История расколоведения как научной и учебной дисциплины. Закономерным следствием стремительного развития российской церковной науки в сер. XIX ст. явилось возникновение новой отрасли церковно-исторического знания, обращенной на изучение русского старообрядческого раскола. Данное обстоятельство привело к выделению в рамках традиционного богословского образования самостоятельной расколоведческой специализации, имевшей не только теоретическую, но и прикладную направленность. Руководство Православной Российской Церкви вполне справедливо рассматривало введение преподавания расколоведения в качестве эффективного средства на пути к преодолению негативных последствий отделения от канонической Церкви противников богослужебных реформ Патриарха Никона[1].
В силу складывавшихся исторических обстоятельств становление расколоведения проходило в несколько этапов. Впервые вопрос необходимости научной специализации в изучении проблематики церковных расколов был поставлен в нач. 1850-х гг. Духовно-учебным правлением при Святейшем Правительствующем Синоде. В 1853 г. состоялось принятие решения об открытии при Московской и Санкт-Петербургской духовных академиях, а в 1854 г. при Казанской духовной академии и семинарии миссионерских отделений по «Истории и обличению русского раскола и сектантства» (известному также как «Расколоведение»). Одновременно с этим Казанская академия приступила к изданию церковного журнала «Православный собеседник», преимущественно ориентированного на апологетическую и антираскольническую проблематику. Научные публикации по истории русского старообрядчества начали появляться также на страницах церковных журналов «Христианское чтение» (Санкт-Петербургская духовная академия), «Богословский вестник» (Московская духовная академия), «Душеполезное чтение» (Москва), «Братское слово» (Москва) и др. С 1855 г. изучение расколоведения стало неотъемлемой частью академического образования, а в 1857 г. во всех четырех духовных академиях произошло открытие кафедр «Истории и обличения русского раскола и сектантства». Программа новой учебной дисциплины предполагала ознакомление студентов с историей, историографией, особенностями вероучения и актуальной статистикой русского старообрядчества. Кроме того, в рамках данного учебного курса будущие пастыри получали необходимые практические наставления относительно методики миссионерской работы среди старообрядцев и сектантов. Помимо духовных академий, преподавание расколоведения в 1850-е гг. вводилось также и на миссионерских отделениях отдельных духовных семинарий.
Последовательными сторонниками выделения расколоведения в самостоятельное научно-педагогическое направление являлись святитель митрополит Московский Филарет (Дроздов), митрополит Санкт-Петербургский Григорий (Постников), митрополит Московский Макарий (Булгаков) и профессор-протоиерей Александр Васильевич Горский[2].
Результатом дальнейшего реформирования системы богословского образования Православной Российской Церкви стало принятие в 1869 г. нового Академического Устава, предполагавшего обязательное изучение «Истории и обличения русского раскола и сектантства» на церковно-исторических отделениях духовных академий. В это время учебная программа расколоведения включала обширный цикл лекций, позволявший будущим священнослужителям не только подробно изучить историческое развитие старообрядчества, но и получить подготовку к последующему ведению полемических дискуссий с представителями раскола. Реформа 1869 г. способствовала быстрому становлению расколоведения как самостоятельной отрасли церковно-исторического знания. Несмотря на это, по прошествии всего лишь полутора десятилетий произошло принятие нового Академического Устава (1884), отменившего распределение учебных дисциплин по специализациям. В итоге проведенной реформы дисциплина «История и обличение русского раскола и сектантства» перешла в категорию необязательных (избираемых по желанию студентов), получив наименование «История и обличение старообрядчества и сектантства». Наметившийся в это же время стремительный рост старообрядческого раскола побудил Святейший Правительствующий Синод уже в 1888 г. издать распоряжение о восстановлении кафедр расколоведения в двенадцати духовных семинариях, а в 1891 г. возродить кафедры «Истории и обличения раскола и сектантства» во всех духовных семинариях Православной Российской Церкви. С этого времени будущие пастыри Церкви изучали расколоведение в пятом и шестом классах семинарии[3].
Коренные изменения, внесенные реформой 1884 г., не могли не оказать своего негативного воздействия на общее состояние русской церковной науки и духовного образования. Определением Святейшего Правительствующего Синода от 4 января 1897 г. дисциплина «Обличение русского раскола» переводилась в категорию обязательной для изучения в Московской духовной академии[4]. В нач. ХХ ст. вновь назрела потребность в реорганизации системы духовного образования. Новый Академический Устав, разработанный в 1910–1911 гг., ставил задачи реформирования духовных академий в соответствии с университетскими стандартами, что предполагало распределение преподаваемых дисциплин по принципу научной специализации. В результате этой реформы «История и критика сектантства» выделялась в самостоятельную учебную дисциплину, а «История и критика раскола» приобрела статус общеобязательного предмета в рамках церковно-исторической специализации[5].
Присутствие расколоведения в учебных планах духовных учебных заведений естественным образом способствовало научному развитию данного направления. Среди наиболее крупных дореволюционных специалистов по истории старообрядческого раскола необходимо отметить митрополита Московского Макария (Булгакова), митрополита Санкт-Петербургского Григория (Постникова), профессоров Санкт-Петербургской духовной академии И.Ф. Нильского, П.С. Смирнова, профессоров Московской духовной академии Н.И. Субботина, Е.Е. Голубинского, профессоров Казанской духовной академии А.П. Щапова, Н.И. Ивановского, М.Н. Васильевского и мн. др.
Естественное развитие расколоведения как самостоятельной отрасли церковной науки оказалось прерванным революционными потрясениями 1917 г. и последующими трагическими событиями большевистского антицерковного террора, приведшими в кон. 1920-х гг. к уничтожению системы православного духовного образования. Однако определенное продолжение преподаванию расколоведения обеспечила русская эмиграция. В 1923–1936 гг. при монастыре святого Кирика в Станимаке (Болгария) действовало четырехклассное пастырско-богословское училище Русской Православной Церкви Заграницей, программа которого ориентировалась на традиционный курс духовной семинарии, включая дисциплину «История и обличение русского старообрядчества и сектантства»[6].
Изменение общей линии советской религиозной политики, произошедшее в годы Второй мировой войны, имело своим следствием начало восстановления высших и средних духовных учебных заведений Русской Православной Церкви, каковыми стали Московский богословский институт и богословско-пастырские курсы в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Жировичах, Луцке, Саратове, Ставрополе и Львове[7]. Процесс возрождения духовного образования не обошел стороной расколоведение. Учебная программа Православного богословского института, открытого в Москве летом 1944 г., включала дисциплину «История и разбор русского сектантства и раскола». Аналогичным образом, в учебные планы Московских богословско-пастырских курсов включался курс «Сектоведение и расколоведение»[8]. Постановлением Ученого совета Православного богословского института от 7 июня 1944 г. назначение на должность заведующего кафедрой Истории обличения раскола и сектантства получил доцент протоиерей Димитрий Иванович Боголюбов[9].
В 1946 г. состоялось открытие Ленинградской духовной академии, преобразование Московского православного богословского института в Московскую духовную академию (МДА), а богословско-пастырских курсов – в духовные семинарии. В контексте данных изменений Учебный комитет Русской Православной Церкви утвердил учебные планы духовных семинарий, предполагавшие преподавание «Истории и обличения раскола и сектантства» во втором и третьем классах[10]. Однако на практике далеко не все семинарии придерживались установленного образца. Например, уже в июне 1948 г. педагогическое совещание Минской духовной семинарии приняло решение о включении сектантской проблематики в курс сравнительного богословия и выделении предмета «История раскола», преподавание которого предполагалось только в четвертом классе. Аналогичным образом, в 1940–1950-е гг. учебные планы Московских духовных школ предполагали преподавание «Расколоведения» в рамках семинарского курса, а «Историю и разбор русского раскола» в цикле академического обучения[11].
В январе 1947 г., вскоре после преобразования Московского православного богословского института в духовную академию, протоиерей Димитрий Боголюбов получил утверждение в звании профессора кафедры «Истории и обличения раскола и сектантства». На своем посту он пребывал вплоть до ухода на покой в 1951 г.[12] В возрожденной Ленинградской духовной академии (ЛДА) курс «Истории и обличения раскола и сектантства» читал профессор С.А. Купрессов, имевший опыт преподавания названной учебной дисциплины в дореволюционной Санкт-Петербургской (Петроградской) духовной семинарии. В 1949–1956 гг. доцентом (затем профессором) кафедры расколоведения ЛДА, а в 1956–1960 гг. профессором аналогичной кафедры в МДА являлся протоиерей Иоанн Козлов[13].
Помимо стационарных богословско-пастырских курсов, ориентированных на относительно продолжительное преподавание основных дисциплин дореволюционного курса духовных семинарий, расколоведческая проблематика находила отражение в учебных программах некоторых краткосрочных епархиальных курсов, рассчитанных на сообщение слушателям элементарных знаний о православном вероучении, церковной истории и литургической практике. Например, обучение на богословских курсах Орловско-Брянской епархии, действовавших в августе-сентябре 1947 г., предполагало изучение «Расколоведения» и «Сектоведения» как отдельных дисциплин[14].
Резолюцией Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I от 5 ноября 1955 г. утверждались новые учебные планы для духовных учебных заведений, в которых расколоведение приобретало наименование «Разбор учения русского раскола и сектантства». Придерживаясь прежнего взгляда на целесообразность разделения расколоведческой и сектоведческой проблематики, педагогический совет Минской духовной семинарии выделил в качестве самостоятельных учебных дисциплин «Разбор учения русского раскола» и «Разбор учения русского сектантства»[15].
Восстановление преподавания расколоведения могло иметь своим следствием научное развитие дисциплины посредством изучения истории церковных расколов и разделений новейшего периода, а также разработки теоретических вопросов расколоведческой проблематики. Однако этого не произошло. В 1960 г. Учебный комитет Русской Православной Церкви принял новые учебные планы для духовных академий и семинарий, исключавшие преподавание расколоведения[16]. Данное решение не нашло поддержки лишь только со стороны педагогической корпорации Минской духовной семинарии, в которой курсы «Разбор учения русского раскола» и «Разбор учения русского сектантства» преподавались вплоть до закрытия учебного заведения[17]. Вынужденное прекращение деятельности Минской духовной семинарии, произошедшее в 1963 г., ознаменовало собой окончательное исчезновение расколоведения из системы русского духовного образования.
На протяжении последующих десятилетий преподавание истории церковных расколов осуществлялось в рамках отдельных церковно-исторических дисциплин («История Русской Православной Церкви», «История Поместных Православных Церквей» и др.). Прекращение преподавания расколоведения повлекло за собой снижение исследовательского интереса к проблематике церковных расколов, что в конечном итоге обусловило малую разработанность данной отрасли церковно-исторического знания к нач. ХХI ст.
Возвращение к изучению расколоведческой проблематики осуществила Общецерковная аспирантура и докторантура им. св. Кирилла и Мефодия, введя учебный модуль «Проблематика церковного единства» руководителя Патриаршего центра древнерусской богослужебной традиции протоиерея Иоанна Миролюбова. В рамках модуля на протяжении 2009–2018 гг. сотрудники Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата преподавали дисциплины «Старообрядческий раскол и перспективы его уврачевания», «Каноническая проблематика расколов» и «История церковных разделений».
В августе 2011 г. Ученый совет Минской духовной академии принял решение о восстановлении систематического преподавания курса «Расколоведение» для студентов выпускного курса. Первая учебная программа Минской духовной академии по «Расколоведению» предполагала систематическое рассмотрение истории русских, белорусских и украинских церковных разделений XX – нач. XXI ст., не изучаемых или изучаемых в недостаточной степени в рамках дисциплин «История Русской Православной Церкви» и «История Белорусской Православной Церкви»[18]. Впоследствии в учебные планы магистратуры и аспирантуры Минской духовной академии вошли спецкурсы «Расколоведение. Введение в понятийный аппарат», «Современные расколы в Поместных Православных Церквях» и «Современные расколы на канонической территории Русской Православной Церкви»[19].
Актуальность исследования. Для современной Русской Православной Церкви научное развитие и преподавание расколоведения представляется не менее актуальным, нежели в XIX ст. Крайне важно отметить, что противоречивый ХХ век породил небывалое количество новых церковных расколов в большинстве Поместных Православных Церквей. К концу первого десятилетия XXI ст. получили развитие десятки раскольнических религиозных организаций, история и современное состояние которых по-прежнему остаются малоизвестными как для церковной науки, так и для студентов духовных учебных заведений. Недостаточная осведомленность православных священнослужителей c расколоведческой проблематикой может существенно затруднять их пастырское служение. Согласно учению Спасителя, подлинное христианское пастырство предполагает не только духовное руководство словесными овцами, но и настойчивые поиски тех из них, которые могли потеряться в пустыне (Мф. 18: 12–14; Лк. 15: 3–7). В контексте евангельской притчи под заблудшими овцами вполне возможно подразумевать и раскольников, отделившихся от «единого стада» кафолической Церкви.
По мысли дореволюционного преподавателя расколоведения В. Беляева, изучать историю церковных расколов – это «изучать самую жизнь своего родного народа, стараться заглянуть в глубину его великой души, разгадать тайны его сердца, понять его заблуждения и их причины и найти средства к уврачеванию. Интереснее, жизненнее никакой другой науки <…> и быть не может»[20]. Вне всякого сомнения, изучение расколоведения позволит будущим пастырям более тонко прочувствовать духовные запросы современности и глубже осознать ежедневное молитвенное воздыхание Церкви «о мире всего мира… и соединении всех».
В значительной степени актуальность изучения проблематики церковных расколов обусловлена прямой зависимостью государственной, политической, общественной, а в некоторых случаях даже экономической стабильности от конфессионального равновесия и мирного сосуществования граждан, являющихся носителями единой религиозной идентичности. Возникновение внутри-конфессиональных религиозных конфликтов, провоцирующих возникновение церковных расколов, в большинстве случаев сопровождается предельным напряжением во взаимоотношениях противоборствующих сторон, что может иметь разрушительные последствия во многих сферах человеческой деятельности. Осознание значимости сохранения социального равновесия является побуждающим фактором для осмысления феномена церковных расколов с позиций психологии, социологии, религиоведения, политологии, конфликтологии, философии, истории и других научных дисциплин. Сложность и многогранность проблематики внутриконфессиональных религиозных конфликтов предопределяет необходимость междисциплинарного подхода к их изучению.
На протяжении истории религиозные конфликты неоднократно предопределяли важнейшие геополитические, политические, общественные, идейные и иные изменения. Нередко религиозные конфликты провоцировали проявление насилия и агрессии, возникновение вооруженных противостояний и войн, приводили к развитию сепаратизма и пересмотру государственных границ. Известны случаи геноцида и массовых самоубийств, явившихся следствием развития религиозно мотивированных столкновений. Обращаясь к изучению религиозных конфликтов, имевших наиболее ощутимые последствия, большинство исследователей фокусирует свое внимание на проблематике межрелигиозных или межконфессиональных конфликтов. В настоящее время специфика внутриконфессиональных конфликтов остается практически не изученной с позиций не только социальной психологии, но и социологии, конфликтологии, психологии религии. Недостаточность исследовательского внимания к названной проблематике представляется неоправданной. Для государств и человеческих общностей, являющихся моноконфессиональными или имеющих доминирующую конфессию, возникновение внутриконфессионального конфликта чревато не менее разрушительными последствиями, нежели межрелигиозные или межконфессиональные конфликты в полирелигиозных и поликонфессиональных обществах. По этой причине проведение анализа социально-психологических особенностей внутриконфессиональных религиозных конфликтов, провоцирующих расколы и разделения в Православной Церкви, необходимо для восполнения одной из лакун в системе современного научного знания.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования является феномен расколов и разделений в Христианской Церкви. Предметом исследования являются исторические, социально-психологические и богословско-канонические аспекты церковных расколов и разделений.
Цели и задачи исследования. Современные научные задачи расколоведения значительно шире тех, которые ставились перед этой наукой в нач. ХХ ст. Если для дореволюционного расколоведения единственным объектом изучения являлся исключительно русский старообрядческий раскол, то к нач. ХХI ст. ситуация изменилась радикальным образом. За истекшее столетие практически не осталось автокефальных Церквей, единство которых не нарушалось внутренними расколами и разделениями. Более того, многие схизматические религиозные сообщества распространили свою деятельность далеко за пределы тех Поместных Церквей, на единство которых они посягали. Во второй пол. ХХ ст. произошли первые попытки консолидации раскольников разных стран в своеобразные союзы неканоничных церквей, что значительно укрепляло позиции каждой из объединявшихся сторон. По состоянию на нач. 2020 г. в мире существовало пять подобных раскольнических союзов, а также десятки разрозненных схизматических групп, обладающих значительным потенциалом роста и представляющих существенную угрозу церковному единству. Совершенно очевидно, что одним из наиболее опасных вызовов, выдвигаемых современностью перед Православной Церковью, является угроза ослабления уз церковного единства. Именно поэтому расколоведческая проблематика не только вызывает к себе вполне обоснованный научно-исследовательский интерес, но и нуждается в изучении будущими священнослужителями Православной Церкви.
Целью настоящего исследования является определение и систематизация основных теоретических понятий расколоведения. Исходя из поставленной цели, обозначены следующие задачи исследования:
• Выявить основные закономерности развития церковных расколов с учетом возможной эволюции расколообразующего конфликта;
• Определить механизм прогнозирования перспектив развития церковных расколов на основании анализа расколообра-зующего конфликта;
• Выработать единую типологию известных проявлений нарушения единства кафолической Церкви;
• Рассмотреть известные исторические формы возникновения церковных разделений, не имеющих своим следствием отпадение конфликтующих сторон от полноты кафолической Церкви;
• Описать известные исторические формы возникновения церковных расколов;
• Систематизировать и прокомментировать существующие канонические предписания Православной Церкви по проблемам возникновения, развития и уврачевания церковных расколов.
Потребность в развитии теоретической базы расколоведения во многом обусловлена не только научно-исследовательскими, но и практическими соображениями. Типология церковных расколов, основанная на богословско-каноническом и социально-историческом критериях, способствует формированию единой парадигмы отношения канонической Церкви ко всем проявлениям отхода от церковного единства. Кроме того, изучение расколоведения в рамках такой типологии способствует систематичному усвоению информации и развитию у студентов способности к самостоятельной богословско-канонической оценке любых форм церковных разделений. Последнее обстоятельство представляется весьма значимым в процессе формирования православного мировоззрения будущих священнослужителей.
Степень научной разработанности темы. Восстановление расколоведения как учебной дисциплины и самостоятельной отрасли церковной науки, произошедшее после длительного пятидесятилетнего перерыва, побуждает к проведению общего обзора исследований по данной проблематике. Основным критерием оценки рассматриваемых исследований является ориентированность их на разработку теоретических вопросов расколоведения. Представляется целесообразным структурировать обзор в хронологическом порядке.
Дореволюционное расколоведение (сер. XIX – нач. ХХ ст.). Дореволюционные исследования по расколоведению ставили своей первоочередной задачей раскрытие причин возникновения русского старообрядчества, систематическое изложение его последующего исторического развития (ситуационный подход), а также, в большинстве случаев, апологию богослужебных реформ XVII ст. и полемику с идеологией раскола. На достижение именно этих целей ориентировались авторитетные специалисты в области расколоведения XIX – нач. ХХ вв. митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков)[21], митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Григорий (Постников)[22], архиепископ Воронежский и Задонский Игнатий (Семенов)[23], архиепископ Херсонский Никанор (Бровкович)[24], архимандрит Павел (Леднев)[25], профессор-протоиерей А.М. Иванцов-Платонов[26], Е.Е. Голубинский[27], И.Ф. Нильский[28], А.П. Щапов[29], Н.И. Ивановский[30], Н.И. Субботин[31], В.В. Андреев[32], А.А. Дмитриевский[33], И.М. Громогласов[34], П.С. Смирнов[35], К.Н. Николаев[36], А.Л. Синайский[37], К.А. Попов[38], Н.И. Попов[39], Е.В. Барсов[40], В.З. Белоликов[41], И.Х. Стрельбицкий[42], М. Лонгинов[43], А.С. Пругавин[44], Д.И. Сапожников[45], В. Огнев[46] и др.
Таким образом, русское дореволюционное расколоведение имело предметом своего изучения проблематику старообрядческого раскола, не ориентируясь на систематизацию знаний о расколах во всеправославном масштабе. Для расколоведения рассматриваемого периода являлось характерным отсутствие попыток построения типологии церковных расколов, возникавших в Православной Церкви на всем протяжении ее исторического существования. Последнее обстоятельство обусловило крайне недостаточную разработку теоретических вопросов расколоведения к началу ХХ века.
Советский период (1917–1991 гг.)
Светская наука. Установление советского политического строя имело своим прямым следствием уничтожение системы духовного образования и жесткий идеологический контроль над всеми формами научной деятельности. В силу означенного обстоятельства академическое расколоведение как самостоятельная отрасль церковной науки прекратило свое существование. Изучение старообрядчества в новых исторических условиях практически полностью перешло в сферу компетенции советских ученых, рассматривавших феномен русского церковного раскола с позиций марксистско-ленинской теории. Среди наиболее примечательных исследователей старообрядчества советского периода можно отметить С.Ф. Платонова[47], В.Ф. Миловидова[48], А. Катунского[49], В.Г. Карцова[50], Н.М. Никольского[51], М.С. Корзун[52], Н.Н. Покровского[53] и др. Основной смысловой акцент в аналитической части работ этих авторов ставился на социальном, классовом, экономическом и иных внешних аспектах старообрядческого раскола. Идеологическая ангажированность исследований старообрядчества советского периода существенно снижает значимость содержащихся в них выводов для церковно-исторической науки в целом и расколоведения в частности. Однако бесспорным достоинством трудов советских ученых в названной отрасли научного знания является глубокая разработанность проблемы в историческом, археографическом, литературном, культурологическом и иных направлениях, что позволило раскрыть многие важные аспекты историко-культурного и религиозного развития старообрядчества.
Помимо исследований о старообрядчестве, уже в 1920-е гг. появляются работы коммунистических авторов, посвященные проблематике новейших церковных разделений в Православной Российской Церкви. Эти исследования отличает ярко выраженная антирелигиозная нетерпимость и замкнутость на марксистских идеологических установках, оценивавших религию исключительно в социально-классовом измерении. Среди работ данного направления необходимо отметить монографии и публикации И.И. Скворцова-Степанова[54], В. Рожицина[55], В.Д. Бонч-Бруевича[56] и др.
Следующий этап изучения церковных разделений ХХ века советскими историками и религиоведами берет свое начало в 1950-е гг. и продолжается до 1991 г. С этого времени в сферу исследовательского интереса светской науки вошла проблематика «катакомбного движения», возникшего еще в 1920–1930-е гг. по причине нежелания определенной части священнослужителей и верующего народа признать легитимность советской власти и линию политической лояльности, проводившуюся Московской Патриархией. Среди исследований данной проблематики необходимо отметить работы А.И. Клибанова[57], Л.Н. Митрохина[58], З.А. Никольской[59], И.А. Крывелева[60], А.И. Демьянова[61] и др. К этому же периоду относится исследование Н.С. Гордиенко, П.М. Комарова и П.К. Курочкина, посвященное истории Русской Православной Церкви Заграницей и советской оценке ее деятельности[62]. Осмыслению истории обновленческого раскола с позиций марксистской идеологии посвящены исследования Н.С. Гордиенко[63], П.К. Курочкина[64], Р.Ю. Плаксина[65], И.Я. Трифонова[66], М.М. Шейнмана[67], А.А. Шишкина[68].
Церковная наука. Первыми исследованиями церковных расколов ХХ века, проведенными в советское время, стали труды архиепископа Лоллия (Юрьевского)[69] и обновленческого «архиепископа» Иосифа (Кречетовича)[70]. Работы этих авторов, увидевшие свет в середине 1920-х гг., носили полемический характер, подвергая критике неканоничный характер провозглашения Украинской Автокефальной Православной Церкви и присущие ей крайне радикальные догматико-канонические установки.
Особое место в истории богословско-канонического изучения церковных расколов занимают труды Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского), возглавлявшего Русскую Православную Церковь в период ее наибольшей подверженности внутренним расколам и разделениям (1925–1944 гг.)[71]. В значительной степени заинтересованность Патриарха Сергия данной проблематикой мотивировалась его стремлением к преодолению русских церковных нестроений (обновленческого и григорианского расколов, движения «непоминающих» и церковных разделений в диаспоре). С другой стороны, Патриарх Сергий ставил задачу выработки богословской позиции в отношении инославных конфессий (в первую очередь англиканства и старокатоличества), активно развивавших экуменический диалог с Православной Церковью. В трудах Патриарха Сергия рассматриваются такие важные проблемы расколоведения, как вопрос канонического статуса инославных и раскольнических сообществ, проблема признания крещений в расколе и инославии, вопрос определения канонического статуса хиротоний, совершаемых в отделившихся от кафолической Церкви христианских сообществах.
Академическое изучение феномена церковных разделений в рамках церковной науки продолжилось после 1943 г., ознаменованного радикальным изменением вектора советской религиозной политики и началом восстановления религиозной жизни в дозволенных пределах. Именно с этого времени начался процесс возрождения системы духовного образования Русской Православной Церкви. Как уже отмечалось выше, структуры Православного богословского института, а также открытых несколько позднее Московской и Ленинградской духовных академий включали кафедры истории и обличения раскола и сектантства. Аналогичным образом программа богословско-пастырских курсов, а затем и духовных семинарий предполагала изучение расколоведения. Среди исследований представителей церковной науки послевоенного периода необходимо отметить публикации профессора кафедры истории и обличения раскола и сектантства Московской духовной академии протоиерея Димитрия Боголюбова[72]. В 1951 г. преподаватель кафедры расколоведения МДА протоиерей Иоанн Козлов был удостоен ученой степени магистра (в нынешней системе классификации ученых степеней – доктора) богословия за изданное им еще в 1915 г. сочинение «В помощь миссионеру, пастырю и ревнителю православия. Пособие по новейшей полемике с расколом, изложенное по предметам в алфавитном порядке»[73].
Упразднение преподавания расколоведения, произошедшее в 1960 г., привело к тому, что курсовые сочинения, кандидатские и докторские диссертации, посвященные расколоведческой проблематике, защищались в рамках смежных научных дисциплин «История Русской Православной Церкви», «История Поместных Православных Церквей», «Византология» и «История славянских Церквей». При перечислении этих работ уместно упомянуть и о тех сочинениях, в которых расколы или разделения не являются основным объектом исследования, но их осмысление составляет важную часть раскрываемой темы.
Научное развитие расколоведения в Московской духовной академии рассматриваемого периода отмечено защитой докторских диссертаций профессора-протоиерея Василия Верюжского[74] и профессора К.Е. Скурата (впоследствии опубликованной)[75], магистерской диссертации архиепископа Феодосия (Процюка) (впоследствии опубликованной)[76], а также кандидатских диссертаций и курсовых сочинений иеродиакона Германа (Веретенникова)[77], И. Макаренко[78] и И. Христова[79]. В Ленинградской духовной академии состоялись защиты кандидатских диссертаций и курсовых сочинений архимандрита Иоанна (Снычева) (впоследствии издана)[80], протоиерея Н. Муллера[81], протоиерея Николая Свешникова[82], иеромонаха Серафима (Бондаря)[83] и А. Мисеюка[84].
Особо следует отметить исследования расколов, проведенные церковными авторами, не притязавшими на соискание ученой степени в области богословия или церковной истории. Главной мотивацией этих исследователей являлось сохранение для истории той уникальной информации и личного жизненного опыта, которыми они обладали в силу своей причастности к эпохе и событиям, ознаменованным церковными разделениями. К рассматриваемой категории следует отнести крупные исследования по истории обновленческого раскола, проведенные А.Э. Левитиным-Красновым в соавторстве с В. Шавровым[85], А.И. Кузнецовым[86], а также биографический каталог русских архиереев-обновленцев, составленный митрополитом Мануилом (Лемешевским)[87]. В 1994 г. увидело свет уникальное собрание исторических источников, систематизированных и сохраненных в тяжелые годы сталинских репрессий М.А. Губониным[88]. Многие из представленных в этом сборнике документов имеют непосредственное отношение к русским церковным расколам 1920–1930-х гг.
Подобно дореволюционному периоду, в советское время изучение истории церковных разделений представителями церковной науки предполагало рассмотрение истории и канонический анализ изучаемых схизматических сообществ. В силу означенного обстоятельства данные исследования практически лишены ориентации на освещение теоретических вопросов, связанных с выявлением общих закономерностей в развитии церковных расколов.
Русское расколоведение в эмиграции. По естественным причинам в условиях эмиграции научное развитие расколоведения проходило в несопоставимо меньших масштабах, нежели в дореволюционной России. Среди немногочисленных исследователей, специализировавшихся на проблематике старообрядчества, следует отметить С.А. Зеньковского, опубликовавшего целый ряд статей[89] и примечательную во многих отношениях монографию «Русское старообрядчество», убедительно раскрывающую духовно-психологические предпосылки и мотивацию русского церковного раскола XVII ст.[90] Другим исследователем-эмигрантом являлся старообрядец В.П. Рябушинский, опубликовавший монографию «Старообрядчество и русское религиозное чувство»[91], в которой первоосновой расколообразующего конфликта XVII ст. назывались не разногласия литургического характера, а разность в понимании духа веры. Такое же видение внутренних основ старообрядческого протеста продемонстрировал М. Чернявский в своем исследовании «Старообрядчество и новая религия»[92].
Помимо исследования феномена старообрядчества, представители русской церковной науки в эмиграции проводили изучение и анализ современных расколов и разделений. Одним из наиболее заметных исследователей в этом направлении является представитель «первой волны» русской эмиграции С.В. Троицкий, впоследствии профессор Белградского университета. Вышедшие из-под его пера монографии[93] и серия статей в «Журнале Московской Патриархии»[94] посвящались рассмотрению и каноническому анализу обновленческого раскола, а также политически мотивированного отделения от Московского Патриархата крупных церковных центров русской эмиграции (Русской Православной Церкви Заграницей, Западно-Европейского и Американского Экзархатов). Бесспорным достоинством названных работ является проведенная в них разработка важных теоретических вопросов, связанных с историко-каноническим осмыслением феноменов раскола, церковной автокефалии, церковной юрисдикции и принципов взаимоотношения митрополии с кириархальной Церковью.
Проблематике обновленческого раскола и церковных разделений в русской эмиграции посвящены исследования профессора И.А. Стратонова (1881–1942)[95], воспринимавшего всякий административный разрыв с кириархальной Церковью (в том числе и независимое существование Русской Православной Церкви Заграницей) исключительно как раскол, со всеми вытекающими из этого утверждения каноническими последствиями.
Среди наиболее примечательных исследований церковных расколов новейшего периода истории, предпринятых русскими эмигрантами «второй волны», необходимо отметить кандидатскую диссертацию выпускника Свято-Сергиевского богословского института в Париже К.В. Фотиева «Попытки украинской церковной автокефалии в ХХ веке»[96]. Названная работа явилась одним из первых обстоятельных историко-канонических исследований украинского церковного раскола. Использовавшиеся автором уникальные источники информации позволяют его работе сохранять свою актуальность даже в начале XXI ст.
Отдельную категорию исследований по истории церковных расколов и разделений составляют работы авторов, принадлежавших к Русской Православной Церкви Заграницей. Безусловно осуждая обновленческий, григорианский и автокефалистские расколы, сторонники РПЦЗ нередко высказывали крайне категоричные суждения в отношении не только Московского Патриархата, но и других Поместных Церквей. Осмыслению обновленческого раскола и юрисдикционных разделений в русском зарубежье с позиций РПЦЗ посвящены исследования епископа Григория (Граб-бе)[97], протопресвитера Михаила Польского[98] и Н.Д. Тальберга[99]. Рассмотрение истории украинского и белорусского автокефалистских расколов, возникших в годы Второй мировой войны, содержится в исследованиях В.И. Алексеев и Ф.Г. Ставру[100]. Истории греческого старостильного раскола посвящена дипломная работа Георгия Лардаса, защищенная в 1983 г. в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле[101]. В следующем году издательство Свято-Троицкого мужского монастыря в Джорданвилле опубликовало исследование С. Раевского об украинском автокефальном расколе[102].
Еще одно примечательное направление в историографии церковных расколов составляют работы, авторы которых оказались в эмиграции, будучи сторонниками украинского или белорусского автокефальных движений. Общей чертой исследований подобного рода является их ориентированность на апологию уже произошедших церковных разделений. Однако несомненным достоинством этих сочинений является наличие богатого фактического и документального материала, который в свое время мог быть доступен только для представителей или идеологов данных схизматических сообществ. Истории украинского автокефального раскола посвящены труды представителей украинской диаспоры архиепископа Иоанна (Теодоровича)[103], В. Свистуна[104], протоиерея Митрофана Явдася[105], И. Власовского[106], протопресвитера Никодима Пличковского[107], протопресвитера Демида Бурко[108], С. Савчука[109], Ю. Мулика-Луцик[110] и др. Особым значением при изучении истории Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ) обладает изданный в 1946 г. во Франкфурте-на-Майне сборник документов Первого Всеукраинского Церковного Собора (1921 г.)[111]. История Белорусской Автокефальной Православной Церкви нашла отражение в исследовании И. Косяка[112] и опубликованном в 1983 г. собрании документов БАПЦ[113].
Тесная взаимосвязь истории церковных расколов и разделений 1920–1940-х гг. (обновленчество, григорианство, автокефалистские схизмы, движение «непоминающих», церковные разделения в эмиграции и др.) с общим ходом русской церковной жизни обусловила значительный интерес к расколоведческой проблематике в исследованиях канадского профессора Д.В. Поспеловского, посвященных истории Русской Православной Церкви в ХХ веке[114].
Постсоветский период (с 1991 г.). Падение советского политического строя открыло новый период в истории изучения церковных расколов и разделений. Исчезновение системы идеологического контроля в научной жизни России, Украины, Белоруссии и стран Восточной Европы стимулировало появление новых независимых религиоведческих, богословско-канонических и исторических исследований расколоведческой проблематики. Другими позитивными факторами, обусловившими активизацию исследований церковных расколов в этот период, следует признать появление возможности свободного доступа к государственным архивам и отсутствие внешних преград к международному научному сотрудничеству.
Светская наука. Освобождение исторической науки от государственной цензуры, замыкавшей ученых в прокрустово ложе марксистско-ленинской теории, привело к появлению целого ряда независимых исследований старообрядческого раскола, обладающих несомненной научной ценностью. Корпус этих исследований настолько велик, что в рамках настоящей работы не представляется возможным проведение полного анализа литературы по старообрядчеству, появившейся в 1990–2010-е гг. По этой причине следует ограничиться упоминанием наиболее примечательных исследований, авторами которых являются Б.А. Балалыкин[115]