Гнездо вампиров в столице нашли довольно быстро. Дня три обсуждали и согласовывали, потом вручили Тулону приказ и отправили «искать подходящее здание для арсенала». Капитан подозревал, что он будет всего лишь живцом, но не сопротивлялся этому. Надел медальон, смазал шею и оружие освященным маслом – и бродил якобы в одиночестве по улочкам, окружающим дворцовый парк. Не знал, но предполагал, что где-то рядом сидят не только «тихари» службы безопасности, но и «малыши» интересного дедушки.
Когда румяная разбитная деваха с корзиной пирожков ткнулась ему в бок, он даже не сразу ощутил ее острые когти, зато визг услышал, и стремительную трансформацию увидел, отскакивая. Не зря, ой не зря он под мундир рубашку, вымоченную в святой воде, надел! И кольчугу не забыл, тонкую, серебряную. Без нее капитан даже выходить в город отказывался!
Черный герцог правда ворчал, что металл на теле заметят, пусть и под мундиром, но серебряная сетка была столь гибкой и легкой, что нисколько не мешала и не сковывала движений. Зато жизнь спасла.
Когда вампирша крича и подвывая кинулась на Тулона, он постарался задвинуть свой страх перед белоснежными клыками и черными когтями в сторону, чтобы только ранить кровососку. Убить мог легко – одним ударом в горло, а надо было ранить, измотать, убедить бежать и скрываться. В Гнездо.
Он размахивал клинком, как ветряной мельницей, кричал, кромсал толстую потемневшую кожу низшей, с подвыванием грозил сжечь. Все получилось. Потеряв изрядное количество крови, девица попятилась, частично вернула человеческий облик и кинулась бежать! Утерев пот, капитан пошатнулся, прижал ладонь к раненому боку. К нему тут же подскочил мальчишка-разносчик, усадил на каменную ступеньку, вынул из кармана косынку, стянул рану и успокоительно прошептал:
– Сейчас дядька ее найдет, ууу кровососка! След оставила, что твой медведь! А вы посидите, милорд, посидите. Сейчас лекарь придет!
Вскоре улочка наполнилась народом. Пришел и лекарь и сам Черный герцог, и даже Фебюс мелькнул, мрачно кивнул Иврену и пропал в тенях. Раненого торжественно доставили во дворец, и по рекомендации целителя дали отпуск на две недели. Поскольку за окном уже шумел майтябрь, Тулон выпросил у нового начальства разовый портал, в счет премии, и поспешил в Заповедный лес.
Капитан выпал из окна портала как раз возле заставы. Встал, отряхнулся, поправил перевязь, подхватил мешки с гостинцами и двинулся к молодняку, поздороваться и попросить коня, чтобы быстрее добраться до дома. Его встретили настороженно – с расстояния плеснули освященной водой, приложили к щеке серебряную печать на длинной палке.
– Что случилось? – подобрался Тулон, не препятствуя проверке.
– Вампиры, – мрачно ответил старший оборотень, смутно знакомый капитану по школе.
– Напали? – утробно рыкнул волк.
– Хуже! Замаскировались под оборотней! Проникли в Лес, добрались до Лосиного лога. Там их случайно опознали. Сестра одного из оборотней в гости приехала и удивилась, увидев брата, с которым недавно рассталась.
– Схватили? – Тулон держал себя в руках, но молодняк вокруг невольно прижимал уши, чувствуя его гнев.
– Разорвали на куски. У Траска жена пострадала и дочь.
Волка удалось удержать с трудом. Зверь рвался немедля отомстить обидчикам стаи, но Тулон подавил инстинкты, и усталым тоном попросил:
– Коня дадите? Хочу быстрее к своим попасть, да мешки тяжелые.
– Лошадей нет, извини, – развел руками старший, – молодняка дам, четверых, дотащат.
– Спасибо! – пожав стражу руку, гвардеец распределил ношу среди сеголетков, сменил ипостась, и закинув мешок, как овцу, на спину, трусцой рванул в лес, борясь с желанием прибавить шаг. Очень уж хотелось увидеть Снежану, обнять Радмилу, убедиться в том, что его родные живы и здоровы!
Звездочет сидел на вершине своей башни и смаковал горячее красное вино с пряностями. Весенний ветер холодный, у будущей королевы все благополучно и почему бы не побаловать себя глоточком глинтвейна? Внизу шла суета. Бегали слуги, важно бродили придворные, то и дело падали копья и вымпелы. Кто-то кричал, кто-то ворчал… Обычные сборы на охоту!
Одолев вампиров и наградив всех, кто помогал найти гнездо, Его Величество заскучал. В политике все было мирно, соседи не рисковали связываться с безумцем, притащившим во дворец три десятка младенцев. Так что, уныло побродив по кабинету король объявил Большую охоту.
Весной охотиться на крупных зверей запрещено – все они готовятся произвести потомство. Однако можно бить птиц, особенно самцов на токовищах. Поэтому на охоту брали чучела, манки, шатры для засады на зорьке и обычный набор еды и удобств для изнеженных дам и щеголеватых кавалеров.
Звездочет наблюдал за сборами с высоты и посмеивался. Он то знал, что королю предстояло усвоить еще один урок. А задачей астролога было не мешать высшим силам воспитывать чересчур самонадеянного мага.
Оборотня дома не ждали. Когда цепочка волоков с мешками в зубах появилась на тропинке, ведущей к дому, Снежана, сидящая на скамье у стены, всплеснула руками, вскочила, тревожно всмотрелась в зверей и с облегчением улыбнулась. Потом подхватила стоящую у колен Радмилу и поставила на лавку, чтобы девочка скорее увидела приемного отца и помахала ему рукой.
Волки подбежали ближе, оставили «добычу» и убежали, а Тулон сменил облик, и бросив мешок обнял жену и дочь, впитывая их радость и делясь своей. Потом они вошли в дом, и уже собрались садиться за стол, но Снежана схватилась за живот и с удивлением смотрела, как под ногами собирается лужа.
– Началось! – быстрее всего среагировала мать Иврена. – Сын, бери жену, идите к себе, я сейчас Радочку к соседке отведу и повитуху кликну!
Волк растерялся, но отец его поддержал:
– Давай-давай сынок, не торопись только, это дело небыстрое!
Тулон на руках доставил жену в спальню, и обнаружил там родильное кресло! Покосился на странный предмет, но стиснул зубы и не сбежал. Снежана вела себя спокойно – расшнуровала платье, положила руку мужа на тяжелую юбку, чтобы помог стянуть. Распустила волосы из тугого узла и принялась их расчесывать, вызывая у Иврена смятение чувств. Его жена была прекрасна в этот момент, а он так соскучился, что просто не мог оторвать от нее глаз! Однако Снежана должна была вот-вот подарить ему сына, и это пугало отважного капитана до дрожи в пальцах!
Едва Снежа, заплела слабую косу, как в комнате появились женщины. Тулона оттерли в сторону, но выставить прочь даже не пытались. Пока повитуха осматривала роженицу, остальные быстро накрыли на письменном столе легкий перекус, наставили кувшинов с морсом, молоком и медовым взваром. Иврен смотрел на это с большим удивлением, однако его пригласили к столу, сунули в руки тарелку с мясом, напиток и посоветовали:
– Ешь, папаша, первые роды дело долгое!
Снежана тоже села рядом, прижалась к его плечу, и он покормил жену со своей тарелки. Потом повитуха сказала ему водить роженицу по комнате, и отвлекать разговорами. Гвардеец вспомнил все дворцовые анекдоты – от относительно приличных, до похабных казарменных. Спел жене и будущему сыну парочку бравурных маршей. Выпил полжбана медовой воды, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Его просто в дрожь кидало от безмолвных стонов любимой. Тулон готов был уже упасть на пол и закрыть голову руками, когда повитуха объявила:
– Пора! Клади-ка жену сюда! – и показала на странное приспособление в углу комнаты.
В критической ситуации капитан сжал зубы и слушал крепкую сморщенную старуху, как командира.
– Так, отлично, уже идет. Встань у головы и за руки держи. Можете миловаться, главное, чтобы она делала все, что я говорю!
Десяток минут бодрых команд повитухи, напряженного дрожания каждого нерва и наконец слова:
– Есть! – звонкий шлепок по попе и пронзительный писк, возвестивший миру рождение… девочки!
Женщины, держащие на подхвате, кто пеленку, кто кувшин с водой заахали:
– Вот папаша, ювелир!
– Ах, какая красавица!
– Ну девочки, нашего полку прибыло!
Тулон пошатнулся, не веря. Девочка! Такая хрупкая, красная, грозно молотящая кулачками нагретый большим количеством людей воздух! Полными слез глазами он заглянул в утомленные, обведенные усталыми тенями глаза жены и нежно поцеловал ее потрескавшиеся губы:
– Спасибо! Родная!
– Ну-ну! – заворчала повитуха, – еще немного надо потрудиться! – она как-то ловко нажала на живот, изгоняя изнутри поток горячей крови и детское место. Потом озадаченно нажала на тело еще раз и охнула: – папаша, держи жену! Сейчас еще рожать будем!
Малышку тотчас унесли на кровать – обтирать, пеленать, тискать, а Тулон снова обнял Снежану, прося ее потерпеть еще чуть-чуть.
– Ты моя радость, мое счастье, – шептал он, собирая губами бисеринки пота с ее лба, – сейчас, еще немножечко и отдохнешь!
Второй младенец выскользнул легко и быстро, и даже шлепать его не пришлось – сразу завопил, едва ему прочистили рот и нос.
– А вот и сын! – обрадовала родителей повитуха, – держи, мамочка! – добавила она, плюхая голыша на материнскую грудь. – Корми, пока я тут вожусь, легче послед отойдет!
Снежана и не возражала – сразу неловко подтянула сына так, чтобы его ротик нашел сосок и зажмурилась от невероятного чувства, пронзившего ее от макушки до пят. Помощницы повитухи не затягивая положили ко второй груди уже обмытую и запеленатую дочь, а потом отступили, умильно любуясь кормящей мамочкой и трепетным отцом.
Спустя некоторое время, когда малыши уснули, из переложили в подготовленную корзинку, одну на двоих. Снежану Тулон сам перенес на кровать, укутал одеялом, напоил травяным взваром, и уснул рядом с ней, успев подумать о том, что ему надо бы пойти, сообщить о рождении внуков отцу, а потом и отметить это событие с друзьями и родственниками. Но здесь, рядом с любимой женой было так тепло, уютно и сладко, что его глаза невольно закрылись и храбрый капитан уснул, слегка похрапывая.
Он так устал, что не слышал, как женщины неслышно хихикая убрали все следы своего присутствия и ушли праздновать, оставляя молодых родителей наедине с их счастьем.