23.03.1971 г. Цех № 2 механического завода.
– Что? Кто? – не понял я, но мужик не удостоил меня больше своим вниманием.
– Иди. По твою душу, – сказал мужик кому-то внутри помещения, из которого вышел, и ушёл обратно.
Я уже успел подойти и с любопытством гончей, взявшей след, заглянул вслед ушедшему мужику. Это была какая-то то ли подсобка, то ли раздевалка или комната отдыха. Навстречу мне вышел Игнат.
– Привет… – удивлённо сказал он.
– А кто начальство? – спросил я, пожимая протянутую руку. – О чём он? Ты начальство?
Я не мог поверить такой удаче, если Игнат здесь бригадир или мастер, он легко поможет мне Васю сюда устроить. Но и вероятность его участия в схеме, соответственно, повышается.
– Я… – хмыкнул Игнат. – Это он про тебя!
– Здрасте… А я каким боком?
– Геннадьич начальство за версту чует, – намеренно громко ответил Игнат, улыбаясь и оглядываясь назад. – Да, Геннадьич?
– Скажи, что нет, – проворчал мужик. – Он вон говорит, как в телевизоре. По-любому, в правлении сидит.
Ничего себе. Только рот открыл, а меня уже как «начальство» идентифицировали. Кому-кому, а мне засланным казачком работать нельзя. Хорошо, что сам не полез сюда внедряться.
– Всё правильно. В бухгалтерии сижу, – ответил я ему с одобрением. – Ну у вас и наблюдательность.
– С моё поживёшь, тоже научишься, – буркнул Геннадьич.
А он и не сильно возрастной, лет пятьдесят – пятьдесят пять. Чудно, конечно, будет выглядеть моя с ним дружба, но задружиться надо, его наблюдательность может пригодиться в свете расследования.
– Я что пришёл-то, – намеренно не стал я выходить с Игнатом из подсобки. – У меня приятель в охране сутки через трое у нас работает, видели, наверняка, Вася-негр. Ему надо на обычный график перейти. Я что подумал, вы же выставили Ваську Вырина на днях. Может, другого Васю вместо него возьмёте? Он у вас что делал?
– Нам только негра не хватало, – проворчал Геннадьич.
– Да ладно тебе. Что он, не человек? – возразил ему Игнат.
– Он русский! – поспешил пояснить я. – У него и фамилия Башагин. Так получилось…
– Негр Вася Башагин, – заржал Геннадьич.
– Он же не виноват, что такой получился, – опять заступился Игнат.
– Хорош галдеть! – услышал я голос откуда-то из глубин подсобки.
Из-под замасленного бушлата вылез седой мужик, который меня об опасности предостерегал, когда я Ваську Вырина опознал.
– Рыжий, ты только послушай, что нам предлагают! – смеясь, сказал ему Геннадьич.
– С какого Рыжий–то? – тихо спросил я Игната.
– Потому что Рыжов, – шепнул он мне в ответ.
– Слышал я. Что смешного-то? – спросил седой Геннадьича. – Пусть приходит.
– А кем Вырин работал? – сразу спросил я.
– Разнорабочим, – ответил седой.
– О, отлично. Это Вася сможет. А то я боялся, что сварщиком…
– Вырин сварщик? Не смеши, – возразил мне Игнат. – У него шило в жопе, на одном месте сидеть не может. А тут усидчивость нужна, аккуратность и внимательность.
– Понятно, – уважительно ответил я.
По опыту прошлой жизни, я много чего умел и ещё больше, чему мог бы быстро научиться. Но ряд профессий у меня вызывали искреннее благоговение. В первую очередь, это медики, особенно хирурги. За ними шли спецназовцы и лётчики. Сварщики тоже были в этом списке.
– Значит, он придёт завтра? – уточнил я, глядя на седого.
Мне показалось, он здесь неформальный лидер.
– Надо, пусть приходит, – неопределённо пожал он плечами.
– А куда ему? К кому? – сразу спросил я.
– К Кандыбе. Это начальник цеха, – объяснил Игнат. – Пойдём покажу.
Да, это не мне надо показывать, а Васе. Ну ладно, пусть ведёт. Осмотрюсь немного.
Мы прошли через цех к противоположной стороне.
– Вон, видишь? Аквариум… – показал мне Игнат комнатушку на возвышении со сплошными окнами с трёх сторон. Там горел верхний свет, но никого не было. Да, как в аквариуме, всё видно, что внутри делается. Неоднократно такие видел раньше.
Мы подошли ближе и на двери прочёл табличку «Начальник цеха Кандыба Феликс Афанасьевич».
– А где он? – спросил я Игната.
– В клубе может тренируется.
– А чем он занимается? – заинтересовался я.
– Гиревым спортом. У нас команда своя. В соревнованиях участвуем. Городских, областных, ведомственных.
– Прям завидно. Во время рабочего дня!..
– А какая разница? Всё равно, материалы не подвезли, работать нечем.
– А как же планы? Пятилетки?
– Так подвезут, и будем в три смены работать, неделю тут жить. Всё догоним и перегоним! – бравурно заявил Игнат.
– А зачем вы сейчас, в таком случае, тут сидите? Шли бы по домам…
– С ума сошёл!? Уволят сразу!
– Ничего не понял… Как простой, что ли, оплачивают?
– Не знаю, кому какой простой. Мне сделку платят.
– А за переработки доплачивают?
– Какие?
– Ну, когда неделю тут живёте.
– Сделку платят, я же сказал.
Нет на них тут трудинспекции! А профсоюз куда смотрит?
Мы ещё немного походили по цеху. Игнат, заметив мой интерес, провёл для меня небольшую экскурсию. Но реальной пользы она не принесла, потому что в настоящее время цех простаивал, и каких-либо работ здесь не производилось от слова совсем. Цех был пуст.
Поблагодарив Игната за помощь, поспешил вернуться в бухгалтерию.
До конца рабочего дня никуда не уходил, изображая кипучую деятельность.
Несколько раз ловил на себе очень загадочный взгляд Ирины Викторовны. Похоже, Шанцев рассказал ей о нашем вчерашнем «совещании».
Дополнительно утвердился в этой мысли, когда заметил, что она перестала звать меня «Паша». Весь день я слышал от неё только «Павел».
В пять часов прибежала уставшая, но счастливая Галка. Изольда уже ушла, и она плюхнулась на её место, щебеча обо всём и ни о чём. То ли я сильно устал, то ли правду говорят, что беззаботный женский щебет успокаивает и расслабляет мужчину.
Я реально почти задремал, сидя за своим столом.
Блин! Я же адъютанту не позвонил.
– Ирина Викторовна! – подскочил я как ужаленный. – Можно один звонок сделать?
– Конечно, Павел, звони.
Сел напротив неё на второй стул, достал записную книжку. Номер был через восьмёрку. Межгород. Я мельком взглянул на главбуха, она занималась своими делами, и я стал набирать номер на дисковом аппарате.
– Майор Круглов, слушаю, – услышал я на другом конце.
– Здравствуйте, – обратился я к нему. – Могу я услышать адъютанта генерала Балдина?
При этих моих словах Ирина Викторовна выронила карандаш на стол.
– Так точно. Слушаю вас, – ответили мне из трубки.
– Простите, как ваше имя-отчество? – решил я добавить больше человеческого в наше общение.
– Олег Игоревич, – услышал я с небольшим опозданием.
– Очень приятно. Это Павел Ивлев. Олег Игоревич, генерал дал ваш номер, сказал, что вы мне поможете. Мне необходимо вечером в субботу или в воскресенье вылететь в Пермь. Обратно в следующий вторник.
Майор Круглов старательно записал моё обращение и попросил перезвонить ему завтра после одиннадцати часов утра.
Он уточнил ещё, где я нахожусь, и куда мне надо вернуться.
Я пообещал перезвонить завтра после обеда.
Вот как я мог забыть ему позвонить? Хорошо, что вспомнил.
Ничего больше не забыл?
Я сидел задумавшись, уставившись на диск телефонного аппарата. Наконец, не вспомнив больше никаких неотложных, ещё не сделанных дел, хлопнул себя по коленям и решил, что можно было бы уже идти с работы домой.
– Ну, что, Ирина Викторовна, по домам? – спросил я, переводя на неё взгляд.
И только тут до меня дошло, что всё время моего разговора по телефону в кабинете стояла гробовая тишина. Я выглянул из кабинета главбуха, Галия сидела всё там же за столом Изольды. Взгляд у неё был напряжённый и немного испуганный. Я обернулся на Ирину Викторовну. Та тоже сидела странно неподвижно и внимательно смотрела на меня.
– Вы чего? – удивлённо спросил я. – Это бабушкин друг, ещё с войны… Мне надо в Пермь к сестре слетать…
– Я поняла, – загадочно ответила Ирина Викторовна.
Господи, ну, что она уже себе придумала?! Блин! Что бы я сейчас ни сказал, она будет искать скрытый смысл в моих словах.
Не стал больше ничего объяснять, попрощался и повёл Галию домой.
Галка тоже была странная и загадочная, но её быстро удалось привести в чувство, сказав, что это всё по просьбе бабушки, сам я ни при делах от слова совсем.
Проводил её и поспешил к Никифоровне.
Пока шёл, думал, как преподнести свою просьбу занять денег. Решил, что врать не имеет смысла. Она баба не то, что прожжённая, но с очень богатым жизненным опытом. Враньё раскусит на раз.
– Что случилось? – спросила меня Никифоровна, выходя на крыльцо.
– Добрый вечер, Анна Никифоровна. Я к вам за деньгами, – не стал темнить я.
– Заходи, – хмыкнула она, как будто я ей выпить предложил.
Удивительная женщина.
– Что придумал? – сразу спросила она.
– Завтра на завод чешская делегация приезжает. Наверняка привезут импортное барахло на продажу, хочу выкупить. Мои девчонки выделили мне двести восемьдесят рублей, но хочу у вас ещё занять, а то вдруг не хватит.
– Не хватит, конечно, – подтвердила Никифоровна. – А что планируешь с вещами делать?
Она пристально смотрела на меня.
Ну да, ну да, помню – завбазой у нас женщина идейная!
– Анна Никифоровна, у меня же сколько женщин! Каждая себе отложит то, что подойдёт и понравится. Бабоньки мои хотят, чтобы я ещё и в Пермь Инке что-то отвёз. И ее мужу. И себе что-то оставить надо – поступать скоро в институт в Москве, надо прилично выглядеть. В комиссии профессора будут сидеть важные, неловко будет хуже других выглядеть.
– Так ты в Пермь собрался? – удивилась Никифоровна. – Когда?
– В эту субботу вечером хотелось бы, но как рейс будет. Может, в воскресенье.
– Знала бы… Зайди ко мне до отъезда, передам ей кое-что. А может, сама дойду до вас. Давно не виделись. Как там у вас дела?
– Всё хорошо. Отпустил маму погулять в эту субботу в Брянск с молодым человеком.
– Серьёзно?! – ошарашенно посмотрела она на меня. – С каким ещё молодым человеком?
– Начальник её на работе.
– Ну дела… А ты как?
– Что как?
– С ним?…
– Нормальный мужик, вроде…
– Скандалы не будешь матери устраивать?
– По поводу? – не понял я.
– Что она мужика завела.
– Да что вы, Анна Никифоровна. Она молодая ещё цветущая женщина! Я бабушку собираюсь ещё замуж выдать, а мать-то и подавно!
– Эльвиру замуж?! – вытаращилась она на меня.
– А что? У меня уже и дед достойный на примете есть. И потом, мы с Инкой, считай, уже выпорхнули из гнезда. Мама выйдет замуж, уйдёт жить к своему Ахмаду. А бабушке что же, одной оставаться на старости лет?
– Как ты рассуждать начал по разумному! – проговорила ошарашенная Никифоровна. – А то же слышать ничего не желал… Два года назад так подпортил мамке, так подпортил… Молодец, вырос, настоящим мужиком стал!
О как! А я и не знал, что мама что-то мутила пару лет назад. А Пашка, видимо, все ее планы выйти замуж наглухо обломал. И хотя я тут вообще был ни причем, стало очень стыдно.
Никифоровна выделила мне аж триста рублей. Наличными.
Да еще и сказала:
– Если с иностранцами не сложится по твоей одежде на учебу, они же не обязаны именно на тебя вещи привезти, подходи ко мне, я тебе что-нибудь найду обязательно. Верно говоришь, Москва по одежке встречает, не должен ты выглядеть среди абитуриентов как олух деревенский. Одену тебя по высшему разряду, во все импортное, тебя за москвича принимать будут!
Вот она какая у нас Никифоровна – чудо просто, а не человек!
Поблагодарил ее, мы попрощались, и я помчался на другой конец города к Васе-негру.
Какой же Пашка был дурак!.. Какой дурак! Не дал матери замуж второй раз выйти… Ой, дурак! Или эгоист махровый.
Нашёл Васин дом быстро. Собаки у него не было. Постучал в окно, в котором свет горел. Кто-то выглянул, я не понял по силуэту, кто это. Вышел Вася в овчинной душегрейке и вязаной шапке. Поэтому я его и не узнал.
– Ты что дома одетый ходишь? – спросил я.
– Мёрзну. Дом старый, топишь, топишь, а всё тепло как в трубу вылетает. – пожаловался Вася.
Захотелось пошутить, что африканские корни дают о себе знать, но я сдержался. И так могу представить, через что он в детстве прошел с таким цветом кожи, явно не стоит добавлять.
– Небось, потолок не утеплён, – высказал предположение я.
– Ну что ж хозяева-то дураки, что ли? Как они дом строили?
– Это не твой дом?
– Ясно, что не мой, я же говорил, что здесь по заданию. Снимаю.
– Если придется ещё одну зиму в нём зимовать, надо осенью на чердак лезть, смотреть что там. Может там «закарпатский утеплитель».
– Это как? – не понял меня Вася, приглашая жестом в дом.
– Да в Карпатах лесов полно, опавших листьев осенью море. Они там хлев знаешь, как строят? Бревна досками обшивают с двух сторон и всё. А на зиму между досками пустое пространство плотно забивают опавшими листьями, тёплый хлев получается. И потолок также утепляют: полы на чердаке засыпают толстым слоем листьев. Зиму они прекрасно тепло держат, но за лето в труху превращаются, их каждый год перед зимой менять надо.
– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Вася, садясь за стол.
– Не помню, читал где-то, наверное. А чтобы удобнее было каждый год стены утеплять, они доски изнутри не прибивают гвоздями, а надевают на них, срезав шляпки. Стена легко разбирается, старые листья выгребаются и засыпаются новые.
– Хлопотно слишком, – резюмировал мой доклад Вася, разливая нам чай по чашкам. – Но проверю чердак. Хотя хрен я продержусь в вашем городке до следующей зимы… После завода еще, может, куда кинут, а вот потом я уже тут слишком примелькаюсь.
– Слушай, насчёт работы. Я договорился, тебя могут взять во второй цех разнорабочим. Но окончательное решение принимает начальник цеха. Подойди завтра к нему… забыл фамилию… Дыба, Колдыба… Короче, он в стеклянной будке сидит, найдёшь.
– Хорошо, – обрадовался Вася.
– Только ты с самого утра иди. Они простаивают сейчас, чего-то им не подвезли, работать нечем. Они по углам все расползаются к обеду, цех пустой, никого не найдёшь.
Мы допили чай. Недолго обсудили ситуацию в цеху. Напомнил Васе, что там уже Ахмад предварительно шухер навёл и надо быть предельно осторожным.
– Там хищения могут составлять десятки тысяч рублей в месяц, если все так, как я думаю. И за меньшую сумму могут ножичком по горлу чиркнуть. Идеальная тактика – прикинуться туговатым, – посоветовал я. – На тебя не будут обращать внимания, относиться станут, как к мебели. Но ты же в охране работал, уже не прокатит…
– Ничего, туговатость бывает разной степени, – расхохотался Вася.
Сначала не понял, что здесь смешного, а потом вспомнил знаменитое в двадцать первом веке «Слабоумие и отвага!» и тоже рассмеялся: это же лозунг нашего с Васей плана.
– Но на самом деле, не смешно. – сказал я, посерьёзнев. – Ты реально рискуешь. Лезть в это осиное гнездо, без прикрытия? О чём мы с тобой только думали, планируя эту авантюру?
– Я всё равно завтра устроюсь в цех, – упрямо сказал Вася.
– Будешь только смотреть и слушать! Договорились?
– Посмотрим.
Я махнул рукой. Он взрослый парень, пусть сам решает. Не мне ему приказывать.
Мы попрощались, и я поспешил домой. Чай чаем, а есть хотелось до колик в животе.
Дома демонстративно закинул портфель на свой секретер. Каникулы!
Бабушка уже поставила на стол ужин. Мама тоже сидела за столом с Аришкой на руках.
– У вас что-то не получается? – вдруг спросила она.
– Что не получается? У кого? – не понял я вообще ничего.
– Ну, вы и Ахмада подключили…
– К чему?
– К встрече чехов.
– А… Когда?
– Вчера совещание допоздна было, – напомнила мне мама.
– А! Ну, да. Было. Но я ушёл раньше, они ещё оставались…
– Так, а в чём у вас проблемы? – настойчиво спросила мама.
Бабушка тоже напряжённо смотрит. Волнуются за меня, боятся, как бы не налажал, семью не опозорил.
– Не! Всё решили… Уже… Да, – поспешил я успокоить их. – Всё нормально. Всё под контролем!
Ну Ахмад, блин, перевёл на меня стрелки. Типа, он не коньяк вчера бухал с директором, а мои проблемы с чехами решал. А, с другой стороны, что он ещё должен был маме сказать? Что мы расхитителей вычисляли?
Ладно, как говорил поручик Ржевский, валите всё на меня. В принципе, пока что все именно так и делают. И ОБХСС, и Ахмад. Хотя мужика винить не буду – сам же ляпнул, что с ним в компании у директора сидел. А то, что я маму просил не спрашивать его, а она все же спросила – вот совсем не удивило. Особенности женского характера – что-то себе придумать страшное, напугаться и начать спасать мир. Пусть он и не понимает зачем, и упорно отбивается.
Попросил одеть Аришку, взял щенка и быстренько смотался из дома гулять.
Придя с прогулки, перебирал бабушкины фотографии. Нашёл две самые лучшие фотографии сестры с мужем и забрал себе, на всякий случай. С очередного Инкиного письма срисовал себе в записную книжку её адрес. И, предвкушая ещё одно захватывающее приключение, лёг спать.
По случаю приезда иностранной делегации бабуля приготовила мне белую рубашку и галстук. После пробежки, зарядки и водных процедур вырядился как жених на свадьбу, наскоро позавтракал и поспешил на завод.
Славка и Мишка на стадион сегодня не пришли, несмотря на каникулы, обоих домашние куда-то с самого утра подрядили, в детали я уже не вдавался. Потом расскажут. А мне сегодня предстоит очень ответственный и напряжённый день.
Делегация появилась на заводе вовремя, в девять тридцать. Привезли ее на двух черных волгах. Я по протоколу встречал ее вместе с Галей, которая очень волновалась. Я, пока ее успокаивал, сам совсем перестал волноваться. Вспомнил, сколько у меня было разных делегаций, да и успокоился. Чай, не индонезийцы, где все время как на минном поле из-за разных традиций и обычаев, а свои, европейцы. Разберемся!
Представитель министерства был высоким, худым, сгорбленным, напоминал фигурой вопросительный знак. Не выглядел он как серьезный чиновник, я так понял, что в нашу провинцию спихнули кого-то, кого было не жаль. Он представился первым – Пипкин Роман Викторович, пожал нам с Галей руки.
Вслед за ним особое внимание я обратил на «переводчика». Конечно же, он был офицером КГБ, и даже выглядел, как образцовый сотрудник Комитета – среднего роста, худощавый, подтянутый, лицо незапоминающееся. На фоне всей делегации самый незаметный человек. Профессионально подобранный и профессионально играющий свою роль! Представился как Анохин Александр Викторович, ну да, конечно, верю – это на этой неделе, видимо, так его зовут. Хотя имя может быть и настоящим – он же должен быстро реагировать, если к нему издалека обратятся.
Уже он представил чехов, двух мужчин и женщину.
Ийржи Новотный – я так понял, что глава делегации, раз его представили первым. Среднего роста, с пузиком, лет под пятьдесят. Глаза серые, волосы седые, нос мясистый, смотрит доброжелательно.
Йозеф Немец. Парень лет тридцати, высокий и стройный, с шикарной черной шевелюрой и большущей бородой.
Элишка Выдра. Массивная женщина лет тридцати пяти с лицом хоть и некрасивым, но покрытым морщинками в нужных для улыбки местах. Она явно любит повеселиться!
Доброжелательно глядя на них, я представился сам, представил Галю. Переводчик все перевел. Пожали руки. Отправились к директору. Он будет ими заниматься часа полтора, затем их отправят в инструментальный цех общаться с начальником цеха, затем сводят на обед и после него снова отведут к директору. А вот оттуда уже мы с Галей должны забрать всех в 17.00 и отвести на экскурсию и банкет в музей.
То, что я работаю на полставки, абсолютно никого не волновало – все это время мне велели быть в готовности на заводе – мало ли что. А я и не думал возражать – будь я настоящим пацаном, может бы и расстроился. Но я десятилетиями работал примерно вот так, не считая часов переработки, и даже был немного доволен, что сегодня эта привычная ранее реальность возвращается. Засиделся я уже в роли школьника, мал кафтан для моих умений и амбиций!