Подругам повезло. Клотильда Леонардовна оказалась дома. Вопреки предположениям подруг, которые они строили исходя из звучного имени этой особы, Клотильда Леонардовна оказалась вовсе не монументальной дамой бальзаковского возраста, а сухонькой тетенькой, едва ли дотягивающей до сорок второго размера.
– Вы ко мне? – приветливо осведомился у подруг этот воробышек. – По делу? Милости прошу!
Двигалась, разговаривала и принимала решения эта женщина-эльф в мгновение ока, и казалось, что все вокруг нее двигалось и жило в ускоренном режиме. Мгновение, и подруги оказались в ее безупречно прибранной гостиной, где не было и намека на ковры, мягкую мебель и располагающие к лени кресла. Нет, тут имелся гладкий пробковый пол, жесткие спинки бамбуковых стульев и татами из соломы, на котором лежало несколько подушек в простых белых чехлах.
– Василиса? – откликнулась она на вопрос подруг. – Ну конечно, знаю. Девочка в данный момент находится у нас в стационаре. Состояние у нее стабилизировалось. Скоро мы ее выпишем.
– И часто она так..
– Что? – улыбнулась Клотильда Леонардовна. – Лежит у нас? Да, частенько. Но не спешите ее жалеть. Для девочки наша больница вроде санатория. Ее там регулярно кормят, ухаживают за ней. А дома она живет, верней, жила с родителями, которые проповедуют естественный порядок вещей, а на самом деле, как я считаю, им просто ни до кого и ни до чего нет дела. Даже уход за собственными детьми представляется им чем-то ненужным и даже вредным. Дети росли у них, как сорняки возле забора. Сын каким-то образом вырос нормальным. А вот Василиса… Увы, за ребенком в первые три года его жизни необходим самый тщательный присмотр. Консультации всех врачей-специалистов, к которым нужно отвести малыша, – это ведь не прихоть какого-то чиновника-самодура, это объективная необходимость. Те врожденные недостатки или даже пороки, которые не отследили и не пролечили до трех лет, поздней уже поддаются лечению гораздо сложнее, если вообще поддаются.
– То есть Василиса стала жертвой родительского пофигизма?
– Лично я именно так и считаю, – решительно кивнула головой врач. – Хотя у ее родителей, конечно, есть на сей счет своя собственная точка зрения.
В голосе Клотильды Леонардовны звучало откровенное презрение к тем двоим, которые не выполнили свой родительский долг по отношению к дочери. Но подруг сейчас интересовало не это, и даже не сама Василиса, их интересовал сын беспутных родителей – Сема, Семафор.
– Семафором его прозвали где-то в третьем классе. Он где-то нашел разноцветные краски и что-то там ими пытался намалевать на стене дома. Получилось не очень, но зато сам он стал разноцветным. Нос был желтым. Лоб красным. Ну а подбородок был весь зеленый. Настоящий семафор! Сема всегда тяготел к ярким краскам. И всегда носил одежду пестрых расцветок. Желтые брюки, красную рубашку, ярко-зеленую куртку. Наверное, поэтому прозвище к нему так хорошо и приклеилось.
– Как хорошо вы все помните.
– Да уж, на память не жалуюсь. Но вы же хотели узнать про Василису. Вы ей кто? Знакомые?
– Нет, мы… собственно говоря, нам и Василиса-то нужна, чтобы узнать у нее про брата.
– Вот как? Знаете, вряд ли она вам поможет.
– А соседка сказала…
– Брат и сестра как бы существуют в разных мирах, – перебила Клотильда Леонардовна тоном, не терпящим возражений. – Всегда так было. И с возрастом не изменилось. Сема весь такой энергичный, подвижный, если не сказать суетливый. Он вечно чем-то увлекался, но надолго его не хватало. Он бросал одно занятие и принимался за другое. А Василиса всегда была медленной, плавной. Существовала в своем собственном мире, окружающие люди и события ее мало волновали.
– Но она ведь должна знать, чем занимался ее брат в последнее время?
– Совсем не обязательно. Даже совсем нет.
– Вы уверены?
– Василиса, как я уже сказала, живет в своем собственном мире. Вряд ли Сема стал бы делиться с сестрой тем, что он затевает. А что с ним случилось? Он во что-то влип?
В голосе Клотильды Леонардовны слышалось любопытство. И подруги решили, что могут рассказать ей о своем расследовании. Почему бы и нет? Клотильда Леонардовна была женщиной деловитой и умной. Она могла дать подругам хороший совет.
Врач выслушала подруг очень внимательно, и когда они закончили, лишь покачала головой:
– Удивительная история. Даже не знаю, что вам на это и сказать. Три смерти, все такие разные. И вы считаете, что они связаны между собой?
– Владик никак не мог подцепить лихорадку Западного Нила, сидя у себя на Свири.
– Да, случай поистине уникальный. Хотя я и не эпидемиолог, мне трудно судить об этом. Но я бы на вашем месте все же поговорила с его женой.
– Со Стефой?
– Да. Позвоните ей. Когда умирает богатый мужчина, чаще всего оказывается, что в его смерти так или иначе заинтересована супруга. Позвоните, расспросите. Мне эта история с младенцем, которого она пыталась подсунуть покойнику в качестве родного ребенка, кажется весьма подозрительной.
Разумеется, Клотильда Леонардовна была права. И все же подругам казалось, что в этом доме они добыли еще не всю информацию. Если сестра пропавшего продавца мотоциклов не могла быть им полезна, возможно, найдутся другие люди, лучше осведомленные о жизни Семы.
– Скажите, а у Семы были друзья?
– Ну, в школе он дружил с мальчиком по имени Коля. Не знаю его фамилии, он не из нашего дома. Черненький такой, похож на цыганенка. В детстве был очень хорошеньким, но с годами слегка подурнел. Стал похож на сухого жучка, но все равно он мне симпатичен.
– А как нам его найти?
– Адреса я его не знаю. Попробуйте разузнать у соседей. А еще лучше сходите в школу, где учились мальчики. Вон она, сразу через дорогу. Там вам должны сказать, где искать бывшего ученика.
В летнее время школа была закрыта, тут на вахте сидел лишь один важный усатый дед – охранник и всем говорил, что в школе никого нет, все учителя в отпуске. Но подруг это заявление не сильно расстроило. Они запомнили номер школы и теперь знали, как получить необходимую информацию обо всех учениках, когда-либо вышедших из стен данного учебного заведения.
С этой целью подруги поехали в офис своей туристической фирмы «Орион». В конце концов, их расследование – это просто хобби, а вот про работу, особенно в разгар туристического сезона, забывать никак не следует. Подруги знали об этом не понаслышке.
Совсем недавно они пренебрегли золотым правилом – ежедневно появляться в офисе, целиком и полностью доверившись нанятому ими менеджеру. В результате их фирма оказалась на грани банкротства, и подругам стоило огромных усилий вновь вывести свое детище на хороший уровень. Да и не получилось бы у них ничего, но им помогло настоящее чудо. Если бы не эта помощь свыше, то не видать бы им своего «Ориона» как собственных ушей.
Но сейчас в офисе все было благополучно. Тут царила нормальная рабочая атмосфера. Все девочки либо сидели на телефоне, либо искали подходящий тур для нетерпеливо ожидающего клиента, либо заполняли формуляры, отправляя очередного счастливчика в очередное путешествие.
Видя, что они особенно никому не нужны, все отлично справляются и без них, подруги подписали несколько бумаг, которые требовали их личной подписи, а затем подсели к Кириному компьютеру, в котором имелись всевозможные базы данных.
Эти волшебные базы, в которых были указаны все и каждый, дал подругам их близкий приятель Лисица. И девушки уже не раз имели повод, чтобы сказать ему спасибо за эту услугу.
Вот и сейчас девушки влезли в списки учеников школы, в которой учился Семафор, и быстро выяснили, что единственный мальчик по имени Коля и фамилии Пипеткин учился вместе с Семой все десять лет.
– Отлично. Значит, Николай Пипеткин. Очень хорошо. И где же нам найти тебя, Коля?
К счастью, Пипеткин – фамилия малораспространенная. Семья с такой фамилией в городе нашлась лишь одна. Судя по всему, семья состояла из деда, отца и матери Коли Пипеткина. Ну и разумеется, самого Коли – единственного сына четы художников-декораторов.
Судя по базе данных, пять лет назад семья Коли Пипеткина перебралась в другой район, в новый дом, в квартиру, которая почти в четыре раза превышала их прежнее жилье по размерам. Похоже, на семью Пипиткиных свалилось богатство, которое они немедленно и пустили на улучшение своих жилищных условий. Прежде-то вся их семья ютилась в крохотной двушке. И где там на сорока квадратных метрах помещались муж с женой, взрослый сын и еще вполне бодрый дед, было подругам мало понятно.
Они набрали номер домашнего телефона семьи Пипеткиных. Трубку сняла мама. И услышав, что девушкам нужен Коля, сразу же приветливо сказала:
– Ну конечно, он дома! Конечно, подъезжайте в любой момент. Конечно, ему сейчас удобно. О чем вы вообще говорите! Это же его работа!
Что именно у Коли была за работа, подруги не стали уточнять. Вдруг бы мама Коли заподозрила неладное и запретила им приезжать. Что бы они тогда стали делать? Караулить Колю возле дома, когда он выйдет, дело хлопотное. Куда приятнее приехать с визитом к заранее оговоренному часу, будучи твердо уверенными в том, что их ждут.
На всякий случай, памятуя о мудром совете Клотидьды Леонардовны, перед выходом из офиса девушки позвонили еще и Стефе, но у той дома снова никто не снял трубку. И подруги окончательно уверились в том, что мать Владика дала им неправильный номер. И если они все равно хотят поговорить с молодой вдовой, им придется разыскивать ее по каким-то другим каналам.
Дом, к которому приехали подруги, приятно их поразил своим внешним видом и общей атмосферой благополучия и ухоженности. Старая постройка в центре города была расположена в удачно тихом месте. Этакий маленький тупичок, в котором, казалось, застыло само время.
Но стоило подругам шагнуть через арку, закрытую ажурным плетением ворот, как они сразу же поняли, что цивилизация добралась и сюда. Вход преграждала обманчиво хрупкая бабушка-вахтерша, сидящая в будочке с коммуникатором и тревожной красной кнопкой на видном месте и наверняка еще одной, но уже потайной, расположенной где-нибудь под столом.
– К кому? – строго произнесла она, глядя на девушек в упор из-под опущенных на нос очков. – К Пипеткину? Ах, к этому! Ну идите, идите. И не лень вам деньги за такую ерунду отдавать!
– Вы это о чем?
– Когда коту делать нечего, он яйца себе лижет, – буркнула старушка. – А вы вон чего удумал!.. Ох, грехи-то наши тяжкие. И чего только не увидишь в наше время!
Дверь перед подругами открылась, но они так и не поняли, что же прозвучало в голосе старушки – насмешка, осуждение или откровенная издевка?
– Судя по всему, Коля Пипеткин ее расположением не пользуется.
– Да уж. Хотя и странно. Как думаешь, чем он занимается?
– Родители у него художники-оформители. Дед тоже художник. Скорей всего, Коля пошел по их стопам.
Дверь подругам открыла маленькая темноглазая женщина, сухая и подвижная, словно кузнечик.
– Коля, к тебе клиентки! – воскликнула она после того, как подруги по ее предложению зачем-то посетили ванную комнату с санузлом.
– Проводи их ко мне, мама!
– Пойдемте, девочки!
И заметив, что Леся замешкалась, женщина нахмурилась:
– Побыстрее, пожалуйста! Не задерживайтесь! Вы же знаете, Коля очень занят. К нему очередь на полгода вперед!
Очередь? На полгода? Интересно, как же тогда самим подругам удалось попасть так удачно и без всякой очереди?
Кира снова хотела спросить, а чем же занимается Коля, но вовремя прикусила язык. Ни к чему сейчас лишние вопросы. Через минуту сами все поймут.
Эльза с подругами к Пипеткину не пошла. Страх перед большим миром у нее почти совершенно прошел, и она осталась ждать снаружи в кафе.
– Я проголодалась!
– Мы тоже хотим есть, – пробовали убедить ее подруги. – Но нас ждет Коля. Если мы не пойдем, наше место могут занять, и нам придется добиваться встречи с ним еще неизвестно сколько времени.
– Все равно! Я хочу есть.
И Эльза уселась за столик в кафе, твердо давая понять, что пока она не поест, ей не интересен ни сам Коля, ни его профессия. Так что Эльза осталась наедине с антрекотом и жареной картошкой с салатом, а голодные подруги отправились к однокласснику пропавшего Семы.
Когда они очутились в комнате, где их ожидал Коля Пипеткин, то сразу же поняли, что с определением его профессии они не ошиблись. Он был художником. Вокруг стояли полотна, занавешенные тряпками. Стоял подрамник с чистым полотном. Всюду лежали кисти и краски. В воздухе витал неистребимый легкий запах растворителя, какой бывает в мастерских востребованных или просто работящих мастеров.