Где же правота?
Каждый из нас привык настаивать на своей правоте. Мы и мир-то видим только сквозь собственную правоту. Она и подтверждения особого не требует, так как она в нас «очевидна» – видна внутренними очами.
Мы не приучены смотреть на мир глазами другого. Нам проще уйти в обиду, обвинить другого, лишь бы не признавать неправым себя. Поэтому нас так раздражает тупость тех, кто не принимает очевидного. И если переубедить не можем, то автоматически пытаемся «продавить эмоционально».
Чем ближе люди, тем больше причин для взаимной критической оценки, для сопротивления, неприятия, обид. Чем больше узнаёшь другого, тем больше убеждаешься, что он не прав! И никакие разговоры или применение каких-то правил общения не помогают.
И так будет продолжаться, пока мы не признаем, что неприятие и сопротивление – это универсальная программа, которая работает внутри взаимоотношений. Мы все несовершенны! И мы не можем никого заставить быть совершенным.
Наших ожиданий так много! Мы пытаемся предусмотреть поступок каждого человека, каждый поворот событий. Мы знаем, что нам должны сказать, как ответить на наш вопрос, короче, мы опутываем весь мир сплошной паутиной своих ожиданий. При малейшем несовпадении вспыхивает сигнал: «Неправильно!»
Люди неправильные, события, весь окружающий мир в любой момент в нашем сознании рискуют стать неправильными. Ожидания и оценка превращают нашу встречу с божественной реальностью в трагедию. Бесконечность наших ожиданий и резкость оценок делают сознание полем битвы.
Удивительно, что внешний мир при этом совершенно не меняется, и ни одна его часть не задумывается о том, поставил ли человеческий ограниченный разум на него клеймо неправильности.
Битва полосует и кромсает лишь тонкую ткань нашего сознания, нанося ущерб и принося страдания только нам самим. Где здесь может выжить любовь, подобная свету лампы в ночи? (Интересно, что стоило мне додумать до конца всю эту цепочку мыслей, как на душе полегчало. Или, вернее сказать, прояснилось. Не забыть бы теперь: ожидание и оценка – невидимые стены нашей тюрьмы.)
Надо не оценивать, а проживать. Ничего не нужно делать с другим человеком. Как только ты встретишься с правдой о своём сопротивлении, оно начнёт растворяться от тепла осознания… твоего осознания.
Когда мы общаемся с нашими детьми, то на внутреннем экране нашего сознания текут образы всего, что они сделали или не сделали, и эти образы заставляют нас то гордиться своими педагогическими успехами, то переживать за будущее детей, то бурно реагировать на непослушание и вообще несоответствие.
В результате по-настоящему можно никогда не видеть и не слышать своих детей.
Слушание означает слушание того, что происходит с вами.
Надо честно слушать и слышать, то, что дети говорят, и то, что в ответ говорит ваш ум. И вовремя осознать свои реакции неприятия – признать это и сказать себе: я выдаю реакцию, моё тело напряглось, я не принимаю то, что мой ребёнок сделал или сказал. У нас нет связи и, значит, нет любви. А без любви не будет толку в реакциях.
Правильные действия и слова придут из открытого, несвязанного негативными эмоциями состояния.