Ли Расен Новое поколение
– Ну че, как?
– Норм!
– Ясно.
Повисла тишина – давящая, звенящая, дополняющаяся с потолка электрическими звуками ламп дневного света. Долгая-долгая тишина.
– Надо что-то сказать. – Парень почесал затылок, бросил быстрый неуверенный взгляд на девушку, сидевшую напротив него, затем на глазок камеры наблюдения в углу под потолком и уперся глазами в черную точку на полу. Вторая попытка начать разговор уже с самого начала показалась ему провальной.
– Надо, ага, – еле заметно кивнула девушка, не поднимая глаз. Ее внимание также привлекла черная точка на кипенно-белом глянцевом полу.
Повисло молчание. Опять. Долгое молчание. Давящее молчание. Нестерпимо неловкое молчание, длившееся, казалось, целую вечность.
– Э-э-э, ну… как дела? – парень хотел разрушить эту неловкость, заполнившую собой всю комнату, и вновь попытался завести разговор. На этот раз его взгляду удалось на мгновение задержаться на лице девушки, и он отметил про себя, как естественно смотрятся еле заметные веснушки на настоящем лице настоящего живого человека. До сегодняшнего момента веснушки ему приходилось видеть только на цифровых фотографиях или компьютерных моделях – аватарах.
– Нормально… – меланхолично протянула девушка. Теперь ее взгляд переместился на стену позади парня, на которой висела картинка с двумя толстенными пушистыми котами, делящими одну корзинку. Корзинка явно предназначалась только для одного не слишком увесистого кота, вдвоем эти толстячки с трудом там умещались.
Парень не мог видеть картинки, зато он мог видеть позади девушки круглое зеркало внушительного размера, которое напомнило ему портал в игрушке из Виртуального Мира – полного погружения – в которую он так любил играть в детстве.
Тишина, которую на миг разогнал парень неудавшейся попыткой начать разговор, вновь опустилась на комнату. Невыносимо. Хоть бы музыку включили. Ему хотелось что-то сказать, но он не знал что. Он судорожно пытался перебирать в мозгу слова, фразы, темы для разговора, но они всплывали на миг и сразу исчезали, так и не пойманные сознанием.
– Э-э-э… – протянула девушка, переводя взгляд на парня. – Ну, как… че? Ну… – начала было она, но не смогла продолжить – слезы потекли из ее глаз. Она закрыла лицо руками и начала рыдать, громко всхлипывая.
Ему хотелось ее утешить, но как? Погладить по голове? Взять за руку? Нужно что-то сказать. Но что? Он понятия не имел, что говорить плачущей девушке. Все слова, которые появлялись в его голове, либо пугались выйти на свет и сразу исчезали, либо застревали в горле и разбивались о невидимую преграду.
Как же сложно начать! Еще сложнее продолжить и поддержать разговор, чтобы он не выскользнул и не растворился в этой давящей звенящей тишине. Вот если бы под рукой был поисковик, а на ретине загорелись нужные слова… но они все забрали, выключили, заблокировали.
– Я… – слова опять застряли в горле, а затем растворились. В голове пустота. Что-то вертится такое, похожее на собственную мысль, но поймать как будто невозможно. Он поднял руку, протянул ее вперед – к ней. Рука замерла на полпути… В отчаянии парень встал и повернулся к плачущей девушке спиной.
Взгляд его уцепился за картину, которую он раньше не мог видеть. Непроизвольно улыбнувшись, он протянул руку и в правом нижнем углу нажал на сердечко. Сердечко загорелось бледно-синим цветом.
Взгляд парня скользнул ниже и уперся в маленькую выдвижную тумбу, где лежали цветные карандаши и листы бумаги.
Несколько секунд он пытался поймать ту идею, которая то возникала, то пропадала у него в сознании, наконец ему удалось ее ухватить. Вот оно! Точно! Надо попробовать. Он взял несколько чистых листов бумаги, два карандаша – синий и зеленый – и вернулся на свое прежнее место.
«Привет! Я Мартин. Как тебе жирные котики на стене? Лoл» – с трудом держа карандаш, корявыми пляшущими буквами, синим цветом написал парень. Затем он легонько похлопал девушку по плечу. Девушка подняла заплаканные глаза – они были зеленые с желтыми крапинками. Удивительная графика, нет, лучше – жизнь. Глядя в эти глаза понимаешь, что значит настоящая, не виртуальная реальность. Графика, созданная самой природой.
Странное чувство вдруг наполнило парня от пяток до самой макушки, и ему захотелось закричать во весь голос. Слова уже подошли к горлу – «Какие у тебя красивые глаза!» – но вновь разбились, на этот раз о саму девушку, которая взяла лист и, опустив голову, быстро прочитала послание. На мгновение ее лицо приобрело озадаченное выражение, затем она просияла.
Девушка взяла зеленый карандаш, бросила взгляд на картинку с котами и, прикрыв листок ладонью, чтобы ее собеседник не видел, написала ответ:
«Привет! Я Марта. Это разве котики? Это бегемотики! ☺» – она прыснула и передала Мартину лист. Почерк девушки был почти ровным, буквы печатными.
Мартин осторожно взял лист, прочитал и, прикрывая свое послание рукой, как это делала Марта, принялся строчить:
«А если ты повернешься, за тобой будет портал, как в Инвижонс Порт 3. Играла в детстве?» – на мгновение с непривычки писать карандашом – вручную! – у Мартина свело кисть, и он чуть не выронил лист, передавая его Марте.
Марта, слегка покачиваясь от нетерпения, перехватила лист, быстро пробежала глазами и принялась отвечать:
«Я до сих пор играю в И Порт 3. Пусть ретро, плевать, мне нрав!» – Марта вернула лист Мартину.
«Да я бы сам с удовольствием поиграл в нее еще раз. Когда это все закончится и нас отпустят, может как-нибудь закажем на двоих? Знаю хороший шоплайнер».
«Я не против! ☺ Ха! А помнишь мем с карандашом? Мы сейчас вот с тобой такой раритет держим в руках! Сфоткать бы… Это будет бомба!»
«Жаль, нечем ☹» – он уже собрался передать лист Марте, но помешкал и дописал: «А где ты научилась писать рукой?»
«Мама! Заставляла в детстве! Терпеть это не могла! Думала, никогда не пригодится…» – девушка подняла глаза на Мартина, глубоко вдохнула, открыла рот, как будто наконец-то хотела что-то произнести. Ее взгляд на мгновение стал рассеянным и смешным – без сомнения, она пыталась посмотреть на свой ретине на сетчатке, чтобы система считала запрос напрямую из ее головы и вывела нужный ответ на экран. Взгляд Марты сфокусировался на Мартине. Они встретились глазами и одновременно, краснея и смущаясь, уставились вниз, каждый на свои руки. Помедлив, Марта написала: «У меня кисть так болит от этого ручного ввода! А у тебя?»
«Да, тоже с непривычки кисть болит. А ты, кстати, откуда?»
«Я с юга, а ты?»
– Я… д… и… я… – Мартин уже хотел попробовать ответить вслух, но увидел широко раскрытые испуганные глаза девушки и не осмелился. Ее рука с листом, прижатым к столу, медленно скользила вперед.
Мартину хотелось закричать: «Да что же это?! Я могу говорить! Я не немой! Ты тоже можешь говорить, ведь ты уже пыталась! Марта, расскажи мне о себе!», но вместо этого он взял лист и написал: «Я тоже с юга! Невероятное совпадение, не так ли?☺».
За стеклом стояла миловидная женщина лет пятидесяти в белом халате, с планшетом в руках и наушником в левом ухе. Переводя взгляд со стекла на экран планшета и обратно, она пристально следила за каждым действием молодых людей и тут же, в дополнительном экране-голограмме, висевшем справа от нее, вела какие-то заметки, корректировала протоколы. Сзади к женщине подошел коренастый старичок с аккуратно подстриженной серебристой бородой.
– Ну как? – спросил он. – Есть успехи, доктор Элис?
Доктор вздрогнула от неожиданности. Она находилась одна в этой комнате уже около пяти часов.
– Вы меня напугали, профессор Бэниан, – выдохнула женщина, не прерывая своего наблюдения. – Они отлично соображают, по крайней мере номер 305-Н. Парень менее чем за пять часов эксперимента нашел пишущие инструменты и применил их в соответствии с их назначением. – Доктор Элис продолжала делать пометки и одновременно отчитывалась профессору. – Разговора более-менее связного так и не состоялось. Однако у парня была неплохая попытка. Вот, посмотрите. – Она увеличила экран с камеры видеонаблюдения, нажала на отметку на тайм-лайне, и ползунок видео отъехал назад. Затем вместе со вторым наушником передала планшет профессору.
– Любопытно, – просмотрев запись, задумчиво протянул он. Глубоко вздохнул и с сожалением в голосе заключил: – Вряд ли разговор состоится. Они уже общаются в комфортной для них манере. Можно отзывать парочку, у них нет шансов.
– Но ведь у Триста Пятого же была попытка! – с возмущением воскликнула Элис. – Может, как-то помочь им, например подтолкнуть по громкой связи? – с надеждой в голосе спросила она. – Они уже пошли на контакт и, может, в какой-то момент им удастся выйти на словесный разговор.
– Я так не думаю, доктор, – категорично отрезал профессор. – У них был шанс стать первыми в своем поколении. Они его упустили. Да, Триста Пятый, конечно, любопытный, и можно будет попробовать его через некоторое время, как придет в себя и адаптируется после обнуления, но в данной ситуации я вижу, что это уже бесполезно.
– Но после привычного общения… возможно… есть шанс… – начала возражать доктор.
– Это не первый наш провал, – перебил ее профессор и уже более мягким тоном продолжил: – Вы ведь сами понимаете, Элис, что после привычного общения, пусть и непривычным способом, они уже не захотят выходить из зоны комфорта, пусть и не полной. Они все еще люди, – вздохнул профессор. Помолчав, он отдал распоряжение: – Верните их в комнаты, доктор. Перед этим сотрите в памяти эксперимент и поищите моменты, связанные с экспериментом. Их тоже подотрите, но не полностью, оставьте крючки. Затем подгрузите их снова в систему. Все ясно?
– Да, будет сделано, – разочарованно выдохнула доктор. В ее голосе профессор уловил нотки отчаяния.
– Тогда выполняйте.
Доктор послушно начала вводить код на дополнительном экране-голограмме.
– Не впускайте такие моменты внутрь себя, Элис. Вы верите, и это главное, – неожиданно произнес профессор и пошел прочь из комнаты наблюдения. Но у самого выхода остановился, развернулся и добавил: – Подобно тому, как сотни лет назад при помощи нейронных сетей человечество обучало нас смеяться и плакать, общаться при помощи слов, выражать свои чувства интонациями… подобно тому, теперь нам предстоит обучить их. Мы должны вернуть эти знания людям. Более того… – глядя в глаза Элис, профессор выдержал паузу. – Я думаю, они научили андроидов быть человечными, потому что знали, что за всем этим Виртуальным Миром, в который они сами себя загнали, люди могут это утратить.
Доктор Элис грустно улыбнулась, а профессор с ободряющей интонацией продолжил:
– Мы найдем их, Элис. Тех первых, с которых можно начать. Однажды люди смогут общаться словами и не зависеть от экрана на сетчатке глаза и чипа в мозгу. Мы вернем человечеству то, что принадлежит им по праву. Мы должны. – Он немного постоял на пороге, перекачиваясь с пяток на носки, потом добавил: – Занесите Триста Пятого в реестр и не подгружайте пока в систему. Дадим ему еще один шанс.
Профессор Бэниан подмигнул доктору Элис и вышел вон. Она улыбнулась в ответ его спине, быстро сделала пометку в планшете и нажала кнопку громкой связи: «Эксперимент окончен. Спасибо». Отпустив громкую связь, она нажала на кнопку рядом, и в комнату, где находились подопытные, тонкой струйкой пошел усыпляющий газ.
«Я не люблю этого персонажа, он слишком предсказуемый» – Марта протянула листок юноше, и в следующее мгновение, как неожиданный удар битой по голове, на молодых людей обрушился оглушающий женский электронный голос: «Эксперимент окончен. Спасибо». Мартин вскочил с места.
– Нет! Вы не… – успел выкрикнуть Триста Пятый, и его сознание начало останавливаться и проваливаться в бездну, запечатлев напоследок в своих глубинах прекрасное лицо с веснушками и испуганными зелеными глазами с желтыми крапинками – такими естественными, такими натуральными, что при взгляде на них рождались идеи, сами по себе, и хотелось кричать во весь голос! Рассказывать всем и каждому, насколько они прекрасны, и говорить о них, о ней, о чем угодно… говорить. Делиться…
Посвящается моим родителям, Андрею и Наталье.