– Похоже, за нами следят, – спокойно заметила Мэриан Френч.
Поужинав, мы возвращались в гостиницу. В безоблачном небе, заливая светом всю улицу, висела огромная зловещая луна. Вечер выдался душным, и я нес пиджак, перебросив его через руку.
Одетая в легкое летнее платье, Мэриан держала в руке шляпку. Девушке захотелось прогуляться до гостиницы пешком. Когда мы вышли из ресторана, было самое начало одиннадцатого. Мы перешли дорогу и оказались в тени зданий. Тут-то Мэриан и произнесла вышеозначенную фразу.
Я взглянул на девушку сверху вниз:
– Уверены, что дело не в тех ваших коктейлях со льдом?
Она покачала головой:
– Не думаю. Такое чувство, что нами кто-то интересуется. Только не оборачивайтесь.
В тот момент мне не хотелось нарываться на неприятности. Незачем впутывать в мои дела Мэриан. Я пошарил глазами в поисках такси, но улица была пуста. Глянул через плечо, но тени домов были слишком густыми, и я не смог как следует рассмотреть тротуар.
– Никого не видно, – заметил я, ускоряя шаг. – А вы что-то заметили?
– Когда мы вышли из ресторана, на другой стороне улицы был мужчина. Он направился следом за нами, но потом я упустила его из виду. И забыла о нем, пока снова не заметила его под фонарем. Когда я оглянулась, он нырнул в подъезд – так стремительно, что у меня мурашки пошли по коже. Может, я сегодня слишком нервничаю? – Вложив узкую ладонь в мою, Мэриан стиснула мне пальцы.
– Как он выглядел?
– Я не рассмотрела, – ответила она. – Крупный. Но во что одет, на кого похож – не знаю.
– Ну ладно, – сказал я. – Не волнуйтесь. Может, он и не за нами идет. Скоро все узнаем. Когда свернем за угол, не останавливайтесь. Стук ваших каблучков собьет его с толку. Я же останусь на месте и устрою нашему преследователю сюрприз.
– Уверены, что это хорошая мысль? – Мэриан с тревогой заглянула мне в глаза. – Вдруг он опасен?
– Вряд ли, – усмехнулся я. – Такие не опасны. – Сдвинув полу жилета, я коснулся гладкой рукоятки «тридцать восьмого». – Смотрите, впереди поворот. Не останавливайтесь. Если я задержусь, сможете найти дорогу в гостиницу?
– Пожалуй, – с легким сомнением произнесла она. – Уверены, что поступаете правильно? Вы же не хотите, чтобы вас… ранили? Мне будет очень жаль…
– Все в порядке. – Я похлопал ее по руке. – В моей работе такое бывает сплошь и рядом. И пока что меня никто не ранил.
Мы свернули за угол, и я легонько подтолкнул девушку:
– Ну, в путь, милая. И погромче стучите каблучками.
Оглянувшись на меня, Мэриан пошла вперед. Деревянные каблуки ровно щелкали по клинкерной мостовой.
Положив ладонь на пистолет, я прижался к стене и выглянул за угол.
Вдалеке на Мэйн-стрит гудели автомобили. Стучали, удаляясь, каблуки Мэриан. И еще тикали мои наручные часы. Больше ничего.
Простояв так несколько минут, я услышал еще один звук: кто-то осторожно приближался ко мне. Чуть крепче сжав рукоятку пистолета, я ждал. У поворота человек замедлил ход, а потом остановился. Повисла долгая тишина; казалось, умолк даже шум машин на Мэйн-стрит.
Я не шевелился. Стоял, вжавшись в стену, тихонько дышал носом и прислушивался изо всех сил.
Вдруг человек за углом сдавленно кашлянул. Вздрогнув, я чуть было не вытащил пистолет, но потом беззвучно усмехнулся и ослабил хватку.
Раздался еле слышный звук. Человек сделал шаг вперед, и на мостовую передо мной упала длинная тощая тень. Я взглянул на нее, и мне стало страшновато. Пот, что стекал по спине и собирался в подмышках, внезапно показался мне ледяным.
Человек все еще оставался за углом. Я не мог его видеть, но луна светила так, что тень его была прямо передо мной.
Эта тень выглядела как мрачная карикатура на человека. Преследователь казался очень высоким и чрезвычайно плечистым. Шляпа с широкими полями была до нелепого маленькой по сравнению с огромными плечами. Брючины развевались, словно паруса. Человек не двигался. Руки его были в карманах пиджака, а шея вытянулась вперед.
Я очень осторожно снял пистолет с предохранителя. Несколько минут смотрел на тень, но она оставалась неподвижной. Я понял: человеку за углом известно, что я его поджидаю, и он решил предоставить мне право первого хода.
Перестук каблучков Мэриан стих. Жаркий ночной воздух словно застыл, и это добавляло жути. Вдруг прямо у меня над головой раздался тоненький женский смех. Истерический, словно хохочет умалишенная. Отступив, я быстро глянул вверх.
На четвертом этаже соседнего дома в одиноком окне горел свет. Когда я поднял взгляд, налетел горячий ветер. Грязные занавески всколыхнулись и конвульсивно затрепетали, словно плавники засыпающей рыбы.
Женщина опять расхохоталась. Потом захныкала и наконец зарыдала.
Я снова взглянул на мостовую. Тень исчезла. Я слышал только горькие рыдания женщины да хлопанье занавесок на ветру.
Вытащив пистолет, я снял шляпу и высунулся из-за угла. Нашего преследователя как не бывало. Улица была пуста, если не считать тощей кошки. Да и та, завидев меня, шмыгнула в тень.
Я достал носовой платок, вытер лицо, негромко усмехнулся и буркнул себе под нос:
– Ну и ладно. Ты, видать, тоже перепугался.
Убирая носовой платок, я подумал: еще пара таких вечеров, и пора будет переезжать в дурдом.
Глянул направо, налево. Убедился, что на улице никого нет, и, превозмогая духоту, припустил вслед за Мэриан. Она ждала на следующем перекрестке. Увидев меня, девушка устремилась мне навстречу.
– Уф! – Она схватила меня за руку. – Я уж начинала за вас беспокоиться. Кого-нибудь видели?
– Нет. Только кошку, да и та полудохлая, – с улыбкой ответил я. – От кошек-то вреда немного, верно?
– Честно говоря, я перепугалась, – сказала Мэриан. – Наверное, нервы подвели. Я была уверена, что тот мужчина нас преследует.
По улице неспешно ползло такси. Я подозвал его взмахом руки.
– Поедем в гостиницу. Вам нужно как следует выспаться. Утром придете в норму.
Усаживаясь в машину, Мэриан спросила:
– Вы же меня не обманываете?
– Ни в коем случае. – Я похлопал ее по руке. – Там и правда никого не было.
– Ничего не понимаю, – произнесла она. – Ничего. Когда тот человек исчез из виду, я вся заледенела. Раньше со мной такого не случалось.
Каждые несколько секунд, когда такси проезжало мимо фонаря, свет ненадолго выхватывал из темноты ее лицо. Мэриан побледнела, выглядела уставшей и хмурила аккуратно подведенные брови.
– Забудьте, – сказал я. – Никого там не было. Это все шуточки вашего воображения.
– Интересно, зачем вы пригласили меня на ужин? – неожиданно спросила она.
– Я же сказал. Мне было одиноко, вам тоже, а Кранвиль – весьма угрюмый городок. Вы же не жалеете, что приняли мое приглашение?
– Жалею? – Она покачала головой. – Это был один из лучших вечеров в моей жизни. Вот только в конце я сглупила. – Сев ровнее, она развернулась лицом ко мне. – Что же это за город такой? Не успела я сойти с поезда, как… – Помолчав, она продолжила: – Ах, забудем. Наверное, это жара на меня так действует.
– Так что произошло? – Я накрыл ее узкую ладонь своей.
– Мне стало страшно. Здесь какая-то нервная обстановка. Грязный, злой и бездушный город. И такое ощущение, что все чего-то боятся. Вы тоже это заметили или мне просто кажется?
– Да. Грязный, злой и бездушный, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. – Но бояться совсем не обязательно…
– Вы же не шутили насчет пропавших девушек? – перебила она. – То есть вы и правда постараетесь их найти?
– Конечно. Но город тут ни при чем. Девушки могут исчезнуть где угодно. Почему вы вдруг о них вспомнили?
– Не знаю. Наверное, просто устала. Утром все будет хорошо.
В этот момент такси остановилось у гостиницы.
– Правильная мысль, – сказал я, помогая девушке выйти из машины. – А теперь вам пора отдохнуть.
Расплатившись с водителем, я поднялся на веранду и увидел в двух креслах-качалках неясные очертания человеческих фигур. Оба полуночника взглянули на меня. Я же, не обратив на них внимания, вошел в фойе и направился к стойке регистрации.
– Добрый вечер. – Клерк взглянул сперва на Мэриан, а потом на меня. На желтоватом лице его отразилось неодобрение. – Вас ожидают два джентльмена.
– Меня? – переспросил я.
Клерк кивнул:
– Они на веранде.
– Ясно. – Я повернулся к Мэриан. – Ступайте наверх и ложитесь спать. Вечер был шикарный.
– Спасибо вам, – сказала она взволнованно. – Мне тоже понравилось. – Помедлив, девушка направилась к лестнице.
Я пожелал ей вслед доброй ночи, снова повернулся к клерку, закурил и твердо посмотрел на него:
– Что за парни?
– Первый – мистер Макартур, – равнодушно ответил он. – Второго я не видел.
Макартур! Выходит, он обдумал мое предложение, ускользнул от жены и готов к разговору.
– Хорошо, я с ними побеседую, – сказал я и вышел на веранду.
Вскочив на ноги, Макартур вгляделся мне в лицо.
– Мистер Спивак? – с подозрением спросил он. – Да, теперь вижу. Я хочу извиниться.
– Пустяки. – Подцепив кресло носком ботинка, я придвинул его к себе. – Если вам нужна моя помощь, вы ее получите.
На свет вышел второй человек. Молодой, худощавый, на несколько дюймов ниже меня. Костюм его был ладно скроен, но парень носил его небрежно. Галстук был перекручен так, что узел оказался у правого уха.
– Это Тед Исслингер, – негромко сказал Макартур. – Мы все обсудили и пришли к выводу, что нужно с вами повидаться.
– Вы сын Макса Исслингера? – заинтересовавшись, спросил я.
– Он самый. – Парень протянул мне руку.
Я удивленно смотрел на него. Внешность что надо: черные курчавые волосы зачесаны назад, лицо бледное, а черты приятные. Крепко пожав ему руку, я бросил вопросительный взгляд на Макартура. Но за главного тут был Тед Исслингер.
– Мистер Спивак, – негромко произнес он, – вы, должно быть, понимаете, что я в неловком положении. Нельзя ли побеседовать где-нибудь подальше от чужих глаз?
Я вспомнил о человеке в соседнем номере и покачал головой:
– Только не у меня. Предлагайте место, и я пойду с вами.
Взглянув на Макартура, Тед пожал плечами и сказал:
– Я на машине. Можем отъехать и пообщаться.
– Это меня устраивает. – Вслед за ним я спустился с террасы.
Мы перешли дорогу. В темноте нас ждал «понтиак» с откидным верхом. Открыв дверцу, Тед уселся за руль.
Я оглянулся на гостиницу. Все окна были занавешены – за исключением одного на третьем этаже. И там я увидел очертания мужчины. Тот смотрел на улицу. Едва я поднял взгляд, как он отскочил от окна.
Я успел заметить три важные подробности. Во-первых, мужчина был в номере по соседству с моим. Во-вторых, на голове у него была шляпа с широкими полями. И в-третьих, у мужчины были чрезвычайно широкие плечи.
Забравшись в «понтиак», я захлопнул дверцу.
Когда мы отъезжали от гостиницы, мне снова стало страшновато. Но я не подал виду. За время поездки никто из нас не произнес ни слова.
Выехав из города, Тед Исслингер сбавил скорость и остановился на обочине, в тени деревьев.
– Здесь и поговорим, – заметил он, усаживаясь поудобнее.
Сидевший сзади Макартур подался вперед и тяжело задышал мне в шею. По его поведению я понял, что он встревожен и нервничает.
Молча закурив, я выбросил спичку в открытое окно. Повисла долгая пауза, во время которой я искоса поглядывал на Исслингера. Парень задумчиво смотрел на деревья. В лунном свете он выглядел очень молодо: года двадцать три, не больше. И он тоже слегка нервничал.
– Нам больше не на кого надеяться, – внезапно прошептал он. – Поэтому мы к вам и пришли.
Я молчал.
Исслингер оглянулся на Макартура.
– Никому не рассказывайте о нашей встрече, Мак, – продолжил он. – Отец придет в ярость, если узнает, что…
Макартур взволнованно засопел.
– Вы продолжайте, – перебил он. – Я буду нем как рыба.
Я молча смотрел, как они стращают друг друга. Облегчать им жизнь я не собирался. Сами ко мне явились, так что пусть выкладывают карты на стол.
Тед Исслингер повернулся ко мне лицом.
– Вы должны знать, что в этом деле я соблюдаю нейтралитет, – сказал он, поглаживая рулевое колесо. – Да, вы работаете на Вульфа, а это значит – против моего отца. Но тут я ничего не могу поделать. Уверен: никто, кроме вас, не сумеет найти пропавших девушек. А мне нужно только одно: чтобы их нашли.
– Почему это так важно для вас? – спросил я, с любопытством глядя на него.
– Мы с Льюс дружили. Я учился в одном классе с Верой. Каждую неделю встречался с Джой. Неплохо их знал, и они мне нравились. Хорошие девчонки. – Сделав глубокий вдох, Тед выпалил: – Нынешними темпами их никогда не найдут.
– Дружили, значит? – Хмыкнув, я выделил интонацией слово «дружили».
Лицо Теда напряглось.
– Знаю, о чем вы думаете, – слегка рассердившись, сказал он. – Но ничего такого не было. Это приличные девушки. Просто любили повеселиться, как и все. Мы, кранвильские ребята, тусовались с ними, но не более того.
Я взглянул на Макартура. На его костлявом желтом лице было написано отчаяние.
– Тед говорит правду, мистер, – подтвердил он. – Девочки вели себя как надо.
– Ладно, ладно. – Я пожал плечами. – С чего вы решили, что их не найдут?
Исслингер сжал баранку так, что побелели костяшки пальцев.
– Это политическое дело, – с горечью сказал он. – Всем плевать, что будет с девушками. Полиция сидит сложа руки. Для Мейси главное, чтобы их не нашел кто-то другой: тогда, считайте, дело в шляпе. Старки планирует надавить на горожан. Его банда возьмет под контроль избирательные участки. Сделать это несложно. Надо только…
– Знаю, – вмешался я. – Не будем тратить время. Чем я могу помочь?
– Но мне нужно ввести вас в курс дела, – возразил Тед. – Видите ли, Старки без разницы, найдут девушек или нет. Но для Вульфа и моего отца все иначе. Они гарантировали, что отыщут эту троицу. А Мейси заинтересован в том, чтобы этого не произошло.
– Представляете, насколько безнравственными бывают люди? – Макартур ударил кулаком в спинку моего сиденья.
– Значит, полиция сидит сложа руки. – Я надвинул шляпу на глаза. – А как насчет той дамы-детектива, что нанял ваш отец?
Тед нетерпеливо всплеснул руками.
– Одри? Ума не приложу, зачем отец это затеял. Он не в своем уме, если думает, что Одри Шеридан сможет что-то сделать. Она хорошая девушка. Я ее всю жизнь знаю. Но против Мейси и Старки она никто. Кроме того, у нее нет опыта в подобных делах.
Я выпустил дым через ноздри.
– У нее есть лицензия на частный сыск, верно? Если девушка ни на что не способна, зачем же ваш отец ее нанял?
– Понятия не имею. – Тед беспомощно пожал плечами. – Отец совершенно точно знает, что от Одри не будет никакого толку.
– Так дело не пойдет, Тед, – заметил Макартур. – Нужно сказать ему правду. – Он снова подался вперед, и я увидел его озабоченное лицо. – Одри всем нравится, – продолжил он, обращаясь ко мне. – Отец Теда нанял ее, чтобы воспользоваться ее популярностью. И если она не найдет девушек, его не будут так уж сильно винить.
– Меня от всего этого уже тошнит, – вспыхнул Тед. – Даже отец и тот не беспокоится о пропавших девушках. У него на уме только выборы. Представляете, каково мне? Я буквально с ума схожу. Отец и слушать меня не желает. Когда Мак сказал, что вы к нему заходили, я сразу понял: вот наша единственная надежда. Мне плевать, кто станет мэром, но девушек нужно найти!
– Если они еще здесь, найду, – пообещал я. – Но мне понадобится помощь. Ваш городок настроен против меня сильнее, чем хотелось бы. Как думаете, что случилось с этими девицами?
– Есть у меня одно предположение, – сказал Тед. – Мак со мной не согласен, но я почти уверен, что прав.
– Послушайте, – настойчиво произнес я. – Разве я не говорил, что устал? Если есть что сказать, выкладывайте. А если нет, мне пора спать.
– Думаю, все это затеяли, чтобы дискредитировать Вульфа и моего отца. Готов биться об заклад, что девушек похитил Старки. Для того чтобы отец с Вульфом недосчитались голосов.
– Догадки нам не помогут. Как насчет доказательств?
– Кое-что есть. Я рассказал все Одри, но без толку.
Я молчал, набрав полные легкие дыма.
– За день до исчезновения Льюс сказала, что уличный фотограф сделал ее фото. В день пропажи она собиралась забрать карточку. Фотоателье принадлежит Старки. Побочный бизнес.
Я задумался. На первый взгляд ничего особенного. Но мне стало интересно.
– Думаете, там ее и похитили?
– Именно так, – кивнул Тед.
– А двух других, часом, не фотографировали? Если да, то это уже кое-что. – Тут я вспомнил снимки, которые показывал мне Диксон, и подскочил на сиденье. Все фото были сделаны на улице: на переднем плане девушка (голова и плечи), а за нею здания. – Их снимал один и тот же фотограф! – взволнованно произнес я. – В редакции «Кранвиль газетт» мне показывали фото всех троих. Снимки сделаны на улице.
Макартур втянул воздух сквозь зубы.
– Я же говорил, что этот парень нам поможет. Понял это, как только его увидел.
Тед удивленно взглянул на меня.
– Значит, за всем и правда стоит Старки, – мрачно произнес он. – И что будем делать?
– Разберусь, – сказал я. – Что-то еще?
Переглянувшись, они решили, что добавить нечего. Меня это вполне устраивало. Что ж, я не зря потратил время. Теперь есть над чем поработать.
– Мы хотим быть в курсе дела, мистер Спивак, – с тревогой заметил Тед. – Вы же не станете ничего от нас скрывать?
– Мой наниматель – Вульф, – напомнил я. – Но если хотите, чтобы девушек нашли, сообщайте мне обо всем, что узнаете. – Я взглянул на часы. Начало двенадцатого. – Вы знаете, где находится фотоателье?
– На Мюррей-стрит. Называется «Фото на бегу».
– О’кей. – Я снова закурил. – Едем обратно. Допускаю, что вы мне понадобитесь. Как с вами связаться?
Тед нацарапал телефонный номер на оборотной стороне старого конверта.
– Прошу вас, будьте осмотрительны, – сказал он. – Отец с ума сойдет…
– Не волнуйтесь, – ответил я. – Предоставьте все мне.
Тед завел двигатель.
– Надеюсь, вашей супруге не придется за вас тревожиться, – добавил он.
– Супруге? – с удивлением переспросил я. – У меня нет супруги.
– Простите, – смущенно сказал он. – Я думал, та дама, с которой вы пришли…
– Да ну, какая супруга, – рассмеялся я. – Мы познакомились сегодня вечером. Нам захотелось пообщаться, вот я и сводил ее поужинать.
– Понятно. – Тед все еще был смущен. – Кажется, раньше я ее не встречал. Красавица, верно?
Я хмыкнул.
– Заходите как-нибудь на днях. Я вас познакомлю. Компания ей не помешает.
– Обязательно зайду, – просветлел Тед. Переключил передачу, и мы пустились в обратный путь.
Вернувшись в гостиницу, я направился к стойке регистрации. Одинокая девушка за стойкой жевала жвачку и листала журнал про кино. Подняла взгляд, только когда я встал рядом.
– Добрый вечер, – сказал я.
С интересом взглянув на меня, девушка потянулась за ключом.
– Номер триста шестьдесят семь? – уточнила она.
– Угадали с первого раза. – Я забрал ключ.
Девушка была миниатюрная, смуглая. Отличная фигура, полные красные губы, огромные скучающие глаза.
– Работаете на полную ставку или у вас почасовая оплата? – Заглядевшись на ее формы, я облокотился о стойку.
– Вам-то какая разница? – Пухлыми пальчиками девушка поправила черные кудри и нахмурилась.
– Большая, – сообщил я. – Предпочитаю женщин с опытом.
Девушка задумчиво подвигала челюстью, а затем пожала плечами:
– Не тратьте время попусту. Я на мелочовку не размениваюсь.
Вынув из кармана рулон банкнот, я продемонстрировал его девушке и беззаботно сказал:
– Это чтобы прикуривать сигары. А карманные деньги я держу на банковском счете.
Девушка широко раскрыла глаза. Я понял, что завоевал ее расположение.
– Может, нам с вами как-нибудь стоит наведаться в ваш банк, – заметила она.
– Не вопрос. В любое время. – Пока интерес в ее глазах не угас, я продолжил: – Не подскажете, кто живет в номере триста шестьдесят девять?
– Никто, – ответила она. – Этот номер свободен. А что?
– Неужели я сказал «триста шестьдесят девять»? – Я помотал головой. – Третья оговорка за сегодня. Я имел в виду «триста шестьдесят пять».
Во взгляде девушки появился холодный огонек.
– Этого я вам сказать не могу, – заметила она, подперев щеку рукой. – У нас приличный отель.
– Приятно это слышать. – Отделив от рулона пятидолларовую банкноту, я положил ее на стойку, а остальные деньги убрал в карман. – Так кто, говорите, там живет?
Движение ее руки было молниеносным. Я даже не заметил, как пятерка исчезла. Ну, почти.
– Парень по имени Джефф Гордан.
– Джефф Гордан, – с улыбкой повторил я. – Один из ребят Старки?
Лицо девушки окаменело, взгляд снова сделался хмурым.
– А мне почем знать? – Она опять уткнулась в свой журнал.
Пожелав ей доброй ночи, я поднялся наверх.
В номере повесил шляпу на торчавший из двери крючок и подошел к письменному столу, топая изо всех сил. Пусть парень за стеной знает, что я вернулся. Плеснув себе неразбавленного виски, я уселся в кресло.
Первый день расследования прошел не так уж плохо. Похоже, девушек похитили. Если так, их участь незавидна: даже если они еще живы, то после выборов их, несомненно, убьют.
Старки совсем не нужно, чтобы девушки заговорили. Похищение? В наше время за это сажают надолго.
Судя по всему, дело вращается вокруг Старки. Макс Исслингер – всего лишь третьесортный политик, желающий добиться успеха на этом поприще. И ничем не отличается от других третьесортных политиков. Ему плевать на жертвы. Главное, выиграть выборы.
Вульф – дело другое. Он и правда хочет найти девушек. Но не потому, что его заботит их судьба. Для него это крупный козырь в борьбе с Исслингером и Старки.
Я отхлебнул немного виски. Итак, Тед Исслингер. Он, по крайней мере, действует от всего сердца, и это мне нравилось. Чтобы отыскать девушек, парень готов даже принести в жертву собственного отца.
Затем, ателье «Фото на бегу». Отличная ловушка для девушки, которую собираются похитить. Нужно с этим разобраться. Интересно, блондинок убили на месте или же вывели через заднюю дверь, затолкали в машину и увезли куда-то еще?
Тут я вспомнил, что в пустом доме нашли туфельку одной из жертв. Ее могли подложить, чтобы отвести любопытные взгляды от «Фото на бегу». Скорее всего, так и было. Или нет, но тогда смысл туфельки неясен.
Отпив еще виски, я взглянул на противоположную стену. Наверняка нас с Мэриан преследовал не кто иной, как этот Джефф Гордан.
Я встал, поставил стакан на стол и задумчиво уставился в стену. Не пора ли все прояснить? А что, неплохая мысль.
Я вышел в коридор и постучал в дверь номера 365.
– Кто там? – спросил мужской голос.
– Портье, – негромко ответил я.
Дверь приоткрылась на фут. Я налег на нее плечом. Крупный, похожий на обезьяну мужчина потерял равновесие, отступил и с недоумением посмотрел на меня.
Да, парень не из тех, кого хочется встретить в темном переулке. Ноги колесом, руки длинные, лицо плоское. Орангутан, да и только. Столкнувшись с ним нос к носу, я засомневался: действительно ли нас преследовал именно он?
Мужчина пристально смотрел на меня:
– В чем дело?
– Именно этот вопрос я и хотел задать. – Закрыв дверь, я прислонился к ней спиной.
– Чего тебе надо?
– Ты за мной следил, – сказал я. – Почему?
Он уставился на пол, затем перевел взгляд на меня и рявкнул:
– Ни за кем я не следил.
– Брехня. – Я улыбнулся. – А еще ты писал мне записки.
Мужчина медленно покачал головой. В его позе читалась угроза; я понял: стоит шевельнуться, и он бросится на меня.
– Проваливай, или позову кого надо, – пообещал он.
– Может, я ошибаюсь. – Я сделал вид, что он меня убедил. – Но за мной следил какой-то парень, и ты очень на него похож.
– Ничем не могу помочь. – Мужчина расслабился. – Следил? На кой черт ты мне сдался?
– Именно это я и хотел узнать, – сказал я. – Ну извини за беспокойство.
Я развернулся к двери. На комоде лежал телефонный справочник. Схватив его, я запустил им в собеседника – все одним движением.
Справочник угодил ему в висок. Мужчина попятился, и я прыгнул на него. Ударил кулаком в шею, и он повалился на пол. Я дождался, пока он сядет, и пнул его в лицо. Оглушенный, мужчина плашмя упал на спину и закатил глаза. Дыхание с хрипом вырывалось у него из горла.
Встав на колени, я стал шарить по его карманам. В брюках не нашлось ничего интересного. Я переключился на пиджак, и тут он пришел в себя.
Замахнулся, но я его опередил, обрушившись на него всем телом. Пару раз стукнул его в живот, а потом он меня стряхнул – так, что я отлетел к стене. Да, сил ему было не занимать. Не успел мужчина встать, как я снова прыгнул на него. Он встретил меня пинком: обе ноги угодили мне в живот. Я с грохотом рухнул на пол, чувствуя, как из легких вылетел почти весь воздух.
Мужчина с трудом поднялся на ноги. Теперь его плоское лицо пылало от ярости. Я не мог пошевелиться. Мышцы не слушались, и я понимал, что меня вот-вот вырвет.
Противник подошел ближе, и я наставил на него пистолет. Он замер, словно налетел на кирпичную стену.
Пристально глядя на него, не опуская пистолета, я пытался отдышаться и справиться с тошнотой.
Мужчина угрюмо смотрел на меня.
– Сядь на кровать, – наконец выдавил я.
Усевшись на кровать, он сложил руки на коленях и с ненавистью взглянул на меня.
Три или четыре минуты я провел на полу, собираясь с силами. Затем, не сводя глаз с мужчины, кое-как поднялся. Ноги дрожали, и мне пришлось прислониться к стене.
– Теперь поговорим, гад, – сказал я, направив дуло пистолета ему в лицо.
Мужчина что-то пробурчал.
– Ты из банды Старки, верно?
Он отвел взгляд. Значит, я угадал.
Не опуская пистолета, я показал мужчине записку, которую подсунули мне под дверь, и усмехнулся:
– Думаешь, меня можно напугать таким ребячеством?
Беспокойно поерзав, мужчина молча уставился на свои ботинки.
Я продолжил:
– Мне не нравится, когда за мной ходят по пятам. Я от этого нервничаю. А когда я нервничаю, моя пушка может и выстрелить. Передай это Старки. Заодно скажи, что завтра я к нему загляну. И еще скажи, что вряд ли он станет мэром.
Мужчина тупо смотрел на меня, в его глазках читалось удивление.
– Теперь проваливай. – Я кивнул на дверь. – Еще раз увижу – здесь или где-нибудь еще, – откатаю так, что неделю будешь мячиком скакать.
Он встал, забрал с кресла шляпу с широкими полями и нахлобучил ее на голову. Увидев его в этой шляпе, я понял: именно он шел за нами по пути в гостиницу.
– Вали, – сказал я.
Он шагнул к двери, открыл ее, обернулся и бросил на меня взгляд, полный ненависти.
– Бандитам вроде тебя – грош цена. За дюжину, – заметил я. – Пошел вон!
Он плюнул мне на ботинок, промахнулся и вышел. Я последовал за ним в коридор и проследил, как он, не оглядываясь, деревянной походкой направляется к лестнице.
Я вздрогнул и проснулся. На мгновение показалось, что я в Нью-Йорке, у себя в квартире. Но вид письменного стола, залитого белым лунным светом, напомнил, что это не так. Я все еще был в Кранвиле, в номере «Истерн-отеля».
В дверь воровато скреблись. Могло показаться, что крыса грызет деревяшку. Но я понимал, что дело не в крысе. Пошарив по столу, я включил лампу. Потом сел и пригладил волосы ладонью.
Самочувствие было отвратительное.
И в дверь все еще скреблись.
Я глянул на часы, стоящие на каминной полке. Было десять минут третьего. Казалось, веки мои весят целую тонну. В комнате было нечем дышать – хотя, прежде чем улечься, я отдернул занавески и распахнул окно.
Окончательно проснувшись, я выскользнул из кровати, схватил халат и сунул руку под подушку, где лежал мой «тридцать восьмой».
Скребущие звуки не прекращались. Кто бы то ни был, этот человек точно не хотел разбудить моих соседей.
Я подошел к двери и, не открывая, спросил:
– Кто там?
За дверью стало тихо.
– Это Исслингер.
Узнав голос, я повернул ключ и открыл дверь. Тед Исслингер быстро вошел в комнату. Лицо у него было измученное и бледное, а узел галстука – все еще в районе правого уха.
Сердито взглянув на него, я вернулся к кровати. Сунул пистолет под подушку, помассировал шею и спросил:
– Обязательно нужно было меня будить?
– Мэри Дрейк не вернулась домой, – сообщил Исслингер. Зубы его клацали от волнения.
Я зевнул, потянулся и продолжил массировать шею.
– Очередная ваша приятельница?
– Вы что, не понимаете? – спросил он тихим, напряженным голосом. – Сегодня утром она ушла на работу и не вернулась. Дрейк сейчас у моего отца.
– Ох, черт возьми. – Я прилег, опираясь на локти. – И чего вы от меня хотите? Круглосуточно я не работаю.
– С ней что-то случилось. – Расхаживая из угла в угол, Исслингер бил кулаком о ладонь. – Как только явился Дрейк, я ускользнул, чтобы поставить вас в известность. О пропаже девушки известно лишь Дрейку и моему отцу. Вы должны что-то предпринять.
Мне стало получше.
– Когда ее видели в последний раз? – спросил я, подавив зевок.
– В пять вечера ушла с работы. Собиралась на танцы. Ее парень, Роджер Керк, говорит, что она так и не объявилась. Он решил, что ей, видно, нездоровится, и пошел домой. Заподозрил неладное только в одиннадцать, когда ему позвонил Дрейк.
Порывшись в кармане пиджака, я выудил пачку «Лаки страйк» и вытряхнул пару сигарет на стеганое одеяло.
– Присаживайтесь, курите, – пригласил я и закурил сам.
Исслингер уселся, но курить не стал. Я на пару минут погрузился в размышления, а парень тем временем не сводил с меня тревожного взгляда. Затем я спросил:
– Дрейк сообщил в полицию?
– Пока нет. Пришел к отцу, потому что решил…
– Да-да, конечно, – перебил я. – И что сделал ваш отец?
– Пока ничего, – ответил Исслингер. – И до утра ничего не сделает. Потому-то я и пришел к вам. Мы опередим всех по меньшей мере на семь часов.
– Ага, – согласился я без особенного энтузиазма, – но вряд ли мы можем что-то предпринять. – Сбросив пепел на пол, я подавил очередной зевок и продолжил: – Вы знали эту девушку?
Исслингер кивнул:
– Она дружила с Льюс Макартур. Роджер Керк учился со мной в одной школе. Мы частенько гуляли вчетвером.
Я встал и подошел к креслу, на которое бросил свой костюм. Через три минуты, одевшись, я заглянул в ванную, умылся и привел в порядок волосы. Вернувшись в спальню, плеснул себе немного скотча.
– Выпьете? – Я помахал бутылкой перед носом Исслингера. Тот покачал головой.
– Что собираетесь делать? – Глаза его горели. Я видел, что он рвется в бой.
– Прислушаюсь к интуиции, – нравоучительно сообщил я. – Интуиция у меня не очень, но попробую. Это ателье, «Фото на бегу»… Оно далеко отсюда?
Исслингер резко втянул воздух.
– На Мюррей-стрит. Минут пять, если на машине.
– Есть машина?
– Стоит у входа.
– Ну, тогда поехали. – Я взял шляпу, зевнул еще разок и повернулся к двери. – Ну что за работа. Никакого сна, – заметил я, выходя в коридор. – Очень не советую заниматься сыском на профессиональной основе.
Исслингер вышел вслед за мной. Дверь напротив отворилась. За ней, прислонившись к косяку, стояла Мэриан Френч.
– Не спится? – осведомилась она с вполне уместным любопытством.
В зеленовато-голубом пеньюаре девушка выглядела весьма соблазнительно. Длинные светлые волосы покоились на плечах, на сонном лице играл румянец.
– И вам привет, – шепнул я. – Если внимательно прислушаетесь, через пару минут услышите скрип. Не пугайтесь: это я кручу рычаг той лебедки, что поднимает солнце над землей.
Мэриан взглянула на Теда Исслингера, а потом снова на меня.
– Это ваш помощник? – спросила она, стараясь не зевать.
– Мисс Френч, мистер Тед Исслингер, – представил их я, показывая руками, кто есть кто. – Теперь будьте умницей и ложитесь спать. Мы с мистером Исслингером спешим на пробежку.
– Что-то случилось? – спросила она. Но сначала улыбнулась Исслингеру и лишь потом повернулась ко мне.
Я помотал головой:
– Каждый день так разминаюсь. Чтобы быть в форме. – Коснувшись шляпы, я взглянул на Исслингера и повел подбородком. – Нам пора.
Застенчиво улыбнувшись, он проследовал за мной к лестнице. Я слышал, как Мэриан сердито вздохнула и закрыла дверь.
– Милая, да? – заметил я, стараясь топать потише.
– Да, – сказал он, – но сейчас не время…
– Кого вы хотите обмануть? – спросил я, выходя в фойе. – С такой когда угодно в самый раз.
Ночной администратор, невысокий толстячок с огромными усами, удивленно посмотрел на нас, но я не остановился. Пересек фойе и террасу и забрался в припаркованный у тротуара «понтиак».
Исслингер обошел машину и скользнул за руль.
– Давайте по-быстрому, – велел я, развалившись на сиденье. – Хотелось бы еще и поспать.
Он рванул с места. Машин не было, и вся улица оказалась в нашем распоряжении.
– Что планируете искать? – спросил Исслингер, сворачивая на Мэйн-стрит.
– Не знаю. – Я закурил. – Вертится в голове одна мыслишка. Почти уверен, что пустая.
Он покосился на меня и пожал плечами. До самой Мюррей-стрит мы не произнесли ни слова.
Замедлив ход, Исслингер глянул в окно и пробормотал:
– Где-то здесь.
Я решил, что он обойдется без моей помощи. В конце концов, это его город. Пусть сам отыщет нужное место. Внезапно Исслингер повернул к тротуару и затормозил.
– Вот оно, – сказал он.
Выбравшись из автомобиля, я взглянул на небольшую витрину, заклеенную фотографиями. Отступил назад и прочитал вывеску. В лунном свете блестели тяжелые хромированные буквы: «Фото на бегу». Да, похоже, место то самое.
Вынув фонарик из заднего кармана брюк, я посветил в витрину. Тед встал рядом.
– Что вы задумали? – Он смотрел, как я вожу лучом фонарика по фотографиям открыточного размера. Они были везде: на стекле, откосах и даже на подоконнике.
– Видите знакомые лица? – спросил я, не переставая водить фонариком.
Теперь Исслингер все понял.
– Вы что, думаете… – начал он, но я жестом велел ему молчать.
Справа от центра располагалось фото блондинки. Девушка смеялась мне в лицо. Судя по зданиям за спиной, фотографию сделали на Мэйн-стрит. Карточка была в четыре раза крупнее остальных. Надпись под ней гласила: «Увеличение по запросу, 1 доллар 50 центов».
– Она? – спросил я.
– Да. – Исслингер схватил меня за руку.
– Интуиция меня не подвела. – Я выключил фонарик.
– Вы же понимаете, что это значит? – Голос Исслингера дрожал. – Их похитили, и похищение произошло здесь. Возможно, Мэри все еще внутри.
Оттолкнув его, я подошел к двери ателье, сделанной из хромированной стали и зеркального стекла. Проникнуть внутрь с улицы можно было только одним способом – разбив витрину. Но шуметь мне не хотелось.
– Здесь есть черный ход? – спросил я.
– Черный ход? – переспросил Исслингер. По его лицу я видел, что парень напуган. – Вы же не собираетесь…
– Собираюсь. Но вам идти со мной необязательно. Отправляйтесь домой.
Помолчав, он упрямо сказал:
– Раз уж вы надумали проникнуть внутрь, я с вами.
– Забудьте, – отрезал я. – Мне платят за риск. Если мы попадемся, ваш отец узнает, что вы мне помогаете. Это недопустимо. Вы мне полезны, но только в том случае, если никому не известно, чем вы заняты. К тому же вы уже очень мне помогли. Отправляйтесь домой и предоставьте все мне.
Помедлив, Исслингер кивнул и неохотно произнес:
– Пожалуй, вы правы. Все думают, что я дома. Оставить вам машину?
– Было бы неплохо, – сказал я, – но ее могут узнать. Нет. Забирайте ее и поезжайте домой.
– Не хочется вас бросать… – начал он, но я не собирался тратить остаток ночи на споры:
– Будьте человеком, проваливайте.
Оставив Теда у машины, я прошелся по улице. В сотне ярдов от ателье был переулок. Вглядевшись во тьму, я задумался, не ведет ли он к черному ходу. Взревел мотор, и мимо меня промчался «понтиак». Я подождал, пока габаритные огни растворятся в темноте, а потом свернул в переулок.
Хорошо, что Тед уехал. В такой игре новичку легко оступиться, а лишних неприятностей мне не нужно. Люблю работать в одиночку. Если что-то идет не так, пенять приходится только на себя.
Переулок был узенький, и пахло в нем скверно. В конце концов я добрался до дворового фасада ателье. Вокруг было темно. Дверь черного хода выглядела не особенно крепкой, и я налег на нее плечом. Она затрещала. Я снова налег на дверь, теперь посильнее. Что-то хрустнуло, и дверь распахнулась. Я отступил и прислушался. И в здании, и в переулке по-прежнему было тихо. Прикрыв фонарик ладонью, я заглянул в дверной проем, после чего шагнул в узкий коридор. Впереди была дверь, ведущая в торговый зал. Справа я заметил еще одну дверь. Эта была приоткрыта.
Пройдя по коридору, я открыл дверь торгового зала. Жалюзи на окне не было, и лунного света хватало, чтобы осмотреться. Повертев головой, я не заметил ничего интересного и снова вышел в коридор. Совсем необязательно попадаться на глаза полицейскому патрулю.
Вернувшись прежним путем, я распахнул вторую дверь и вошел в большую комнату, судя по всему – мастерскую. Пол был усыпан обрезками фотографий. В центре комнаты стояли два стола, заваленные фотокарточками и паспарту. Я поводил лучом фонарика по полу и стенам. Осмотрел камин, полный бумажного пепла, но не нашел никаких следов, способных связать это место с пропавшими девушками.
Сдвинув шляпу на затылок, я хмуро выглянул в окно. Бог весть, что я хотел там увидеть. Наверное, что-то поинтереснее этой комнаты.
Вернувшись к черному ходу, я окинул взглядом переулок. Заехать сюда на машине невозможно. Непонятно, как девушек вывезли из ателье. Если их, конечно, похитили здесь.
Размышляя на эту тему, я услышал, что к ателье быстро приближается автомобиль. Мгновением позже скрипнули тормоза: машина остановилась. Я тут же шагнул назад в коридор, метнулся ко входу в торговый зал и приоткрыл дверь на несколько дюймов.
Сквозь окно видна была улица. У здания стоял огромный туринг, из которого выбирались трое мужчин. Один, оставшись у машины, осматривал улицу. Двое других подошли к двери ателье. В замочной скважине повернулся ключ, и дверь распахнулась.
Все произошло так стремительно, что я не успел отскочить от двери. Оставалось только прикрыть ее и ждать, схватившись за рукоятку пистолета.
Я слышал, как двое вошли в ателье.
– Давай поживее, – сказал один. – Через пять минут здесь будет патруль.
Голос у него был трескучий и неприятный. Кроме того, мужчину мучила одышка.
– Ладно, не суетись, – сипло сказал второй. – Давай сюда вон ту картинку.
Я услышал, как на пол шлепнулось что-то тяжелое. Приоткрыл дверь на пару дюймов, но все равно не видел, что происходит.
– Черт, никак не дотянусь, – сказал сиплый.
– Ты поаккуратней там, болван, – рыкнул трескучий. – Всю выставку поломаешь.
Оба еще немного побурчали, а потом трескучий сказал:
– Ладно. Пора валить.
Я услышал, как они идут к выходу. Затем открылась и закрылась дверь, повернулся ключ в замке. Я осторожно заглянул в торговый зал. В окно было видно, как мужчины усаживаются в туринг. Толком я их не рассмотрел, лишь заметил, что оба они крупные и широкоплечие. Вероятно, кто-то из них был Джеффом Горданом, но я не уверен.
Туринг быстро скрылся из виду.
Если через пять минут здесь будет полицейский патруль, самое время уходить. Я окинул взглядом помещение, но так и не понял, зачем приезжали эти люди. Вышел в коридор и направился к черному ходу.
Открывая дверь, я заметил какой-то предмет на полу и направил на него луч фонарика. Прямо у моих ног лежал смятый носовой платок. Я поднял его. Маленький, с кружевными краями, когда-то был белым. В уголке вышиты инициалы: «М. Д.».
Я вышел в переулок, прикрыл дверь черного хода и быстро направился в сторону улицы.
Инициалы означают только одно: это платок Мэри Дрейк! Итак, у меня есть платок и четыре фотокарточки пропавших девушек. Теперь можно подкатывать к Мейси. Если он откажется сотрудничать, я легко устрою ему неприятности. Похищение – дело федерального масштаба. Доказательств у меня хватит, чтобы подключить ФБР.
Сунув платок в карман, я вышел на улицу и внимательно посмотрел по сторонам. Никого не было. Я снова подошел к витрине ателье.
Луна висела прямо над головой, прекрасно освещая все фотографии. Но меня интересовала только одна: с подписью «Увеличение по запросу, 1 доллар 50 центов».
Мне хватило одного взгляда. Теперь я знал, зачем те мужчины приезжали в ателье и почему они так торопились уйти. Фотографию подменили. Блондинка, в которой Исслингер узнал Мэри Дрейк, больше не смеялась мне в лицо. Теперь на ее месте было фото девушки с крупными чертами лица, в мягкой белой шляпке.
Я беспомощно смотрел на фотографию, и улыбка девушки казалась мне презрительной.
Когда уличные часы пробили три, я был у здания «Кранвиль газетт».
Тротуар был залит лунным светом, и я чувствовал себя как нудист в метрополитене. Было очень душно. Я нервничал и весь вспотел.
Проходя мимо ветхого строения, я как бы невзначай бросил взгляд на двустворчатую дверь. Она была закрыта. Я не остановился, но ярдов через двадцать юркнул в подъезд.
Очень мило. Придется вскрывать замок, а на улице светло как днем. Если из-за угла появится добросовестный коп, я окажусь в весьма неприятном положении. Я уже видел полицейских Кранвиля. Не удивлюсь, если они сперва стреляют, а потом задают вопросы.
Я стоял в подъезде и прислушивался. Было тихо, и я уж было решил приступить к делу, как услышал чьи-то шаги. Нырнул обратно в подъезд и похвалил себя за смекалку.
Судя по стуку деревянных каблучков, по мостовой шла женщина: сначала быстро, потом медленнее, а затем и вовсе остановилась.
Сняв шляпу, я выглянул за дверь. Стройная, среднего роста, одета в темный английский костюм. Вот и все, что мне удалось разглядеть.
Вдруг женщина воровато оглянулась. Я скрылся в подъезде, надеясь, что она меня не заметила.
Ничего не происходило, и через несколько секунд я выглянул снова. Женщина стояла прямо перед двустворчатой дверью. Я спросил себя, что она там делает, и вдруг услышал, как щелкнул замок. Мгновением позже женщина, открыв дверь, исчезла в здании редакции.
Я машинально сунул руку за сигаретой, но передумал и помассировал шею. Ситуация сбила меня с толку. Подождал пару минут, а потом подошел к двери и подергал. Она была закрыта.
Голова все еще работала неважно. Хотелось спать, да и в целом я был не свежее вяленой воблы. Что делать, непонятно. Я все еще глазел на дверь, когда снова услышал шаги. Мне хватило ума отойти от здания «Кранвиль газетт». Из ниоткуда появился патрульный и, остановившись, удивленно уставился на меня.
– Чем это вы занимаетесь? – осведомился он, помахивая дубинкой и выпятив челюсть, словно высеченную из камня.
Притворившись пьяным, я врезался в него, похлопал по плечу и сказал:
– Дружище, подождите немного. Скоро здесь появится здоровенный красавец-коп. Да-да, так и будет. Только если немного подождать.
– Я и в первый раз расслышал. – Патрульный оттолкнул меня. – Ступай, приятель, пока я не сломал дубинку о твою голову.
– Само собой, – я, шатаясь, отступил. – Но сначала женщины и эти… как их… детишки. Пора спускать шлюпку на воду. Или не шлюпку… Что же пора делать, черт возьми? – К тому времени я отошел достаточно далеко и зигзагом пустился прочь.
До переулка было довольно далеко. Я свернул за угол и выпрямился. Дал копу несколько минут, а потом выглянул на улицу. Он уже уходил и мгновением позже свернул на Мэйн-стрит.
Тихонько выругавшись, я бегом вернулся к зданию «Кранвиль газетт». Я потерял добрых восемь минут, и будет очень некстати, если коп объявится снова. Ну, для меня, конечно.
Одним из лезвий перочинного ножа я попытался открыть замок. С третьего раза получилось. Глянув вправо-влево и удостоверившись, что меня никто не видит, я толкнул дверь. В маленьком фойе пахло курятником. Осторожно прикрыв дверь, я прислушался, но ничего не услышал. Ощупью добрался до лестницы и пошел вверх.
До четвертого этажа я добирался довольно долго. Меня смущала полная тишина, царившая в здании. Женщина не могла уйти. Возможно, она на пятом или шестом этаже, но я все равно должен был что-то услышать.
Редакция «Кранвиль газетт» располагалась в самом конце длинного коридора. Дорогу я помнил, включать фонарик не хотелось. Поэтому я продолжал свое шествие в чернильной темноте.
На полпути я остановился. Впереди что-то маячило. Возможно, померещилось. Прижавшись к стене, я вгляделся во тьму. Волоски на шее встали дыбом. Прямо передо мной кто-то стоял. Одной рукой я потянулся за фонариком, а другой – за пистолетом.
Остальное произошло так быстро, что я просто растерялся. Кто-то стремительно пронесся мимо меня. Выставив ладонь, я ухватился за руку, определенно женскую. Потом началось черт знает что. Женщина вывернулась и налетела на меня. Руку мою дернули вперед, в бок мне врезалось маленькое, но очень твердое колено. А потом пол ушел у меня из-под ног. Я протаранил головой стену и на какое-то время потерял интерес к происходящему.
Когда красная дымка развеялась, оказалось, что голова моя пульсирует, а сам я лежу на полу; я попробовал подняться и чертыхнулся. В здании было тихо, и я понятия не имел, как долго был в отключке. Нашарив фонарик, я взглянул на часы. Три сорок. Должно быть, я провалялся минут пятнадцать. Свет резал глаза, и я его выключил. Вставать не решался: любое движение отзывалось болью в голове. Я снова выругался. Знал бы, что столкнусь с мастерицей по джиу-джитсу, спал бы себе дальше. Подумать только: девушка, и так меня отделала. Одно расстройство. Я-то считал, что знаю все японские штучки, но этот бросок был делом рук настоящего профессионала.
Я медленно сел, морщась от головной боли. Через некоторое время боль утихла, и мне удалось встать на ноги. Было такое чувство, словно меня прокрутили через валик для отжима белья. Я дохромал до лестницы и прислушался, но ничего не услышал. Женщина, наверное, была уже на полпути домой.
Я вернулся в редакцию «Кранвиль газетт». Дверь была открыта. Почему-то я совсем не удивился. Толкнув дверь, я щелкнул фонариком. В приемной было все так же убого. Я подошел к кабинету Диксона, прислушался и распахнул дверь.
Луч фонарика упал на потертый письменный стол. Я подошел поближе. Средний ящик стола был выдвинут. Это тоже меня не удивило. Поверхностный осмотр подтвердил: фотографии девушек, что показывал мне Диксон, исчезли.
Уставившись на ящик стола, я погрузился в раздумья. Разумеется, фотографии унесла женщина. Теперь все становится еще сложнее. Имея на руках эти фото, я мог бы вызвать федералов. Мог бы приручить шефа полиции. Но знала ли об этом ночная гостья?
Голова заныла, и мне захотелось лечь в постель. Торчать в редакции было бессмысленно. Вульф не обрадуется, если выяснит, что женщина стукнула меня головой о стену, а потом унесла единственное доказательство по делу. Я решил, что не стоит рассказывать ему об этом происшествии.
Повернувшись к двери, я застыл на месте. В кресле у окна кто-то сидел. Ну ладно, я не застыл, а подпрыгнул на фут-другой. Кто бы не подпрыгнул? Я даже выронил фонарик. Нагнувшись за ним, я почувствовал, как пот градом катит с лица, словно кто-то выжал на меня пропитанную водой губку.
– Кто здесь? – спросил я, положив ладонь на пистолет. Во рту пересохло, и я дрожал, как лист на ветру.
Тишина накрыла комнату влажным одеялом. Я направил луч фонарика на кресло и увидел Диксона. Тот смотрел на меня стеклянными глазами. На серо-фиолетовом лице его застыла гримаса ужаса. Изо рта сочилась кровь, а вывалившийся изо рта язык был похож на лоскут черного дермантина.