Вставать ужасно не хотелось. Женька упорно ворочался в изрядно измятой постели, перекатываясь то в одну сторону, то в другую, но в конце концов, отлежав бока, все же открыл глаза. За окном уже, слепящее бликуя от стеклянной стены соседнего небоскреба, ярко светило полуденное солнце. Женька поморщился, спрятал глаза под рукавом мягкой пижамы, и тягостно замычал.
После ночного бдения в игре он всегда чувствовал себя разбитым донельзя, почти мертвецом. Хотелось выспаться, но биологические часы ни в какую не желали принимать дневной сон и Женьке приходилось бродить до вечера в полуобморочном состоянии.
Он обоими ладонями растер сонное лицо и рывком поднялся с постели. Его качнуло вперед к слепяще-белому окну и он, шурша длинными штанинами широкой пижамы, в раскачку побрел на кухню.
Щедрой рукой сыпанул молотый, жарко пахнущее кофе в кофеварку, нажал на кнопку, и бухнулся на табурет. Закапали первые, густые, напоенные пробуждающей горечью черные капли в пузатый кофейник. Женька, наслаждаясь первой утренней сигаретой, смотрел на эту горячую, с ароматным дымком, капель. В зале пронзительно запиликал коммуникатор. Женька с силой вдавил недокуренную еще и до середины сигарету в почерневшую медь фигурной пепельницы.
Когда он подошел к коммуникатору тот уже успел включить автоответчик и привычно затараторил его голосом:
– Извините, сейчас, по независящим от меня обстоятельствам, я не…
Женька быстро нажал на кнопку громкой связи и выпалил.
– Слушаю!
– Жека? – гнусавый голос выдал Димку.
– Что?
– Сегодня к трем на отборный пункт, помнишь?
Женька скользнул взглядом по коммуникатору – без пятнадцати час.
– Ну да, к трем, а сейчас полпервого – звонишь то чего?
– Молчать опоздун! – в его голосе проскользнули обиженные нотки: – Сам вчера просил напомнить.
– Ну ладно, прости. – примиряющее промямлил Женька. – Просто с спросонья…
– Ты что? Опять всю ночь рубился?! – голос Димки сорвался на негодующие нотки: – Сдурел? Нафига ты нам на отборе со спящей башней нужен?!
– Да не… – Женька уже пожалел о своих словах. – Я так, потренировался чуток.
– Короче смотри – если команда не пройдет! – Димка уже чуть ли не орал из резонирующего динамика.
– Понял, все понял! – торопливо выпалил Женька: – Буду выкладываться на полную катушку.
Динамик замолчал, было слышно только гневное сопение, а потом, неожиданно громко, с ломаным щелчком связь оборвалась.
– Поговорили… – промямлил себе под нос Женька, и, ссутулившись, побрел на кухню, где его ожидал крепчайший обжигающий кофе.
К тому времени, когда Женька окончательно проснулся, собрался, выбрался из дома и в, конце-концов, таки прошел под огромной растяжкой «Четвертая электронно-игровая олимпиада» к головному офису отборочной комиссии стрелки на часах показывали без двух минут три. Женька окинул взглядом огромную, цветастую толпу, распластавшуюся на всю площадь перед центральным входом, опешил. Он, вытягивая шею, покрутил головой из стороны в сторону, но ни Димки, ни Олега, ни даже высокой, почти в два метра ростом, Светки с ее гривой волнистых огненно рыжих волос так и не смог разглядеть в этом разношерстном месиве.
Колонки, выставленные прямо у входа, грянули переливчатым звоном и следом полился приятный женский голос:
– Уважаемые игроки, просим вас зарегистрировать свою команду в …
Женьку резко сдернула с места и потащила за шиворот куда-то в глубь толпы сильная рука. Владелец руки шел впереди, раздвигая перед собой людские массы как ледокол глыбы льда, и громко ругаясь на Женьку Димкиным голосом.
– Кретин! Во сколько я тебе звонил? Мы собрались, очередь заняли, а этот… – Димка в чувствах резко вскинул руки, чуть не отодрав ворот Женькиной куртки.
– Отпусти! Я и сам идти могу! – попытался было урезонить его Женька, но тот только оглянулся, ошпарив Женьку взглядом полным ненависти. Правда ворот все же отпустил.
Женька торопливо засеменил за широким, кряжистым Димкой, юрко лавируя между сгрудившихся тел.
– Быстрей ты! – прикрикнул Димка, выбившись к регистрационному столу, у которого с озлобленно насупленными физиономиями, уже стоял полненький круглощекий Олег и скрестившая на груди руки грозная Света.
– Счас я… – Женька с трудом выдрал сумку, зажатую в толпе, и вывалился на свободное пространство.
– Ты где шлялся! – чуть ли не зашипела на него Света, Женька скривился от резкости ее вопроса и вместо ответа одернул на себе чуть оттянутую назад куртку.
– Жень, ну нельзя же так… – как всегда, будто извиняясь, сказал Олег. – Тебя же люди ждут.
– Вы идете? – рявкнул Димка от регистрационного стола, так, что Олег подпрыгнул на месте.
Женька, спрятав глаза, прошмыгнул мимо Олега и встал рядом с Димкой перед грузной, ярко накрашенной, регистраторшей. Она аккуратно поправила прямыми пальцами огромные, на тонкой блестящей цепочке очки.
– Так… – сказала она с визгливой ноткой: – Значит это вы и есть – Евгений Сергеевич Шмельцер?
Женька коротко кивнул. Регистраторша, так и не оторвав взгляда от листа, визгливо вскрикнула: – Не слышу!
– Да, я – Евгений Сергеевич Шмельцер. – вытянувшись по струнке, выпалил Женька.
– Что ж вы так, – она завела за ухо выпавшую из высокой прически прядь: – опаздываете?
Женька захотелось провалиться сквозь землю, он что-то несвязно промямлил в ответ.
– Паспорт то хоть взяли? – спросила она язвительно, и, с противным сарказмом, уважительно добавила: – Евгений Сергеевич.
– Да конечно! – Женька торопливо захлопал по карманам: – Вот.
– Хорошо. – Она не удосужила развернутые корочки паспорта даже взглядом. – Номер вашей команды четыре. Проходите в зал РПГ.
От стола они отошли молча.
– Слушай, эта тетка просто такая вредная или меня невзлюбила?
– Со всеми… – участливо ответил Олег: – Ты не думай, не одному тебе досталось.
Сзади визгливый голос регистраторши прорезал многоголосый гвалт толпы: – Цыц! Паспорта сначала!
– Во, слышал? – как бы в подтверждение своих слов ткнул через плечо Олег: – И с нами не церемонилась.
– Свет, а где зал РПГ? – вклинился в разговор Димка.
– Стыдно! – Светка говорила по напускному поучительно: – Капитан команды, а таких вещей не знаешь.
– Стыдно снайперки мазать! – жестко парировал он, наступив на самую больную Светину мозоль.
– Второй этаж налево. – гордо, вскинув подбородок, ответила Света и изничтожающее посмотрела на него свысока. Димка холодно кивнул и уверенно зашагал к широкой лестнице.
Огромный зал, ступенчато сбегающий к сцене был почти пуст: только над третью первого ряда игрокресел виднелись взлохмаченные затылки игроков. Женька широко огляделся, поражаясь габаритам зала. До этого он никогда не бывал в Олимпийской Игросцене, да даже и в клубы, где от силы набиралось десятка три-четыре игрокресел, он особо не хаживал. Все как-то дома, через инфосеть, из своего старенького продавленного с истертыми подлокотниками кресла, а тут!
Димка энергично слетел вниз по лестнице, повернулся влево, вправо, призывно махнул рукой.
– Нам сюда.
На четырех игрокреслах на встроенные в подлокотники панельках светились красные, как на старых калькуляторах, четверки. Димка нагло повалился на откидное сидение и сразу же широко и с удовольствием зевнул. Олег уселся рядом, трепетно погладил инфоадаптеры, с интересом выдвинул из подголовника визиообруч.
– Жень, нервничаешь? – тихо спросила, усевшись рядом, Света.
– Не, не нервничаю. – он одарил ее широкой улыбкой: – Панически боюсь.
Света тихо прыснула в ладошку, Димка строго оглянулся.
– Тихо там!
Зал постепенно наполнялся: то и дело слышался тихий шелест выдвигаемых визиообручей, шепотки, щелчки сдвигаемых панелек инфоадаптеров. Димка откровенно скучал, а Женька, хоть и действительно нервничал, засыпал – напоминала о себе бессонная ночь. Глаза закрывались, легкие сонные покалывания – как будто песка насыпали, заставляли веки смыкаться. Женька громко зевнул во всю пасть и с хрустом потянулся. Димка чуть привстал со своего игрокресла и, выглядывая из за Олега, строго произнес:
– Смотри у меня, полуночник. Партию завалишь! – Димка состроил дикую физиономию и грозно провел большим пальцем по горлу: – Понял!
– Да понял-понял. – успокаивающе качнув ладонями, ответил Женька. Димка еще раз ожег его гневным взглядом и с чувством выполненного долга повалился на спинку жалобно скрипнувшего игрокресла. Женька снова широко распахнул рот и зажмурил глаза, наслаждаясь беззвучным и донельзя сладким зевком, Светка тихонько улыбнулась.
На сцену перед огромной, до потолка плазменной панелью, поднялся грузный лысоватый мужчина. Громко взвизгнул неловко задетый рукавом микрофон. Мужчина отер блестящую лысину, тихонько кашлянул в кулак и, нагнувшись к микрофону, размеренно заговорил.
– Здравствуйте уважаемые претенденты на участие в четвертой международной электронно-игровой олимпиаде. – мужчина дал небольшую паузу, пока шум в зале окончательно не стих: – Для начала хотелось бы поздравить вас с прохождением первичного клубного отбора. Как бы мы того не желали, но допустить всех вас к участию в олимпиаде мы не можем.
По залу пронесся тихий ропот, мужчина предупредительно кашлянул и продолжил:
– Для участия в олимпиаде будут отобраны в командном зачете следующие жанры. – он водрузил на тонкий орлиный нос очки, зашелестел бумагами: – Классическое РПГ, военно-тактический шутер, симуляция боевой техники.
Мужчина посмотрел на затихшие ряды участников поверх очков, снова отер лысину.
– В личном зачете представлены: одиночный шутер, классический файтинг, стритрейсинг по классификации НФС, классическая стратегия и РТС, тактика.
Из зала донесся одинокий голос: – А спорт?
Мужчина снял очки, положил в футляр и громко щелкнул защелкой:
– Спортивные эмуляторы исключены из реестра электронно-игровых олимпийских игр в виду ноты протеста классической Олимпиады. Есть еще вопросы?
Зал молчал.
– Тогда прошу вас подключить свои инфоадаптеры, одеть визиообручи и приступить к первому командному соревнованию. – мужчина поднял с референт пластины у микрофонов стопку листов, с глухим звуком стукнул ими о пластину выровняв чуть взъерошенные бумаги.
Женька привычным движением отщелкнул панельку инфоадаптера, загнал короткий штекер между позвонков во вживленное гнездо, выдвинул визиообруч и вдавил кнопку пуска. Секундная темнота и яростно взорвавшаяся вспышка яркого, молочно-белого, света. В следующее мгновение он уже сидел в таком же игрокресле в огромной каменной зале, и свет, бьющий из высоких сводчатых окон окрашивал всю обстановку в кроваво-алые цвета заката.