Место на самом деле было замечательным. Мы выехали из города, а потом долго ехали по лесу. Воздух сразу посвежел, и запахло хвоей. С правой стороны между высоких сосен иногда мелькала Волга, с другой стороны дороги стеной стоял лиственный лес, захотелось выйти и подышать, окунуться в этот мир. Я подумала: как давно я не выезжала на природу и как везет людям, которые здесь живут.
Мы подъехали к шлагбауму. Нас остановил человек в форме и спросил, к кому мы едем.
– Привет, Олег, это я, – высунулся Григорьев. – Кстати, эта симпатичная девушка будет приезжать теперь сюда довольно часто. Запомни ее и пропускай без промедления.
Олег наклонился к окну и стал меня изучать.
– Ага, действительно симпатичная, – одобрил он.
– Не собачку рассматриваешь, хватит уже, – огрызнулась я на его ухмылочку.
Шлагбаум подняли, и мы проехали. Вскоре среди леса начали мелькать редкие домики с маленькими заборчиками. Хотя правильнее эти домики было бы назвать маленькими дворцами.
– У тебя такая же архитектура? – показала я на вычурный дом, видневшийся вдалеке от основной дороги.
– Нет. Гораздо скромнее.
– Радует, – я отвернулась к окну, постоянно чувствуя на себе взгляды Григорьева.
– Хорошо живете, доктор, – прокомментировал таксист.
– Угу, – кивнул Андрей.
Мы свернули направо, и дорога стала уже.
– Скоро будем на месте, – сказал Андрей.
Наконец, за очередным поворотом, за деревьями показался дом. Мы подъехали к воротам.
– Дальше сами дойдем, – Григорьев стал открывать дверцу.
– Подожди, – остановила я его, – я обойду.
Выбравшись из машины, я вдохнула полной грудью, огляделась по сторонам и только после этого открыла дверь Андрею.
– Хорошее место в прятки играть, – сказала я ему, – сам никого не увидишь, зато ты как на ладони.
Григорьев понял, на что я намекаю, но развивать тему не стал.
– Проводи меня до дома, а потом на этом такси обратно поедешь за вещами, – сказал он.
– Нет, расплатись с водителем.
Андрей хотел еще что-то сказать, но по выражению моего лица понял, что спорить со мной бесполезно. Он заплатил, машина уехала, а мы пошли к дому.
– У тебя всегда незаперто? – спросила я, открыв калитку. – Заходи – не хочу, называется. Замок хоть есть?
– Конечно. На ночь вешаем, – кивнул он и добавил: – Почти всегда.
– А с кем ты живешь? – поддерживая почти полностью повисшего на мне Григорьева, спросила я.
– Ну, не один же, – с улыбкой ответил он. – Разве может такой интересный мужчина в полном расцвете сил и лет жить один?
– Мне тяжело, – слегка присела я. – Ноги у тебя здоровые, давай-ка сам иди, не сачкуй.
– Почему не спрашиваешь дальше?
– Спрашиваю.
– Со мной живет Любаша. – Андрей хитро прищурился. – А еще два помощника.
– Любаша в курсе того, что ты нанял телохранителя?
– Еще нет. Никто не знает.
– Любишь преподносить сюрпризы?
– Ага.
Собака у будки увидела своего хозяина и принялась радостно повизгивать и усиленно вилять хвостом.
– Грета, умница моя, соскучилась, – ласково сказал ей Григорьев.
Мы вошли в открытую дверь, прошли через коридор и очутились на кухне.
У плиты стояла полная женщина лет пятидесяти и колдовала над кастрюлями.
– Любовь Ивановна… – позвал ее Андрей.
Женщина оглянулась и, увидев повисшего на чужой девице улыбающегося Григорьева, всплеснула руками.
– Андрей, что же вы так? Ой, батюшки, – она подошла к нам. – Что нынче за праздник? По такой жаре?.. Вы же не пьете!
– А я не пил. Просто ранили меня маленько. Ничего страшного – лишний повод прижаться к красивой девушке, – он обнял меня за плечи, но тут же поморщился от боли.
– Ранили? – охнула женщина.
Лучше бы он этого не говорил. Что тут началось… Любовь Ивановна кинулась сначала в одну сторону, потом в другую. Позвала Кирилла и Марата. Те пришли и стали с любопытством осматривать меня с ног до головы, хоть Любовь Ивановна и кричала, что надо спасать хозяина.
– Я уже был в больнице, – показал на пижаму Григорьев. – Мне все сделали. Осталось только зажить ранке. И все.
– Покажи, – сказала женщина и, нахмурив брови, приготовилась к страшному зрелищу.
– Там все перевязано. Ничего не видно. Потом. Познакомьтесь, – Андрей показал на меня, – это Женечка.
– Тетя Люба, – женщина протянула мне руку, предварительно вытерев ее о фартук.
– Кто ж это такая? – спросил черноволосый парень.
– Много будешь знать, плохо будешь спать, – многозначительно отшутился Григорьев. – Марат, Кирилл, – представил он парней.
– Любовь Ивановна, приготовьте Жене комнату. Она поживет здесь некоторое время.
Андрей отцепился от меня и как ни в чем не бывало сам пошел на второй этаж, сделав мне знак следовать за ним.
Его спальня была не очень большой, но очень уютной. В ней не было ничего лишнего, тем не менее создавалось впечатление достаточности.
Андрей осторожно лег на кровать и закрыл глаза.
– Мне нужна комната около твоей, – сказала я. – Кроме того, с этого дня обязательно надо закрывать калитку даже днем, а на ночь и дверь в дом. У вас есть еще выходы в доме и с участка? – Я подошла к окну и выглянула во двор.
– Да.
– Их тоже закрывать. Мне все надо осмотреть, но подозрений я, как ты понимаешь, вызывать не должна. Значит, вставай и пойдем со мной – будем делать вид, что ты просто хвалишься своим домом передо мной.
– Нам никто не поверит, потому что я никогда не хвалюсь своим домом. И это, наоборот, будет странным.
– Хорошо. Лежи здесь и никуда не высовывайся. А еще лучше я попрошу Любовь Ивановну посидеть с тобой и покормить тебя пока.
– Ты же ведь тоже голодная, – Григорьев хотел подняться, но не смог.
– Тебе нельзя живот напрягать. Перекатывайся через здоровый бок, – посоветовала я, – а лучше лежи пока. Я скоро буду. Если у вас нормально с обстановкой, то я быстро смотаюсь в Тарасов и вернусь. Мне надо машину свою пригнать. От вас пешком не уйдешь, и «тачку» тут нигде не поймаешь.
– Быть может, я все же с тобой пройдусь?
– Мне кажется, тот, кто хочет тебя убить, никак не ожидает, что ты уже дома полеживаешь. Он, вероятнее всего, думает, что ты в больнице. Следовательно, сегодня нападения можно не ждать. Но вот потом…
– Ничего. На днях в Москву поедем. Я там дела свои решу, и все закончится.
Я оставила Григорьева одного. Спустилась на кухню и попросила Любовь Ивановну принести Андрею ужин и посидеть с ним немного. Сама же решила осмотреть дом.
На первом этаже находились кухня с большой стеклянной верандой, которая служила, видимо, столовой и гостиной, большая кладовка, душ и две комнаты. На втором три. Та комната, которая была рядом со спальней Андрея, оказалась еще и с балконом. Надо именно ее попросить себе.
Никаких потаенных уголков в доме не было. Я еще удивилась тому, что здесь не так шикарно, как я ожидала. Район вроде для богатых, а ничего особо дорогого в доме нет. Значит, Григорьев не стремится к показухе.
Я вышла во двор и обошла дом. Там я увидела большой участок с огородом, садовыми деревьями и кустарниками, за которыми виднелся еще один домик. Когда я подошла ближе, то поняла, что это не дом, а конюшня, потому что услышала топот и характерное пофыркивание. Около нее никого не было, и я решила заглянуть внутрь.
Открыла дверь и вошла. На меня сразу уставились шесть пар любопытных глаз. Лошади притихли и изредка мотали мордами. Я пошла по земляному полу к другому концу конюшни и вдруг услышала уже знакомый голос:
– Любишь лошадей?
Я повернулась на него и увидела в одном стойле Марата.
– Да, – ответила я, улыбнувшись. – Кто же их не любит?
– Могу устроить прогулку верхом, – он стоял со щеткой в руках и нахально смотрел на меня.
– Я и сама могу ее себе устроить, – осадила его я и сразу задала вопрос: – Давно ты здесь работаешь?
– Второй год, а что? Хочешь спросить, сколько девушек за это время здесь перебывало?
– Что ты думаешь о Григорьеве?
– Я тут работаю, а не думаю, – он бросил щетку в ведро и вышел в проход. – Меня он не обижал.
– А враги у него есть? Ведь его сегодня ранили… Кто бы это мог быть? – прикинулась я дурочкой. – Может, ты в курсе его дел?
– Я ничего не знаю и знать не хочу. Еще не хватало, чтобы и мне перепало. Спасибо.
– Хорошая конюшня, – оглянулась я по сторонам. – Ну, я пошла. Что тут у вас еще хорошего есть?
– Там за малиной тропинка к самой Волге спускается. Баня там отменная, париться в ней одно удовольствие. Ну ты, я думаю, сама попробуешь.
– Ага, – я развернулась и пошла к выходу.
Спустилась я и к Волге. Какая-либо ограда здесь вообще отсутствовала. Если приплыть по воде, то в дом можно попасть без всяких проблем. Хоть бы как-нибудь огородили… Я, конечно, понимаю, что ограда не препятствие для того, кто решил ее преодолеть. Но по крайней мере хоть от любопытных спасает. Если человек видит, что все настежь, у него может возникнуть желание войти и посмотреть, что к чему. Ведь он вполне может оправдать себя тем, что ему это место показалось заброшенным. На самом деле странно, почему нет забора, если это твое имущество?
Мне ужасно хотелось искупаться в Волге, но я решила отложить это занятие на потом, а сейчас, не теряя времени, отправиться в Тарасов.
– У тебя есть машина? – спросила я Андрея, входя в его комнату.
– Я попрошу Кирилла, он тебя отвезет. Только поела бы сначала.
– Потом. Кстати, у тебя во владении все замечательно, только напрасно заборов ты не любишь. С воды можно беспрепятственно прямо в дом попасть. Разве можно быть таким легкомысленным?
– Да никто этих мест не знает. Там, на реке, такой интересный поворот есть, никто и не догадается, что ко мне проникнуть можно. Если, конечно, вдоль берега плыть не будет.
– Кому надо – догадается. С этим определенно надо что-то делать. Ну, ладно, я скоро, – махнула я напоследок рукой.
Кирилл, в отличие от Марата, оказался парнем скромным. Всю дорогу до Тарасова он молчал, а если что-то и говорил, то только отвечая на мои вопросы. Хорошее качество, особенно когда хочется подумать в тишине.
Однако сейчас мне хотелось узнать как можно больше о его хозяине, а также о том, как им всем живется в доме, кто туда приезжает. Обычно из таких дорожных разговоров можно почерпнуть многое. Но молчаливый Кирилл упорно не желал выдавать хоть какую-то информацию.
Зато он оказался очень хорошим водителем, вел машину как заправский гонщик. Впрочем, так и было на самом деле – он подтвердил это сам в ответ на мой вопрос. Раньше Кирилл занимался автогонками, но потом по личной причине ушел из спорта.
Доехали мы очень быстро. Уже через сорок минут были в Тарасове. Я велела Кириллу ехать обратно, так как хорошо запомнила дорогу и смогу добраться сама, а потом побежала к себе.
– Привет, тетя Мила, – крикнула я с порога. – Отложи на минутку свои детективы и свари мне, пожалуйста, кофе.
– Ты торопишься? – На пороге возникла тетушка.
– Да. У меня работа, – многозначительно сказала я, давая понять, что она появилась с ее легкой руки.
На сборы ушло минуты четыре, так как все необходимое для работы находится у меня практически в полной готовности. Оставалось только покидать разные нужные причиндалы в сумку. Выпив кофе, я чмокнула тетю Милу в щечку и выбежала за дверь.
Верный «Фольксваген» дожидался меня во дворе. Я мысленно поблагодарила себя за то, что только недавно отдавала его в мастерскую для серьезной проверки. Значит, теперь можно не бояться, что внезапно случится поломка.
Я села в машину, хлопнув дверцей, и отправилась в обратную дорогу. По городу пришлось передвигаться до жути медленно, чего лично я не люблю. Поэтому, едва выехав на шоссе, я с удовольствием прибавила скорости. Вспомнив манеру вождения Кирилла, про себя отметила, что вожу машину тоже неплохо.
Был вечер – самое приятное время для загородной прогулки. Солнце склонилось к горизонту и от этого казалось, что стало прохладнее. Однако когда я въехала в лес, прохлада была уже не кажущейся, а самой настоящей.
Откуда ни возьмись, прямо передо мной возникла машина. Она вывернула с боковой лесной дорожки, и я заметила ее чуть ли не в последний момент. Хорошо хоть затормозить успела. Сейчас впереди на небольшом расстоянии шел джип, не прибавляя газу, но и меня не пропуская. Шутник, видимо, попался. Я взглянула на номер машины и на всякий случай его запомнила.
Сначала я предпринимала несколько попыток обогнать джип, раз тот плетется, но потом решила не поддаваться на провокацию, потому что было похоже, что именно этого от меня и ждали. Пока мы продвигались по лесной дороге таким странным образом, я успела разглядеть необычную наклейку-вензель на заднем стекле. Из каких букв он состоял, я не поняла, слишком затейливо они были переплетены, но общий вид запомнила хорошо.
Перед джипом заранее открыли шлагбаум, так что на въезде в коттеджный поселок он даже не сбавил скорости. Зато мою машину притормозили. Но охранник по имени Олег, увидев меня, разулыбался, записал номер моего «Фольксвагена» в журнал и любезно разрешил ехать дальше.
Прибавив скорости, я увидела, как джип сворачивает к тому самому замысловатому дворцу, который не понравился мне в первый раз своей излишней вычурностью. Вот и хорошо, хоть перестал мозолить мне глаза и можно было ехать без проблем.
Солнце почти село, над Волгой сквозь деревья просматривались его последние лучи. Эх, а водичка сейчас самая теплая, за день нагрелась. Надо будет как-нибудь потом уговорить Григорьева сходить искупаться. Вернее, меня сопровождать. Он же вызвался быть моим кавалером, дав всем это понять, так пусть исполняет свои обязанности.
Ворота оказались закрытыми. Я очень порадовалась этому факту, который означал, что Андрей все же воспринял мои слова всерьез. Хотя куда ему деваться. Он на собственной шкуре понял, что с ним не шутят. Я нажала на кнопку звонка, хотя, судя по его виду, вряд ли он работал. Все-таки в Григорьеве ужасно много легкомыслия.
Звонок действительно не работал. Во всяком случае, никто не спешил открыть мне. И во дворе, как назло, никого не было. Мне ничего не оставалось, как перелезть через калитку, которая, как и забор, была достаточно высокой. Но моя физическая подготовка вполне позволяла преодолеть это препятствие без проблем.
На кухне я встретила Кирилла.
– Вы уже приехали? – Он единственный в этом доме говорил мне «вы».
– Да. Ты сможешь загнать мою машину? Там калитка закрыта.
– Нет проблем. Только как же вы в дом попали? – искренне удивился он.
– А я мастер спорта по калитколазанию, – отшутилась я.
– Ты уже здесь? – На пороге возникла Любовь Ивановна.
– Только сейчас приехала. У вас все в порядке?
– Да. Там Андрюша тебя ждет не дождется. Твоя комната рядом с его.
– Спасибо. Пойдем, – повернулась я к Кириллу. – Я сумку свою из машины заберу.
Взяв сумку, я поднялась на второй этаж. Сначала вошла в свою комнату, положила ее, а потом заглянула к Григорьеву.
Он лежал на кровати с закрытыми глазами, и было в этой позе что-то неуловимо беззащитное, что заставило меня насторожиться. Я осторожно приблизилась к нему. Наклонилась, чтобы послушать, дышит он или нет, и сама вздохнула с облегчением. Дыхание было спокойным и ровным. Успокоившись, я стала выпрямляться, но в этот момент он резко открыл глаза и схватил меня за руку.
– Что? Поцеловать хотела? Не выйдет.
– Жаль, а я размечталась, – улыбнулась я, но продолжила уже серьезно: – Исправляешься быстро, за закрытые ворота хвалю. Это хорошо. Но надо что-то и с другой стороны придумать. Можешь быстренько какой-нибудь заборчик соорудить?
– Запросто. Позвоню завтра в город. Приедут, поставят.
– Как себя чувствуешь?
– Прекрасно. Ты удачно съездила?
– Да.
Я замолчала. И почему у меня такое ощущение, что мы знакомы с ним уже давно? Вообще-то я не люблю близко сходиться с людьми, не люблю привязываться и привязывать к себе. Работа у меня опасная, и я, выполняя ее, не должна думать, что кто-то обо мне волнуется и кому-то будет плохо, если со мной вдруг что-то случится. Чем меньше родных и близких, тем менее я уязвима. Сейчас вдруг я почувствовала, что Григорьев может стать для меня по-настоящему родным, я подумала, что надо начинать бороться с неожиданно возникшим чувством.
– О чем думаешь? – прервал Андрей мои размышления.
– Искупаться в Волге хочется.
– Давай сходим. И я пройдусь.
– Тебе пока еще нельзя ходить. Шов может разойтись. Останемся дома. Ужин пусть тебе сюда принесут, и дверь на ночь не закрывай. Я зайду тебя проведать, – сказала я строго и вышла за дверь, не дождавшись его ответа.
Комната мне понравилась. Большая двуспальная кровать, стол с настольной лампой, шкаф для белья, телевизор. Надо спросить у Григорьева, наверняка у него видеомагнитофон есть. Это было бы совсем замечательно.
Я сложила свои немногочисленные вещи в шкаф, открыла чемоданчик, где лежало оружие, проверила его еще раз. Оставила необходимое, а остальное убрала на антресоль. Достать в случае чего можно сразу, а любопытные туда вряд ли полезут. Если, конечно, таковые здесь найдутся.
После душа я ощутила прилив бодрости и хорошего настроения. В городе даже ночью нет спасения от жары, особенно, если ветра нет. А тут такая благодать! Из открытого окна повеяло прохладой, и я поняла всю прелесть жизни за городом.
Облачившись в джинсы и легкую рубашку, я пошла на кухню – надо же и мне наконец подкрепиться. Тетя Люба сразу же усадила меня за стол ужинать, а сама села напротив.
– Все уже давно поели, только ты осталась, – она с какой-то родственной непосредственностью называла меня на «ты» и вообще вела себя очень просто.
– Спасибо.
Я уткнулась в тарелку, молча и с удовольствием поглощая приготовленное Любовью Ивановной.
– У вас с ним серьезно? – вдруг спросила она меня.
Я чуть не подавилась и сказала расплывчато:
– Вы спросите лучше его самого, Андрей все объяснит.
– Но мне и тебя хотелось послушать. Он мне как родной все равно, поэтому мне не хочется, чтобы над ним смеялись или им пользовались.
Я понимала, что тетя Люба на самом деле переживает за Григорьева. И не винила ее за то, что она разговаривала со мной в таком категоричном и жестковатом тоне. Она тем временем продолжала:
– Сейчас вон что творится. На него уже второй раз нападают. И мне надо знать, что ты за штучка. Вдруг тебя бандиты подослали.
– А какие бандиты могли меня подослать? – улыбаясь, спросила я. – Разве у Андрея есть враги?
– Но ведь кому-то он мешает. Мне все это совсем не нравится.
– Знаете, мне тоже, – задумавшись, сказала я. – И я постараюсь, чтобы Григорьева больше никто и пальцем тронуть не посмел.
– Как-то странно ты его называешь, – тетя Люба удивленно вскинула брови.
– Мне очень нравится его фамилия.
Перед тем как лечь спать, я проверила, закрыта ли калитка, обошла все вокруг, заперла входные двери и только потом поднялась наверх и заглянула к Григорьеву.
Он уже спал. Я прикрыла его дверь и прошла в свою комнату. Разделась и с удовольствием вытянулась на прохладной чистой простыни. Я дала себе установку спать, но очень бдительно. Организм отдыхал, но в любую секунду мог проснуться от каждого подозрительного шороха.