Утро было просто великолепным. Солнце было неяркое, но тёплое. Огромный розоватый диск его, проглядывавший сквозь дымку, медленно плыл над хрустальными горами Доамѝна. Нагревающийся хрустальный камень тихо потрескивал, расширяясь под действием тепла. Розовый свет светила окрашивал горные вершины, делая их прозрачными и блестящими. А̀жжио стоял на тропинке, вьющейся среди скал, любуясь на эту красоту, и восторгался. Он проделал свой путь, чтобы увидеть рассвет в хрустальных горах своими глазами, и теперь его сердце замирало от трепетных чувств.
Дымка постепенно рассеивалась, солнце набирало силу. По горам изредка проносилось звенящее эхо падающих хрустальных сосулек, и Ажжио поспешил покинуть ущелье. Неожиданно звякнуло где-то совсем рядом, и на тропинку упали несколько сверкающих осколков. Ажжио инстинктивно втянул голову в плечи. Он нагнулся и подобрал упавший ему под ноги кусочек хрусталя и положил его во внутренний карман куртки. Хрустальный осколок был тёплым, приятно согревая грудь с правой стороны. От этого тепла Ажжио почувствовал себя бодрее и ему захотелось петь. Звук его голоса, многократно отражаясь от хрустальных скал, разнёсся по всему ущелью и заполнил его, словно вино чашу.
Выйдя в долину, Ажжио оглянулся назад, на горы. Хрусталь переливался всеми цветами радуги и разбрасывал брызги золотых бликов. Hа них было больно смотреть, да и солнце уже припекало изрядно. Ажжио вздохнул и продолжил свой путь навстречу чернеющему проёму ожидающего его протоплана. Больше он сюда не вернётся. Все жители Доамина, кто видел хрустальные вершины, видели их только один раз. С тех пор, как в горах бесследно исчезло множество доамѝнцев, было установлено, что порода излучает особый вид энергии, которая при единичном посещении не наносила вреда, но при повторном убивала. Поэтому горы провозгласили опасными, а свободное посещение их запретили. Никто из ныне живущих не рисковал нарушать запрет. Если доаминец всё же изъявлял желание посетить хрустальные горы, он получал специальное разрешение, которое давалось на ограниченное время, и это время у Ажжио заканчивалось.
Усевшись поудобней в пилотском кресле, Ажжио грустно вздохнул. Теперь он вернётся в рутину своей обыденной жизни и будет сидеть в пыльной конторе на трёхсотом этаже подземного корпуса компании с сокращённым названием КерМОнБРек. Что это означало в переводе на нормальный язык, могли сказать лишь единицы из служащих этой организации, и Ажжио к ним не относился.
Дотронувшись до правой стороны, где во внутреннем кармане лежал заветный хрустальный осколок – маленький сувенир на память о хрустальных горах – он снова вздохнул, потом завёл двигатели, включил светофильтры и поднял протоплан в воздух…
Прошла неделя после того, как Ажжио побывал в хрустальных горах. С того дня он потерял покой и аппетит, на работе не мог сосредоточиться, а по ночам его мучили кошмары. Он не мог думать ни о чём, кроме хрустальных гор, и с каждым днём становился всё мрачней и мрачней. Окружающие замечали настроение Ажжио, но никто не понимал, что с ним происходит. В конце концов один из его друзей не выдержал и спросил, в чём дело.
– Я был там, – ответил Ажжио. – Я снова вернусь в горы.
– Ты с ума сошёл! – выдохнул Кю̀сман.
– Думай, что хочешь, – отмахнулся Ажжио.
– Но ведь ты умрёшь!
– Я знаю.
Кюсман с сожалением посмотрел на друга.
– Ты точно спятил, – заключил он, подпирая одной из четырёх рук голову, а другой потёр зачесавшийся правый третий фасеточный глаз. – Как ты выберешься? Твой пропуск уже недействителен.
– Ночью, когда сменяются патрули, проход на несколько минут остаётся свободным, – сказал Ажжио.
– Когда летишь?
– Сегодня.
Кюсман немного помолчал, задумчиво глядя на своего товарища, потом широко улыбнулся и сказал:
– Удачи тебе.
Ажжио ждал, когда наступит время смены патрулей, и нервно подёргивал нижней парой рук. Хотя протоплан и был надёжно сокрыт в нише, образованной в обрыве водой, доаминец всё же нервничал. Если его заметят, прощай горы, прощай свобода и здравствуй каторга.
Хронометр на браслете пикнул. Ажжио включил ночные фильтры и стал высматривать патруль. Прошло довольно много времени, но никто не появился. Неужели он их пропустил? Ах, вот слева показались сигнальные огни патрульного протоплана. За ним тянулся пузатый шлейф светящейся голубыми силовыми нитями сетки, в которой жалобно горели зрачки огней летающей машины такого же рискового смельчака, как Ажжио. «Не повезло бедняге», – подумал он и приготовился стартовать.
Протоплан мягко выскользнул из ниши и крадучись понёсся в направлении гор. Только когда аэрометр показал более трёх тысяч единиц расстояния, Ажжио позволил себе расслабиться. Свобода! Он свободен! Он скоро увидит хрустальные горы! Сердце трепетно забилось, и Ажжио ощутил ободряющее тепло на груди с правой стороны. Он дотронулся до хрустального осколка и счастливо рассмеялся.
Доверив управление автопилоту, Ажжио открыл баночку тоника и не спеша потягивал напиток хоботком, любуясь окрестностями. До хрустальных гор оставалось около часа полёта. Он хотел немного вздремнуть, но возбуждение от предвкушения предстоящей встречи с гордостью и страхом Доамина не давало ему заснуть. Тогда Ажжио включил приёмник, но вместо ожидаемой музыки услышал оглушительный треск помех. Поспешив убавить звук, Ажжио покрутил ручку настройки, но на всех частотах было одно и то же. Что-то создавало непроходимый экран для радиоволн, и это что-то было очень большое. «Неужели это горы?» – подумал Ажжио.
Впереди показалась маленькая точка, светящаяся мягким голубовато-фиолетовым светом. Происхождение этого свечения стало ясным через несколько минут, когда горизонт опустился вниз, обнажив долину, в которой расположились хрустальные горы. Свет исходил от самих гор; он шёл из самой их сердцевины, подсвечивая верхние слои, и рассеивал вокруг них бархатный ореол колючих искр. При виде этого у Ажжио захватило дух. Когда он был здесь в прошлый раз, горы уже не светились. Вероятно, к утру они исчерпали всю энергию, саккумулированную днём.
Ажжио решил полетать над горами и полюбоваться этой красотой сверху. Пролетая над светящимися вершинами, он с восхищением жадно всматривался в сверкающие пики и старался не пропустить ни малейшей детали. Неожиданно его взору открылась ровная площадка. На ней свободно могли бы разместиться десять протопланов. Ажжио сделал вираж и опустил машину прямо в её центре. Покинув кабину, он вздохнул полной грудью и закричал:
– Здравствуйте, горы!
И горы ответили ему звонкими переливами эха.
Ажжио рассмеялся. Смех его поднялся вверх и разлетелся по горам, отражённый от хрустальных вершин.
Краем глаза слева Ажжио уловил пятно света. Повернув голову, он посмотрел в ту сторону. Странно, что не заметил его раньше, ведь пятно было очень ярким. Немного поразмыслив, Ажжио пошёл на свет. Подойдя к нему вплотную, он остановился. Хотя свечение было мягким и не слепило глаза, было невозможно увидеть, что находится за ним. Как и любой доаминец, Ажжио испытывал страх перед неизвестностью, но любопытство оказалось сильней, и он шагнул вперёд. За ореолом рассеянного света оказался вход в арку. Высокие своды поднимались над головой сверкающими палитрами и отражали свет, идущий из сердцевины гор, выбрасывая его наружу. При взгляде на стены, складывалось впечатление, что здесь приложил руку разум, ибо природа, какие бы сюрпризы она ни любила преподносить, не смогла бы сотворить такое совершенство.