Васек готовился ехать домой. Мысленно, по крайней мере, уже половину дороги преодолел. Дома мать хлопотала насчет свадьбы. Она вообще хлопотливая, ни минуты не может без дела просидеть. Даже сама свадебное платье Лариске сшила. Они теперь вместе живут. Так договаривались – вернется Васек, сразу подают с Лариской заявление в ЗАГС. А мать уже там со всеми договорилась – это она со своей энергичностью умеет, чувствует, кому коробку конфет принести, кому банку помидорчиков собственного засола, кому денежку в конверте! – и через неделю после подачи заявления будет регистрация и свадьба. Служить осталось девять дней. Ровно через девять дней истекал срок его контракта. Прощай, служба! Прощай, Северный Кавказ! Полтора дня на поезде, и он будет дома. Уже навсегда…
Командир автороты капитан Савушкин пытался, конечно, свои гнусные козни строить, уговаривал еще один контракт подписать. Даже не старый продлить, как иногда делают, а подписать новый, чтобы уж по полной программе запрячь, сулил золотые горы и даже насчет квартиры обещал похлопотать для женатого водителя. Но сам-то Васек хорошо знал, что это такое – получить в армии квартиру. Офицерам год из года крутую фигу крутят вместе с обещаниями: «Как только, так сразу, а пока – кругом, и бегом…» А уж солдату-контрактнику вообще рассчитывать не на что. Да и зачем ему здесь квартира? У него квартира есть, от рано умершего отца досталась – в Кинешме, на берегу Волги. Отец умер внезапно, когда Васек еще срочную службу служил. Как многие в нынешние времена умирают – отравился «паленой» водкой. С друзьями пили, впятером. Двое умерли, один полностью ослеп, двое в больницу попали и еле выжили. Васька́ тогда телеграммой вызвали. Но телеграмма пришла хоть и срочная, заверенная врачом, но не заверенная военкомом, как положено. Матери и без того забот было много. Хорошо, заместитель командира автобатальона по воспитательной работе майор Марголин взял все на себя, связался с городом по своим каналам, вышел на военкомат и как-то заставил работников военкомата побегать, объяснив, что солдат служит в «горячей точке». Это сработало. Телеграмму прислали вторично, правильную. И Васька отпустили в отпуск на десять дней. На похороны он, конечно, уже не успел, но дома побывал.
Потом он подписал контракт. А сейчас, когда вышел срок контракта, его упорно не хотели отпускать. Но он-то уже все для себя решил и ни на какие уговоры не поддавался. Ему и на «гражданке» будет неплохо, таких водителей, как он, которые не только ездить умеют, но и по звуку неисправность определяют, поискать еще. Потому командир роты капитан Савушкин и суетился так. Майор Марголин тоже пытался несколько раз побеседовать с Васьком, но тот на длительные разговоры не соглашался и не предоставлял майору возможности себя уговорить. Если уж решил, значит, решил. Так и говорил. При последнем разговоре майор вроде бы и согласился с мнением рядового:
– Может быть, ты и прав. Спокойной жизни всем хочется. Только обидно тебе самому будет. Столько на Северном Кавказе прослужил и ни разу в бой не вступил. Хотя все равно будет считаться, что служил в «горячей точке».
– А вам, товарищ майор, много воевать приходилось? – спросил в ответ Васек.
– Тоже ни разу… – улыбнулся майор. – А я здесь уже давно. Мы же мирные, считай, части, хоть и с оружием ходим. Да здесь без оружия никак не получится, здесь даже военные строители с оружием, что же о нас говорить, если мы порой и спецназ возим…
Командир автороты капитан Савушкин, убедившись, что уговорить рядового Ладогина подписать новый контракт не удастся, снял его с привычной уже машины, на которой тот ездил много лет и содержал в идеальном состоянии, и поставил «добивать» последние дни службы на старом и полностью разбитом самосвале «КрАЗ», который только военным строителям время от времени и бывал надобен. «КрАЗ» стоял без движения уже несколько месяцев, и поднимался даже разговор о его списании – свой ресурс он, как и большинство машин в автобатальоне, изработал полностью. Но капитан утверждал, что тяжелый самосвал требовалось срочно подготовить для выполнения работ, где он два легких самосвала заменит. Этой подготовкой Васек две недели до командировки и занимался. Машина все-таки поехала, хотя командир роты на это и не надеялся.
Работа в командировке была обыкновенная, вместе с военными строителями. Автобатальон и авторота в его составе не являются самостоятельными боевыми единицами, но всегда числятся вспомогательным подразделением. Точно так же было и в этот раз. Возили все, что требовалось строителям: и песок, и цемент, и щебенку. Возили оттуда, куда посылали, а посылали порой далеко. Вместе с военными строителями работали и гражданские. На вопросы о бандах в районе гражданские смеялись и уверяли, что у них все спокойно. Так прошла неделя. Спокойная неделя. Но уже через неделю у строителей закончились материалы и они временно решили заморозить стройку, несмотря на то что все объекты ГЛОНАСС считаются первоочередными. Но сидеть на месте без материалов смысла никакого не было. Строители отправились на другой участок, авторота свою временную работу завершила и просто возвращалась к себе на базу.
Выехали утром.
Васек в эту ночь вообще не ложился. У него на «КрАЗе» что-то случилось с трамблером. Тяжелый грузовик норовил заглохнуть в самый неподходящий момент и завестись, когда от него этого уже не ждешь. Постоит, отдохнет и с пятой-шестой попытки, когда аккумулятор стартером почти посадишь, заводится. Наверное, требовалось «прозвонить» все провода, чтобы найти неисправность, или попросту сменить всю головку трамблера вместе со всеми проводами. Но выполнить эту работу можно было только в гараже, имея соответствующее оборудование и запасные части. Ничего не сумев за ночь сделать, Василий выехал замыкающим в колонне. Наверное, это было его ошибкой. Неисправная машина не должна становиться замыкающей. Но он был самым опытным водителем в группе, и потому ему ничего не сказали. Как всегда бывает, беда приходит неожиданно. На подъеме тяжелый «КрАЗ» «зачихал» и привычно, не позволив водителю даже на обочину съехать, заглох. Хорошо еще, что «ручник» Васек перед командировкой отрегулировал, как полагается, сменил растянутый тросик на новый, и он держал, когда машина встала, иначе пришлось бы на тормозах потихоньку спускаться задним ходом до ровного места. В колонне, кажется, даже не заметили, что тяжелый «КрАЗ» остановился. Или просто подумали, что машина медленно продолжает подъем и догонит на спуске, где она, благодаря своей тяжести, может развить большую скорость. Руководил движением колонны офицер из военных строителей, и потому полагаться на его опытность не приходилось. Тем не менее Васек, рискуя отстать, сразу и не пытался машину завести. Подождал минут пять, потом открыл капот и подергал все высоковольтные провода – это иногда помогало. И только после этого предпринял попытку. Машина не завелась. Сажать и без того не слишком хороший аккумулятор Васек не стал, решил подождать еще полчаса, а сам вышел из машины и традиционным водительским движением небрежно попинал колеса. После последнего пинка раздался такой мощный грохот, что Васек присел и с удивлением посмотрел на колесо. Нет, оно не взорвалось, взрыв произошел за горкой, там, куда уехала колонна. И в подтверждение этого со стороны дороги раздались активные автоматные очереди. Стреляли много и шумно. Причем стреляли, похоже, с двух сторон: с одной дружно – и как-то ухабисто, залихватски, с другой – словно бы растерянно, неорганизованно. Потом несколько раз что-то громко «ухнуло». Это, видимо, стрелял гранатомет, но не подствольный, звук которого Васек знал, поскольку его тоже обучали стрелять из «подствольника». Вслед за «уханьем» раздался и грохот взрыва, кто-то разбивал и уничтожал из гранатомета машины. Ваську как профессионалу машины было жалко даже больше, чем людей. Люди ответить могут, а машины безответные. Разозлившись, он стремительно бросился в свою кабину, взял в руки автомат и побежал на верхнюю точку дороги. Хорошо, что не стал, когда машина заглохла, задним ходом скатываться, хотя первоначально мысль такая была. Далеко бежать пришлось бы.
Там, наверху, рядом с дорогой, было скопление больших округлых камней-валунов. Пригнувшись, Васек зайцем запрыгнул на них и сразу нашел удобное место между двумя крупными камнями. Щель сантиметров в двадцать позволяла все видеть и в то же время делала его самого невидимым. Рядовой высунул ствол автомата и стал присматриваться, чтобы понять происходящее на дороге.
Рядом с дорогой на боку валялся «КамАЗ», который с утра поехал ведущим. Двигатель самосвала горел, вероятно, вот-вот должен был взорваться бензобак, расположенный сразу позади кабины. Еще два бортовых «КамАЗа» и тентированный бортовой «ЗИЛ-132», перевозивший военных строителей, были взорваны прямо на дороге и горели. Тела нескольких солдат свисали с бортов. Несколько человек, шесть или восемь, выскочить из кузова все же успели и сейчас, лежа на голой, не покрытой снегом траве, отстреливались от людей в камуфляже, приближающихся с опушки леса. Рядом с ними залегли и пятеро водителей. Отличить строителей от других солдат, от тех же водителей, было несложно. Строители в качестве рабочей спецовки носили обычные солдатские однотонные костюмы «х/б», бывшие когда-то форменной одеждой, тогда как армия сейчас была одета в камуфлированные костюмы. Даже водители носили камуфляж. И бандиты тоже, но без погон.
Еще четыре машины просто стояли, дожидаясь очереди на уничтожение. Проехать вперед они не могли, на месте дороги образовалась громадная ямища, которую даже трактор не переедет. А почему машины не стали уезжать задним ходом, Васек не понял. Наверное, водители не рискнули. Все-таки езда задним ходом по такой сложной дороге, да еще в гору, требует определенных навыков, тем более под обстрелом.
– Накаркал майор Марголин, – сам себе сказал Васек, попытался найти майора там, внизу, среди тех, кто отстреливается, но не нашел и поднял автомат.
В него не стреляли. Бандиты вообще, наверное, не знали о его существовании. И здесь перед рядовым встал вопрос: а что, если просто затихнуть, спрятаться и затихнуть? Или спуститься с горки и бежать в село? Добежать сил у него хватит. Но тут же пришла и следующая мысль. А эти парни, которые сейчас там дерутся… Им-то бежать некуда. Их подстрелят сразу, как только они побегут. Если, конечно, Васек не поддержит. Он может поддержать и прикрыть. И Васек без сомнения опустил предохранитель автомата в нижнее положение автоматической стрельбы…
Дистанция для стрельбы показалась великоватой для Васька. Он никогда не считал себя хорошим стрелком. Тем не менее уже первая очередь свалила одного бегущего впереди бандита. Оказывается, и со ста метров можно стрелять уверенно. И это попадание рядового вдохновило. Он дал еще две короткие прицельные очереди, и обе оказались удачными. Военные строители и другие водители, несмотря на то что находились гораздо ближе от противника, стреляли хуже. Но они вели неприцельный огонь. Просто на секунду приподнимали головы и стреляли, куда ствол смотрит, а смотрел он часто не туда, куда следовало. Бандиты им сильно мешали, простреливая всю линию обороны плотным заградительным огнем и пользуясь своим численным преимуществом. Пока Васька не обнаружили и тоже не постарались прижать к земле автоматными очередями, он стрелял и стрелял, стараясь нанести бандитам максимальный урон и хотя бы этим облегчить участь своих товарищей, попавших в такую беду. Атака затормозилась, а еще через минуту бандиты отошли, решив сменить тактику. Из зарослей в лесу громко «ухнуло», и неподалеку от места, где лежали военные строители, разорвалась граната. Конечно, лежачего трудно достать осколками, тем не менее один из военных строителей вдруг вскочил, скакнул в сторону и упал бездвижный. Васек, резко развернувшись в ту сторону, откуда раздался выстрел гранатомета, дал в те густые кусты четыре очереди подряд. Упавшего человека он не видел, но увидел, как из кустов вывалился гранатомет с большой надкалиберной гранатой. Значит, отсюда стрелять больше некому. Другой бандит, защищенный бронежилетом, попытался добежать из леса, чтобы забрать гранатомет, но рядовой словно ждал этого момента и, прицелившись, «положил» бандита. Тот схватился за низ живота, закрутился на месте, как юла, и закатился за кусты, где уже лежал гранатометчик. Васек подождал пару минут, но больше к гранатомету никто не стремился. Зато из кустов ударил другой гранатомет. Граната, выпущенная сверху вниз, взорвалась с небольшим недолетом до позиции военных строителей. А рядовой опять обстрелял кусты, из которых стреляли. Теперь из них выпал не гранатомет, а человек.
Рядовой Ладогин уже вошел во вкус войны. Ему показалось даже, что он один уничтожил больше бандитов, чем другие водители и военные строители, вместе взятые. Впрочем, удивляться этому не стоило, поскольку самого Васька никто не обстреливал и он имел возможность прицеливаться тщательно.
Что он точно понял к этому моменту, это то, что ни водителями, но военными строителями никто не командует. Майор Марголин ехал вместе с подполковником, командиром отряда военных строителей, в первой машине, подорвавшейся на мине и лежащей сейчас на боку у дороги. Офицеров скорее всего в отряде не осталось. Есть сержанты – и среди строителей, и среди водителей, но они, видимо, что-то предпринять не решаются, не надеясь на свой опыт и знание военной науки.
Тем временем подствольные гранатометы бандитов после трех одиночных выстрелов дали целый залп, и солдат накрыло осколками. Только тогда кто-то из военных строителей сообразил и дал команду солдатам-водителям к отходу. Строители прикрывали их отход, создавая максимальный для своих скромных сил плотный огонь и обстреливая опушку леса. Водители перебежали на три десятка метров и залегли там, прикрывая отход строителей. Те отодвинулись на шестьдесят метров в сторону каменной гряды и уже оттуда начали вести заградительный огонь. Впрочем, эффективность такого заграждения была, наверное, слишком мала, поскольку и не могла быть другой – бандиты прятались среди деревьев и кустов и были невидимы для солдат, тогда как сами они солдат видели прекрасно. А попасть в бегущую фигуру несравненно легче, чем в лежащую, поэтому до укрытия среди камней добралось только восемь человек. Офицеров среди них не было, успел заметить Васек. Значит, офицеры убиты.
Ему вдруг вспомнился недавний разговор с майором Марголиным о службе на Северном Кавказе без участия в боевых действиях. Марголин сожалел, кажется, что ему воевать не доводилось. Он однажды ездил с водителями, когда отвозили до места операции спецназ ГРУ. Но тогда спецназ сам справился, и ни водителей, ни их офицера не задействовал в своей операции. Это не считалось боевыми действиями. Тем не менее служба в «горячей точке» в любом случае засчитывалась. Правда, только офицерам, но не солдатам. Офицерам, слышал рядовой Ладогин, при ротации обязательно давали какую-нибудь медаль. А солдатам, хотя им доставалось больше, ничего не давали. Не воевал, значит, не воевал. Майору Марголину хотелось, наверное, повоевать и себя показать, но вот ведь – не успел даже выстрела сделать. Взорвали машину вместе с дорогой, и нет больше майора Марголина, заместителя командира батальона по воспитательной работе. Ваську же не жалко было, что он не воевал. Он по натуре своей парень хоть и настырный, упертый, что называется, но мирный, и никогда ему не хотелось стрелять в людей, даже в бандитов. А вот пришлось перед самым окончанием службы. Девять дней, последние девять дней… Как-то они пройдут и чем завершатся?
На этот вопрос сейчас ответить не мог, пожалуй, никто…
Главный вопрос состоял в том, когда подойдет подмога и подойдет ли она вообще. Передано ли сообщение о нападении на колонну, этого Васек не знал. А вопрос был важный. Собственными силами они здесь удержаться не смогут. Бандитов намного больше, они лучше вооружены, они имеют большой опыт боевых действий.
Васек вытащил из кармана трубку, проверил – связь есть, значит, можно звонить. К тому же военные строители и водители уже рядом. Правда, их осталось только шесть человек, а он, Васек, седьмой, но это не столь суть и важно.
– Эй, братва! – крикнул Ладогин. – Сообразили, куда добираться сразу надо было. Но лучше поздно, чем никогда.
– Кто там? – раздался голос младшего сержанта из военных строителей. – Кто там спрятался, да еще и учит?
– Это я, Васек Ладогин, – отозвался рядовой. – У меня машина на подъеме сломалась, а вы меня бросили. Я только из машины вылез, слышу, взрывы, а потом стрельба. Схватил автомат и сразу сюда. Когда бандиты на вас шли, я их и остановил. Несколько человек положил. И двух гранатометчиков. А скажи, кто-то звонил уже, предупредили своих?
– Если только офицеры… С того света… Но с того света на этот дозвониться трудно.
– Я сейчас позвоню. Пусть выручают.
– Звони. У меня трубка разбилась, когда из машины выпрыгивал, бортом придавил, а то бы давно уже позвонил.
– Куда звонить?
– В полицию. Куда еще!
– Толку от них. Через неделю соберутся приехать…
– Звони куда знаешь.
– Своему командиру роты позвоню.
– Да хоть комбату, только звони быстрее. Бандиты из леса выходят. Огонь! Не давать им приближаться!
Треск автоматных очередей не помешал рядовому Ладогину найти в списке номер трубки командира роты капитана Савушкина. Перед тем как позвонить, он выглянул в свою бойницу между камнями. Бандиты в самом деле вышли из леса и двинулись в гору. Бегом бежали. Военные строители и два оставшихся водителя стреляли в них, и не безуспешно. Бандиты попробовали снова дать залп из «подствольников», но теперь гранаты просто перелетели горку и разорвались на другом склоне. Гряда камней была расположена недалеко от гребня, а прицеливаться на ходу и вообще стрелять из «подствольника» с плеча бандиты умели плохо.
Васек несколько секунд подумал. Уж очень ему хотелось дать несколько очередей по бандитам. Сегодня, видимо, его день. И он нашел реальное оправдание своему желанию: бандитов нельзя подпускать. Чем ближе они подойдут, тем опаснее будет ситуация, тем больше вероятность не дождаться подмоги.
Положив трубку на камень, рядовой дал пять очередей. И все удачно. Только после первой, когда он стрелял бандиту в грудь, защищенную бронежилетом, свалил того очередью с ног. Но бандит быстро поднялся, даже отряхнуться не забыл и побежал вперед. Но тут чья-то другая очередь нашла его и снова свалила. Теперь уже окончательно.
Всего бандитов было около двух с половиной десятков. Большая банда, если учесть, что они до этой атаки потеряли, как считал Васек, семь или восемь человек, потери для них почти катастрофические. Бандиты стали чаще залегать, прикрывая атаку своих собратьев, и в какие-то моменты получалось, что залегли все, и прикрывать им элементарно некого. Положение военных строителей и водителей было не критически безнадежным, каким казалось вначале. Если бы они догадались раньше отойти к каменной гряде, сохранив больше наличных сил и стволов, оно вообще было бы, пожалуй, выигрышным, стрелять сверху вниз гораздо удобнее и проще.
Васек отложил автомат, взял трубку и нажал клавишу вызова, потому что номер в списке он уже выбрал. Капитан Савушкин ответил не сразу. Видимо, трубку долго из кармана доставал и сразу не понял, кто ему звонит. Пришлось представиться:
– Товарищ капитан, рядовой Ладогин.
– А… Ты, Васек… Что там у вас за треск стоит? Бетономешалка, что ли, крутится?
– Стреляют, товарищ капитан. Мы стройку закончили. Выехали сегодня колонной. Попали в засаду. Майор Марголин, кажется, сразу погиб.
Внизу, на дороге, взорвался бензобак горящей машины. Капитан услышал звук, переспросил. Пришлось ему объяснить ситуацию:
– Короче, товарищ капитан, мы с военными строителями еще отбиваемся, как можем. Но бандитов много, и они хорошо вооружены. Подмога нужна.
– Где это случилось? В каком месте дороги?
– Километров пять-шесть от стройки отъехали. Как с горы спускаешься, дорога сразу в лес уходит. Там они дорогу и взорвали.
– Хорошо, Васек. Держитесь. Я сейчас оповещу о происшествии командование. Что смогут, сделают.
– Мы ждем, товарищ капитан.
Васек убрал трубку в карман и снова взялся за автомат, дал пару прицельных очередей, одну удачную, вторую не очень, потому что, кажется, только руку бандиту прострелил, но тут же с удивлением увидел, что бандиты остановились и отходят.
Значит, и эта атака отбита. Так появилась надежда, что где-то на горизонте вскоре замаячит спасение. А спастись хотелось всем, и все без исключения в него верили. Иначе не было бы смысла и автоматы в руки брать…