С утра четверга, 23 апреля, над центром Переславской области зарядил не по-весеннему нудный, мелкий дождь. Еще вчера светило теплое солнце, в парках молодые мамы прогуливали своих чад, а сегодня город словно вымер. На улицы выходили только те люди, которым это было необходимо.
В кабинете секретаря Переславского обкома КПСС находились начальник УВД комиссар милиции 3-го ранга Сергей Николаевич Савушкин, руководитель управления КГБ полковник госбезопасности Лысенко Александр Тарасович, первый секретарь Верховного райкома КПСС Виктор Кузьмич Горенков и сам хозяин кабинета Петр Тимофеевич Макаров.
Секретарь обкома подошел к окну, развернул портьеры, посмотрел на улицу Ленина. На ней редкие легковые автомобили. Несколько человек на остановке общественного транспорта сложили зонтики и входили в троллейбус. Случайных прохожих можно сосчитать по пальцам рук. Мотоцикл «Урал» с коляской милицейского наряда у перекрестка. Патрульные, несмотря на дождь, смотрят на выход с площади имени вождя мирового пролетариата.
Секретарь отошел от окна, сел в свое кресло у рабочего стола, достал пачку «Казбека», закурил.
Его примеру последовали Горенков и комиссар милиции. Начальник управления КГБ открыл форточки.
Первый секретарь райкома посмотрел на часы:
– Десять тридцать, товарищи, а совещание назначено на десять. Что-то немного запаздывает представитель центрального аппарата КГБ.
Комиссар милиции усмехнулся и заявил:
– Это у них, я имею в виду офицеров Конторы, Виктор Кузьмич, стало в порядке вещей. Как же! Ведь государственная безопасность на них. А остальные органы так себе.
Все прекрасно знали о растущем противостоянии между МВД и КГБ и не удивились реплике главного милиционера области.
Но полковник госбезопасности Лысенко ответил на это:
– Вы сами на себя посмотрите, уважаемый товарищ Савушкин. Если с государственной безопасностью в области порядок, то преступники у нас чувствуют себя более чем спокойно. Не желаете, комиссар, поделиться информацией, сколько преступлений было совершено в Переславе за последние сутки?
Секретарь обкома не дал разгореться конфликту:
– Прекратите, товарищи. Мы все служим одному делу. Эти нападки друга на друга ни к чему.
Комиссар смял окурок в цветочном горшке, сел на диван. Лысенко и Горенков устроились рядом, в креслах.
Раздался звонок телефона внутренней связи.
Макаров довольно резко ответил:
– Слушаю! – Он тут же изменил тон: – Доброе утро, Дмитрий Александрович. Нет, пока не было, ждем. Да-да, конечно. Хорошо, буду признателен. Макаров положил трубку. – Первый звонил, спросил, прибыли ли офицеры центрального аппарата КГБ. Услышав ответ, обещал позвонить в Москву.
Комиссар милиции проговорил:
– Больше заняться нечем Дмитрию Александровичу, как звонить в Контору.
– Я же просил!.. – Секретарь обкома сморщился.
Вдруг сработал сигналом связи телефон внутренней связи.
На этот раз звонил его помощник Щукин:
– Петр Тимофеевич, охрана доложила, что прибыла «Волга» комитета.
– Ну и хорошо. Ты смотри, Боря, встреть как положено.
– Конечно, Петр Тимофеевич, не беспокойтесь.
– И сразу гостей ко мне!
– Да, Петр Тимофеевич.
Секретарь положил трубку и сказал:
– Прибыли гости.
– Наконец-то, – заявил комиссар милиции, демонстративно достал сигарету и прикурил.
Макаров только покачал головой.
Вскоре в кабинет вошли двое мужчин лет под сорок в штатской одежде, которая не могла скрыть военную выправку:
– Здравствуйте, товарищи, – сказал один из них. – Извините за задержку. Перед выездом нас вызвал начальник управления. Разрешите представиться, начальник первого режимно-секретного отдела Оперативно-технического управления КГБ полковник Давыдов Вячеслав Николаевич. Со мной подполковник Яковлев Александр Михайлович.
Секретарь не успел произнести ни слова, как Давыдов повернулся к Савушкину:
– Вас, товарищ комиссар милиции третьего ранга, попрошу затушить папиросу и далее во время совместной работы воздержаться от курения в служебных помещениях.
– Вы вправе указывать мне, полковник? – с усмешкой осведомился комиссар.
– Да, – ответил Давыдов и добавил: – Вы совсем скоро будете иметь возможность убедиться в этом. Уберите папиросу.
Савушкин хмыкнул, но затушил окурок.
– Извините, товарищ полковник, но здесь мой кабинет, – проговорил секретарь обкома.
– На него никто не посягает. Представьте, пожалуйста, всех, кроме, естественно, начальника управления КГБ.
– Да, конечно. Комиссар милиции… – Секретарь обкома представил присутствующих.
После этого Давыдов сказал:
– Чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений и недопонимания, ознакомьтесь вот с этим. – Полковник передал Макарову лист бумаги. – Прошу озвучить документ.
Секретарь прочитал текст, поднял глаза, осмотрел кабинет:
– Это, товарищи, распоряжение члена Политбюро секретаря ЦК КПСС Павла Георгиевича Зинченко. В нем руководству области предписано оказывать всяческую помощь и поддержку товарищам Давыдову и Яковлеву вплоть до неукоснительного исполнения их прямых указаний.
Давыдов взглянул на комиссара милиции:
– У вас есть ко мне вопросы, товарищ Савушкин?
– Ну, если в Политбюро… извините, у меня нет вопросов.
– Прекрасно, прошу всех за стол совещаний. – Начальник первого отдела занял место секретаря за большим столом.
Яковлев устроился справа от него. Хозяину кабинета пришлось присесть на стул слева. Остальные разместились далее, по обеим сторонам стола.
Давыдов взглянул на первого секретаря райкома и спросил:
– Что у вас, Виктор Кузьмич, по овощной базе?
– Во исполнение распоряжения обкома и облисполкома территория базы очищена, предприятие оптовой торговли переведено в другое место.
– Хорошо. Значит, территория свободна?
– Так точно, товарищ полковник госбезопасности!
– Может, вы, товарищ Давыдов, объясните, что означают данные действия? – спросил секретарь обкома.
Полковник улыбнулся:
– Конечно. Для этого мы и собрались, но перед тем, как объясниться… – Он взглянул на Яковлева. – Документы, Александр Михайлович.
Подполковник достал из папки стандартные листы с текстом и печатями, положил их перед местными руководителями.
– Что это? – спросил комиссар милиции и недовольно поморщился.
– Ничего особенного, товарищ Савушкин, обычная формальность, подписка о неразглашении государственной тайны.
– Что? – воскликнул комиссар.
Давыдов улыбнулся:
– Повторяю, простая формальность.
– Но все люди, присутствующие здесь, имеют допуск к совершенно секретным документам. Какая еще может быть подписка? Не перебарщиваете ли вы, товарищ полковник? Это ведь уму непостижимо.
– Я понимал, что именно таковой будет ваша реакция, однако вам придется подписать эти документы. В противном случае это сделают другие люди, которые сменят вас независимо от того, какую должность вы занимаете, в том числе и партийную. Дабы убедиться в серьезности и секретности мероприятий, о которых идет речь, я советую вам, товарищ секретарь обкома, связаться непосредственно с секретарем ЦК Зинченко, комиссару милиции – с министром, ну а для полковника Лысенко достаточно и моих слов.
Секретарь обкома поднялся:
– И свяжусь. Такого еще не было, чтобы комитет диктовал условия партийным органам.
– Свяжитесь, Петр Тимофеевич, время терпит.
Вместе с секретарем к столу с телефонами подошел и начальник УВД.
Макаров набрал номер из трех цифр. Это значило, что звонил он абоненту, находящемуся в этом же здании.
– Дмитрий Александрович, если позволите, один вопрос. Здесь… – Макаров довел до первого секретаря обкома требование полковника КГБ, выслушал ответ, взглянул на Савушкина и спросил: – Вы звонить будете?
– А что сказал товарищ Столяров?
– Мы обязаны подчиниться полковнику Давыдову. Вопрос этот согласован и решен на самом высоком уровне. Так будете?
– Нет.
Секретарь и комиссар вернулись за стол, ознакомились с документами, подписали их. Лысенко с Горенковым сделали то же самое. Подполковник Яковлев убрал бумаги в папку.
Давыдов кивнул и заявил:
– Теперь, товарищи, вы знаете, что вас ждет в случае утечки информации по настоящему делу.
– Может, вместо того чтобы угрожать, перейдем к сути вопроса? – спросил Савушкин.
– Да, конечно. А суть вопроса в том, что в Кремле принято решение об обустройстве в поселке Верховск секретного объекта ноль-ноль-два, конкретно – складов биологического оружия. Это и авиационные бомбы, и головки ракет, и мины, снаряды.
В кабинете наступила гнетущая тишина. Этого не ожидал никто, даже начальник областного управления КГБ.
Всем было известно, что государства, имеющие биологическое оружие, в результате переговоров под эгидой ООН приняли решение о его ликвидации. В скором времени эти мероприятия должны были начаться, и вдруг склад с биологическим оружием. И где? Непосредственно в населенном пункте, довольно крупном, расположенном в каких-то пятидесяти километрах от областного центра и двухстах пятидесяти от Москвы.
Секретарь обкома первым пришел в себя:
– Признаюсь, товарищ полковник, я изрядно удивлен. Как же насчет обязательств Советского правительства уничтожить биологическое оружие?
– Это оружие, Петр Тимофеевич, было бы уничтожено, если бы то же самое сделали и США. Вашингтон подписал все необходимые документы, но не намерен исполнять их. Вам говорят о чем-нибудь такие названия: бактериологический центр армии США Форт-Детрик в штате Мэриленд, институт медицинских исследований в Пуэрто-Рико?
– Нет, откуда?
– Так вот, американцы выставляют на уничтожение обычные боеприпасы и заявляют, что на испытательном полигоне в пустыне Юта будет утилизировано биологическое оружие. Это подтвержденная информация нашей разведки. В то же время и в центре Форт-Детрик, и в Пуэрто-Рико их специалисты продолжают работу над созданием более совершенных образцов. Одновременно в Юте готовятся хранилища уже имеющихся боеприпасов. В гораздо большем количестве, чем у нас. Так что действия Москвы носят характер зеркального ответа. США сохраняют биологическое оружие, мы поступаем точно так же. Советский Союз готов к исполнению взятых на себя обязательств, но только вместе со Штатами. Теперь насчет районного центра, близости к Переславу и Москве. Сами по себе боеприпасы не несут никакой угрозы. Тем более что храниться они будут в контейнерах, в специальном бетонном бункере на глубине до десяти метров. К работам привлекается отдельная военно-строительная рота. Дабы среди населения не возникли ненужные разговоры, объект будет замаскирован под предприятие по производству и проверке контрольно-измерительных приборов. Для охраны планируется привлечь военизированную охрану райотдела милиции. Но это после того, как склад будет заполнен и начнет функционировать гражданское предприятие.
– Извините, товарищ полковник, что перебиваю, но хотелось бы знать, каким образом будут доставляться и разгружаться боеприпасы? – спросил первый секретарь райкома. – Ведь территория овощной базы, теперь уже бывшей, находится на окраине Верховска, подъехать к ней можно по поселку, улицы которого, что скрывать, находятся в плачевном состоянии, либо по Оке, протекающей в каких-то пятидесяти метрах.
– Об этом пока рано говорить, Виктор Кузьмич. Думаю, придется делать отдельный подъезд и ремонт всех остальных. У объекта должна быть разворотная площадка. Так что для вас, товарищ Горенков, размещение объекта в поселке будет благом. Мы хотя бы дороги по всему поселку приведем в надлежащее состояние.
Первый секретарь райкома вздохнул и сказал:
– Знаете, я предпочел бы, чтобы все оставалось как есть.
– Этого не будет, – заявил Давыдов. – После совещания мы с вами поедем в Верховск, на месте посмотрим готовность территории к началу строительства. Так же решим вопросы, которые не сможем закрыть здесь. Вам, товарищ комиссар милиции третьего ранга, необходимо усилить подразделение ведомственной охраны, дислоцированное в райцентре.
– А вот этого, товарищ полковник, мне не позволяет сделать штат управления.
– Данный вопрос будет решен.
– Тогда остается только найти подходящих людей.
Давыдов повернулся к начальнику управления КГБ:
– Вам, Александр Тарасович, с сегодняшнего дня выделить отделению в Верховске как минимум трех сотрудников с задачей обеспечения безопасности райцентра. Под каким соусом вы это представите, меня не касается, но поселок должен быть под полным контролем КГБ. – Давыдов улыбнулся и добавил: – И, естественно, нашей славной милиции. Дальнейшая задача будет определена позже. – Полковник КГБ перевел взгляд на секретаря обкома. – Ну а на вас, товарищ Макаров, совместно с товарищем Горенковым – общее руководство строительством объекта, обеспечение всем необходимым отдельной строительной роты, помощь органам охраны правопорядка и контроль за средствами массовой информации. Ни в областных, ни в районной газетах, на радио, телевидении не должно быть никакой информации по объекту. У меня пока все, готов выслушать вопросы и по возможности ответить на них.
– Что хоть за гадость будет в боеприпасах? – спросил комиссар.
– Без комментариев, Сергей Николаевич. Это вас не касается.
– Хороший ответ, в стиле комитета.
– Делайте то, что вам определено, естественно, без ущерба для исполнения основных должностных обязанностей. Еще вопросы?
– Вы намерены доверить охрану секретного объекта военизированной охране, вооруженной карабинами, винтовками, револьверами? – спросил секретарь обкома.
– Вас это смущает?
– А вас нет?
– Нет. Потому как данный вопрос решался в ходе разработки плана организации хранилища. О безопасности склада можете не волноваться. Эта головная боль касается только меня и подполковника Яковлева, начальника объекта ноль-ноль-два. Еще вопросы есть?
Больше вопросов не было.
Давыдов открыл блокнот, сделал запись и проговорил:
– Последнее, товарищи. Начало работ по устройству хранилища запланировано на двадцать седьмое апреля, окончание – на девятнадцатое мая. Мы с вами не строительно-монтажное управление, поэтому график должен быть выдержан. Это так же на подполковнике Яковлеве, который будет осуществлять руководство военно-строительной ротой. Дальше по плану, который представлю по мере готовности хранилища. Предупреждаю, никто, повторяю, никто, кроме присутствующих здесь и первого секретаря обкома, не должен ничего знать об объекте. Хотел бы обойтись без предупреждения, все мы люди взрослые, при высоких должностях, но обязан. Не обессудьте. Совещание закончено. Все свободны. – Полковник посмотрел на секретаря райкома. – Это не касается товарища Горенкова, которого прошу подойти к моей машине во дворе и ждать там.
Комиссар поднялся и проговорил:
– Свободны. – Он усмехнулся. – Прямо как на коллегии министерства. Только там не ломают комедий. Скажу прямо, не было печали, черти накачали. До свидания, товарищ полковник государственной безопасности. – Сергей Николаевич кивнул Давыдову и вышел.
Следом за ним удалились полковник Лысенко и секретарь райкома Горенков.
Секретарь обкома неожиданно спросил у Давыдова:
– Вы не курите, Вячеслав Николаевич?
– Ну почему же, курю.
– Тогда…
– Тогда следует прекратить практику курения в кабинетах. У вас есть специальные места для этого.
– Понял.
– И еще, Петр Тимофеевич. Убедительно прошу максимально ответственно подойти к предстоящей работе. Не забывайте, что это обеспечение безопасности не только области, но и всего государства.
– Разумеется, Вячеслав Николаевич.
– В ближайшие дни мы скорее всего не увидимся. А вот подполковник Яковлев останется в Верховске. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы ему выделили временное благоустроенное жилье. Обязательно с телефоном.
– Да, конечно. Решим этот вопрос. Хочу спросить, если первый секретарь товарищ Столяров поинтересуется, о чем был разговор, я могу раскрыть ему его суть?
Давыдов улыбнулся:
– Товарищ Столяров ни о чем, касающемся объекта, вас не спросит.
– Ясно.
– До свидания, Петр Тимофеевич.
– До свидания, товарищ полковник.
Давыдов вышел из кабинета.
Секретарь обкома вызвал помощника:
– Боря, пройди во двор, посмотри, как разъедутся силовики.
– Да, Петр Тимофеевич, выхожу.
Дождавшись, пока уйдет помощник, секретарь обкома партии снял трубку городского телефона, набрал номер.
– Алло! – ответила супруга Маргарита Аркадьевна, работавшая бухгалтером во Дворце культуры железнодорожников.
Она могла бы сидеть дома и командовать прислугой, но не желала отличаться от подавляющего большинства остальных советских женщин.
– Это я, дорогая.
– Ты считаешь, я не узнаю голос собственного мужа?
– Нет, я так не считаю. Что у нас на ужин?
– Жаркое с гарниром, твой любимый эклер на десерт.
– Ты вот что, Рита, свари пельмени.
– Пельмени?
– Да, обычные пельмени.
– И когда ты придешь? Как всегда?
– Сегодня немного позже, около восьми.
– Хорошо. Будут тебе пельмени.
– Должен подойти твой начальник.
– Ревко? К нам?
– Да, он мне нужен и не спрашивай зачем. Целую, пока!
– Пока!
Секретарь повесил трубку, улыбнулся.
Макаров и его жена проживали в четырехкомнатной квартире обкомовского дома в центре города на улице Куприна. Их сын Вадим окончил МГИМО, защитил кандидатскую диссертацию и был направлен в советское посольство в Лондоне.
Две «Волги» в 13.20 заехали в районный центр. На посту ГАИ им отдал честь наряд. Машины встали у бывшей овощной базы, огороженной деревянным забором.
Полковник Давыдов, подполковник Яковлев и Горенков подошли к воротам. Никакой охраны тут не было. Ворота, как в старину, были закрыты деревянной доской на крюках.
Тут же подъехал «ГАЗ-69» председателя райисполкома Зубковой.
Она поприветствовала офицеров, хотя понятия не имела, в каком ведомстве они служат. Первый секретарь не стал их представлять.
– Ты, Галина Петровна, занимайся своими делами, – распорядился он. – Здесь я разберусь.
Женщина удивленно пожала плечами, посмотрела на неизвестных мужчин, села в «газик» и уехала.
– Строго вы общаетесь с людьми, Виктор Кузьмич, – сказал Яковлев.
– Им только дай волю!
– И кто эта замечательная женщина?
– Председатель исполкома. Почему вы назвали ее замечательной?
– Красивая, все на месте. Замужем?
– Нет.
– Что так? Вроде и не очень молодая.
– Почти сорок лет, но замужем не была. Уж что и почему, не знаю. Слухи, понятно, ходят, но я не обращаю внимания.
– Надежна эта Галина Петровна?
– Абсолютно. Вся в работе. Да вы прекрасно знаете, что кандидатов на такие должности проверяют и в обкоме, и ваши коллеги, причем тщательно. Случайного или неподходящего человека райсовет руководителем не изберет. Только по представлению партийных органов, согласованному с КГБ.
– Напрасно вы ее отправили.
Первый секретарь с удивлением посмотрел на полковника КГБ:
– А что ей здесь делать? В исполкоме и в районе дел хватает.
– Обустройством подполковника Яковлева будете сами заниматься?
– Черт! Об этом не подумал. Но долго ли вызвать? Автомобиль оборудован радиотелефоном, да и из кабинета могу вызвать.
– Ладно, смотрим территорию.
Яковлев снял доску, створки отворились. Внутри полный бардак, везде мусор, какие-то конструкции, металлические балки, ящики, рваный пожарный шланг у самых ворот.
Первый секретарь кашлянул и проговорил:
– Извините. Времени не хватило навести здесь порядок, но я распоряжусь, местное автопредприятие выделит машины, стройуправление – людей, наведем порядок быстро.
– Ну зачем же людей от работы отрывать? Военно-строительная рота почистит территорию и построит объект.
– Как скажете. Места-то хватит?
Полковник улыбнулся.
– Вы думаете, когда выбирали, где поставить склад, не думали об этом?
– Конечно. Извините, глупость спросил.
– Места хватит, а вот забор придется бетонный ставить, и повыше. Мы заезжали по улице Ленина?
– Так точно!
– А слева что за дорога?
– Это улица имени Двадцатого партсъезда. Если надо, я могу предоставить вам карту поселка и района.
– У нас все есть. Так, с территорией ясно. Военные строители здесь возведут временную казарму, технику и стройматериалы разместят. Им придется выбирать большое количество грунта. Куда его вывозить?
– С этим проблем нет. Позади бывшей базы тянется улица Окская, она выходит на Коммунарскую. От нее до Оки угодья колхоза «Верный путь». Он расположен на въезде в поселок.
– Видел стелу.
– Так вот, в шестьдесят восьмом году по распоряжению обкома у реки было устроено карьерное хозяйство. Городу нужен был песок для строительства. Карьер выкопали да бросили, когда взяли все, что могли. У нас там, извините, сейчас свалка. Я уже год хлопочу, чтобы этот карьер засыпали. Но пока бесполезно.
Полковник улыбнулся и заявил:
– Вот видите! Говорю же, в том, что в Верховске будет секретный объект, есть и свои плюсы. Строители засыплют ваш карьер.
– Все вряд ли получится, но если половину, и то дело.
– Давайте пройдем на улицу Окскую.
Они обошли территорию, встали на улице, разбитой вдребезги. Непонятно было, клали ли здесь когда-то асфальт или отсыпали щебенку. В двадцати метрах грунтовка, за ней берег реки. Слева и справа сады, огороды во дворах частного сектора.
– Да, – проговорил Яковлев. – Вроде районный центр, поселок, река рядом, выезд к парому, а глухомань.
Первый секретарь кивнул и сказал:
– Да, вы правы, но тут всегда было тихое, малолюдное место. Как поставили паромную переправу, люди начали строиться, но продолжалось это недолго. А Ока? Вы видите, какой обрывистый берег? Ни искупаться, ни рыбу удочкой половить. Если только у парома, но там места мало. У нас есть и пляж, и зона отдыха, но с западной стороны. Летом люди расслабляются в основном там.
Полковник указал на правую дорогу и спросил:
– А это что за грунтовка?
Горенков вздохнул и ответил:
– Она ведет в село Баранино, расположенное в километре от райцентра. По ней люди и летом, и зимой нормально проезжают на машинах и даже и на мотоциклах. А вот на самой Окской, сами видите, можно не только подвеску оставить. А на ремонт денег нет.
– Отремонтируем и Окскую, – сказал полковник. – Через поселок движение спецмашин, которые будут доставлять груз на объект, нежелательно. Поэтому используем объезды, а это улицы Коммунарская и Окская.
Горенков тут же напомнил:
– Вы обещали отремонтировать все дороги.
– Обещал, сделаем. Свердлова, Ленина и Двадцатого партсъезда точно, остальные посмотрим. У вас в поселке, насколько мне известно, стоит войсковая часть.
– Да, отдельный мотострелковый полк, но его на следующий год планируют перевести в соседний район. Военком говорил, полк войдет в состав дивизии. Впрочем, я ничего в этом не смыслю.
– И где дислоцируется полк?
– На северо-востоке поселка, у перехода улицы Кирова в Лесную.
– Понятно.
– Эта воинская часть имеет отношение к нашей работе по объекту? – поинтересовался Горенков.
– Нет, – ответил Давыдов. – Так, здесь все понятно. Теперь можно и отобедать. Где у вас столовая, Виктор Кузьмич?
– Какая столовая, Вячеслав Николаевич? У нас есть пара забегаловок и ресторан, который днем как столовая работает, но вы же мои гости. Так что прошу ко мне.
– К вам – это домой?
– Да. Я живу недалеко от площади Ленина, в переулке Павлика Морозова. Или же мы можем поехать в охотничий домик. Там баня, все удобства. Это за селом Баранино, в сосновом бору рядом с Окой. В домике любит останавливаться областное начальство. Я дам команду, и старший лесничий все быстро организует. А до того в райкоме подождем. У меня коньячок армянский есть. Да и незачем показываться народу. Сразу же слухи пойдут о том, что столичное начальство приезжало. А потом стройка начнется. Люди будут говорить, что вот вам и результат. Мол, не просто так первый секретарь с московскими гостями по району ездил.
Давыдов взглянул на Яковлева.
– В общем-то, товарищ Горенков прав, – сказал тот. – Преждевременно светиться в поселке нам не стоит.
Полковник принял решение и заявил:
– Хорошо, едем к вам домой. Никаких охотничьих домов, бань, коньяка, только обед. Одновременно решите вопрос с жильем для подполковника Яковлева. Вы же сможете это сделать из квартиры?
– Да, конечно.
– Надеюсь, мы вас не потесним?
– Ну что вы. У меня трехкомнатная квартира, живет мы вдвоем с женой. Сын у нас военный, сейчас в Академии Фрунзе учится.
– Это хорошо, правильно.
– Юрий, сын мой, срочную в Ростовской области отслужил, в мотострелковом полку, командиром отделения был. Я хотел, чтобы он учился в Москве на юриста, а Юрий подал рапорт в Омское общевойсковое училище. После него до командира батальона дослужился. Майор сейчас.
– Молодец. Выпустится как минимум начальником штаба или заместителем командира полка. А там и до генерала недалеко. Гордишься сыном?
– Горжусь. Но раз едем ко мне, то, может, проскочим до райкома? Вы там оставите свою машину, а до дома пешком пройдем.
– А что, возле дома «Волгу» оставить нельзя?
– Можно, конечно. Но я бы и свою машину оставил.
– Отправьте свою, поедем на нашей.
– Хорошо.
Одна «Волга» ушла к райкому, другая проехала до площади Ленина и свернула в переулок имени Павлика Морозова. Здесь находился единственный в поселке четырехэтажный трехподъездный дом, окруженный оградой, с милицейским постом у ворот.
Давыдов хмыкнул и проговорил:
– А вот ограду ставить не надо было. От кого отгораживаться? От людей, ради которых вы и работаете?
Первый секретарь улыбнулся:
– А вот это вопрос к вашим коллегам из районного КГБ по району. На постройке забора настоял капитан Борданов, начальник отделения.
– Понятно. – Полковник взглянул на Яковлева. – Ты, Саша, поговори с этим капитаном. Забор убрать. А то как бельмо на глазу. Только народ раздражает.
– Сделаю, Вячеслав Николаевич.
Давыдов остановил «Волгу» напротив среднего подъезда, не заезжая на стоянку за забором.
Тут же подбежал милиционер, увидел первого секретаря, отдал честь и спросил:
– Ворота открыть?
– Не надо, но за машиной смотри.
– Есть, товарищ первый секретарь райкома!
Горенков указал на подъезд:
– Прошу, товарищи, второй этаж, квартира двенадцать.
– Вот обрадуется ваша жена, Виктор Кузьмич.
– Она на работе, в исполкоме. Обед супруга готовит с утра, вместе с завтраком.
– Горничную не держите?
– Нет. Сами с руками.
– Это тоже правильно. Не забудьте решить вопрос с жильем Яковлева.
– Да, конечно.
Офицеры КГБ и секретарь района зашли в ухоженный, свежевыкрашенный подъезд.
На площадке находились две квартиры.
Горенков открыл свою.
– Прошу, товарищи офицеры.
Сотрудники центрального аппарата КГБ зашли, разулись.
– Вы проходите, посмотрите, как живу, а я пока подогрею обед. Это не займет много времени.
Квартира оказалась на удивление скромной. Первый секретарь райкома мог позволить себе и обстановку побогаче. Но нет. В гостиной обычный складываемый диван с двумя креслами по сторонам, буфет, телевизор на тумбочке, круглый стол посреди комнаты на ковре, рядом радиоприемник на ножках, торшер в углу. С потолка свисала дешевая люстра, на окнах обычные шторы и тюль. В спальне на паласе кровать, у стены гардероб, тумбочки со светильниками, такие же занавески на окнах.
В кабинете стол с креслом и книжные шкафы по обеим стенам. Книг у Горенкова было много, причем разнообразных. Естественно, полное собрание сочинений В. И. Ленина, труды Маркса и Энгельса, но были и Агата Кристи, и Сименон, и Жюль Верн, и Конан Дойль, и Коллинз. На зеленом сукне стола лампа со стеклянным абажуром того же цвета, посредине два телефона.
Бросалась в глаза чистота квартиры. Нигде ни пылинки. Видно было, что супруга первого секретаря, да и он сам тщательно следили за этим.
Горенков быстро подогрел обед и спросил:
– В гостиной стол накрыть?
– Не стоит. На кухне места вполне достаточно, – ответил Давыдов.
Готовить жена Горенкова умела и, наверное, любила. Поели гости с аппетитом, от коньяка отказались, а вот кофе выпили с удовольствием.
После того как, к немалому удивлению офицеров, Виктор Кузьмич сам помыл посуду и аккуратно разложил ее по своим местам, мужчины закурили.
Хозяин квартиры открыл форточку и вдруг сказал:
– Извините, товарищи, совсем из головы вылетело жилище для товарища Яковлева. Одну минуту. – Он прошел в кабинет, вскоре вернулся и проговорил: – Есть два варианта, товарищи. Это дом на Коммунарке, где жил прежний председатель исполкома, и отдельный номер для высоких гостей, по сути дела квартира, в нашей районной гостинице «Победа». Она, кстати, недалеко от райкома.
Яковлев выбрал гостиницу.
– Хорошо. Я так и думал, что вы остановитесь на «Победе». Там и перекусить можно, и отдохнуть. Номер в торце второго этажа, отдельно от других. Так что никто мешать не будет. Да у нас в отличие от города гостиницы не забиты, номера есть всегда. – Первый секретарь повернулся к Яковлеву: – Мы с вами зайдем в исполком, Галина Петровна быстро все организует, и я проведу вас в гостиницу.
Подполковник кивнул:
– Хорошо.
Офицеры встали, и Давыдов сказал Яковлеву:
– Проводи меня, Саша.
Секретарь понял, что будет лишним, нашел повод задержаться в квартире.
У машины, отпустив патрульного сержанта, Давыдов сказал:
– Твоя задача, Саша, до начала работ присмотреться к руководству района, с помощью милиции проверить, кто из жителей привлекался, за что, в общем, провести тактическую разведку. Сходи на рынок, послушай разговоры.
– Я все понял, Вячеслав Николаевич.
– Особенно послушай, что будет говорить население относительно переноса овощной базы. Поддерживай контакт с отделением нашей Конторы. Ребята, наверное, обиделись, что я был в Верховске и не заехал, будут спрашивать – объясни большой занятостью. Об объекте ни слова. Передай капитану, который возглавляет районное отделение, пусть займется сносом забора. Нехорошо это: руководство поселка отделено от населения.
– Да, Вячеслав Николаевич. Вы теперь в Переслав?
– Через областной центр в Москву. Если потребуется связь со мной, то звони с телефона первого секретаря. Поселковым переговорным пунктом и другими телефонами не пользуйся.
– Само собой.
– Ну, удачи тебе, подполковник. Поехал я.
– Счастливого пути.
Давыдов пожал руку Яковлеву сел за руль «Волги» и повел ее в сторону улицы Коммунарской.
К Яковлеву подошел Горенков и предложил:
– Пройдемте в исполком, Александр Михайлович.
– Да, надо обустроиться.
– Вещей что-то у вас мало.
У Яковлева при себе был небольшой чемодан.
– Все необходимое при мне.
– И оружие?
Подполковник взглянул на первого секретаря.
– Вас интересует, вооружен ли я?
– Я знаю, что у вас есть оружие, и спросил, чтобы узнать, вы будете держать его при себе или сдадите в милицию. Хотя у вас же есть отделение госбезопасности.
– Все свое я держу при себе. Кстати, вам по должности тоже положен пистолет.
Первый секретарь отмахнулся.
– Он в сейфе отдела милиции находится. Сначала, как выдали, носил с собой, потом, знаете ли, надоело. Кобуру летом не спрятать, а с ней выглядишь комично.
– Это безопасность, Виктор Кузьмич.
– Дорогой Александр Михайлович, я ведь успел на фронте побывать, в конце сорок четвертого призвали. Берлин брал, награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды. Когда штурмовали столицу рейха, будь он неладен, не менее пяти раз должен был погибнуть, но выжил, а ранение получил позже, что и обидно. Уже все закончилось, и я был в составе патруля. Пацан двенадцатилетний из гитлерюгенда из-за угла дал короткую очередь. Товарищей насмерть, меня в руку. Вот так. Если тогда выжил, значит, проживу долго. А если что, то пистолет не поможет.
– Спорное утверждение, но я спорить не буду. Вы вправе распоряжаться личным оружием на свое усмотрение.
Так за разговорами они дошли до райисполкома и оказались в кабинете председателя, миловидной Галины Петровны Зубковой.
Яковлев взглянул на нее и подумал:
«Почему она не была замужем? Странно это. За ней наверняка часто ухаживали мужчины. Или, может, больна?»
Зубкова, словно читая мысли подполковника, улыбнулась и спросила:
– Гадаете, товарищ Яковлев, почему я не была замужем?
Подполковник смутился.
– Да, извините за прямоту, врать не приучен.
– Это очень хорошее и, к сожалению, все больше редкое качество. Почему не спросите?
– Меня это не касается. Личная жизнь есть личная жизнь.
– Вы совершенно правы. – Она сняла трубку телефона. – Алло, гостиница? Это Зубкова, у вас готов гостевой номер? Отлично. Да, он скоро будет. Никак не оформлять. Впрочем… – Женщина повернулась к Яковлеву. – Администратор спрашивает, как вас оформить?
– Вы правильно сказали. Не надо никак оформлять.
– Никак не оформлять. Передать ключи и уделять должное внимание, но не надоедать постояльцу, – сказала Зубкова в трубку. – Ты поняла, Вера? Вот и хорошо. Я, пожалуй, подойду. – Председатель исполкома взглянула на первого секретаря. – Виктор Кузьмич, давайте я сама провожу товарища до гостиницы.
– Прекрасно. Сегодня, Александр Михайлович, устраивайтесь, отдыхайте. Хотя извините, по-моему, я говорю что-то не то.
Яковлев усмехнулся и сказал:
– Не совсем то. Чем мне заниматься, буду решать только я.
– Да-да, конечно. Не смею задерживать.
Улыбнулась и Зубкова.
– Вы совсем растерялись, Виктор Кузьмич. Что это с вами?
– Ничего, все нормально. Я в райком. – Горенков направился на выход.
Вышли во двор и Яковлев с Зубковой.
– Разгулялся день. Да, вот сейчас чувствуется весна. Не то что с утра, когда шел дождь, – проговорила женщина.
– Здесь тоже был дождь?
– Да, у нас и в Переславе погода та же самая.
– Чистый у вас воздух, Галина Петровна, а ведь в поселке несколько промышленных предприятий.
– Да какие предприятия? Хотя, конечно, есть где трудиться людям. Самое крупное производство у нас – это хлопчатобумажный комбинат, его недавно открыли. Еще молокозавод, ЖБИ, СМУ, автотранспортное предприятие, пекарня, колхоз на территории поселка. А воздух чистый потому, что Верховск окружен лесами. Река играет важную роль.
– И все равно, у вас воздух какой-то особенный.
– Озона после дождя много, поэтому и дышится легко.
Недалеко от исполкома располагалась аллея, которая и вела к гостинице. На ней стояли свежевыкрашенные скамейки.
Зубкова неожиданно сказала:
– А хотите, я расскажу, почему не замужем?
Подполковник удивился и осведомился:
– Откуда это желание? Мне говорили, что вы предпочитаете не затрагивать данную тему?
– Не знаю, но вы человек у нас новый, скорее всего ненадолго в районе, а высказаться иногда хочется.
– Ну что ж, с удовольствием послушаю вас.
– Удовольствия, скажу прямо, в моем прошлом было немного. Присядем?
– Как вам угодно.
Они сели на ближайшую скамейку.
Зубкова поправила юбку и начала рассказ:
– Еще в школе, в десятом классе я полюбила одноклассника. Как давно это было, да?
– Ну, не так, чтобы и давно.
– Не важно. В общем, мне казалось, что он полюбил меня. Мы все время, свободное от уроков, были вместе. Подруги завидовали мне. Олег, так звали парня, был сильным, высоким, спортивным, занимался боксом. Активист, член комитета комсомола школы, отличник. Но не в этом дело. Меня привлекло в нем… впрочем, не важно, все это в конце концов оказалось бутафорией. После выпускного вечера мы гуляли по городу, выпили шампанского, и Олег предложил близость. Я не понимала, что делала. В общем, мы уединились в парке, дальше все понятно. Мы обещали друг другу ничего не говорить родителям. Олег собрался поступать в МГУ. Горком комсомола ему направление выдал. Я хотела в Педагогический институт, но оказалось, что забеременела. Я тогда была наивная, напрасно думала, что Олег образумится, предложит мне выйти за него замуж. А он сбежал, уехал в Ленинград к родственникам. Мои родители, естественно, пошли к нему домой, а отец Олега в то время был прокурором района. В общем, не получилось разговора. Мол, девица сама виновата. Еще неизвестно, от кого у нее, то есть у меня, ребенок. Сколько слез было тогда пролито, не передать. А потом тетя моя, которая работала в роддоме, предложила мне сделать аборт. Что я понимала? Ничего. Мне только исполнилось восемнадцать лет. В общем, сделала аборт, хорошо, мама поддержала меня и купила обезболивающий препарат. А потом выяснилось, что я больше не могу иметь детей. Не поверите, сначала я даже обрадовалась, глупой была, а после пожалела, что не сохранила ребенка.
– Вы затаили обиду на весь род мужской.
– Обида – это мягко сказано. Злость, ненависть. С годами прошло. Как-то виделись мы с Олегом. Приезжал. У него все хорошо, главный специалист на оборонном предприятии, женат, двое детей. Извинился, а я влепила ему пощечину и выгнала из квартиры. За мной ухаживали многие, с кем-то я пыталась наладить отношения. Но не получилось. Все было, но не главное, не любовь. А какое без нее замужество? Так вот и живу, Александр Михайлович. Должность не рядовая, зарплата хорошая, квартира своя, в том же подъезде, что и у Горенкова, а счастье, любовь? Как не было их, так и нет. Но все! Что-то я расслабилась. У вас-то, наверное, все хорошо в этом плане?
– Хотите верьте, хотите нет, Галина Петровна, но я тоже одинок, как и вы.
– Вы-то почему? – удивилась женщина. – Разведены?
– Нет. Как это говорят, вдовец, да?
– У вас умерла жена?
– К сожалению, да. Рак легких. Пять лет назад. И детей не успели завести, хотя могли. Все откладывали, работа, дела. А когда решили, было поздно. Вот такая моя история, Галина Петровна.
– Соболезную.
– Спасибо. Знаете, вам признаюсь. Самое паскудное во всей этой истории то, что я не любил жену.
– Как это?
– Она нравилась мне, нам было хорошо вместе, но я ее не любил.
– Но как же вы жили тогда?
– Она сильно любила меня. Я это видел и не хотел рушить ее счастье. Если бы не болезнь, то мы так и жили бы вместе. Возможно, когда-то я и полюбил бы ее, но что теперь об этом. Я даже когда прихожу на ее могилу, не могу признаться ей в этом, духа не хватает. Теперь моя жизнь – это работа.
– А что у вас за работа, если не секрет?
– Секрет. Скажу лишь одно. Я подполковник КГБ.
– Вот как? Это неожиданно.
– Только не спрашивайте, зачем я здесь. Да и вообще, по-моему, мы слишком разоткровенничались. Вы идите в исполком, гостиницу вижу, сам дойду. Спасибо вам.
– За что? – с удивлением спросила Зубкова.
– За то, что вы выслушали меня. Удивительно, вы открылись мне, я – вам. Что это значит?
Зубкова пожала плечами:
– Не знаю. Возможно, и вам стало невмоготу держать при себе свою боль.
– Возможно. До свидания.
– До свидания.
Подполковник направился в сторону гостиницы.
Зубкова долго, пока он не зашел в здание, задумчиво смотрела ему вслед. Она заплакала, но тут же справилась с собой, вытерла глаза, посмотрела в небо, чистое, безоблачное и улыбнулась. Как же быстро иногда меняются у людей эмоции.
Яковлев зашел в холл небольшой гостиницы.
У стойки сидела молодая женщина.
При виде подполковника она поправила прическу и сказала:
– Здравствуйте. Вы и будете наш таинственный гость?
– Да какой же я таинственный? – Яковлев улыбнулся. – Самый обычный.
– Для обычных гостей торцевой номер не заказывают и уж тем более не дают указаний не оформлять их.
– Так вам же легче. Извините, как вас величать?
– Вера Алексеевна Рудина.
– Вера Алексеевна, вы покажете мне номер, или это сделает кто-то другой?
Женщина вздохнула:
– Я, конечно. Кто же еще.
– Вы что, одна на всю гостиницу?
– Есть еще уборщица, в кафе бармен.
– Понятно. Тогда, как говорится, несите службу, дайте мне ключи, а номер я и сам найду.
– Он на втором этаже. Люкс.
Яковлев улыбнулся:
– На табличке так и написано? «Люкс»?
– Да.
– Без цифрового обозначения?
– Номер семнадцать.
– Спасибо.
– У нас в кафе можно позавтракать, а вот обедать или ужинать лучше в ресторане. Вы знаете, где он находится?
– Думаю, где-то рядом.
– Да, на площади Ленина, вернее, рядом с ней, на углу.
– Разберемся.
Яковлев забрал ключи и чемодан, поднялся на второй этаж, вышел в холл, огляделся. Семнадцатый номер находился в торце левого крыла.
Вскоре подполковник уже осматривал апартаменты, предоставленные ему. Это был трехкомнатный номер со столовой, туалетом, ванной. Гостиная или зал, две спальни. Обстановка новая, но заметно, что не домашняя. Одинаковые люстры, шторы, ковровые дорожки, кровати в спальнях. Есть телевизор, магнитола на ножках, внизу ящик с набором пластинок. Небольшая библиотека на двух новых полках. Желтые обои, паркетный пол, коврики тоже одинаковые, как и светильники на тумбочках.
В общем, нормальное жилище для офицера, не избалованного излишествами. Да и что взять от гостиницы, расположенной в районном центре? Хорошо, что есть хотя бы этот номер. Яковлев выбрал спальню с окном, выходящим на улицу Двадцатого партсъезда, положил на кровать чемодан. Начал доставать, развешивать, раскладывать вещи в платяной шкаф. Пистолет в кобуре положил под подушку.
Раздался стук в дверь.
– Открыто! – крикнул Яковлев.
– Это я, администратор.
– Входите, Вера Алексеевна.
– Я вам тут белье принесла.
– Да? А я думал, оно уже заправлено.
– Этим номером редко пользуются.
Он вышел в гостиную, где стояла администратор.
– Вот. – Женщина положила на диван простыни, пододеяльник, наволочку. – Все чистое, отглаженное.
– Спасибо. Что-то еще?
– Нет, – сказала она, как-то особенно взглянула на Яковлева и вышла из номера.
Подполковник закрыл дверь, застелил постель, разделся, принял душ, надел новую сорочку, прежнюю бросил к стиральной машине, выбрал галстук, завязал его. Кобуру он разместил под мышкой, так, что под костюмом ее не было видно. Офицер КГБ посмотрел в окна и не увидел ничего, что могло бы привлечь его внимание.
Он вышел в коридор, спустился в холл первого этажа.
Администраторша удивленно посмотрела на него:
– Вы уходите?
– Да, прогуляюсь, посмотрю ваш поселок.
– У нас нет достопримечательностей. Раньше был рабочий поселок, это сейчас райцентр.
– Ключи сдавать не буду. Надеюсь, вам не влетит за это?
– Не влетит. Вы же особенный постоялец. Кстати, у нас есть кинотеатр, а я заканчиваю в восемь.
– Это же просто замечательно, – сказал Яковлев и вышел на улицу.
Администраторша была в замешательстве, не понимала, что означало это «замечательно»? То, что есть кинотеатр, или то, что они после смены пойдут туда? Действительно необычный постоялец. Высокого полета, москвич.
Вера вздохнула, достала помаду, подвела пухлые губы, посмотрела на себя в зеркало, вздохнула и подумала: «И что еще мужчинам надо?»