставят стулья.
Когда за дровами ушли, доктор Легг сосчитал стулья – их оказалось ровно по количеству гостей и хозяев. Доктор недоумённо хмыкнул, пожал плечами и махнул рукой Платону и Томасу, останавливая их.
Спустя какое-то время в коридоре раздались шаги. Первым в столовую ввалился мистер Трелони, задом распахнув двери для капитана и Сильвии: капитан нёс корзину с дровами, а Сильвия шла рядом с ним, придерживая одно полено на самом верху. Это полено, зачем-то положенное сквайром в последнюю минуту, почему-то никак не хотело держаться наверху и всё норовило вывалиться из корзины.
Когда капитан и Сильвия стали проходить в распахнутые двери, мистер Трелони всплеснул руками и вскричал:
– Ах, как интересно получилось! Вы несёте дрова и остановились как раз под гирляндой из омелы! А по нашему старинному обычаю, паре, остановившейся на Рождество под омелой, надлежит целоваться – иначе счастье никогда не придёт в этот дом в новом году!
Все подняли головы и посмотрели на верх дверного проёма. Там, украшая наличник, висела гирлянда из веток вечнозелёной омелы, перевитая красными лентами, колокольчиками и сосновыми шишками. На ветках среди узких зелёных листиков виднелись россыпи голубовато-белых ягод, из-за своего цвета кажущихся прозрачными.
Между тем мистер Трелони продолжил с воодушевлением:
– Омелу друиды считали священным растением и символом вечной жизни! Ведь правда же, доктор Легг?
Доктор, который не понимал ещё ничего, моментально откликнулся с необычайным энтузиазмом:
– Совершеннейшая правда, Джордж! А древние римляне ценили омелу, как символ мира!.. Так что – целоваться обязательно!
Тут Сильвия покраснела до самых корней волос и выпустила несчастное полено, которое со страшным грохотом рухнуло на пол столовой. Побледневший капитан поставил корзину и повернулся к девушке. Томас, стоявший у окна с тихой своей улыбкой, захлопал в ладоши. Мистер Трелони и доктор Легг громко, наперебой заговорили о Благовещенье, о трёх мудрецах Востока, о рождественском бревне, о святом Георгии и кровожадном драконе – ни капитан, ни Сильвия их уже не слышали.
Капитан шагнул к девушке, взял её руки в свои, словно бы для того, чтобы удержать, и потянулся к ней губами. Сильвия закрыла глаза и слегка откинула голову в сторону. Сердце её замерло и перестало биться, зато в голове забились сладкие недавние воспоминания…
Поцелуй был долог. В столовой наступила такая тишина, что, когда с ветки омелы упала оторвавшаяся ягода, это показалось всем раскатом грома, и тут, – словно оцепенение спало, – все шумно зашевелились и стали поздравлять друг друга с Рождеством. Сильвия ахнула, вырвалась из объятий капитана и бросилась из столовой, в дверях столкнувшись с миссис Уинлоу, которая инстинктом, присущим исключительно всем женщинам, сразу же уловила всеобщее замешательство.
– Что здесь происходит? – спросила она, и глаза её стали вдруг чёрными и бездонными, а верхняя губка приподнялась, как от нетерпения.
– Ничего особенного, Сара, – ответил мистер Трелони, галантно целуя её руку. – Просто мы принесли дрова и сейчас затопим камин. С Рождеством тебя!
И все опять принялись шумно поздравлять друг друга. Капитан сидел у камина спиной ко всем и укладывал на решётку крест-накрест тонкие сосновые ветки и прутья для растопки. И только Томас, который не спускал с друга своих тёмных пристальных глаз, заметил, что у капитана дрожат руки.
Вскоре огонь в камине разгорелся, весело и уютно потрескивая, а гости и хозяева, вместе с вернувшейся в столовую Сильвией, сели за стол.
****
Некоторые источники сообщают, дорогой читатель, что раньше на Рождество в старинных домах Англии принято было подавать запечённую свиную или кабанью голову.
Ах, не верьте! Лично я в этом сомневаюсь… Вы когда-нибудь свиную голову видели?.. И что там прикажете есть? Пятачок? Это сколько порций?.. Хотя кто-то и считает, что в свиной голове заключены сплошные деликатесы – язык, мозги, щековина, а для любителей хрящики пожевать – уши.
Бр-рр!.. Даже подумать страшно, если всей еды здесь – три-четыре сантиметра от жирной кожи до кости, причём еду эту, чтобы сразу не остыла, надо ещё постепенно срезать маленьким острым ножичком. Нет, скорее всего, в этом блюде главным считалась та каша, в которой эта голова запекалась. Её, покрытую остывающим свиным жиром, наверное, и ели древние англы… Фу!
Так что, давайте, я вам лучше опишу рождественского гуся – вот это птица, так птица, хотя современные англичане почему-то предпочитают к Рождеству запекать индейку.
Согласно одной красивой легенде на Рождество 1588 года английская королева Елизавета I как раз наслаждалась жареным гусем, когда ей сообщили о гибели Непобедимой Армады – самого мощного по тем временам флота короля Филиппа II Испанского. Окрылённая этим известием, королева сочла жареного гуся благоприятной приметой и повелела на Рождество подавать ей всегда жареного гуся – на счастье.
И совершенно не важно, что Гравелинское сражение английского и испанского флота в Ла-Манше произошло 8 августа по григорианскому календарю. А, может быть, легенда перепутала Рождество и день святого Михаила. Главное, что с тех пор на Рождество в английских семьях стало принято готовить гуся, а позднее эта традиция охватила всю Европу. А может, всё получилось совсем наоборот, и традиция из Европы перекочевала на острова.
В общем, это пустяки и совсем неважно!
Так вот, о гусе… Упитанный, но не жирный, зажаренный до румяной корочки, блестящей от мёда, которым он смазан для придания аппетитности, украшенный корнишонами, печёными яблоками и мочёными ягодами, под соусом из красной смородины рождественский гусь – это подлинное украшение стола, на которое все-все без исключения смотрят с чувством, по силе своей приближающимся к экстазу!
Ах, какие дивные краски! Какое звучное сочетание янтарно-золотистых, медово-карамельных и молочно-сливочных оттенков! Какая насыщенная гармония контраста с тёмно-синими сливами, коричневато-зелёными оливками и нежными листьями свежего салата, выложенными на блюдо! Боже мой!.. А если и дальше продолжить колористические изыски, то можно со всей определённостью сказать, что ко всему этому красочному пиршеству на художественное полотно под названием «Рождественский стол» просится красное бургундское вино в «старом стиле», высокотанинное и крепкое. И в заключение любой художник вам охотно пояснит, что для полного великолепия эта картина настоятельно требует звучных завершающих коньячных мазков!
В старину в Англии к гусю подавали отварной лук-порей с уксусно-масляной подливкой, маринованные артишоки, а после открытия Америки сюда добавился запечённый картофель. И испокон века в этот день пеклись пироги с гусиными потрохами, пироги из баранины с луком, пироги с телятиной и пироги с курицей. И, представьте себе, ещё и пироги с голубятиной: слоёная начинка из яблок, бекона, лука, баранины и, конечно же, рубленого мяса молодых голубей. И в центре этой румяной со всех боков роскоши – огромный золотистый гусь. Ах!.. Ах!.. Ах!