«Тогда несчастная воровка стала мучиться совестью столь сильно, что отощала, отторгая пищу, и жалобно стонала: она облезла, обвисли, голова облысела, и казалась она вот-вот умрёт».
«Тогда аббат-настоятель причастил воровку, и как только он это сделал, воровка стала поправляться, и скоро выздоровела совершенно».
Галка с трона кардинала!
Надзирала, как епископ, приоры, аббаты,
Монахи, братия святые, и других не мало:
Рыцари, пажи, солдаты,
Словом, люд попроще – остальной,
Все благочестивою семьёй
Пред очи Примаса собрались за едой.
Никто из них, и никогда,
Ни до, ни после не видал
Наглее в Реймсе птицы, какая ныне восседала
На троне Его Высокопреосвященства – кардинала!
Галка взад вперёд,
Зря с высока на народ,
Скок да скок везде и всюду;
То там, то тут,
Из-под носа, иль из рук,
Цукаты, фиги ли, фундук,
Всё тащила со стола.
Сутаны, ризы, рясы, нет на ней креста,
Была мила она отметить все!
И с наглым видом на насест —
Назад под сень владыки,
На трон, где кардинал сидел великий
В алой мантии и камилавке,
Буравя со своей подставки
Из-за спины священной
Всех и вся зеницей сюзерена,
Де: «Никто мне возразить не смеет!»
И всякий поп, запав в озноб,
Крестил свой лоб,
Шепча под нос: «Чтоб тя чёрт унёс!»