– Идёт! – чуть ли не подпрыгивая, в комнату забегает звукорежиссёр Гриша.
Все собравшиеся дружно повскакивали со своих мест и выстроились в шеренгу.
– Здравствуйте, товарищи, – громким командирским голосом произнёс вошедший.
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – нестройно проорали мы в ответ.
Рекомый генерал прошёлся вдоль строя, заглядывая в глаза взрослым балбесам, с трудом сдерживающим смех. Наконец, он сам, уже смеясь, отдал команду.
– Вольно!
Народ ответил дружным ржанием и начал разбредаться по своим местам. Я тоже с радостью принимал участие в этой постановке, доставляющей удовольствие всем сторонам.
– Ну, что у нас сегодня? – спросил генерал, – Вы мне обещали показать интересные моменты и оценить их реалистичность.
Мы подобным образом развлекаемся уже пятый день, если можно так выразиться. У нас наконец-то появился обещанный военный консультант. Вернее, один полковник авиации уже исполнял эту роль. Но что-то ему не понравилось на съёмках в Дракино. Нас он обозвал клоунами, а происходящее вокруг – шапито. Через пару дней товарищ отбыл в направлении столицы и сложил с себя должностные обязанности. Правда, не забыл в следующем месяце явиться за зарплатой.
После вялых переговоров с ВВС, нам наконец-то выделили нового специалиста. Нет, главным консультантом у нас числился чуть ли не зам главкома. Только генерал-лейтенанту невместно кататься к каким-то киношникам и вникать в их дела. Для этого обычно используется прокладка в лице младшего по званию. Вот нам и нашли такого товарища.
Надо сказать, что обе стороны остались довольны друг другом. Генерал Ворожейкин с интересом взирал на съёмочный процесс и не учил нас жить. Мы же были очарованы простотой и добротой дважды героя Советского Союза. Для нынешних людей Арсений Васильевич сродни небожителю. Тем приятнее было осознавать, что это весьма простой и скромный человек. На тупого солдафона он точно не похож. Генерал ещё и неплохо пишет, что характеризует его как неординарного человека. Сам я не читал, но верю словам Зельцера.
Вот сегодня мы решили немного пошутить и подыграть нашему консультанту. Он не растерялся и сразу вошёл в образ командира, обходящего строй. В общем, все участники получили удовольствие от шутки.
Если же брать рабочий процесс, то помощь от Ворожейкина тоже была. Мы много интересного узнали о воздушных баталиях, жизни лётчиков и механиков. Хотя и ругал нас генерал, но большую часть эпизодов мы переснимать не собирались. А вот кое-какие бытовые аспекты решили учесть.
Знаете, пусть меня закидают какашкой, но я терпеть не могу фильм «В бой идут одни „старики“». Просто не верю, и вообще не могу смотреть этот наивняк. Кто-нибудь примерно представляет нагрузки, которые ложились на лётчиков в период активных боёв? А если было по два или три вылета в день? Какие оркестры и песнопения? Такие фильмы о войне, коих в шестидесятые и семидесятые было снято немало, меня искренне возмущают. Война – это не весёлая прогулка. Может, дело в том, что я сторонник реализма? Не знаю, но, надеюсь, что в этом мире Быков не снимет своего фильма, так как его просто не будут смотреть. Я задам такой стандарт, что многие картины просто будут смотреться детским садом.
Генерал как раз очень нам помог, описывая быт лётчиков и время между полётами. Согласитесь, когда битва длится непрерывно практически три месяца, то людям было нелегко. Кстати, про сами сражения и своё участие он особо не распространялся. Зато нас поначалу изрядно поругивал за фантазёрство и излишнюю реалистичность в некоторых эпизодах. Сейчас мы демонстрировали ему некоторые уже смонтированные моменты боёв, на которые я делал основную ставку. Судя по недовольному лицу, нас опять ждёт порция критики.
– Так не бывает! Это же не пехота или танки, чтобы атаковать фронтально! Да ещё таким количеством! – начал возмущаться Арсений Васильевич после того, как посмотрел последние кадры, – Илья Моисеевич, ты же воевал в ПВО. Объясни ты этим молодым неучам, что подойти с нужной стороны, или даже подкрасться к противнику – это целое искусство. Особенно большая нагрузка ложится на ведущего, от которого зависит результат боя. На нём же лежит ответственность за остальных, зачастую менее опытных лётчиках.
Зельцер пытался что-то произнести, но был буквально раздавлен эмоциональным напором генерала. Полностью разгромив нашу работу, Ворожейкин немного отдышался и предложил переместиться в курилку.
Генерал размял «беломорину» крепкими пальцами с жёлтыми от никотина ногтями и внимательно посмотрел на меня снизу вверх. Вообще, летчики народ довольно низкий. С учётом моего нынешнего немалого роста, я выгляжу форменным Голиафом на фоне Ворожейкина. Только он не производит впечатления слабого или мелкого. Реально мужик – кремень. Жалко, что в моё время уже нет представителей этого стального поколения. Да и вообще народ измельчал, в первую очередь морально и духовно.
– Ну, неправильно всё это, – с меньшим давлением продолжил генерал, – Засмеют же все эти ваши битвы.
– Товарищ, генерал. Я же не учу вас, как правильно управлять самолётом. Лучше скажите, вам сами батальные сцены понравились?
Ворожейкин некоторое время размышлял и наконец, ответил.
– Большая часть – фантазия чистой воды. А с другой стороны, они излишне реалистичны. Особенно этот ваш эпизод с замедленно летящей пулей, пробивающей кабину или бомбой. Я аж вздрогнул, когда увидел подобное. И вообще, много всего страшного, что вы заретушировали, и в динамике этого не заметно.
М-да. Если заслуженного ветерана пробрало, то представляю, какой эффект будет для неподготовленного местного зрителя. Я даже немного засомневался – может, снизить уровень реалистичности сражений?
– Так на это и рассчитано. Зритель должен увидеть все ужасы войны, пусть и в такой откровенной подаче.
– Мозги на стекле, горящий стрелок, бьющийся в конвульсиях и ужасе человек, у которого не раскрылся парашют? – не сдавался дважды герой.
Некоторое время он буравил меня взглядом, но цинизм XXI века победил романтизм нынешнего столетия. Арсений Васильевич махнул рукой и отвернулся к окну.
– А этого не было на войне? – мой вопрос прозвучал слишком громко в повисшей тишине.
– Было, – на удивление спокойно ответил генерал и развернулся к нашей компании, – Но ведь тебя не переубедить, что подобные вещи лучше не показывать?
И здесь на меня что-то нашло. Вспомнил своего соседа, дядю Васю, который остался без ног. Чуда не случилось, и жена его спокойно бросила. Благо, мужик был неплохим сапожником и не пропал, вернувшись с войны. Пил периодически сильно, но надолго из реальности не выпадал. До сих пор с ужасом вспоминаю, как он ехал на своей самодельной тележке, издающей жуткий скрип, отталкивался двумя брусками, и ругался про себя. Не знаю, причём здесь стоящий передо мной генерал, и вообще, почему нахлынули чужие воспоминания. Только он весь такой уверенный в себе и здоровый. А дядя Вася, как и тысячи подобных ему, влачили жалкое существование и умирали под заборами.
– Я хочу показать людям будни и ужасы войны без прикрас. Пусть подрастающее поколение знает, что это не только парады. Мы начали немного идеализировать и формализировать ВОВ. Что недопустимо. Молодёжь должна знать, что это такое. Поэтому мы и уделяем такое внимание обычным будням воинов. И ваша заслуга в изображении реального положения вещей неоценима. А вот сражения – это отдельная тема. Здесь зритель должен быть ошарашен и шокирован. К самой войне картина боёв не имеет никакого отношения, а является строго зрелищной составляющей.
Генерал некоторое время молчал, осмысливая сказанное. Затем тихо произнёс.
– Да понял я всё. Идём смотреть оставшиеся кадры.
После окончания показа нескольких эпизодов народ начал собираться домой, а мы с Ворожейкиным и Зельцерем пошли в курилку.
– В принципе – хорошо. Особенно француженка! – вдруг выдал лётчик, – Чувствуется русская кровь. Наши девушки самые красивые! Я сначала не понял, зачем вы её на такую роль утвердили. Но сейчас вижу, что отлично играет. А скажи мне, режиссёр, прототип твоего героя хоть в курсе, что ты кино о нём снимаешь? И вообще – расскажи, о чём твоя картина. А то посмотрел множество эпизодов, но общего представления не имею.
Судя по улыбке Моисеича, я один не понимаю, о чём речь. Но генерал сбил меня с мысли вторым вопросом.
– Вы же сами отказались читать сценарий, – видя недовольный взгляд, поднимаю руки в знак примирения, – Основная идея фильма – это жизнь двух друзей, лётчиков. Они полюбили одну девушку, и та выбрала друга нашего героя, которого играет Белов. Уже на фронте наши лётчики опять пересеклись в одном полку, но в разных эскадрильях. Главный герой познакомился и влюбился в капитана медслужбы, роль, которой исполняет Демонжо. Это вызвало ревность со стороны избранницы его бывшего друга, которая служила в штабе армии. Далее немного мусолим любовную тему. Друг нашего героя воспылал ревностью и совершает глупости. И только гибель комэска, учителя обоих друзей, приводит их в чувство. Заодно у Белова всё налаживается с Демонжо. И всё это на фоне грандиозных баталий на земле и в воздухе. Это если кратко.
– Наверное, лучше мне прочитать сценарий. А то ведь ещё надо писать отчёт по проделанной работе. Вот будет смешно, если выяснится, что я не знаю, о чём фильм.
Мы дружно рассмеялись, разряжая обстановку. Моисеич ушёл по каким-то своим делам, и мы с генералом остались вдвоём на лестничной клетке.
– Спасибо тебе, Лёша, – вдруг произнёс Ворожейкин хриплым голосом.
Видя моё непонимающее лицо, он пояснил.
– Я же давно в отставке. Пытаюсь найти себя, что-то пишу и, как говорят, неплохо. Но чувствую, что мне чего-то не хватает. А здесь вы со своими камерами, светом, моторами и фантастическими кадрами, – грустно усмехнулся герой моей страны, – Так бы я сидел дома, читал газеты и гулял с собакой. Здесь же мне пришлось окунуться в другой мир. Главное – я вижу людей, которые делают нужное дело. Ты не обращай внимания на моё ворчание. Мне очень нравится! Теперь понятно, какую титаническую работу делают киношники. Все эти твои реалистичные кадры дюже хороши. Надеюсь, что приёмная комиссия их пропустит. Только всколыхнули они в моей душе события прошлого, вот оттого я и завёлся.
Генерал пожал мне руку и молча, пошёл по коридору. Кстати, он не носит формы и планок, ограничившись простым костюмом. Увидишь его в городе – и примешь за какого-нибудь пожилого работягу или обычного пенсионера. Не устаю удивляться этим людям. Ведь дважды герою СССР наверняка положен персональный автомобиль и прочие преференции, а он скромно приехал на троллейбусе. Ещё и весьма серьёзно отнёсся к своим обязанностям. Только сценарий не стал читать, испугавшись объёма и формы подачи материала.
Смотрю в октябрьскую хмарь через запотевшее окно. Не люблю я такую погоду – уж лучше нормальные морозы, но с солнцем. А так, сплин подкрался незаметно и навевает только грусть. Мысленно встряхнулся и посмотрел на ситуацию под другим углом.
Может, мой квест не только в том, чтобы снять отличный фильм? Вернее, это я зациклился на кинематографе. Ведь мне удалось помочь генералу, который олицетворяет стальное поколение, выигравшее войну. Он для меня вообще сродни святому, который обеспечил моё рождение в прежней жизни. И я обязан ему по гроб жизни. Или две рыжие девчушки и их абсолютно счастливый взгляд, когда мы выходили из цирка на Цветном бульваре пару дней назад. Мне уже стало ясно, что мой реципиент умер в этой реальности, и я просто обязан дать им отцовское тепло. Абсолютно чужие дети, но это мой крест. Ещё есть Серова, которая недавно восстановила отношения с матерью и сыном. Её актёрская карьера – дело вторичное. Я же вижу, как человек буквально расцветает на глазах. Слишком много внимания я уделяю внешним факторам, забыв о простых людях.
Не помню, сколько я ещё стоял у окна и смотрел в сгущавшиеся сумерки. Через какое-то время меня окликнул Зельцер. Мол, пора составлять план на ближайшие дни, и хватит бездельничать. Улыбаясь, я оторвался от мрачного вида внутреннего двора киностудии и пошёл в монтажную.
– Готова? – спрашиваю задумчивую Пузик, которая отстранённо кивнула головой, – Тогда давай материалы, и поехали.
Тут ещё дамы, в окружении которых Оксана гоняла чаи, посмотрели на меня с возмущением. Но мне сейчас не до этого, а про трудовую дисциплину разговор будет позже. Беру несколько объёмных папок, с трудом засовываю их в портфель и выхожу из кабинета. Следом всё так же вяло бредёт бобруйская принцесса.
Чего-то народ совсем распустился в последнее время. Правильно, я бегаю как ошпаренный из павильона в монтажную, а оттуда на радио или ещё куда-нибудь. Каплан совсем закопался в хозяйственных делах, и ему не до общения с народом. А в следующем году большой выезд на натурные съёмки, так вообще выпадем из реальности на пару месяцев. Не удивлюсь, если к этому времени ТО просто развалится изнутри. Главный бухгалтер оказалась отличным специалистом, но женщиной доброй и мягкой. Нужен ещё один человек, который будет ставить коллектив на место. Вот тоже нарисовалась проблема на ровном месте.
Садимся в машину и неспешно едем на Пятницкую. Снега ещё толком нет, но заморозки начались ещё в октябре. Поэтому разного рода наледи на дороге присутствуют, и без шипов надо ездить осторожно. Пузик ведёт себя так же отстранённо, что начало меня изрядно раздражать.
– Оксана, у нас очень важная встреча. От неё многое зависит. Надеюсь, ты подготовила весь материал или отлынивала, как всегда?
Удар пришёлся в цель. Уж чего-чего, но в плане работы рыжая была хроническим трудоголиком. Оборачиваюсь и вижу гневный взгляд васильковых глаз. Прямо молнии сейчас начнёт метать.
– Вот, узнаю брата Колю, – произношу с улыбкой.
В ответ получаю ещё более гневный взгляд.
– Бесчувственный чурбан! Я три дня не поднимала головы, забросив все проекты! И ты меня в тунеядстве будешь упрекать?
Наш водитель Степаныч даже крякнул, услышав вопль рыжей. Он никогда не видел Пузик в гневе, считая её агнцем божьим. Я тоже не выдержал и начал заводиться. Видать, нервное напряжение последних дней даёт о себе знать.
– Можно подумать, что я все эти дни по кабакам рассекал! Вспомнить страшно, когда у меня был просто выходной, про отпуск даже речь не идёт, – опять оборачиваюсь к Оксане.
– А не надо на меня кричать! – вдруг выдаёт Пузик.
Женщины и логика – это вещи абсолютно несовместимые. Сама начала орать и ещё обиделась, нахохлившись, как рыжий воробей. Так, в молчании, дуясь друг на друга, мы доехали до нужного здания. Благо, времена сейчас благословенные и нет проблем с парковкой. Выходим из машины и заходим в здание «Гостелерадио». В приёмной Месяцева никого не было, и секретарь сообщила, что нас ждут.
В просторном кабинете с обязательным портретом «дорогого Ильича» и набором телефонных аппаратов находилось три человека, включая Николай Николаевича.
– Проходите, товарищи, – Месяцев с улыбкой показал нам на места с противоположной стороны стола для переговоров.
После положенных приветствий и знакомства с двумя товарищами, я сразу приступил к делу. Кстати, новыми для меня персонажами оказались заместитель Месяцева Георгий Иванов, курирующий работу радиовещания и телевидения. Вторым представительным товарищем был Анатолий Богомолов, являющийся главным редактором ЦТ. Передо мной сидели два человека, которые, по сути, определяли всю политику советского телевидения. Иванов ранее был актёром, думаю, его присутствие в кабинете не случайно. Ведь мы приехали обсуждать первый полноценный телесериал.
У меня же произошёл определённый слом шаблона. Я-то привык, что советские руководители – это умудрённые сединами или лысинами пожилые товарища. Только мои фантазии были вдребезги разбиты, когда я узнал, что Богомолов в тридцать пять стал главным редактором, а Иванов в тридцать девять возглавил всесоюзное телевидение. Понятно, что эти люди фактически пионеры новой структуры, но тем не менее.
– Думаю, вы уже ознакомились со сценарием, – я выкладываю на стол для переговоров стопку фотографий, – Вот изображения актёров, которые прошли финальную стадию проб. Мы пока не определились с главным героем и его возлюбленной. И, конечно, все персоналии необходимо согласовать с заказчиком.
После моей последней фразы народ заулыбался. Периодически я выдаю словечки, несвойственные этому времени, хотя и стараюсь контролировать свою речь.
– Раз решили согласовать с заказчиком, – включился в беседу Иванов, – То объясните странный выбор режиссёра. Я был убеждён, что вы сами будете снимать сериал.
В Георгии Александровиче осталось что-то от актёра. Манера держаться, речь и умение себя подать, выдают старую театральную школу. Думаю, он среди тройки начальников является главным приёмщиком и оценщиком наших проектов.
– Сейчас Ершов совместно с Кропачёвым заканчивает фильм «Вий» по мотивам повести Гоголя. Я немного в курсе, о чём речь, видел предварительный материал и много забракованных кадров. Так вот, для вчерашних выпускников Высших режиссёрских курсов – это просто великолепная работа! Думаю, что в следующем году кинокартина станет одним из лидеров отечественного проката. Что касается личности режиссёра, то наш планируемый сериал будет детективный с элементами триллера. Нужно будет нагнетать у зрителя тревогу, беспокойство за главного героя, и держать его в напряжении. Поэтому наш кандидат подходит просто идеально. В начале съёмок я буду консультировать съёмочную группу, но думаю, это даже лишнее. Есть сценарий, и не вижу смысла давить на творческий коллектив.
Не рассказывать же товарищам, что я обладаю послезнанием. И дело не только в «Вие». Ершов снял немного фильмов, но все они были достаточно интересные. Я смотрел в прошлой жизни его картину «Грачи». Очень сильная работа для восьмидесятых. Человек с таким взглядом на детектив, нам как раз необходим. Да и с актёром, который будет играть главного героя, мы определились. Пробы-то уже прошли, и Ершов тоже принимал в них участие.
– Это же вроде Жариков, который из «Три плюс два»? – Богомолов показал фото Евгения в гриме и милицейской форме сороковых годов.
Месяцев перестал рассматривать другие фотографии и тоже обратил внимание на моего фаворита. От судьбы, как говорится, не уйдёшь, и вместо «Рождённая революцией» быть Жарикову звездой первого советского сериала на десять лет раньше.
– Совершенно верно. На пробах Евгений проявил себя лучше других кандидатов. Да и чисто визуально он похож на героя, о котором написаны рассказы нашего уважаемого автора, – киваю на Пузик.
Та ничуть не растерялась и тоже включилась в беседу.
– Алексей совершенно прав. Примерно таким я и вижу Ивана Терешко, – три товарища понимающе заулыбались, чем пробили панцирь Оксаны, заставив её покраснеть, – Что касается главной героини, а у нас их две, то предлагаю использовать актрису из БССР. Большая часть фильма будет сниматься в Белоруссии, поэтому вполне естественно привлекать местные кадры.
– Мы и не собираемся особо вмешиваться в рабочий процесс. Если вы утвердили Жарикова или хотите привлечь какую-то минскую актрису, то дело ваше. Наоборот, это даже хорошо, что советский зритель увидит новые лица. Плюс события происходят в послевоенной Белоруссии, что тоже надо учитывать, – Месяцев впервые за сегодня взял слово, – Проблема немного в ином. Алексей, в фильме практически не упоминаются идеологические моменты. Это надо исправить. Никто не просит, чтобы герой цитировал теоретиков марксизма-ленинизма. Но обратить внимание на базовые постулаты советской власти просто необходимо.
Здесь опять мой косяк. Я замыслил снять чисто детективный сериал, но опять не учёл местную специфику. Может, потому цикл рассказов про Терешко и был тепло встречен зрителем, что в них не было никакой идеологии. Просто обычный парень, вернувшийся с войны, ловит бандитов, влюбляется, страдает от интриг девушки, которой он предпочёл другую. И никаких тебе комиссаров, партсобраний и прочих прелестей. Но с сериалом я дал маху. Придётся часть сценария переписывать. Будет вам парторг, накачка в райкоме и образцовые коммунисты.
Примерно это, но в более корректном виде объяснил собеседникам.
– Думаю, в течение недели мы закончим с внесениями дополнений в сюжет. Заодно добавим нового героя. Если у вас нет больше вопросов по детективу, то хотел предложить ещё два проекта.
Первый из предложенных сериалов вызвал сдержанный оптимизм. Я не стал сразу предлагать, что-то вроде «Интернов» и прочих реплик с западных работ. Обсудив всё с коллективом, мы остановились на более простом варианте. Жизнь обычной советской семьи мне показалась гораздо интереснее. За основу я взял сериал «Громовы», про переселившуюся из маленького городка семью. Освещение жизни нескольких поколений, всё в антураже бурно развивающейся страны – думаю, зрителю понравится. Пока черновик, но лиха беда начало.
Второй же вариант сразу вызвал живой интерес начальников. А над некоторыми диалогами и ситуациями, в которые попадали герои, товарищи откровенно хохотали. Правильно замотивированная, Пузик может писать даже с юмором. Понятно, что я поделился с ней разными смешными историями и анекдотами из будущего. Но основную работу делала Оксана. Она всё систематизировала и придала сценарию нормальный вид.
– Рабочее название сериала – «Соседи». Сюжет следующий. Два друга детства, напрочь разругавшиеся в молодости, чьи дорожки давно разошлись. Вдруг они с семьями переезжают в новый город и устраиваются работать на завод. Они пока не знают, что теперь живут в одном городе. И, по забавному совпадению, получают квартиры на одной лестничной площадке. Ну и начинаются боевые действия с юмористическим оттенком. Оба героя пытаются напакостить друг другу, и попадают в смешные ситуации. Между тем их жёны давно подружились, а сын одного полюбил дочь другого. Узнав об этом, война, переходит в холодную стадию, но оттого не стала менее смешной. Думаю, здесь можно отснять более пятидесяти полноценных серий.
– Звучит весело и многообещающе. Зрителя надо и развлекать, – ответил за всех Иванов, – У вас очень интересные идеи, товарищ Мещерский. Я видел запись вашей «АБВГДейки» и был впечатлён! Таких передач не хватает нашему телевидению. Предлагаю после праздников организовать новую встречу, и уже с коллективом канала детально обсудить ваши предложения по новым передачам.
Я разве против? Мысленно потираю руки. В принципе, «Утренняя почта» уже готова к запуску. Ну и остальные задумки заодно утвердим. Необходимо будет доработать сценарии программ, которые у меня давно написаны. Если бы ещё сутки длились сорок восемь часов, а у меня было четыре руки и две головы… Времени хронически не хватает. С другой стороны, утвердим все задумки, и скину большую часть работы на сотрудников. Сам буду руководить и консультировать. Эх, мечты!
Мы ещё полчаса очень плодотворно пообщались с руководителями советского телевидения и расстались весьма довольные друг другом. Выходил из здания я удовлетворённый, но выжатый как лимон. Пузик, вместо того, чтобы меня поддержать, опять включила режим хмурости. Вот что за человек?
– Оксана, что вообще происходит? Только не начинай песню про тяжкий труд. Ты знала, на что шла. И ранее тебе нравилась работа. Мало кому за полтора года удаётся стать членом Союза писателей своей республики с потенциалом выйти на всесоюзный уровень. Я уж молчу про огромные тиражи, славу, работу на телевидении и в кино.
Вообще, рыжая заметно изменилась за последний год. Это касалось как внешнего вида, так и поведения. Сейчас Оксана одевается достаточно строго, но стильно. С учётом того, что она действительно популярный писатель, еще и автор нескольких сценариев, это добавило ей уверенности в себе. Серёгу так она вообще в бараний рог скрутила, и он ходит у неё по струнке. Вот тебе и провинциальная принцесса.
– Я беременна, – трагическим шёпотом выдаёт Пузик.
– Надеюсь, от Самсона?
Дурак! – рыжая чуть не подпрыгнула от возмущения, – А от кого ещё? Тебе бы всё шутить!
– Так в чём проблема? Радоваться надо! Я тебя искренне поздравляю! И Серёге тоже руку пожму! Да и обмыть такое дело не мешает.
– Не смей спаивать моего мужа! – опять завелась Оксана, – И он пока не знает. Но из-за тебя, балабола, придётся сказать. Ты спрашиваешь, почему я хмурюсь? А как мне дальше работать? Кто будет писать все эти сценарии, новые рассказы, и вообще?
Я всегда считал, что Пузик с лёгким таким прибабахом. Но не настолько же.
– Миллионы советских женщин выходят на работу после родов. Тебе же не шпалы таскать. Сначала можно поработать и дома. Я противник всяких яслей. Поэтому рекомендую найти помощницу. Почему не привлечь маму Самсона?
– Пф, – фыркнула Пузик, – Я лучше привезу свою тётку из Борисова. Она ещё не старая, муж у неё умер, а детей нет. Надо только будет её как-то оформить. Поможешь?
Киваю в знак согласия. Забавная вообще история. Уж насколько властная и стервозная маман у Серёги, но Бобруйск оказался сильнее. Самсон с молодой женой остались жить в московской квартире, а Елена Викторовна с позором отступила в Подмосковье. Тут волей-неволей помянешь тихий омут и чертей. Я сам иногда побаиваюсь Оксану. Пока спасает мой авторитет начальника и всезнайки. А то не заметишь, и уже через пару месяцев ТО «Прогресс» возглавляет новый рыжий командир. В этот момент принцесса приняла какое-то решение, мило улыбнулась и чуть ли ни вприпрыжку двинулась в сторону машины. Мне только осталось покачать головой, обалдевая от перемен настроения одной творческой особы, мысленно посочувствовать её мужу и двинуть следом.
Я же тоже готов чуть ли не прыгать от радости. Это меня просто сбили с мысли. Ведь сегодня решился судьбоносный момент для нашего телевидения. В СССР начнут снимать полноценные телесериалы!