Глава II. Чувства в ритме (Иван Камышенко)
Жизнь – микросхема,
Я – ошибка в ней.
ОШИБКА
И каждый раз
Целую смерть я прямо в губы.
И каждый раз
Мне дарит смерть покой в душе.
Я расплачýсь
За этот шанс монетой грубой,
И к палачу
Ближе на шаг одна из шей.
Спущу опять
Всю жизнь по водосточным трубам.
Что с неё взять?
Она полна клопов и вшей.
И с каждым днём
Сосуд мой на год ближе к трупу,
И с каждым днём
Всё больше в теле игл-ножей.
Пусть исказит лицо гримаса наслажденья —
Доволен я до ужаса моих друзей…
Лучше сгореть, чем силиться найти нетленье,
Лучше сгореть, чем счёт вести бессчётных дней.
Сей поцелуй мне стал необходим, как воздух.
Жизнь – микросхема. Я – ошибка в ней.
О ЧЁМ Я МЕЧТАЮ?
О чём я грежу вечером осенним?
О чём мечтаю, пялясь в потолок?
Всё просто: я хотел бы, как Есенин.
Как Пушкин. Маяковский. Или Блок.
Скакать по сцене. Разбивать шаблоны.
А вечерами быть пленённым той
Единственной. Которых миллионы.
И в то же время нету ни одной.
Да что там, Бог со славой, чёрт с красоткой.
Как полюбить хотел бы я себя,
А не бродить в потрёпанных кроссовках
По парку, все стремленья хороня.
Как я хотел бы возвращаться к чаю
Домой, где кто-то ауру брежёт.
Кто слушает. И в ком души не чаю.
И не подумать: «Сердце снова врёт».
Ах, мы бы стали самой лучшей парой.
И сквозь столетья пронесли б любовь.
………………………………………………….
Очнулся в парке, на скамейке старой.
И чую: стынет молодая кровь.
Прощаться? Нет, не быть мне фаталистом.
Боюсь, не хватит смелости… Ну что ж…
Я лишь укроюсь от лучей игристых
В стремленьи верить в собственную ложь.
БЕССМЕРТИЕ
Кто есть гений?
Вопрос, конечно, глупый:
Голос поколений,
Лицо
Всей труппы
Человечества,
Чей голос будет звучен в вечности.
Творения чьи
Послужат монументом
Его грустнейшим и счастливейшим моментам.
Но все мы смертны. Даже гениальных плоть —
Лишь плоть.
Король творенья тоже станет трупом.
Но не умрёт. Он будет жить.
На тех листках, что исчеркал когда-то,
В вином пропахших мыслях завсегдатаев
Туманных кабаков,
В которых, не стесняясь слов,
Он душу изливал стенам и рюмке,
И скрипке.
Он будет жить, как Пушкин, в лире,
Отдав всего себя
Пробелам между строк,
Чернила
Ноты
Краски на холсте
Его храня,
Степенно зашагают по годам,
И время преклонится
Пред его
Могилой.
ШЕСТЬ БУКВ
Волны эмоций схлестнулись в груди.
Тонет фрегат, убивая надежду.
Боль и страдания буквах в шести.
Боль… И любовь.
Не внутри. Только между.
В строчках. И рифмах. На старых листках.
В блеклом мерцаньи экрана смартфона.
Чёртов эпиграф: «Любовь – это страх».
Прав. Догорает обёртка плафона.
Если б ты знала, как больно бывает…
Знаешь…
И это как жгучая соль.
Сыплют на рану. На свежую рану.
Голос рассудка: «Беги, прячь, закрой.
Нужно тебе это чувство? Да брось ты.
Жизнь научила? Видать, ни хрена».
Сердце в ответ: «Глупый, всё ведь так просто,
Пьяный, как звёзды, без капли вина».
Стоят ли годы шести драных букв?
Стоят одной эсэмэски столетия?
Да будь же я проклят, иль будь же я труп,
Эти шесть букв мне, как ангелы, светят.