Глава 6. Свадьба

– Милая, ну почему ты такая неуклюжая? Сколько можно? В красный чемодан нужно положить хрупкие вещи, а в белый – одежду! – вскрикивает мама, когда я пытаюсь закрыть чемодан.

– Какая разница?

– Что значит какая? Мы можем перепутать их и отправить в ресторан твое шмотье! Думаешь, гостям нужно его видеть?

О, нет! Избавьте меня от этого счастья. В этом случае я солидарна с мамой и не желаю больше спорить. Что ж, труды последнего часа летят к чертям, придется перекладывать вещи. Черт!

Эта свадьба когда-нибудь сведет меня с ума. То нужно помочь маме с выбором аксессуаров, то подобрать платье для подружек невесты, то магическим способом избавить от своего присутствия, чтобы не мешалась. В последнее время мы все отдаляемся и отдаляемся друг от друга, и чем больше времени мы проводим здесь, в этом чересчур светлом доме, тем более чужой я себя ощущаю. Меня не ждут, не спрашивают, как прошел день, не интересуются табелем успеваемости, как раньше.

Я сваливаю все на подготовку. Свадьба через неделю, сегодня мы должны улететь на Мальдивы всей семьей на частном самолете. Остается собрать вещи, закончить с приглашениями и дождаться, когда Даня отыграет последний матч сезона перед каникулами. Родители спланировали все заранее, я договорилась с деканом о двухнедельном «окне», пообещав, что быстро догоню группу. Странно, что он согласился без тени сомнения, но у меня складывается ощущение, что с ним заранее побеседовала мама.

– Марта, Эльза! Вы здесь? – кричит у дверей моей комнаты Григорий Викторович, но его статную фигуру я не вижу.

– Да, Гришенька! – выкрикивает мама, и мужчина проходит к нам, в гардеробную, где я аккуратно вытаскиваю из одного чемодана коробки с хрусталем и перекладываю в другой. Строгий взгляд окидывает нас с мамой. Точнее, маму, меня лишь мельком оглядывают, не обращая почти никакого внимания. – Я бьюсь над неуклюжестью своего ребенка! В кого я ее родила…

– Успокойся, дорогая. У нас полно времени. – Мужчина обнимает со спины мою миниатюрную маму и оставляет целомудренный поцелуй на ее макушке. Впервые я вижу их такими домашними, спокойными, впервые замечаю проявление ласки со стороны Григория Дмитриевича. Обычно он очень сдержан.

Или они так же милуются за завтраком в столовой без меня?

– Ага, полно. Самолет готовят?

– Да. Игорь уже проверяет джет.

– Отлично! Это будут лучшие дни в моей жизни.

Это буду самые худшие дни в моей жизни…

Много солнца, много белого песка, много крема с защитой не менее пятидесяти и постоянное ношение солнцезащитных очков. Головная боль всех альбиносов. Я хотела сказать маме, что такой климат повлияет на меня не очень хорошо, но не хотела расстраивать ее. Она так ждала свадьбу, планировала все до мелочей самостоятельно, без помощниц, я не могу лишить ее этой радости.

Я как-нибудь переживу эти дни в закрытом помещении…

Крем на месте, две пары очков тоже, длинные туники и платья в пол, в которых не будет жарко, но которые спасут меня от палящего солнца, лежат на своих местах. Хрупкие коробки переместила в другой чемодан, теперь можно ехать. Матч у Дани скоро должен закончиться, его привезут сразу в аэропорт.

– Эльза, ты готова? – строго спрашивает мама.

– Да. Сейчас только вещи спущу.

– Ага… – и покидает комнату. Я думала, она или Григорий Викторович помогут спустить два чемодана, полтора из которых не мои, но приходится справляться самой: остальные заняты родительским багажом.

В машину мы рассаживаемся быстро, прислуга погружает чемоданы, но я не успеваю залезть в салон, потому что…

– Да! – рявкает неподалеку от меня Григорий Викторович, когда ему звонят на мобильный. – Что значит в больнице? Какая, к черту, больница? У меня самолет через час!

Внимательно вслушиваюсь в разговор, стоя перед открытой задней дверцей. Сердце замирает в ожидании последующего ответа мужчины и окончательно готово остановиться, когда он произносит, глядя на меня:

– Эльза, ты поедешь в больницу с Анатолием.

– Что? – удивленно смотрю на хмурое лицо будущего отчима.

– Даниил в больнице. Тебе нужно его проведать.

Эм… почему я? Мы не кровные родственники, не родные люди и даже не друзья. Один серьезный разговор пару недель назад ничего не изменил в наших отношениях. Если мы прекратили ссориться и мысленно ненавидеть друг друга, это не значит, что я буду лететь к своему «братику» на всех парах.

– Почему я? Думаю, ему хочется увидеть своего…

– Эльза, ты слышала, что тебе сказали? – встревает мама, из ее глаз на меня смотрит заостренная сталь. – Садись к Анатолию и езжай в больницу! Нас ждет самолет! Мы не можем отменить рейс!

Вы можете позвонить пилоту и сказать, что не полетите…

– Когда выйдете из больницы, позвони нам, мы пришлем за вами самолет.

С этими словами родители садятся в загруженную машину и отъезжают. Мы остаемся во дворе с Анатолием, который глядит на меня сочувствующе, будто понимает, что я ощущаю сейчас. Я не смотрю вслед уезжающей машине родителей, не пытаюсь анализировать такой расклад событий. Мне остается только подчиниться и поехать в больницу через московские пробки.

Как ни странно, волнение не охватывает меня по пути, слезы обиды не скатываются по щекам, а грудь не сдавливает прессом. Ведь в этом есть и нечто положительное: я проведу на солнце на один день меньше.

– Здравствуйте, – здороваюсь с медсестрой из регистратуры частной клиники, куда меня привез Анатолий. – К вам сегодня поступил Даниил Богатов. Он…

– А, наш футболист? Он на операции, вам лучше подождать.

– На какой операции? – спрашиваю, недоуменно уставившись на девушку, которая очень неохотно отрывается от телефона и глядит на меня сквозь наращенные ресницы.

– У Богатова сложный перелом ноги. Осколков много. Вы что, трансляцию не смотрели? Там повтор показывали раз десять.

– Я…

– Ой, ясно. Операция сложная, закончится нескоро, к пациенту можно будет зайти только завтра. Езжайте домой и выспитесь. С ним все будет хорошо.

Зато со мной все будет плохо…

Загрузка...