К тому времени, как пятничным вечером я выключаю в офисе компьютер, на улице уже темно. Я не собиралась задерживаться допоздна – все остальные давно уже разошлись по домам, – но погрязла в таблицах и просто продолжала работать, пока Хайди не напомнила о том, что чуть позже мы с девочками договорились встретиться. Это заняло у меня примерно две недели, но мне наконец удалось разобраться с системой отслеживания счетов. К следующей неделе я должна погасить все неоплаченные счета – как раз вовремя, чтобы выплатить зарплату. Мне пришлось пройти ускоренный курс Google по программному обеспечению, но, к счастью, мама настроила его так, что по большей части процесс идет автоматически. Последнее, что мне нужно, это разгневанные сотрудники, прибегающие сюда с претензиями из-за задержки зарплаты. Отчасти я обеспокоена тем, что слишком хорошая работа сделает меня здесь незаменимой, но, с другой стороны, надеюсь, что, если все пойдет как по маслу, это поможет папе в ближайшее время найти на мое место нового менеджера.
Пока я запираю здание, на парковку въезжает знакомый пикап. Мои плечи напрягаются, когда Купер выходит из машины и направляется ко мне с решимостью человека, у которого на уме что-то недоброе.
– Привет, Куп.
Они с братом идентичны: темные волосы, грозные карие глаза. Куп высокий и стройный, обе руки покрыты татуировками. И все же, как ни странно, меня никогда к нему не тянуло. Мне сразу приглянулся Эван, и даже с закрытыми глазами я всегда могла их различить, будто у них совершенно разная аура.
– На пару слов, – бросает он с ноткой гнева в голосе.
– Ладно. – Его резкий тон отталкивает меня, вынуждая воздвигнуть перед собой невидимую стену. Я росла средним ребенком с пятью братьями. Абсолютно никто не может запугать меня, поэтому я натягиваю успокаивающую улыбку. – В чем проблема?
– Держись от Эвана подальше.
Что ж, по крайней мере, он прямолинеен.
Я знала, что показываться на пляже прошлым вечером было плохой идеей. Внутренний голос просто кричал о том, что идти туда, где будет Эван, не закончится ничем хорошим, но я убедила себя, что сумею держать дистанцию, не общаться с ним, и тогда все обойдется. Очевидно, я подошла слишком близко к краю.
– Наверное, тебе стоит поговорить с ним, Куп.
– Я говорю с тобой, – огрызается он, и какую-то секунду я нервничаю. Мне так и не удалось избавиться от странного ощущения, возникающего, когда вроде бы общаешься с Эваном, а тебе слышатся слова его брата. Я знаю парней с детства, и при нашем с Эваном прошлом трудно сопоставить это чувство близости с совершенно другим, но похожим человеком. – У него все было нормально, пока ты не вернулась. И вот ты тут не больше пары недель, а он уже избивает какого-то придурка из колледжа, потому что ты снова заморочила ему голову.
– Это нечестно. Мы виделись всего пару раз.
– И посмотри, сколько вреда это принесло.
– Я твоему брату не сторож, – напоминаю я, чувствуя себя неловко из-за исходящей от него враждебности. – Что бы Эван ни задумал, я не отвечаю за его поведение.
– Нет, ты – причина его поведения.
Купера не узнать. Раньше он был милым. С ним можно было договориться. Ну, насколько вообще можно договориться с кем-то из семейки Хартли. Подлавливать меня на парковке – не в его стиле.
– Откуда все это? Я думала, у нас все нормально. Мы же дружили.
Раньше наша троица вечно вляпывалась в какие-нибудь неприятности.
– Да пошла ты, – горько усмехается он. Это поражает меня. Он мог бы с тем же успехом плюнуть мне в лицо. – Ты вырвала моему брату сердце и свалила, даже не попрощавшись. Насколько хладнокровной стервой надо быть, чтобы так поступить? Ты хоть знаешь, что сделала с ним? Нет, Джен. Мы не друзья. Ты потеряла это право. Никто больше не ранит Эвана.
Я даже не знаю, как на это реагировать. Просто стою там, во рту пересохло, в голове ни одной мысли, и гляжу на этого человека, которого знаю практически всю жизнь, а он смотрит на меня так, будто я самая последняя дрянь. Горло прожигает вина, ведь я знаю, что он прав. То, что я сделала, действительно было хладнокровно. Ни предупреждения, ни прощания. Можно было точно так же взять спичку и поджечь всю нашу с Эваном историю. Но я не думала, что Куперу будет дело до того, что я бросила его брата. Если уж на то пошло, мне казалось, он воспримет это с облегчением.
Очевидно, я была неправа.
– Я серьезно, Джен. Оставь его в покое.
И, снова окидывая меня презрительным взглядом, он садится в свой грузовик и уезжает.
Позже, в «Пляжном баре Джо», я все еще отвлечена мыслями о встрече с Купером. Играет дурацкая музыка, запахи парфюма и спрея для тела смешиваются с соленым воздухом, дующим из открытого патио, а я продолжаю прокручивать в памяти его обидные слова. Тревожным кажется то, что он выследил меня, лишь бы сказать, чтобы я держалась подальше от Эвана. Если бы я не знала Купера, то у меня были бы все причины испугаться. Но так или иначе я его знаю. И Эвана тоже. Поэтому чем больше я вспоминаю наш разговор, тем сильнее злюсь: да как он посмел вот так подойти ко мне и потребовать отвалить? Точно Эван не был взрослым мужчиной с кучей проблем, которые не имеют ко мне никакого отношения. Куп хочет поиграть в защитника? Ладно, плевать. Но, несмотря на мое затянувшееся чувство вины за внезапный отъезд, когда я собственными глазами увидела, как Эван по-прежнему создает проблемы, это только укрепило меня в убеждении, что отъезд стал правильным решением. У Эвана было полно времени, чтобы привести свою жизнь в порядок. Если он этого не сделал, то меня его дела не должны волновать.
– Эй.
Хайди, сидящая за стойкой напротив, щелкает пальцами у моего лица, пробуждая от тяжелых мыслей. Из всех девушек в нашей компании я ближе всего общаюсь с ней, потому что она, наверное, больше других на меня похожа. С ее платиновым бобом и острым как бритва язычком Хайди – настоящая крутая девчонка, то есть мой типаж. Она тоже слишком хорошо меня знает.
– Ты там жива? – она глядит на меня с подозрением.
Я отвечаю нерешительной улыбкой, приказывая себе поддерживать хотя бы видимость присутствия в компании. Конечно, мы часто переписывались после моего отъезда, но я уже давно не зависала с друзьями.
– Извини, – смущенно выдавливаю я.
Я колю соломинкой лед в своем безалкогольном коктейле. В такие ночи мне не помешало бы выпить по-настоящему.
– Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь покрепче? – спрашивает Алана, соблазнительно протягивая свой стакан текилы с легким лаймовым ароматом и простым сиропом.
– Оставь ее в покое. – Стеф, вечная защитница слабых, бросается на амбразуру, вставая между мной и девчонками. – Ты же знаешь, если она выпьет, монастырь ее не примет.
Ладно, не такая уж она и милая.
– Да, сестра Женевьева, – поддерживает Хайди с саркастичной ухмылкой, произнося слова медленно, будто я студентка по обмену или что-то в этом роде. Попытка выяснить, насколько сильно я изменилась за время отсутствия. – Должно быть, тебе непривычны все эти огни и громкая музыка. Ты еще помнишь, что такое музыка?
– Я переехала в Чарльстон, – говорю я, показывая средний палец, – а не в деревню амишей[4].
– Точно. – Алана отпивает еще немного своего напитка, и солено-сладкий запах возбуждает во мне жажду. – Печально известный «сухой»[5] город Чарльстон.
– Ага, как забавно, – отвечаю я на ее поддразнивание. – Ты просто уморительна.
Они не понимают. Не совсем. И я их не виню. Эти девчонки были моими подругами с детства, так что они всегда считали меня нормальной. Но это не так. Когда я пила, мною руководила неконтролируемая склонность к саморазрушению, определявшая каждый мой шаг. Я принимала неудачные решения. Не могла найти золотую середину между сдержанностью и уничтожением. Если не упоминать о досадном промахе в прошлом месяце во время поездки во Флориду, когда я проснулась в чужой постели, мне довольно неплохо удавалось сохранять трезвость. Впрочем, не без усилий.
– Тогда за Джен, – Хайди поднимает стакан, – которая, может, и забыла, как хорошо проводить время, но мы все равно принимаем ее назад.
Хайди всегда умела делать двусмысленные комплименты. Это ее язык любви. Если она хотя бы изредка не оскорбляет тебя, то, считай, ты для нее мертв. Я ценю это качество, поскольку всегда ясно, что она думает. Честность – лучшая политика.
Но, снова смягчая свой тон, она ставит меня в тупик.
– Добро пожаловать домой, Джен. Я и правда скучала по тебе. – Затем, поняв, что проявила эмоции, Хайди хмурится, добавляя: – Никогда больше не бросай нас, сучка.
Я прячу улыбку.
– Постараюсь.
– Добро пожаловать, – повторяют за ней Алана и Стеф, поднимая бокалы.
– Итак, просветите меня, – я предпочла бы говорить о чем угодно, потому что в связи с похоронами и возвращением домой все спрашивают у меня только одно: как я держусь. Мне уже тошно от этого. – Что вообще происходит?
– Алана трахается с Тейтом, – выдает Стеф с излишней дозой энтузиазма, будто до этого едва сдерживалась, лишь бы не разболтать. Если Хайди с Аланой молчаливы, то Стеф – большая любительница сплетен, была такой с детства. Ей нравится драма, только если та случается не с ней.
– Господи, Стеф, – Алана кидает в нее бумажную подставку под напитки. – Скажи погромче.
– Что? Это правда. – Стеф потягивает свой напиток с искоркой в глазах, намекающей на то, что она совершенно не раскаивается.
– Как такое произошло? – с любопытством спрашиваю я. Наш друг Тейт, мягко говоря, тот еще потаскун. Даже среди самых неразборчивых в связях людей в нашем широком кругу он пользуется дурной славой. Обычно такие Алане не нравятся. Она… ну, привередливая, если можно так выразиться.
Алана в ответ пожимает плечами.
– Да просто ужас. Однажды я бродила в темноте, и тут – бац! – споткнулась и упала прямо на его член.
Занятно. Сейчас сезон летних перепихонов. Наверное, ей это на пользу.
Хайди закатывает глаза, недовольная уклончивостью Аланы.
– Скорее уж, вы трахаетесь с прошлой осени.
Я приподнимаю бровь. С прошлой осени? Я и не знала, что они заинтересованы в долгосрочных отношениях.
– Так, значит, у вас серьезно, или…
Она еще раз уклончиво наклоняет голову, но это только раззадоривает мое любопытство.
– Нерегулярные связи на одну ночь. Крайне эпизодического характера.
– А еще есть Уайет, – глупо улыбаясь и изгибая бровь, вставляет Стеф, словно раскрывая страшный секрет.
– Уайет? – удивленно повторяю я. Это откровение еще больше сбивает с толку, нежели информация о Тейте. – А что насчет Рэн? – спрашиваю я.
– Ты же знаешь, как они вечно то сходились, то расходились на протяжении трех лет? Бросали друг друга каждую неделю? Ну, это в конце концов аукнулось, – с усмешкой произносит Хайди. – Рэн снова бросила его из-за какой-то ерунды, и он решил двигаться дальше.
Вау. Я определенно не ожидала такого поворота. Лорэн с Уайетом в этом смысле были похожи на нас с Эваном – постоянно расставались и мирились, – но я никогда не думала, что они покончат с отношениями навсегда.
– И ты подкатила к нему? – требую я ответа, поворачиваясь к Алане. – Рэн – наша подруга. Разве это не противоречит девичьему кодексу?
– Я не подкатывала к нему, – Алана с возмущением реагирует на мое предположение. – Мы не собираемся встречаться, что бы вы там ни придумали себе… – Она свирепо смотрит на Стеф. – По какой-то нелепой причине он считает, будто неравнодушен ко мне. – С раздраженным видом она перекидывает свои медно-рыжие волосы через плечо. – Я пытаюсь прекратить это, ясно?
Сжалившись над ней, я быстро меняю тему.
– Расскажи мне о Купере и новенькой, – прошу я Хайди. Не так давно Хайди и Куп играли в игру «будем мы вместе или все же не будем». И в случае с ними, к сожалению, вся эта фишка с «друзьями с привилегиями» не сработала. – Кто она вообще такая?
– Маккензи, – отвечает она даже без намека на обиду, хотя в ее сообщениях мне проскальзывала легкая нотка недовольства, когда она писала о Купере и его новой богатенькой подружке. – Бросила Гарнет. По сути, ушла от родителей, позволив им отрезать ее от семейных финансов.
– Там целая история была, – соглашается Стеф. – О, а еще она купила старый отель на набережной. «Маяк». Она занималась его реставрацией, чтобы снова открыть.
Черт. А она реально при деньгах. Должно быть, это здорово. Если говорить обо мне, то я бы согласилась хотя бы на малейшую подсказку о том, что делать со своей жизнью. Заполнять электронные таблицы и гоняться за братьями со счетами – это не совсем мечта моей жизни. И как бы сильно я ни ценила все, что сделал для нас отец, семейный бизнес больше напоминает ловушку, нежели возможность. Это не я. Черта с два мне известно, кто я такая.
– На самом деле она довольно крутая, – признается Хайди, пусть и неохотно. – Сначала я не была ее фанаткой. Но им хорошо вместе, и Куп обычно в лучшем настроении с тех пор, как она рядом, а это уже кое-что.
Меня не обманешь. Как бы ни действовала на него эта девушка, гарантий верности не существует.
– Что за взгляд? – спрашивает Алана.
– Он вроде как пристал ко мне, когда я уходила с работы.
– Он – что? – Очевидная тревога Хайди заставляет ее выпрямиться.
Когда произносишь это вслух, звучит глупо. У Купера репутация хулигана, но из двух Хартли его проще укротить. Отчитывать меня на парковке все еще не в его характере, причем совсем. С другой стороны, когда дело касается брата, Куп всегда немного вспыльчив. Эван оказывает такое влияние на людей.
– Ну, не знаю, – начинаю я. – Он, в общем-то, приказал мне держаться подальше от Эвана. Сказал, что больше не воспринимает меня как друга, потому что я обидела его брата.
– Жестко, – сочувственно произносит Стеф.
– Думаю, насчет этого он имел право злиться, – притворяюсь я невозмутимой и пожимаю плечами. – Но он также обвинил меня в том, что тогда на пляже Эван вышел из себя, а это не совсем справедливо. Эван – большой мальчик. Он сам отвечает за свои поступки.
Алана отводит взгляд, будто хочет что-то сказать. Я прищуриваю глаза.
– Что?
– Нет, ничего. – Она качает головой, однако я вижу: она о чем-то умалчивает. Когда мы втроем давим на нее тишиной, Алана сдается. – Просто… ну, то есть Эван выбил из того парня все дерьмо, лишь бы заставить тебя ревновать. Такое Купер точно увидел бы и не одобрил.
– Значит, ты принимаешь его сторону? Это все моя вина?
– Нет. Просто мне кажется, что Купер воспринял ту выходку Эвана и твое появление как дурное предзнаменование грядущих событий. Давайте будем честны, ему всегда ужасно удавалось держать Эвана в узде. Куп, вероятно, думает, что если он отпугнет тебя, то все станет проще.
– Это дерьмовый поступок, – говорит Стеф.
– Эй, я просто предполагаю. – Алана допивает свой напиток и ставит бокал на стол. – Еще по одной?
Все кивают, и они со Стеф отправляются на минутку в туалет, прежде чем сделать заказ на вторую порцию. Допив остатки своего напитка, Хайди настороженно смотрит на меня и немного заискивающе произносит:
– Итак, слушай. Это неловко, но, эм, ты знаешь, мы с Джеем вроде как встречаемся.
Мои глаза расширяются.
– Джей – это мой брат Джей?
– Да.
– Эм. Нет. Я не знала.
– Ага. Ну, в общем, это началось недавно. Если честно, он выпрашивал у меня свидание с осени, но я не была уверена, хорошая ли это идея. И пару месяцев назад он меня все-таки уломал. Я хотела убедиться, что ты не против. Не желаю, чтобы между нами все стало неловко.
Неловко – это видеть, как Хайди краснеет. Едва ли хоть что-то способно проникнуть сквозь ее «не связывайтесь со мной» броню или заставить эту девчонку защищаться. Она бы запросто спугнула бычью акулу. Так что это довольно мило, что подруга спрашивает разрешения встречаться с моим старшим братом.
– Ты хочешь моего благословения, да? – поддразниваю я, втягивая воздух со дна стакана с почти растаявшим льдом, и оставляю ее мучиться в ожидании. – Да все в порядке. Этот городок такой маленький, что было лишь вопросом времени, когда одна из вас замутит с очередным Уэстом. Я просто удивлена, что это Джей.
Джей – самый нежный и добрый из моих братьев. Ну, во всяком случае, после Крейга, но Крейг не в счет, поскольку буквально только что окончил среднюю школу. Джею двадцать четыре, и в нем нет ни капли подлости и злобы. Он почти полная противоположность Хайди, которую отличают резкость и прямолинейность.
– Поверь мне, я тоже удивлена, – отрезает она, проводя рукой по своей короткой стрижке. – Клянусь, я никогда не встречалась ни с кем таким чертовски милым. То есть в чем вообще его проблема?
Я смеюсь.
– Точно.
– Как-то вечером мы направлялись в автокинотеатр, и он притормозил, чтобы помочь маленькой старушке перейти улицу. Кто, мать вашу, так делает?
– Пожалуйста, не говори мне, что ты трахнула моего брата в автокинотеатре.
– Ладно, не скажу.
– О боже. Я попала прямо в точку, да?
– Э-э, привет, Женевьева, – прерывает нас мужской голос.
Мы с Хайди оборачиваемся, когда к нашему столику подходит жизнерадостный нервный парень, одетый в рубашку поло и брюки цвета хаки. Он симпатичный, в стиле бойскаута, с каштановыми волосами и веснушками. Если бы не смутное ощущение, будто я его уже знаю, то решила бы, что это заблудившийся турист.
– Я Харрисон Гейтс, – представляется он. – Мы вместе учились в старшей школе.
– О, точно. – Имя едва всплывает в памяти, но теперь, когда я вижу его лицо, оно действительно кажется знакомым. – Как поживаешь? – спрашиваю я.
– Хорошо. – Хайди он тоже улыбается, но его взгляд остается сосредоточенным на мне. – Я не намеревался вас беспокоить. Просто подошел выразить соболезнования по поводу твоей мамы.
– Спасибо, – искренне говорю я. Какими бы ни были мои смешанные чувства по поводу ее смерти, самое приятное в возвращении домой в маленький городок – это то, что людям, как правило, не наплевать. Даже те, кто несколько лет назад скорее переехали бы меня своей машиной, подошли сказать парочку добрых слов. Просто так заведено. – Я ценю это.
– Ага. – Его улыбка становится шире и менее тревожной, по мере того как сам он немного расслабляется. – И, знаешь, я лишь хотел сказать: с возвращением.
Хайди бросает на меня взгляд, который, видимо, означает, что она уже готова меня спасать, но я не понимаю почему. Харрисон выглядит довольно мило.
– Так чем же ты сейчас занимаешься? – интересуюсь я, поскольку, по моему мнению, нужно проявить вежливость и поговорить с парнем хотя бы минутку.
– Ну, я только что поступил на службу в департамент шерифа Авалон-Бэй, если ты можешь в это поверить. Так странно произносить это вслух.
– Правда? Хм. Ты кажешься слишком милым для полицейского.
Он посмеивается.
– Вообще-то я часто это слышу.
Еще до прошлогоднего инцидента у меня было множество неудачных стычек с местной полицией. В детстве представлялось, что им нечем больше заняться, кроме как таскаться за нами по городу и изводить. Для них это было равносильно спорту. Школьные хулиганы, но с пистолетами и значками. А этот засранец Расти Рэндалл оказался самой большой задницей из всех.
– Поосторожнее с ней, новичок. От нее больше хлопот, чем она того стоит.
Словно услышав, как я мысленно проклинаю его, к Харрисону неторопливо подходит помощник шерифа Рэндалл и хлопает того рукой по плечу.
Все мое тело мгновенно леденеет.
Хайди бросает ему что-то в ответ, чего я на самом деле не слышу из-за оглушительной ярости, стучащей в висках. Зубы впиваются во внутреннюю сторону щеки.
– Если ты не возражаешь, – обращается Рэндалл к Харрисону, – мне нужно недолго поболтать с ней.
Он прибавил в весе с тех пор, как я видела его в последний раз. Потерял гораздо больше волос. Раньше он прятал свое истинное «я» за дружелюбной улыбкой и помахиванием рукой, а теперь его лицо искажено постоянной гримасой негодования и злобы.
– Знаете, мы здесь немного заняты. – Хайди склоняет голову набок, словно напрашиваясь на ссору. – Но, если вы хотите назначить встречу, может быть, мы вам перезвоним.
– Это вашу припаркованную через дорогу машину я видел? – спрашивает он меня насмешливым тоном. – Наверное, мне следует проверить наличие неоплаченных штрафов? – Даже Харрисону, кажется, не по себе от угрозы Рэндалла. Он смотрит на меня в замешательстве. – Что скажешь, Женевьева?
– Все в порядке, – вмешиваюсь я, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. У Хайди такой вид, будто она вот-вот перевернет стол. И бедняга Харрисон. Он и правда понятия не имеет, во что ввязывается. – Давайте поговорим, помощник шерифа Рэндалл.
В конце концов, что еще он может мне сделать?