Она была довольно милой, только скованной и немного напуганной. У нее были волосы цвета воронова крыла и глаза оттенка голубого фарфора. И вся она, худощавая, среднего роста, напоминала старинную немецкую статуэтку с бабушкиного запыленного трюмо…
В парк на танцплощадку ее уговорили прийти две подружки-хохотушки, вечно окруженные толпой поклонников и воздыхателей. У нее же, несмотря на двадцатилетний возраст, так никого и не было.
Те, с кем ее знакомили подруги, исчезали быстрее теней в полдень. На расспросы все тех же подружек незадачливые парни отвечали: извини, твоя подруга слишком строгая, кто-то говорил – сухая, кто-то – скучная. Но результат был один, она до сих пор оставалась девственницей.
А в парке так сладко пахло черемухой, просто голова кружилась от захватывающего дух аромата. Соловьи, несмотря на грохочущую музыку, пели где-то в глубине темных аллей, прячась в ветвях разросшихся деревьев.
Она стояла, прижавшись к стене, и смотрела, как танцуют пары вокруг. Ее подруг тоже без конца приглашали кавалеры. Возвращаясь, они со смехом доверяли ей свои маленькие тайны. И ей казалось, что сердце сжимает какой-то невидимый, маленький, но сильный кулачок. Ему было больно и неспокойно. Но она привыкла оставаться внешне бесстрастной, никогда не подавать вида, что тоже может что-то чувствовать, радоваться, страдать. Окружающие привыкли считать ее человеком без эмоций.
Вдруг в ее голове промелькнула мысль – сегодня полнолуние… и может произойти чудо. Она вышла за ограду танцплощадки и оказалась в парке. Высоко над головой висела золотисто-желтая луна, похожая на сказочное яблоко. Казалось, протяни руку, и этот волшебный плод окажется у тебя в руках. Ей невольно вспомнился древний миф и Парис, получивший яблоко из рук богини любви и красоты Афродиты… Думать о том, чем закончилась эта история, ей не хотелось.
– Привет, малышка, – услышала она совсем рядом теплый мужской голос с легкой хрипотцой, подняла голову и увидела его.
И тут она поняла, что пропала! А он смотрел на нее озорными веселыми глазами и улыбался. Она не могла рассмотреть цвет его глаз, но ей казалось, что в них утонул весь мир.
– Хочешь яблоко, детка? – спросил он с улыбкой.
Она хотела ответить, что хочет, очень хочет! Но вместо слов из ее горла вырвалось только странное бульканье, и сердце ушло в пятки.
Он рассмеялся.
– Я испугал тебя? Прости…
Она помотала головой.
– Ты что, немая?
– Да, то есть нет.
Он снова расхохотался.
– Ну слава богу, выяснили, что ты можешь говорить. А то прямо чистый Никулин.
Она не поняла, почему Никулин, но спросить не решилась. И так как она продолжала стоять неподвижно, словно зачарованная, он взял ее руку и вложил в нее яблоко.
– Ешь, оно и вправду вкусное.
– Спасибо.
– Не за что. Как тебя зовут?
Она назвалась и услышала в ответ его имя. Оно показалось ей самым чудесным из всех мужских имен, которые когда-либо существовали на свете.
– Пойдем потанцуем?
– Нет, давайте лучше погуляем, – попросила она нерешительно.
– А ты не боишься ходить по парку так поздно с незнакомцем? – Его глаза лучились, очаровывая ее все больше и больше.
Она медленно покачала головой, и он, улыбнувшись, взял ее за руку. Они гуляли по темным аллеям, удаляясь в глубину старого парка. Музыка осталась где-то далеко-далеко, а вокруг был только шелест листвы, птичьи трели и эхо их шагов. Она никогда в жизни еще не была так счастлива, как сейчас, мир казался ей упоительно прекрасным, а ее спутник был воплощением всех божеств вместе взятых. И куда там Парису до него!
Теперь, осмелев и разговорившись, она рассказала ему о своей семье, о своих мечтах, но больше всего о своей будущей специальности. Он внимательно слушал и даже вставлял время от времени пару словечек.
– Значит, ты будешь химичкой? – улыбнулся он и провел рукой по ее коротким волосам, облегающим голову точно шапочка.
У нее от этого прикосновения земля ушла из-под ног. И она пролепетала едва слышно пересохшими губами:
– Я буду химиком, наверное, преподавателем в школе или в вузе.
– Здорово, – одобрил он ее планы на будущее.
Покинув парк, они пошли пешком по ночному городу не только потому, что транспорт уже не ходил, но и потому, что им… или ей так хотелось. Был уже второй час ночи, когда они подошли к ее дому и остановились возле подъезда, в котором она жила.
Родителей дома не было, они должны были вернуться из санатория не раньше чем через две недели. Сестра укатила к бабушке в деревню под Ярославль с очередным кавалером.
– Ну вот, – услышала она его голос, – я довел тебя в целости и сохранности до самого дома.
Она застыла на миг как изваяние, в ее душе боролись робкое любопытство, жгучий страх и надежда…
– Может, – проговорила она наконец застенчиво, – зайдем ко мне?
– На чашечку кофе? – улыбнулся он.
Она доверчиво кивнула.
– Родителей дома нет.
– Детка, а ты знаешь, что вытекает из чашечки кофе? – спросил он вкрадчиво.
Она снова кивнула и ощутила, как лицо заливается жаром. Хорошо, что на улице ночь и свет фонарей не выдаст избраннику ее стыдливого румянца.
– Должен сказать тебе откровенно, – он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза, полные обожания и готовности слепо следовать всем его пожеланиям, – детка… – и оборвал фразу, оставив ее неоконченной.
Она торопливо вынула из кармана ключи и положила ему на ладонь.
– Вот…
Ключи тихо звякнули, и их глаза встретились. Он сжал пальцы в кулак, прохладные концы ключей царапнули кожу, как металлические коготки предостережения. Он внял знаку судьбы и проговорил:
– Извини, не сегодня. В следующий раз…
Было уже поздно, и Саша подумал, что, пожалуй, нужно было не экономить деньги и, раз уж опоздал на общественный транспорт, поскольку время, когда рядом милая девушка, летит незаметно, стоит поймать частника или вызвать такси.
Он уже решил, что так и сделает, как услышал рядом глухой старческий голос:
– Сыночек, помоги мне, заплутала я. И зачем по темноте пошла?..
Саша оглянулся и увидел сухонькую старушку.
«Не бомжиха», – оценил он сразу и спросил:
– Что случилось?
– Да тут арка где-то должна быть, а я все плутаю и никак не найду.
Саша огляделся вокруг и даже при свете фонарей увидел арку метрах в пяти от того места, где они стояли.
– Идемте, я вас провожу, – сказал он и подхватил старушку под руку. Она немного прихрамывала, опираясь на свою трость, но изо всех сил старалась приноровиться к Сашиному быстрому шагу.
Он довел ее до арки и, когда в проеме показался двор, спросил:
– Вам сюда?
– Да-да, сыночек, спасибо, дальше я сама дойду.
Она остановилась, чтобы передохнуть, и он улыбнулся ей на прощанье.