Наш прилет был большим шоком для всех присутствующих. Петр догнал нашу делегацию еще у Манджиля. В отличии от них, наш перелет был высотным, а высоту для «ГС-5» Петр подобрал оптимальную, по дальности им не было нужно цеплять подвесные баки. Петр обнаружил самолеты делегации и их прикрытие, как только они вышли из-за хребта, когда группа находилась еще над Арменией. Связался с ведущим, им оказался, судя по позывному, сам Голованов. Тот приказал истребителям близко не подходить, держать дистанцию в два километра. Петру разрешил подойти ближе, но держаться выше на 1000 метров. Такой этажеркой, уже удерживая скорость по «Си-47», подошли к Тегерану, пока они садились, успели дать круг над городом, сразу обратив на себя внимание. Затем сели в новеньком аэропорту Мехрабат. Заходили от речки, с запада-северо-запада. Слева-спереди – высочайший вулкан Азии, покрытый вечными снегами: Девовенд. Выглядит красиво, если не взлетать на восток и не разворачиваться на север. Город большой, но с очень узкими улочками. В первый же день произошла попытка покушения на Президента США. Если говорить более точно, то не на самого него, а на «подставную машину», которая направлялась в сторону посольства. Неизвестные люди блокировали дорогу гужевой повозкой и попытались приблизиться к охраняемой машине. Инцидент закончился перестрелкой. Дело заключалось в том, что советское и английское посольства в Тегеране находились рядом, через улицу, точнее, переулок. Забор в забор. А американское располагалось в 1,5 километрах от обоих площадок. Именно площадок! «Восток – дело тонкое, Петруха»! Наше посольство занимало, и занимает, целый квартал, огорожено со всех сторон и охраняется днем и ночью со времен гибели Грибоедова. По занимаемой территории оно самое большое в Тегеране: 108 тысяч квадратных метров. Страна у нас большая, и граничим мы с Персией давно, и на большом протяжении. Еще в царские времена, это место было выкуплено у местного шаха. Англичане появились тут позднее, они через Индию сюда добирались, у них участок в четыре-пять раз меньше. Они, вообще, прижимистые. Здания так же окружены сплошной стеной и вышками с пулеметами. В отличие от англичан, наше посольство оказалось менее забитым людьми, и Президенту США были выделены хорошие апартаменты, своя кухня и тому подобное. Для того, чтобы покушение, которое очень легко было организовать на этих узких улочках, не состоялось, Рузвельт принял приглашение Сталина разместиться у нас в Посольстве. К большому неудовольствию англичан! Дескать, нарушил единство западных Объединенных наций.
Но все это было позже! В момент «покушения» Президент и Премьер-министр находились в воздухе! Сталин сказал, что на этой машине он уже летал, и даже показал свою фотографию в правом кресле (фотомонтаж! в воздух он не поднимался, но сделано было два снимка с камеры, закрепленной в одном месте, одна в воздухе с пустым креслом, а вторая на земле. Кое-что в рекламе Сталин хорошо понимал!). Вопрос о том, как разместить Рузвельта рассматривался еще в Крыму. У нас в бомболюк вел люк из переходного герметического перехода. Сделан он специально, чтобы иметь возможность обслуживать подвешенные ракеты. Сам бомболюк был, по моему настоянию, герметизирован, вообще-то для перевозки атомных бомб, которых у нас еще не было, но зачем терять время и переделывать потом самолет, если и так ясно, что не любая техника любит морозы в минус 50–70 градусов за бортом. Тем более такая привередливая, как ракеты и бомбы с «умной начинкой». После того, как Сталин показал себя в кабине, оба лидера загорелись посидеть в «супер-самолете русских». Для вида замерили кресло-каталку Президента (хотя ее размер наши «специалисты» откуда-то знали до того). Петр раскрыл бомболюк, а бортинженер Кудрявцев поднял гермолюк. Два дюжих морских пехотинца достали из машины охраны специальные веревки, которые у них, заметьте, были! Сверху у нас стояла электролебедка, с помощью которой Президента подняли в переходной отсек, и прикатили в пилотскую кабину. Черчиллю пришлось забираться туда как всем, по трапу. Рузвельта один из моряков перенес руками в правую «чашку», кресло осталось за кабиной. Черчилль занял место бортинженера. Попросили запустить двигатели, а потом пристали, как «банные листы» или дети: «Дяденька! Прокати!».
Согласовали вопрос со Сталиным, тот не возражал. Пришлось Черчиллю занимать место стрелка-бомбардира, то есть спускаться вниз и проходить в остекленный штурманский кокпит, а Рузвельт остался за второго пилота, потому что Петру одному эту громадину не поднять. Бортинженер на взлете – лицо крайне необходимое. Взлетели, набрали 2500 метров и скорость 950 километров в час. Сделали круг, показав им Каспийское море и 5604-метровый вулкан, и сели. Все, что требовалось, чтобы получить приглашение в Соединенные Штаты и в Великобританию, чего мы собственно и добивались! Реклама – двигатель торговли! Еще в воздухе Рузвельт по СПУ спросил меня о дальности. Так как вопрос был заранее согласован со Сталиным, то я ответил, а вот про скорость сказал, что машина новая, и испытаний на полную скорость еще не проходила. По плану через месяц будем знать.