***
Москва. Съёмная квартира Регины Быстровой.
Проснулась Регина в отличном настроении. Вспоминая вчерашний вечер, она сама себе призналась, что Головин хоть и старый, а с ним гораздо интереснее, чем с Самедовым.
Юра тоже женат, – думала Регина, – а пригласил же меня вчера в ресторан. Так хорошо посидели. Как так, вообще, получилось? Только поулыбалась ему чуть-чуть на всякий случай, раз Володин сказал, что он далеко в карьере пойдёт. А оно вон как всё сразу закрутилось… Ну, и ладно, не такой уж он и старый. Зато, какой весёлый! С ним так интересно! Не то, что с Самедовым… Рашид вечно придёт, мрачный, как туча. Постоянно чем-то недоволен… Не знаешь, что сказать и что сделать, чтобы настроение у него улучшилось…
Она поднялась и потянулась со счастливой улыбкой на лице. На столе с вечера осталась бутылка шампанского и чашки. Бокалов у Регины на съёмной квартире не оказалось… Зато они с Юрой смеялись, чокаясь чашками.
И, кстати, он вчера сказал, что теперь знает, что мне подарить на Восьмое марта, – улыбаясь, припомнила она и принялась убирать со стола.
Вдруг она заметила сложенную купюру, придавленную бутылкой, чтоб не унесло сквозняком. У Регины как-то всё разом опустело внутри. Она взяла её и развернула. Двадцать пять рублей…
Ну, а с другой стороны, пусть будут. Что, было бы лучше, если бы просто ушёл? – подумала она, убрала деньги и понесла бутылку и чашки на кухню.
***
Святославский горком КПСС.
Придя на службу, Александр Викторович сам не заметил, как взял в руки лист бумаги и стал рисовать… Он всегда так делал, когда решал какую-то сложную задачу, это помогало ему думать.
В этот раз, он нарисовал домик и рядом человечка, в одной руке смычок, в другом скрипочка. С другой стороны листа похожий домик, а рядом машина с крестом и мигалкой. У него было пятьдесят семь с лишним тысяч рублей, и их надо было разделить между неотложными проблемами города. Особо нуждались сейчас в финансировании музыкальная школа и городская больница. Немного подумав, Шанцев нарисовал ещё подобие водонапорной башни…
На какой же из этих объектов потратить деньги, украденные Вагановичем? – думал он. – С одной стороны, больница – это социально важный объект. Жизненно необходимый. Как, впрочем, и водокачка. Она, вообще, всем нужна без исключения, той же больнице. А в школе – дети…
Он ломал себе голову над этим, но дело особо не продвигалось. И, возможно, уже принял бы какое-то решение, но не представлял себе, как оформить ремонт городских объектов за счёт неизвестно откуда взявшихся денег?
То, что казалось легким делом, когда задача вернуть украденные Вагановичем деньги была чистой теорией, теперь перешло в практическую плоскость. И вот тут сразу же нарисовались проблемы…
Начнёшь химичить, скажут, что воруешь, как тот же Ваганович – подумал Шанцев. – И никому не докажешь, что наоборот. А если какая-то «добрая душа» решит доложить куда следует о нестыковках в документах или тратах на ремонт, то ещё и под следствием окажешься.
У нас же как, лучше недостача, чем излишки. Когда воруют, это всем понятно. Спишут или возместят за счёт виновных лиц, если их найдут. А когда что-то откуда-то лишнее взялось, обязательно разборки начинаются, где взяли, откуда украли?
Хорошо бы посоветоваться с тем же Павлом, как грамотно всё сделать, чтобы самому за свою благотворительность не пострадать, – подумал Шанцев. – Но по телефону же это не обсудишь. В Москву, что ли, ехать?..
***
На камвольной фабрике показал Колесниковой расчёты швейки, и она откровенно схватилась за голову.
– Это почти все наши запасы готовой продукции, – с явным сожалением произнесла она. Ей, как и всем руководителям советских предприятий, не хотелось оставаться без подстраховки. План есть план и никого не волнует, почему ты его не выполнил. С запчастями ли к оборудованию вас поставщики подвели, с сырьём ли, или на электроподстанции трансформатор три месяца энергетики с завода ждали…
– Ну, хорошо. Пока мы не нашли вам дополнительное сырьё, хотя бы третью часть своих запасов уступите им, пожалуйста, – попросил я. Она без особого желания, но пообещала.
Тут же созвонился с директрисой швейки, передал трубочку Валентине Петровне и они обо всём сами договорились.
Потом мы с Колесниковой вернулись к обсуждению потребностей фабрики в сырье с учётом загрузки нашего нового швейного производства, их собственной новой линии и до загрузки предприятия, чтобы оно так очевидно не простаивало половину рабочего времени.
Прикинул, что если удастся раздобыть неофициально пряжи и дозагрузить камволку, то нам понадобится ещё один полноценный цех, а не четырнадцать машинок.
Потом поехал в таксопарк. Перед этим зашёл в магазин, купил грамм по триста разных конфет шоколадных, решил подмазаться к диспетчерам. Пример Веры Ганиной из редакции «Труда» убедил меня, что через желудок путь к сердцу лежит не только у мужчин.
Девчонки очень удивились, когда я, заглянув к ним, поздоровался, представился и оставил кульки с конфетами. Ничего-ничего, смена была другая, передали им про меня или нет, одному богу известно. А так они меня быстрее запомнят. Вряд ли им кто другой конфеты кульками носит…
Из диспетчерской сразу поднялся на второй этаж к директору. Волошин оказался на месте и сразу протянул мне напечатанный отчёт по всем пунктам, что я просил.
– Так, – просмотрел я бегло отчёт, – это за какой-то конкретный квартал? Или вы средние цифры взяли за несколько лет?
– Это зам мой отчёт готовил, – тут же схватился за телефон Волошин, но того, видимо, в кабинете не оказалось. Он набрал, как я понял, диспетчерскую. – Епихина ко мне!
Тут же по громкой связи раздалось: «Товарища Епихина к директору! Повторяю: товарища Епихина к директору!».
– Хорошо как слышно, – удивился я. – И не скажешь, что не слышал.
Епихин пришёл буквально через несколько минут. К моему появлению, в этот раз, он был готов, тут же руку протянул и сел напротив.
– Вот, Павел Тарасович интересуется, – начал ему объяснять Волошин, – что это за цифры?
– Можно просто Павел, – улыбнулся я. – Что это за цифры, в смысле это значения какого-то квартала или средние за какой-то период?
– Средние за прошлый год, – пояснил Епихин, – Правильно? Каждый же квартал они разные.
– Ну, да, – согласился я. – Зимой и аварийность больше… Всё правильно, спасибо, – убрал я отчёт в портфель. – Есть у вас какие-то проблемы? Помощь какая-то нужна?
– Да, вроде, справляемся пока, – переглянулись Волошин с Епихиным.
– Слышал, у вас проблемы недавно были с ОБХСС? На чём они вас прихватили? – спросил я.
– Рейд нам специальный устроили, – недовольно объяснил Волошин. – Начали с выпускающих медиков и дальше пошло-поехало, механик на воротах, мойка, ремзона…
– А что там было? – уточнил я. – На поборах взяли?
– Поборы… Это что за слово такое? – удивился Волошин.
– Это дань, – усмехнулся Епихин. – У нас же не подмажешь – не поедешь… Получить аккумулятор – трояк, поменять сальник у мотористов – пятёрка, сломалась рессора – агрегатчику трояк. А по-другому как? Если на складе и в ремзоне денег не дать, то и не поедешь никуда. Диспетчерам не дашь, заказов хороших не будет. А медики так просто на линию не выпустят после…
Он красноречиво пощёлкал себя по шее.
– Но, надеюсь, пьяными же они водителей не выпускают? – спросил я. – Или выпускают?
Они оба глубокомысленно промолчали.
– Но это же риск для них. Разве, нет? Вдруг авария, начнутся разборки, кто его такого тепленького на линию выпустил?
– И все медички хором мамой поклянутся, что он утром трезвый был, – ответил Волошин. – А где потом набрался – кто его знает, скотину такую.
– Н-да, – усмехнулся я. – Главное, я бы рекомендовал вам держаться от этих авантюристов подальше. Надо какие-то красивые схемы организовать, чтобы они лично вас не касались. Зачем по мелочам рисковать?
– О чём речь? – не понял меня Епихин.
– О безопасности, – попытался объяснить я. – Не брать с людей дань, как вы говорите. Деньги не должны переходить к вам из рук в руки. Как только начальник колонны принёс вам вашу часть за водку, вы соучастник, понимаете? И свидетелей по уголовному делу будет просто море.
– Ну а как же тогда? – забеспокоился Волошин.
– Ну, как… По-хорошему, отказываться надо от участия в таких схемах, о которых сотни работников таксопарка знают, – уверенно сказал я. – Это всё прогулки по лезвию ножа.
– А как же курочка по зёрнышку клюёт? – возразил Епихин.
– Если уж не можете сразу отказаться от этого, всё равно, надо что-то придумать, чтобы деньги из рук в руки не брать, раз уж вам ОБХСС такие спецрейды устраивает, – ответил я, а сам задумался. Что же тут можно придумать? – Пусть начальник колонны вашу долю кладовщику на склад запчастей отдаст и скажет, что это за запчасти, за которыми скоро приедут. А вы такому же директору таксопарка, как вы сами, предложите запчастей у вас купить. Пусть он машинку какую-то совсем левую, которую с ним не связать напрямую, пришлёт к вашему начальнику колонны, а тот отведёт водилу на склад, где ему отгрузят запчасти на ту сумму, что вам причитается. Уехали запчасти, куда, никто не знает. А директор соседнего таксопарка вам передаст причитающуюся вам сумму при личной встрече где-нибудь в ресторане, но отследить эту передачу уже будет гораздо сложнее. Тем более, привязать эти деньги к водочным доходам ваших таксистов.
– А зачем это директору соседнего таксопарка? – не понял моей задумки Волошин.
– Ну вы же ему дешевле рыночной цены запчасти продадите? Может, он их оптом сдаст в техцентр на Варшавке, той же машиной отвезёт и не отходя от кассы заработает. А может своему завскладом в таксопарке продаст через этого же подставного водителя. Представит его один раз, чтоб тот с ним торговать не боялся, мол знакомый, запчастями торгует, нам надо? Кладовщик всё равно запчастями торгует. Заодно дефицит запчастей в таксопарке ликвидирует, доброе дело сделает.
– Ну так-то красиво… Но у меня в таксопарке дефицит запчастей появится, – дошло до директора.
– Ну предложите директору второго таксопарка такой же финт ушами проворачивать периодически. Спецрейды ОБХСС, наверное, не только у вас устраивает? Вот и будете меняться запчастями. Но зато никто никогда ни вас, ни его за руку не поймает.
– Не слишком хлопотно? – с сомнением спросил Волошин.
– А лес валить на Колыме не хлопотно? – спросил я.
– Во-во, то же самое хотел сказать, – согласно покивал Епихин.
– Ну, если с этой точки зрения, то конечно, – неохотно согласился директор.
– Степан Архипович, можно же меняться такими запчастями, которые подороже, но поменьше размерами, чтобы объём груза меньше был, – подсказал я. – Даже и к лучшему, тогда всё это не так заметно будет. И не каждую неделю этим заниматься, а накопить за какой-то период. Чем реже, тем лучше. Меньше шанс, что кто-то на это пристальное внимание обратит.
– А начальник колонны спросит, нафига я всё это делаю? – поинтересовался директор.
– Скажите, что ОБХСС зверствует по всей Москве, все таксомоторные парки трясёт. Вот директора таксопарков друг-другу и помогают. Где у кого ОБХСС ревизию проводит, так остальные таксопарки быстренько им все, кто чем может, помогают, чтобы склады сошлись. Мол, спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
– Поверит? – спросил Волошин Епихина.
– А почему нет? Даже я поверю! – уверенно ответил тот. – Вам же тоже будут что-то привозить.
– Ну, вы подумайте еще. Может, сами что-то придумаете. Просто, это не дело, что тысяча двести человек знает, что начальник колонны и главный механик вам деньги носят. Уволите кого даже за дело, а он раз – и в ОБХСС побежит жаловаться, – подвёл итог я. – Ладно, я побегу, а то у меня ещё дел на сегодня запланировано выше крыши. Всего хорошего, товарищи, – поднялся я.
Они тут же повставали и протянули мне руки на прощание.
Идя к выходу, прямо чувствовал спиной десятки взглядов. Все тут всё видят, всё замечают и всё понимают. Наивно думать, что тут можно от кого-то деньги незаметно получить. И наивно думать, что ты в безопасности, из-за того, что все берут. Круговая порука, круговой порукой, только разница в том, что таксисты отдают. А многочисленные службы таксопарка берут. Как говориться, почувствуйте разницу. Понятно, что таксисты, в свою очередь, наживаются на пассажирах, мухлюют со счётчиками, чтоб не из своих оплачивать услуги таксопарка, поборы ГАИ на дорогах и хоть что-то заработать к зарплате… Тут столько народу в этом водовороте крутится, что бороться с ним не вижу смысла. Спрос рождает предложение. Проще от этого бедлама дистанцироваться. Если мужики понадеются на авось и продолжат на глазах у всего таксопарка участвовать во всех их схемах, то рано или поздно напоремся мы на крупные неприятности. Чтобы дело замять, тому же Захарову, при всей его власти, нужно на определенной стадии о нем узнать, когда слишком далеко все не зашло. А ведь еще же может и начаться какая-нибудь компания, благословленная ЦК или Политбюро, с отчетами на самом верху, по борьбе с нетрудовыми доходами? Даже Захарову опасно будет лезть и заминать такое дело…
С Сатчаном ещё вчера договорились, что я к нему подъеду. Так что спокойно поехал без звонка.
***
Москва. Таксомоторный парк.
– Пришёл, жути нагнал, – пожаловался заму Волошин. – Только вздохнули свободно…
– Не рассчитывали же вы всерьез, что они будут сами подставляться ради нас, – усмехнулся Епихин. – Помяните моё слово, никто из тех, с кем мы разговаривали, сами от нас ни копейки не возьмут.
– Думаешь?
– Уверен. Вы посмотрите на него, он же на три хода вперёд думает.
– Это да. Такую мутотень с запчастями за минуту из пальца высосал! Да там, захочешь, не разберёшься, кто, кому и зачем? Я сам запутался, пока его слушал.
– Не, там всё просто. Смотрите, всё делается руками начальника колонны. Пусть механики тоже ему наши деньги сдают. Получится, что мы ни на складе не появляемся, ни денег ни у кого не берём. Потом только вы встречаетесь с кем-то, кому мы на свою долю купленные на нашем складе запчасти продали, и получаете деньги. А если что, откуда нам знать, что там подчинённые творят за нашей спиной?
– Да? А что, мне нравится, – потёр подбородок Волошин.
– Мне самому нравится. А то уже думал, как на нас ОБХСС последний раз насел, что пора завязывать с этой работой. А так-то можно ещё поработать. И подстрахуют сверху, это хорошо, но и самим подстраховаться не помешает…
– Да я сам, в этот раз, сколько здоровья потерял… Ну и прислали нам… куратора, а? А ведь он прав! Вон, Греков, сволочь, на повышение пошёл, бросил нас и еле выплыли!
– А вы не думали, Степан Архипович, что Греков на нас эту проверку и наслал? Я вот куратора нашего сейчас слушал, насчёт того, что деньги нельзя, чтоб из рук в руки переходили, а Греков, ведь, у нас брал и приличные суммы. Не свидетелей ли он так подметал, уходя в главк? Зачем ему за спиной такие, много знающие, как мы?
– Вот была у меня такая мысль, но я её даже думать побоялся, веришь? – признался заму Волошин. – Ведь с новой должности Грекову с нами разобраться, как два пальца об асфальт… Если не защитят наши новые друзья…
– Да уж… Вовремя мы подсуетились.
– Это точно, – согласился директор. – И люди серьёзные, и куратора какого дельного выделили. Смотрю на него и удивляюсь, Артём, откуда молодёжь такая берётся? На ходу же подмётки рвёт, ты посмотри, как он мыслит! Вот, скажи, тебе приходило в голову деньги не брать ради безопасности? Нет, ты боялся, но брал! Даже в голову не пришло, что деньги деньгам рознь. И мне, кстати, тоже. Смотри и учись!
– Угу, – ответил Артём, а сам подумал: – По поводу Ивлева я уже учёный… И неплохо так заплатил за науку…
***
Приехал в райком к Сатчану, и хотел скинуть на него проблемы, но он тут же потащил меня к Бортко. Правда, он был занят, пришлось посидеть немного в приёмной.
– Скажи, – обратился я к другу, воспользовавшись моментом, – а небольшая кожгалантерейная фабрика недалеко от метро Пролетарская не вашему райкому подчиняется?
– А что?
– Да был там вчера на лекции. Во-первых, предприятие очень интересное, у них такая кожа в работе, просто, загляденье. Может, скооперироваться с ними? Мы им свою оранжевую на ремни и заколки, а они нам лаковую чёрную на туфли? Ну, логично же?
– Логично, – с интересом посмотрел на меня Сатчан. – А не догадался поспрашивать, где они такое сырьё берут?
– Обижаешь! – полез я за своим ежедневником.
Тут Бортко освободился, и мы зашли к нему в кабинет.
Снова завел разговор про ту фабрику. Сказал им, как она называется, но у первого секретаря райкома она была не на слуху.
– Маленькая, наверное, фабрика? – снисходительно скривился Бортко.
– Ну, да, небольшая.
– Метро Пролетарская, – подсказал Сатчан. – Там надо улицу по карте смотреть, а то метро к нам входит, а всё, что за ним, в сторону Нижегородской улицы, уже Ждановский район.
– Вот, непруха, – разочарованно отозвался я. – Кажется, пролетели.
– Ничего не пролетели, ведь есть еще и товарищ Захаров, – уверенно ответил Бортко. – Навестим, поговорим. Да? – взглянул он на Сатчана.
– Да… А какой повод? – растерянно спросил он.
– Есть повод, товарищи! – вспомнил я. – Раз метро Пролетарская наше, то нам и разбираться с этим безобразием. Короче, вчера на лекции местные работяги рассказали, что в дни аванса к метро подойти нельзя. Всех в вытрезвитель метут, даже в лёгком подпитии.
– Серьёзно? – не поверил Бортко.
– Их руководство тоже не верит, а если правда? – спросил я. – Им квитанции на двадцать пять рублей за одну ночь выдают, сигнал на работу приходит. А на работе вдогонку – выговор и минус премия. А из-за того, что они часто попадаются, их профорг хочет из очереди на квартиру начать выкидывать в наказание. Короче, мужики стали добираться через метро Таганская.
– А там их никто не трогает, хочешь сказать? – всё ещё со скептической ухмылкой смотрел на меня Бортко.
– Во всяком случае, они так говорят, – развёл я руками. – Слушайте, ну проверять или не проверять, это уже как хотите. Но мы же с повода для начала разговора начали. А чем это не повод?
– Ну, кстати, да, – согласился Бортко. – Приедешь, поговоришь с людьми… С кем ты там из руководства общался?
Сатчан переписал себе тут же с моего ежедневника всё, что ему надо было, в том числе и про их поставщика.
– Следующая у нас проблема, МГУ, «Комсомольский прожектор», – продолжил я. – В среду они собираются с рейдом на трикотажную фабрику, которая матрасы шила из отходов производства. Она же у нас?
– У нас, у нас! – тут же напрягся Сатчан. Так, это он там куратор, что ли? – Это кто там руки тянет к нашему «Свободному труду?».
– Там сейчас вместо Самедова новый секретарь Гусев. Он сильно не заморачивается с поиском объектов для рейдов, ходит по нашим старым, где замечания были по итогам проверок, и, вроде как, проверяет исправление замечаний.
– Вот, гусь хитросделанный! – хмыкнул Сатчан.
– А зря ты. Это гениально, – возразил ему Бортко. – Так, и что мы будем делать?
– Возглавляет «Прожектор» близкая подруга моей жены и я её консультирую по работе там.
Тут Бортко начал смеяться.
– Ивлев, ты везде! Говорят, уже и на радио пролез!
– Я не специально, честное слово, – ответил я, улыбнувшись. – Хочется и внимание от нашего предприятия отвести. И подруге помочь. Так вот что я предлагаю… Надо дать им найти какое-нибудь нарушение, пусть, допустим, не устранено будет предыдущее. Она звонила вчера, говорит, в протоколе было нарушение пожарной безопасности. Помню, там пути эвакуации были захламлены. Значит, нужно там мешков всяких накидать и в этот раз.
– Хитро… Комсомольцы задачу по поиску нарушений выполнят, и радостные домой убегут? – понял Сатчан.
– Ну да, это же не ОБХСС, им много всего не надо. Бдительность свою показать и нужность, и домой бегом, к лекциям и семинарам готовиться…