В тот же день бразильянка заказала новые документы. Когда они были получены, Эмилия дождалась воскресенья (день, когда Сезар не работает), позвонила новой «подруге» и пригласила к себе в отель. Оттуда Аманда перезвонила любовнику:
– Сезарчик, любименький, я тебя решила сделать богаче!
– Обычно ты меня делаешь беднее, … правда, ненамного.
– А сейчас сделаю богаче, … правда, тоже ненамного. Приходи сейчас в отель «Реал Паласио» в номер 13.
– Номер какой-то несчастливый!
– А для меня очень даже счастливый! – засмеялась Аманда, и в трубке раздались гудки.
Сезар явился в указанный роскошный отель и постучал в тринадцатый номер. Дверь открыл полуодетый красавец-мужчина лет тридцати. Сезар смутился:
– Извините, я ошибся номером.
Собеседник сделал шаг в сторону. В постели лежала Аманда. Обалдевший Сезар уточнил:
– То есть ошибся, но не номером, а временем.
Счастливый соперник возразил:
– Ничего, ты нам уже не мешаешь… Как гласит название мексиканского сериала, «я покупаю эту женщину»!
– Продажная Аманда не продаётся! – мрачно усмехнулся Сезар. – После того, что я увидел, забирай это «сокровище» даром!
– Заберу, но без твоего «приданного»! Возьми чемодан с купленным тобой для неё ширпотребом. Тут не всё поместилось, поэтому мой чемодан забирай в подарок. Если очень гордый, донеси до ближайшего мусорного бака.
– Я гордый, но не расточительный, – ответил Сезар. – Поэтому донесу до своего автомобиля. Его содержимое (то есть не автомобиля, а «твоего подарка») может подойти моей будущей шлюхе. Чемодан же дороже вообще всех подаренных бывшей шлюхе тряпок.
Он взял обсуждаемую тару и пошёл к двери. Аманда защебетала вслед:
– Сезарчик, ты не думай, что я жадная. Просто Густавчик в постели такое вытворяет, что ты даже в кино не видел!
Оскорблённый бывший мачо с достоинством (правда, раскритикованным!) и с чемоданом вышел в коридор, подчёркнуто тихо прикрыв дверь. Вдруг дверь соседнего двенадцатого номера с грохотом распахнулась, и служащий отеля стал выволакивать упирающуюся белобрысую девицу с перекинутой через плечо лёгкой сумкой.
– Безобразие! – заверещала та. – Приехала, можно сказать, из страны диких обезьян, чтобы пообщаться с культурными людьми, а нарвалась на ту же дикую обезьяну!
– Ах ты, нахалка! – вскричал работник сферы обслуживания и занёс кулак.
Сезар заломил ему руку за спину и выслушал порцию оскорблений в свой адрес. Затем пояснил девице:
– Этот одетый по-человечески господин не обезьяна, а питекантроп, что в переводе с древнегреческого языка означает «человеко-обезьяна».
– Какой ты умный! – восхитилась красотка. – Прямо как процессор фаллософии!
Сезар от хохота выпустил свою жертву и выдавил:
– Может, «профессор философии»?
– А я так и сказала!
Работник отеля закричал:
– Я буду своему начальству жаловаться!
– Надоело здесь работать? – поинтересовался Сезар.
– Да-а, пожалуй, не буду!
– Нет уж! Ты жалуйся, – предложила оскорблённая, – и выметайся… с работы! А то развели, понимаешь, из отеля сельву!
Обиженный обидчик предпочёл больше не связываться с этой парочкой и удалился.
– Судя по твоему акценту и по упоминанию «сельвы», – предположил Сезар, – ты из Бразилии!
– Ага! Но я не такая примативная, как тип-топ, … ну, в смысле «тот тип»! А всё потому, что не из сельвы. Я из Рио! Недалеко от статуи Христа-Искусителя!
– Христа-Искупителя! – вновь захохотал Сезар. – И не «примативная», а «примитивная»! … Хотя и обезьяна «примат», и слово «примитив» восходят к латинскому «примус», то есть «первый».
– Ну да, – хоть и неохотно, но призналась девица. – Вечно я этого Искупателя путаю! И бабушка, помню, говорила что-то про свой первый примус!
Данные каламбуры (как и все последующие) были произнесены, естественно, не на русском, а на португальском языке и при переводе на прочие языки (наивный автор размечтался!) должны быть переделаны по мере способностей переводчика! А уж если кто из читателей захочет сей опус экранизировать (борзеть, так борзеть!), то его можно и на русскую почву перенести.
– Тогда уж искупатель – это Иоанн Креститель, – уточнил Сезар, – он в процессе крещения купал всех, включая самогО Христа. … Кстати, если будешь скучать по статуе «своего» Христа, то у нас в пригороде Лиссабона есть почти такая же, только чуть пониже.
– На хрена мне чужой коротышка,
если дОма есть свой великан?!
Любознательный Сезар не мог не блеснуть эрудицией:
– Тогда уж в «твоей» Боливии есть статуя повыше, а в «моей» Польше – ещё выше! И все они крестообразные!
– Уау! Да ты, прямо, значок христообразных статуй!
– Знаток! … А значок с «нашим» Христом у меня дОма где-то завалялся. … Звать-то тебя как, юмористка доморощенная?
– Миля. Только не морская и даже не сухопутная. В смысле «Эмилия». А тебя, безымянный борец с человеко-обезьянами, как кличут?
– Сезар.
– А я знаю такую сказку: «Сезар, откройся!»
– Хорошая сказка, – усмехнулся менеджер. – Только не называй меня «Сезамом».
– Ой, точно! Мне так и говорят: «Сезам, откройся, а Миля закройся!»
– Дельный совет!
– Зато выполнить трудно! Ой, идея! Приглашаю тебя на свой день рождения! Он, правда, завтра, но отметим сегодня.
– И куда, интересно, приглашаешь?
– К тебе, естественно! А то с деньгами у меня туговато. Как сказала мне побитая тобой «человеко-обезьяна», «нет денег – сиди дОма!». Я бы и рада, только дом-то на другом конце океана, а денег у меня от силы до Трезорских островов хватит. Помоги бедной (даже слишком!) девушке!
Сезар снова не упустил случая блеснуть эрудицией:
– Помогу, раз об этом говорит правильное название островов. Они «Азорские», а на языке «иврит» слово «азОр» означает «помоги»!
– А ты ивритец?
– Я португалец, но по работе приходится контактировать с Израилем. Вот и освоил немного их язык. Только сомневаюсь, что твой день рождения именно завтра.
– Честное бразильское слово! Ну почему никто не верит честной девушке?
– Я верю! – усмехнулся Сезар. – А то, что у тебя в паспорте стоИт другая дата рождения – ни о чём не говорит. Могли напутать.
– Неужели?! – как бы перепугалась красотка. – А я и не знала!
Она вытащила из сумки поддельный (!) паспорт, полистала и облегчённо вздохнула:
– Уф! А ты, Сезарушка, шутник!
– Действительно, 28-ое апреля! – удивился менеджер. – И Эмилия… ПрАду.
– Вот только не надо шутить про «ПРАДУкцию»! У нас так каждый десятый юморит!
– Не буду, – согласился Сезар. – Сам не люблю безграмотных шуток – «продукция» пишется через «о».
– О-о! – как бы удивилась Эмилия. – Обалдеть!
– Кстати, Миля, ты родилась в один день с нашим покойным диктатором Антониу Салазаром.
– Сезар и Салазар! – обрадовалась девица.
– А ведь и впрямь похоже! Как я сам этого не заметил?!
– А что этот диктатор диктовал?
– Он диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.
– Теперь понятно, почему испанские деньги – франки! – проявила частичную эрудицию Миля.
– Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.
(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)
– А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! – вздохнула Миля.
– Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!
В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:
– Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан – в Индонезии.
(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным». )
Миля не удержалась и тоже «блеснула»:
– У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу». ) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил, что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.
Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого „учёного“ „по-еврейски“, то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)
Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:
– Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.
(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)