Высыпавшие на лужайку перед зданием эльфийской Академии волшебства боевые маги уверенно сжимали кольцо. Примерно половина их появилась в прямом смысле из воздуха, задействовав телепортационные чары. Тот факт, что на территории учебного заведения этой привилегией пользовались только заслуженные преподаватели, которыми маги вряд ли являлись, их не смутил. Впрочем, оставшиеся чародеи тоже не отличались хорошими манерами. К примеру, боевая химера, явно контролируемая одним из них, своими толстенными лапами злостно потоптала куст редких желтых роз, несмотря на длинные острые шипы. Впрочем, вряд ли ее шкуру могло повредить что-то кроме заточенного на совесть оружия. Ну или магии.
Архимаг Келеэль из дома Вечной листвы затравленно оглядел сжимающийся вокруг него строй. Несмотря на то что пять тысяч лет его жизни были наполнены сражениями, несмотря на то что он был самым могущественным чародеем во всем мире, несмотря даже на то что он очень много времени потратил на изучение таких специфических разделов магии, как некромантия и демонология, несмотря на все это – победить в такой схватке он бы не смог, а защитные заклинания, которыми он окружил себя по въевшейся в кровь привычке, помогли бы ему лишь выиграть время. Не очень много.
Элита эльфийских войск готовилась к атаке. Страшной. Яростной. Безудержной. Сметающей все на своем пути. Четыре десятка гвардейцев, все как один выходцы из старших домов, владеющие сталью и волшебством на уровне, которого можно достичь только столетиями упорных тренировок и смертных битв. Ну и, конечно, придворные маги, уже довольно могущественные, чтобы считаться лучшими из лучших, но еще недостаточно обеспеченные, чтобы уйти на покой
Хмурый и сосредоточенный менталист, готовый к самому серьезному в своей жизни и, очень возможно, последнему бою; четыре стихийника – по одному на каждый элемент: эти выглядели чуть более уверенными в себе, понимали, что классической боевой магией пятитысячелетний волшебник вряд ли воспользуется, слишком уж она по его меркам примитивна; демонолог-полукровка, смущенно потупивший взгляд. Чего, кстати, потупился? Хотя... некоторое сходство в лицах древнейшего эльфа и его более молодого сородича, одетого в мантию цветов дома Вечной листвы, прослеживалось.
«Кто-то из непрямых потомков, – решил Келеэль, рассматривая полуэльфа. – А может, и из прямых. Надо бы хоть на одном собрании появиться, узнать, кто мне кем приходится».
Еще среди волшебников, окруживших архимага, было двое артефакторов, малефик, тройка друидов, алхимик, жрец солнца, жрец ночи (как они друг с другом не подрались?!) и даже некромант. В общем, все представители первичных ветвей магии собрались. Магом хаоса, пусть и не особо одаренным, был Келеэль, а за стихии жизни и порядка отвечал князь, оказавшийся прямо напротив древнего чародея. Судя по полыхающим зеленым огнем глазам, правитель эльфов в данный момент разбудил силы, обычно мирно спящие в крови его рода, и теперь являл собой квинтэссенцию магии, лишь по недоразумению принявшую облик существа из плоти и крови.
– Что случилось? – Изумление в голосе старого чародея, стоящего в круге вооруженных до зубов бойцов, звучало искренне. Ну или казалось таковым. За пять тысяч лет у архимага было достаточно времени, чтобы отточить актерский талант.
– Не делай глупостей. – Если бы голосом можно было убить, то бывший наставник правителя Западного леса, одного из двух эльфийских государств мира Фредлонд, волшебник Келеэль скончался бы в ужасных муках. Речью владыки леса можно было охлаждать извергающиеся вулканы. Плохой признак. Очень плохой. Судя по тому, что́ о своем бывшем ученике знал волшебник, сейчас тому больше всего хотелось вцепиться в горло учителю. И лишь понимание того, что стоит ему выйти в одиночку, ну или хотя бы с чуть большими силами на пятитысячелетнего некроманта, – и не спасет даже сила его крови. – Ты знаешь что. В Зал суда сам пойдешь или тебе помочь? Я обвиняю!
Если еще и были сомнения в серьезности происходящего, теперь они рассеялись. Зал суда был создан незадолго до рождения Келеэля верховным жрецом порядка как средоточие силы своего учения. По сути дела, это было нечто вроде портала, каким-то образом соединявшего на небольшой площади вокруг себя разные планы. Помещение Зала суда располагалось где-то посередине между вотчиной одной из Первичных Сил и тварным миром. И действовали там не совсем обычные физические законы. Широкоизвестным примером этого факта была невозможность лгать в Зале суда. Точнее, нет: изрекать ложь или даже помышлять об обмане никто не мешал. Вот только неправда действовала на обитателей этого плана как капля крови на стаю акул. Или, что было бы более точным сравнением, как молитва, изгоняющая бесов, на армию демонов. Всем было неприятно, и каждый хотел лично заткнуть источник дискомфорта. В результате от того, кто опрометчиво пытался там лгать, оставалось... иногда вообще ничего не оставалось. Даже души. Первоначально Зал суда должен был помочь искоренить преступность... Но помешала маленькая проблема. На ложное обвинение обитатели плана порядка реагировали как... на ложь. И решалось ли дело о жизни и смерти всего Леса или выносился вердикт о пустяковом штрафе в несколько медяшек, – значения не имело. От обвинителя оставалось... Хорошо, если что-то оставалось. Поэтому пользоваться этим местом эльфы опасались. Но в исключительных случаях все же прибегали к крайней мере. Судя по всему, князь считал этот случай исключительным, немало не заботясь тем фактом, что, если он ошибется, его уже ничто не спасет.
– Обвинение? – Голос стоящего в круге магов был сух, но спокоен.
– Обрывание крови звезд, – сказал, как плюнул, князь.
– Не виновен. – Защитные плетения вокруг старого эльфа стали стремительно исчезать. – Кто свидетель?
– Не надейся, свидетель – это я. – Владыка Леса улыбнулся. Его улыбка была страшнее оскала любого демона, ибо обещала не просто забвение души, а вечные муки. – И я не побоюсь воспользоваться Предвечными силами.
– Ученик, ты балбес или пьян? – Архимаг, видимо, решил наплевать на титулы и приличия. – От тебя же духи порядка и пепла не оставят!
– Взять его.
– Стоп! Стоп! – В возникшую вокруг архимага переливающуюся хрусталем сферу врезался десяток плетений. Кого послабее, например, демона или дракона, они бы испепелили на месте. – Я не виновен! Клятва предков подтвердит!
Набирающие силу заклинания спешно начали дезактивироваться, умело поворачиваемые вспять эльфами. Одно дело – убить преступника, да еще по приказу князя. Тут уж кем бы ни был тот, на кого указала венценосная особа, пощады ему не будет. Совсем другое – умертвить древнейшего и наиболее знаменитого мага своего народа, который готов воззвать к высшим силам, чтобы доказать невиновность. И который, вполне возможно, только что спас князя от смерти. Или от того, что хуже, чем смерть. Духи порядка о том, что такое жалость, знают. Из словаря. Не хочет обвиняемый идти в Зал суда, но согласен на альтернативный вариант, сводящий риск для князя к нулю? Пускай. Смерть, которую принесут порождения порядка, мгновенна и неотвратима. Тени предков же пусть и чуть менее надежны при решении силовой части проблемы, но тем не менее тоже никогда не ошибаются. И на правителя эльфов никогда не нападут.
– Я верю тому, что показала мне моя сила, – пожал плечами князь, и, повинуясь его жесту, магия вновь была приведена в полную боевую готовность, правда, теперь была направлена не на взлом защиты, а на предотвращение побега, – ты был в покоях моей избранницы. После этого нить ее жизни оборвалась, а ведь уже четыре месяца как она носила под сердцем наследника. Не хочешь идти в Зал суда? Так тому и быть.
– Да с чего ты взял, что твою невесту убил именно я? – Возмущению чародея не было предела. – На кой мне это?
– Неважно. – Пылавший жаждой мести владыка Леса решил не вступать в дискуссию и воззвал к силе крови, призывая то, что спало в ней, пробудиться.
Чуть иначе зашелестела листва, не так подул ветер, странно начали вести себя звуки. А на залитой солнцем лужайке вдруг появились тени, в которых, впрочем, без труда можно было узнать тех, кто их когда-то отбрасывал. Все они как одна обладали отличительной деталью: там, где у живых перворожденных находилась середина лба, пламенело подобие княжеской диадемы, в настоящий момент украшавшей молодого разъяренного эльфа, стоящего перед архимагом.
– Диадема, – пробормотал Келеэль по своей давней привычке. – Символ княжеской власти. Мощнейший артефакт, который каждый повелитель эльфов носит всю жизнь, не снимая. Артефакт, который запоминает каждый вздох правителя. И который вполне может тень этого самого правителя ненадолго вернуть из любого посмертия, если, конечно, его душа еще не ушла на перерождение.
– Духи предков, – от голоса ученика Келеэль поежился, – взываю к вам! Ваша плоть и кровь была убита! Помогите найти и покарать виновного!
Тени промолчали и с места не двинулись. Хотя в принципе могли бы и ответить, речь была им доступна, да и мыслить отпечатки князей умели ничуть не хуже, чем их оригиналы. С другой стороны, это ведь были все-таки не живые существа и даже не мертвые. Кто поймет их логику? Одно известно совершенно точно. Своей силы они не теряют и, как и все, кто находится за гранью смерти, лгать не могут. Ну и, соответственно, очень остро чувствуют ложь.
– Интересно, – вслух задумался Келеэль, – а не родственна ли смерть порядку?
– Говори! – велел правитель эльфов бывшему наставнику. – Зачем ты убил Лофию?
– Твою новую пассию? – удивился древний эльф. – Да я ее не видел… лет десять точно не видел!
– Не старайся запутать меня. – Холодной яростью князя можно было напугать даже нежить. Даже очень тупую нежить. – Предки, не дайте ему солгать! Скажи только одно. Ты ее убил?
– Нет.
Слово было сказано. Тени венценосных эльфов, которых к подобию жизни ненадолго вернула сила их потомка, стремительно таяли. То, зачем их призвали, было исполнено, и больше подобиям ушедших за грань смерти владык нечего было делать среди живых. Во всяком случае, пока носитель диадемы не узнает имя настоящего убийцы. Вот тогда, если он позовет, они придут из небытия, чтобы забрать с собой виновного. Но тем не менее, пока существа еще не окончательно ушли в свои малопонятные смертным планы, архимаг поспешил бросить пару фраз, в достоверности которых все присутствующие могли быть уверены: приказ князя отслеживать ложь по-прежнему действовал.
– Я вообще уже почти пятнадцать лет никого не убивал. Последний перворожденный пал от моей руки более семисот лет назад.
– Но... но я же видел... чары показали. – Аватар магии, что стоял на месте князя секунду назад, исчез. Теперь перед подданными был не правитель, нет, просто молодой эльф, который потерял свою женщину и ребенка. И который ожидал, что месть свершится. Здесь и сейчас. Но этого не произошло.
Полуэльф-демонолог облегченно вздохнул, развернулся и поковылял куда-то в глубь парка, дернув за руку ближайшего коллегу и что-то прошептав ему на ухо. Тот внимательно выслушал, кивнул и, передав эстафету по цепочке, поспешил догнать полукровку. За ним последовали и другие волшебники вместе с гвардейцами. Быть свидетелями слабости высших мира сего опасно. Не для жизни, не тот случай, а для карьеры – точно. Оставить владыку наедине с его учителем, чтобы два самых могущественных эльфа государства выяснили отношения в свете открывшихся событий, было оптимальным вариантом.
– Охранные чары дворца так решили? – передразнил бывшего ученика волшебник, по чьим вискам тек пот. Даже самый могущественный и искусный маг мира с трудом мог противостоять объединенному натиску дюжины коллег. – Так их даже студенты, которые лазают в покои к фрейлинам, обманывать ухитряются. Или, может быть, защита твоих личных покоев отличилась? Какая-нибудь из трех известных или парочки тайных? Помнится, я еще твоему отцу сообщил семь способов, как ее обмануть. А чары с тех пор так и не поменялись. Или, может, на свои личные заклятия понадеялся, на те, что повесил с помощью магии жизни? Спешу тебя огорчить, ты в волшебстве не гений!
– Но... кто? – Ярость, пылавшая в глазах князя, разгоралась с новой силой, вот только теперь эманации энергии не были направлены на чародея. Предки не могли ошибиться, а значит, убийцы рядом с ним не было. Да и упадок сил давал о себе знать... призыв мертвых владык – дело далеко не простое.
– Разбирайтесь сами, – зло бросил Келеэль, сгорбившись и тяжело навалившись на посох. – И вели своим холуям снять блокировку телепортации, мне домой пора.
– Стойте, учитель. Простите меня. Я объясню. – Теперь в голосе князя не было ни ненависти, ни силы. Последняя вся ушла на призыв хранителей рода, а первая... первая после слов, сказанных в присутствии венценосных теней, видимо, утратила цель. В голосе правителя эльфов осталась только боль. – Лофия была убита, окончательно и бесповоротно, от нее не осталось даже души. Сегодня. Буквально только что, а ведь она ждала наследника. Моего ребенка...
– Мои соболезнования. Но при чем здесь, ради всех демонов Бездны, я? – мрачно спросил архимаг.
– Заклятия, что хранят покой дворца, опознали в том, кто был в момент смерти в одном с ней помещении, вас, учитель.
– Ученик, только понимание того, какое горе ты переживаешь, извиняет тебя. Снова повторю, я еще тысячелетие назад описал кучу способов обмануть защиту резиденции твоей семьи... И если бы занялся этой проблемой еще раз, уверен, придумал столько же.
– Нет, учитель, это была не она.
– Что, внутренняя сеть княжеских покоев сработала? Ну, обмануть ее, конечно, сложнее... Но все равно магистр иллюзий с ней справится, если будет знать принципы ее работы... Да я вроде лично тебе об этом уже говорил? Или нет?
– Нет, учитель. Заклятия, охраняющие мои покои, тоже ничего внятного не сообщили. Сработал третий слой защиты, она называется «память крови», это изобретение моего отца.
– Использовать этот раздел магии для слежки за жилищем... оригинально, хоть и немного расточительно, – протянул чародей. – Чувствуется моя школа. Но почему я не знал о ней?
– Учитель, ну должны же быть у нашей семьи маленькие тайны? Даже от вас.
– Да я и не возражаю... до тех пор, пока меня половина армии не окружает!
– Наставник, помогите найти тех, кто это сделал! – Князь, как когда-то давно, в молодости, схватил учителя за рукав и требовательно заглянул ему в глаза. – Вы можете, я знаю!
– Я попытаюсь, – мягко освободился архимаг. – Но сам понимаешь, нужно время. Тот, кто так грамотно разыграл эту интригу, наверняка позаботился о том, чтобы тщательно замести следы... А судя по тому, как искусно все проделано, этот неведомый враг обладает немалым могуществом... Скорее всего, мой коллега-архимаг, но, возможно, и кто-то из старшей знати... В любом случае дело обещает быть непростым. Остается надеяться, что моего опыта хватит, чтобы распутать этот клубок. Надеяться и ждать.
– Я подожду, – серьезно кивнул эльф. – Я буду ждать сколько надо. И... наставник...
– Да?
– Когда узнаете, кто это сделал, не ставьте в известность никого... кроме меня. Кажется, о том, почему мой род занимает престол, стали забывать... Но я напомню!
– Не сомневаюсь, мой мальчик, – сухая улыбка тронула губы древнего эльфа, которому в молодости приходилось видеть, как сила, спящая в крови княжеского рода, пробуждалась, сминая армии и разрушая города, – не сомневаюсь...
Архимаг обнял на прощанье ученика, после чего развернулся и быстрым шагом удалился к маячившей за ближайшим углом гвардии. На то, чтобы снять блокировку телепортации, ушло несколько секунд: чародей открыл портал, шагнул в него и закрыл за собой.
– Как все прошло? – поинтересовался Келеэль.
Эльф, отличающийся от вошедшего лишь одеждой, сидел в кресле рядом с камином. Возле подлокотника стоял сервированный столик, на котором источал ароматы аппетитного вида цыпленок, сверкал прозрачным хрусталем высокой бокал и притягивала взгляд бутылка дорогого вина. Напротив кресла стояло еще одно, точно такое же, только пустое, с точно так же сервированным столиком.
– Сам знаешь, – отозвался некто невероятно похожий на архимага, отряхивая пыль Академии с мантии. Сходство было не только внешним. У говорившего были манеры пятитысячелетнего эльфа, его артефакты, а также аура. Если бы эту сцену увидел посторонний, первой его мыслью было бы: «В глазах двоится». Ну а до второй он бы не дожил. – Меня едва не поджарили!
– Не прибедняйся, Сакраеш, – бросил собеседнику волшебник. – Вы, демоны, живучее племя. Да и потом, те молокососы, которых князь собрал для поддержки, не особо пристально вглядывались в тебя, как предыдущие зрители.
– Так-то оно так, – согласилось исчадие Бездны и приняло свой изначальный облик трехметрового силуэта, слепленного из потоков мутной воды, после чего уселось в свободное кресло и сцапало куриную ножку. Настоящий Келеэль с легким интересом проследил за тем, как жаркое погружается в жидкую руку и на глазах начинает разлагаться. – До хозяев цитадели горящих костей твоим сородичам далеко, а я ведь притворялся одним из них целых два десятка лет... Правда, потом меня все равно вычислили, и пришлось спешно искать пути отступления. Если бы ты не согласился спрятать меня в своем мире, боюсь, мой скелет стал бы новой деталью интерьера в каком-нибудь коридоре жилища моих клиентов. Или бесславно истлел, выброшенный на помойку моими нанимателями.
– Ну что делать, не любят архидемоны шпионов! Как тех, кто шпионит за ними, так и тех, кто шпионит на них, но умудряется засветиться, – развел руками волшебник.
– Сам знаю, – отмахнулся почти прозрачный собеседник, снимая с себя комплект артефактов и мантию архимага. – Но страху я сегодня натерпелся...
– Считай, четверть долга ты уже отработал, – уверил его архимаг. – Ну что, пойдешь в подвал дрыхнуть или еще погуляешь по миру?
– А небольшого вознаграждения, как в прошлый раз, не будет? – невинным тоном поинтересовался демон, вернувший Келеэлю комплект его регалий.
– Ну нет сейчас среди моих пленников женщин-оборотней, – пожал плечами пятитысячелетний некромант. – Может, на человеческую дворянку согласишься? Имеется у меня одна – лет сорок как в саркофаге с остановленным временем лежит. Владеет самоисцелением, я проверял. Еще суккубу могу призвать, они живучие.
– Нет. – Прозрачное лицо подернулось продольными волнами, что у представителей демонического племени соответствовало презрительной гримасе. – Людские женщины быстро дохнут в моих объятиях, нужен кто-то повыносливей... А демонессы мне давно надоели. Ладно, пойду спать. Разбудишь, когда в костяной цитадели сменится хозяин. Или когда снова потребуются мои услуги.
Демон стек на пол ртутной лужицей, в которой единственным инородным предметом маячила полурастворившаяся куриная кость, и направился в ту комнатушку, где коротал вечность, прячась от разгневанных владык Бездны, а архимаг остался в своем любимом кресле.
– Плохо. Очень плохо, – пробормотал он. – Против меня и раньше плели интриги... Предусматривающие летальный исход. Но чтобы так... Пустить слух, что любовница князя отзывалась обо мне как об убийце тех идиотов-алхимиков... Как тут не испугаться, решив, что она и правда что-то узнала? А как только я заявился к ней в гости, по привычке инкогнито, по-другому я во дворец и не хожу, ее умертвили. Причем сделали это на редкость качественно, без надежды на воскрешение и перерождение. Это сложно, а уж сделать это удаленно – сложно вдвойне. Нужно большое умение. И большая храбрость. Или большая глупость. Даже не знаю, что лучше: самому наказать виновного или отдать князю? У рода владык всегда были особые отношения с высшими силами, а уж ради такого случая он расстарается выпросить у жизни и порядка самые страшные кары для души того, кто убил его еще не родившегося ребенка.
Архимаг в задумчивости отхлебнул вина и продолжил размышлять:
– Против кого же все-таки направлена интрига? Нет, это явно не инициатива зарвавшихся чинуш из гильдии, как я поначалу решил. Это что-то другое, куда более масштабное. Пытающиеся урвать мои секреты маги лишь исполнители... марионетки... Но против кого это все затеяно? Против меня? Против князя? Против обоих. Два из трех, что против обоих. Правящий род мог рассчитывать на союзника в моем лице уже четыре тысячелетия... Да и мне случалось пару раз просить помощи у венценосных особ... Так что слишком прочно я повязан с князем, чтобы рассматривать его проблемы, особенно такие проблемы, отдельно от своих, которые тоже имеют место. Но кто? Не представляю. Наследников у правителя еще нет... Братьев и сестер нет и не было... Знать? Наверняка знать. Хотят сменить династию. А новой династии – новый верховный маг. Что ж... все выглядит логично. Но кто инициатор? Тот неизвестный архимаг, что пытался убить меня, или глава какого-то старшего рода? Неважно, это не имеет значения. В любом случае смертный приговор ожидает всех участвующих в заговоре... Кроме тех, кому не повезет. Очень сильно не повезет.
Келеэль посмотрел на легендарный посох, который передал ему демон-шпион. Благодаря маленькой хитрости волшебника этот артефакт считался едва ли не всемогущим. А на самом деле был пустотелой деревяшкой, хитрым футляром, в который чародей вкладывал другие артефакты, они-то и обеспечивали чудесные свойства посоха. Сейчас внутри был набор зачарованных предметов, который усиливал защитные заклинания владельца в десятки раз. Только благодаря им Сакраеша не размазало по дорожке Академии после объединенной атаки десятка чародеев.
– Заменить на что-нибудь атакующее? – сам себя спросил архимаг. – Или поставить якорь для какого-нибудь демона? Нет, оставлю как есть. Первое покушение сорвалось, не причинив мне вреда... А это значит, что последующие будут организованы куда лучше. Дополнительная защита не помешает. Но как искать заговорщиков? Самое очевидное – проверка тех, кто потенциально может участвовать в интриге. И как ее осуществить? Послать призраков или духов? Не-э-эт. Этого-то они и ждут. Все-таки пятитысячелетний некромант – это, что ни говори, клеймо, которое настраивает всех, с кем приходится сталкиваться, на определенный лад. От меня ждут изощренной магии и наверняка приготовили средства для ее отражения... А мы пойдем другим путем.
Келеэль сосредоточился и послал ментальный сигнал в кристалл дальней связи, что был вмонтирован в одну из ножек его кресла. Никакого логического содержания его мысль, усиленная магией, не несла. Даже если кто-то и смог бы ее перехватить, зря убил бы время на расшифровку. Просто в одном далеком человеческом городе мигнул, приняв ничего не значащее послание, другой кристалл. И это само по себе было знаком. Знаком, что вскоре в одно из зданий неофициальной гильдии шпионов зайдет некая влиятельная персона. И что эта персона даст работу. Сложную. Опасную. Хорошо оплачиваемую.
– Так-с, – пробормотал себе под нос пятитысячелетний эльф, – слежка за аристократами, можно считать, обеспечена. А за архимагами следить бесполезно. Почти. Придется этим лично заняться. Но если попадусь, понадобится прикрытие, чтобы отвлечь внимание, пока буду удирать...
Келеэль, слегка поиграв бокалом, выплеснул остатки вина в огонь.
– Приди, Хенаксао! – громко произнес демонолог.
На полу полыхнул огнем контур призыва, упрятанный до поры до времени в недра роскошного ковра; волна воздуха, вытесненного гигантским телом, стремительно пронеслась по комнате.
– Графктххх, смертный, как ты смеешь тревожить покой моего господина?!
Рев твари, напоминавшей чешуйчатого рогатого медведя, вставшего на дыбы, не произвел на Келеэля никакого впечатления. Гораздо больше внимания он уделил целому ряду широких царапин, которые оставили на полу когти демона, когда тот навалился на удерживающую его магическую стену и попытался ее проломить.
– Не порть ковер, он денег стоит, и вожака позови, дело есть, – буркнул архимаг, и внутри пентаграммы, чуть позади монстра, развернулся полноценный портал, соединяющий реальность с нижними планами и пригодный для того, чтобы пришедший на зов вместо своего повелителя демон мог вызвать непосредственное начальство.
– Что?! Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! – От рева твари в окнах задрожал магический лед. – Жалкая гниль, выкормыш трупных червей, я первый коготь боли владыки Хенаксао, пади ниц и повинуйся!
– Малыш, – с легким раздражением сказал архимаг и склонил голову, – ты, я вижу, недавно на этой работе. Тебя что, обо мне не предупреждали?
– Молчать, мясо, тебе разрешается открыть свою поганую пасть, только чтобы произнести слова благодарности, когда я буду пожирать твои внутренности, – прорычал демон, не оставляющий попыток вырваться на свободу.
– Знаешь, – улыбнулся архимаг, – у меня очень плохое настроение. Но сейчас я, кажется, слегка его улучшу.
Демон, может быть, и успел понять, что дело плохо, а может, и нет. Ограждающая контур призыва магическая стена пропала, и прямо в центр чешуйчатой туши ударил синий луч, исходящий из глаз некроманта. В один миг все тело твари осыпалось пеплом. Впрочем, нет, не все. Голова осталась целой и невредимой, даже успела пару раз щелкнуть громадными челюстями, прежде чем замерла окончательно.
– Не везет Хенаксао с помощниками, – покачал головой Келеэль и усилием воли зашвырнул останки демона прямиком в портал. – Как тупой попадается, так я его убиваю, как умный, так сам на куски рвет... Это ведь уже четвертый за последние двадцать лет...
– Что-то случилось? – осведомился демон, выглянувший из портала. Он походил на предыдущего, но был больше раза в два, в узких глазах светился куда более развитый, чем у первого, ум. Из пасти прямо на испорченный ковер капала кровь. – Надеюсь, у тебя была весомая причина выдернуть меня из-за стола? И, кстати, когда ты прекратишь уничтожать моих первых когтей? На этот раз прощаю, но в следующий пощады не жди.
– Думаю, да, – пожал плечами Келеэль, ответив на первый вопрос и пропустив остальные слова мимо ушей. Волшебник не выглядел впечатленным угрозой и даже не думал восстанавливать защиту контура призыва, хотя через незакрытый портал в любой момент могла пройти вся стая Хенаксао или какой-нибудь демон, оказавшийся поблизости. – В скором времени мне понадобится твоя шайка. Целиком. Будьте наготове. Если в решающий момент, когда призову, вас наберется меньше двух десятков, вы от меня больше ни одного дара не получите.
– О! – оживился демон. – Мне это нравится! Противник?
– Пока не знаю, – пожал плечами Келеэль, – скорее всего, кто-то из представителей моего народа.
– Это хорошо, – расплылись в улыбке, напоминающей оскал, губы демона. – Вы вкусные. Мы придем.
С легким хлопком существо исчезло, вернувшись туда, откуда было призвано.
– Вкусные, – кивнул Келеэль, – но для чересчур самоуверенных типов вроде тебя – ядовитые. Даже если ты переживешь столкновение с архимагом, то не переживешь недовольство собственных подопечных, коих у тебя сильно поубавится. Все-таки нельзя с вашим племенем по-хорошему, нельзя. Вырастил из мелкого падальщика, воспитал, можно сказать, а он ко мне так относится после двух столетий службы... Дурак. И умным уже не станет. Хорошо хоть замена есть, да к тому же не одна.
Разобравшийся на ближайшее время с делами архимаг все никак не мог успокоиться.
– Повезло, что я перестраховался, – бормотал он. – А ведь мог сегодня и окончить свое пребывание на более-менее изученных слоях реальности, мог. Да и сейчас такая возможность остается, если кто-нибудь узнает, как все было... Нет, все-таки случись что, надо иметь место отступления... Как там, кстати, мои подопечные поживают?
С помощью телекинеза архимаг снял с полки кристалл, служащий для записи произошедших событий, и вгляделся в его глубины, чтобы узреть то, что происходило в месте, удостоенном его внимания. Не так давно он поставил не совсем обычный эксперимент, узнав о том, что раса эльфов в его родном мире Фредлонд стремительно движется к упадку и вырождению. Для того чтобы поддержать сородичей, Келеэль решил влить в жилы народа новую кровь и по возможности увеличить его могущество за счет привнесенных извне знаний. В ходе невероятно сложного ритуала удалось вернуть к жизни восьмерых погибших перворожденных, чьи души архимаг приволок с помощью высшей магии из какого-то ну очень уж отдаленного мира. Там их раздавило каменной плитой, которую то ли метнуло, то ли случайно выронило существо, называемое самосвалом. Келеэль так и не понял, что это за существо такое, но его это не очень-то и интересовало. Мало ли монстров во Вселенной, что, их всех запоминать, что ли? Куда больше его привлекли личности эльфов, которых он воскресил, и их умения. Но разобраться со всем и сразу в личном владении архимага не получилось. Прибыли с визитом князь и посланцы от гильдии магов, закрутились интриги, и пятитысячелетнему волшебнику стало не до результатов эксперимента. Для того чтобы совсем не потерять из виду воскрешенных, архимаг телепортировал их в удаленную от Западного леса пустыню, снабдив некоторым необходимым минимумом вещей и кое-чем сверх того. Впрочем, эта компания и сама была не промах. Предводитель ее «одолжил» у архимага один из его лучших артефактов. Ручного гипнурга. Эти существа, называемые также туманящими разум, или просто туманниками, предпочитали жить в подземных пещерах. С самого своего рождения каждый из них владел невероятно мощной псионикой, которую использовал для добычи пропитания и рабов. Впрочем, для туманников эти две вещи частенько совпадали. Одной из таких тварей не повезло попасться в руки Келеэля живой. Архимаг вытряхнул содержимое головы гипнурга из черепной коробки в специальный аквариум с питательной средой, слегка увеличил в размерах, чтобы повысить и так впечатляющую псионическую мощь, и поставил себе на службу, убрав функцию свободы воли как ненужную. Создание, названное компанией молодых эльфов Мозгом, научило их парочке распространенных в мире Фредлонд языков и в дальнейшем помогало во многих начинаниях.
Чтобы занять группку юных сородичей делом, старый волшебник предложил им сделку. Если они увеличивают количество эльфов вдали от традиционных зон влияния детей звезд, то он выражает им свою благодарность. Как может. А может, он не просто много, а очень много. Сделку заключили. Восемь эльфов добрались до ближайшего города, оказавшегося частью одного из многочисленных человеческих государств, и принялись обустраиваться. Келеэль все же выделил немного времени и приставил к ним несколько созданных при помощи магии из обычных животных и растений наблюдателей, на досуге просматривая происходящее в пустыне в поисках чего-то интересного. Интересного оказалось неожиданно много. Эльфы, которых вернул к жизни Келеэль, требовали детального изучения.
Во-первых, они разительно отличались от большинства знакомых пятитысячелетнему чародею перворожденных тем, что время, которое они тратили на принятие и исполнение решений, исчислялось не годами и даже не месяцами, а в лучшем случае днями. Конечно, частично это можно было списать на молодость и ситуацию, в которой оказались эти эльфы, но все же столь быстрый темп жизни подходил, скорее, краткоживущим расам, вроде людей и им подобных, чем детям звезд.
Во-вторых, ни один из них не умел стрелять из лука. Они утверждали, что это оружие на их родине давно забыто! Такой факт поначалу сильно обескуражил волшебника, который ни в одном из окрестных миров не видел перворожденных, которые добровольно сменили бы любимое оружие своей расы, но потом, когда его шпион передал услышанную фразу о том, что скорострельность чего-то под названием «автомат Калашникова» составляет шестьсот выстрелов за время взведения тетивы арбалета, архимаг успокоился. Действительно, даже мастер лука редко способен держать в воздухе больше чем три десятка стрел. Пусть и зачарованных, пробивающих любые доспехи и валящих с ног даже великанов от малейшей царапины, но сколько таких мастеров наберется на весь Западный лес? По пальцам пересчитать можно. Тот же боевой артефакт, о котором так вздыхали эльфы в далекой пустыне, судя по их словам, можно было дать в руки даже двадцатилетнему ребенку, и он за пару лет обучения в десятки раз превзошел бы большинство лучников. Келеэлю очень хотелось немедленно познакомиться с этой вещью, но, увы, переселенцы были уверены, что, прежде чем они сумеют сделать что-то подобное, должно пройти как минимум лет сто.
Ну и в-третьих, эти эльфы не испытывали врожденной для большинства перворожденных ненависти к темным искусствам. Ох, сколько в свое время пришлось вытерпеть самому Келеэлю, прежде чем он пересилил природное отвращение к силе смерти! Про реакцию окружающих вообще вспоминать тошно, это ведь только последние поколения выросли с твердым убеждением, что огонь горячий, вода мокрая, а эльф-некромант не оскорбление мирового порядка. Не был бы древний волшебник лучшим боевым магом Западного леса, даже до уровня ученика в искусстве магии Смерти не дожил бы. Дуэли с особо ретивыми гостями из соседних миров или Восточного леса перестали происходить только на третьей тысяче лет, когда разница между Келеэлем и любым другим чародеем стала попросту непреодолимой. А для восьмерых переселенцев подготовка к мирному диалогу с магом, поднимающим мертвецов, да к тому же еще человеком, свелась к наложению заклятия, которое не давало учуять трупный смрад. Все. Столь нейтральное отношение к темным искусствам уже само по себе было фактом подозрительным. Да что там, к темным искусствам! Они с дроу оказались готовы договариваться и сотрудничать. Вот это даже архимаг считал явным перебором. А уж когда он услышал от предводителя группы воскрешенных предложение о создании новой ветви эльфийского народа, – эльфов сумеречных, путем объединения колонии светлых эльфов и некоторых представителей расы дроу, то впервые за неизвестно сколько лет поразился до глубины души. О таком он никогда не задумывался. Даже помыслить не мог! Идея была абсолютно сумасшедшая и многообещающая. Как раз в его вкусе. И он ее принял, решив оказывать поселению в пустыне всю возможную поддержку. Что ни говори, а эти новые эльфы, которых он вернул к жизни, выглядели куда более перспективными, чем большинство сородичей. Такие точно не вымрут. Скорее уж заставят исчезнуть всех, кто помешает им на их жизненном пути.
Два воина – Сергей по прозвищу Серый и Азриэль-Рустам – ничем особым не отличались. Последний к тому же успел погибнуть... впрочем, скорее всего, в ближайшее время он так или иначе, но вернется в мир живых. Их друг Семен, он же Шиноби, был чуть более примечателен: он выбрал для совершенствования стезю, не совместимую с большинством написанных законов и неписаных правил чести, но уникальным его тоже назвать было нельзя. А вот шаман Михаэль и целительница Настя оказались настоящими находками. Если разрушительную мощь артефактов, которые эти восемь эльфов обзывали почему-то огнестрельным оружием, хотя ни стрел, ни огня в них, как правило, не было, архимаг оценил сразу, то о ценности знаний девушки узнал только после того, как передал часть тайком подслушанного разговора на кафедру целителей. Идея с заменителями крови, которой можно поддерживать тяжелораненых в живом состоянии, а также сведения о том, что кровь подразделяется на группы, некоторые из которых плохо совместимы друг с другом и могут вызвать летальный исход, тянули, по мнению профессоров, не менее чем на магистерскую мантию в их ветви искусства... Хотя, скорее всего, они просто пытались польстить Келеэлю, который эту самую мантию получил четыре с половиной тысячелетия назад. Но, так или иначе, идеи этих двух молодых эльфов требовали тщательного рассмотрения, проверки и, очень может быть, скорейшего принятия на вооружение. Еще три девушки-переселенки из другого мира архимага интересовали слабо. Обычные эльфийки, с той лишь разницей, что Лика в качестве хобби выбрала для себя ведение домашнего хозяйства, Шура, испытывавшая страсть к роскоши, иногда пыталась заниматься торговлей, а Викаэль стала воительницей.
Сейчас вся компания отдыхала после длительного похода в вольный город Норз, где они искали чародея, способного воскресить погибшего Азриэля. Не нашли. Набег дроу на город спутал им все планы, но позволил разжиться неплохой добычей. Все теми же дроу и одним драконом, прирученным благодаря усилиям Мозга, но почти утратившим разум из-за полученного во время боя тяжелого ранения головы. Впрочем, рептилия уже почти оправилась от последствий и заботы о себе требовала минимальной, чего нельзя было сказать о предполагаемом пополнении клана Эльдар. Четыре с половиной десятка апатичных даже к собственной жизни темных эльфов и эльфиек, сознание которых было искалечено гипнургами, намеревавшимися продать свою добычу как рабов, и одна абсолютно вменяемая, а потому находящаяся в состоянии бешенства жрица Ллос сейчас требовали неустанного внимания. Только первым нужна была в основном еда, а жрица постоянно требовала проверки надежности ремней, которыми ее связали. Дневной свет, который во время пути по пустыне слепил темных эльфов и подтачивал их связь с тьмой, придающей им силы, заставлял ее быть очень-очень смирной, но едва только солнце переставало светить, как она тут же начинала активную деятельность: пыталась освободить руки, выплюнуть кляп, что-то наколдовать, один раз едва не вскрыла себе вены... Хотя, возможно, просто порезалась при попытке перетереть путы о лезвие не до конца задвинутого в ножны меча, неосмотрительно оставленного в зоне досягаемости.
Но конкретно в тот момент, на котором сосредоточился архимаг, все было несколько наоборот. Шаман с помощью Мозга проверял, не задумал ли кто из пленников чего-то плохого, а пленницу кормили. Во всяком случае, пытались. После того как она очутилась в пещере под землей, к ней вернулась немалая доля сил и самоуверенности.
– Открой ротик, – ласково просил Семен, тыча ложкой с кашей в лицо темной эльфийки. – Будь хорошей девочкой.
Та открыла. И даже ложку позволила пропихнуть внутрь. А потом плюнула. Метко.
– Опять? – со вздохом спросил у Шиноби Серый, также неоднократно принимавший участие в кормлении дроу.
– Угу, – мрачно кивнул эльф, вытирая лицо. – Слушай, у меня такое чувство, будто она меня за что-то искренне ненавидит.
– Успокойся, – утешил друга воин, – она искренне ненавидит всех нас.
– Верно подмечено, – хмыкнул Келеэль, отпивая глоток заново налитого в бокал вина. – Не понимаю, чего вы с ней носитесь? Отдали бы на промывку мозгов, и все дела. Или оркам. Хотя нет, те бы не взяли. До чего дошло, а? Зеленошкурые цивилизованным народом стали! Пленных не только не жрут, но и правом победителя по отношению к захваченным девицам не пользуются. А может, просто проклятий жрицы Ллос побаиваются? Так для этого дела вообще-то амулеты специальные есть.
– А где наш шаман? – с тяжким вздохом спросил Семен, задумчиво рассматривая пленницу и прикидывая, прибить ее на месте, как велит оскорбленное чувство гордости, или все-таки, несмотря на сопротивление, накормить, как требует здравый смысл. – Вроде новобранцы очередную проверку на вшивость прошли и теперь в соседней комнате вовсю мисками стучат.
– Читает стихи. – Воин махнул рукой в направлении пустыни.
– Лике? – заинтересовался Шиноби, крутя головой, будто обрел возможность видеть сквозь камень, и теперь выискивал в темноте ночи силуэты Михаэля и его подруги.
– Пустыне, – ответил Сергей.
– Гм... – озадачился эльф и даже отодвинул в сторону котелок с кашей. – А на фига?
– Замаливает ту песчаную бурю. Он с чего-то решил, что находиться в ссоре с духами пустыни, если живешь в этой самой пустыне, глупо. Вот и мирится.
– И как результат?
– Отрицательный, – раздался голос шамана.
Эльфы и даже дроу как по команде повернули головы и замерли в изумлении. На входе в пещеру стояло нечто, состоящее, казалось, из грозди шариков. Песчаных. Толщиной с руку и больше.
– В первый раз вижу песчаного снеговика! – ахнул Шиноби.
– Еще одна ухмылка, – мрачно пригрозил Михаэль, снимая круглый шлем со своей головы, – и в первый раз песчаный снеговик съездит тебе по уху, – а затем принялся стягивать странную броню, увеличивающую объем его хрупкой фигуры раз эдак в пять.
– Ну все-таки, как успехи? – не сдавался Семен, которого угроза абсолютно не напугала. – Помог скафандр или нет? И чем ты его обмазал, что к нему прилип песок?
– Помог, помог, – зло пробурчал шаман, отчаянно дергая ногой в попытке стряхнуть с нее ботинок. – Если бы не он, они меня утопили бы.
– Кто «они»? И где топили? – озадачился Серый. – Ближайший водоем, в котором это можно проделать, в нашей пещере, а до города ты бы добраться не успел.
– Они – это духи пустыни, – пояснил Михаэль, одержав наконец победу над обувью. – А топили, как им и положено, в зыбучих песках. Хотя, скорее, это были летучие пески. Если бы я не предвидел такую возможность и не запасся комплектом из скафандра и лебедки, хрен бы вылез из того бархана, который они надо мной насыпали.
Келеэль задумчиво оглядел странный доспех. Способности шамана предвидеть грядущие неприятности он не удивлялся: предводитель небольшой колонии эльфов уже не раз и не два доказывал, что умеет предсказывать будущее неплохо... Правда, Келеэль не всегда его слова понимал, все-таки язык, что заложил в сознание переселенцев гипнург, был для них неродным и к кое-каким выражениям аналога просто не находилось. К примеру, фраза «Блин! И этот штамп сработал!» явно означала, что предсказание удалось. Вот только почему Михаэль, как правило, бывал этим так удивлен?
– А зачем же тогда ты призвал этих духов? – удивился Серый.
– Ну раз они меня засыпят, – пояснил шаман. – Ну два… Ну три. Ну десяток. А потом им надоест, они решат, что это бесполезно, и больше трогать не будут.
– Оригинально, – хмыкнул Шиноби. – Трепать им нервы, пока не надоешь... Знаешь, это твое общение с духами порой удивительно напоминает походы по инстанциям за справкой.
– Угу, – согласился шаман. – Жителям астрала и обитателям уютных контор с теплыми местечками на более-менее значимой должности на посетителя плевать одинаково, и своего добиваться приходится либо через презенты, либо через матюги... Последнее работает не всегда.
– Ладно, хватит лирики, – поморщился каким-то неприятным воспоминаниям Серый. – Ты решил наконец, что с дроу будем делать? Мы уже почти неделю как дома сидим и ничего толкового пока не придумали.
– А что делать? – изобразил непонимание, впрочем не слишком хорошо, Михаэль. – Мозг каждый день поочередно восстанавливает им мыслительную деятельность до уровня, на котором решение о том, что можно сделать что-то самому, например, дать в морду тому, кого не знаешь, не вызовет перегрузки их процессоров. А с самим процессом руко-, а скорее, мече– и магиприкладства у них проблем не будет. Хоть сознание покалечено, но навыки остались, мы же все-таки из загонов выбрали только элиту... не такую уж, к слову, и многочисленную.
– Мы и с ними намучились, – буркнул Шиноби. – Два десятка идиотов, которые даже пить не просят, пока от обезвоживания не упадут, – это слишком много, если идешь не по дорожке в психбольнице, а по пустыне, кишащей хищными тварями. Но ты отлично понял, что я спрашивал про вот эту вот самку верблюда, которая, судя по всему, долго готовилась к чемпионату по плевкам на меткость.
Жрица зло заскрежетала зубами, но на более активные действия не осмелилась. До разговоров со своими светлыми сородичами она не опускалась с тех пор, как Викаэль, разозленная потоком оскорблений в свой адрес, едва не выцарапала ей глаза. Раны на лице темной эльфийки шаман залечил... но больше от дроу никто из эльфов ничего так и не услышал. Да и орки, нанятые охранниками, получили только предложение о выкупе, которое оказалось первым и последним, что жрица сказала с момента пленения.
– Понятия не имею, – честно сознался шаман. – Отдавать ее Мозгу не хочется. Во-первых, утратит свои способности, а во-вторых, банально жалко: гипнург дает почти стопроцентную гарантию, что если она будет сопротивляться промывке мозгов – а она будет – то ее сознание окажется примерно на том же уровне, что и у остальных. Может, чуть-чуть повыше, скажем, на уровне десятилетнего ребенка.
– Но не можем же мы ее оставить так, – возмутился Серый. – У нее уже пролежни появляются!
– А что ты предлагаешь?
– Ну...
– Понятно, – резюмировал Михаэль. – В общем, одна у нас надежда остается, что Келеэль заявится и что-нибудь подскажет. Вроде бы он во время нашей последней беседы обещал прибыть, как только раздобудет кое-что необходимое для реализации парочки совместных идей.
При звуках имени архимага у дроу едва глаза из орбит не вылезли, а на своих пленителей она взглянула уже с неприкрытым страхом. Неизвестно, каким она представляла свое будущее... но явно даже худшие ее предположения не содержали в себе внимания к ее скромной персоне со стороны легендарного волшебника, вовсю баловавшегося темной магией, а потому почти постоянно испытывавшего насущную потребность. В жертвах.
– Хе, – усмехнулся древний эльф, попортивший темным сородичам в свое время немало крови. – Помнят! Ладно уж, так и быть, зайду к вам на часочек, передать гостинцев... Вот только филеров найму и зайду.