Краткое содержание
Эта история уже по-настоящему необыкновенная. В Москве Альбине поручают расследовать дело об авариях на маршрутных такси. Уже до нее существовало две версии. По одной аварии совершал один человек, по другой их было много. Полковник сказал Альбине, что она хорошо умеет связывать разрозненные события. Ей просто надо подтвердить одну из этих версий. А именно, что аварии совершал один человек. Это была личная просьба генерала. Если она не сможет объяснить, сказал генерал, значит, будем считать верной вторую версию. А по этой второй версии водители маршрутных такси погибали, а, следовательно, они были… шахидами! Много разных людей уже было арестовано, много следователей было завязано в разработке этой второй версии.
Но принимать окончательно решение не решались. Слишком опасными могли быть последствия. И Альбина выдала версию. Такую версию, что другая, про шахидов, показалась полковнику очень правдивой и совершенно безболезненной.
А начинается история с таксистки Марины. Ее машина оказалась в зоне первой операции Тома Кольчугина.
Таксист Марина
Я с грехом пополам окончила Московский Университет и стала искать работу. А работы не было. Ученым тут не платят.
Я зашла в Институт Генной Инженерии, потом в родную Биоорганику. Место старшего лаборанта мне было обеспечено. С зарплатой одна тысяча пятьсот рублей в месяц. Без условия обязательно выйти замуж за москвича в самое ближайшее время.
А директор Дубининского института предложил:
– Выходите замуж, и мы вас возьмем.
– За вас? – неожиданно для самой себя спросила я. Он сначала смутился, но потом твердо ответил:
– Я женат. Найдите кого-нибудь другого.
– К сожалению, я не знаю, где их искать.
– Кого?
– Женихов.
– Да полно, – сказал директор. – У нас есть несколько человек.
– Нет, – сказала я, – думаю, они все неудачники. Я хочу замуж за богатого англичанина.
Директор обиделся.
– Тогда я вас не задерживаю. Всего хорошего, – он кивнул глазами на дверь. На прощанье я все же спросила:
– А не могли бы вы послать меня в Америку от вашего заведения?
– Нет.
– Почему?
– Потому что вы не постоянный человек. То вы хотели англичанина, а теперь легко соглашаетесь на американца. Так не делается. – Он хмуро склонился над бумагами.
– Вот деловой, – сказала я вслух уже на улице.
У меня была одна почти детская мечта. Я мечтала работать таксистом. Именно так. Я переоделась в мужской костюм, который в принципе ничем не отличался от женского. Вы думаете, я пошла в таксопарк? Нет. На последние три тысячи долларов я купила подержанный Мерседес. Сама поехала в Германию и купила.
– Четыре с половиной, – сказал мне парень лет тридцати. Он имел в виду, четыре с половиной тысячи евро. – Машине всего пять лет. Прошла сто пятьдесят тысяч километров.
У меня было только три тысячи долларов. А евро, следовательно, еще меньше. Я нашла таксопарк и там узнала, что за три тысячи долларов можно купить трехлетний мерс.
– А пробег сколько? – спросила я. – Тысяч сто?
– Нет, – ответил лысый таксист.
– Меньше?
– Ты сама посчитай. Днем работаю я, ночью напарник. И так каждый день. За три года мы наездили четыреста пятьдесят тысяч. Берите нашу машину за три тысячи евро.
– За три тысячи долларов, – сказала я.
– Ладно, – сказал он. Но взял с меня немецкий таксист только половину этих денег. – Остальные заплатишь государству.
Выходит, Мерседес стоит в Германии всего полторы тысячи долларов. Что же это за машина? Я уже пожалела, что купила ее. Развалится. А у меня денег нет даже чуть-чуть ее подремонтировать.
Вроде бы мне понравилось кататься на машине. Только желающих было мало. Было лето, а я не знала, что летом мало народу голосует.
Сегодня везло. Высадила одного рядом с Профсоюзной улицей, а сразу за поворотом парень опять тянет руку.
– На Рублевское шоссе.
– Поехали. – Всего за триста. Ну да ладно. Пока и так сойдет. Лечу под сто двадцать в самой левой полосе. Парень так утомился после бурной ночи, что сполз с сиденья. Девушка держала его голову руками. Их не было видно ни с боку машины, ни сзади.
Я начала перестраиваться правее. Где-то здесь уже должно быть Рублевское шоссе.
Я схватилась за голову, потом за сердце. Что это было?! Что?! Я задела идущую сзади машину. Каким образом? Там ведь никого не было!
С большим трудом я послала к черту этих дорожных бандитов. Ублюдки! Они назвали мою машину куском железа. Заднее правое крыло надо делать. А как? Денег-то у меня нет.
Что мне снилось ночью, я не помню. Но точно это было что-то нехорошее. Утром на сердце было очень тяжело. Это значит,
впереди нас ждут большие трудности. Царапина на крыле была незначительная.
– Нельзя просто располировать?
– Нет, – ответил жестянщик. Он внимательно осмотрел небольшую вмятину. – Надо шпаклевать и красить.
– Сколько?
– Да сто долларов, не больше.
Но и этих денег у меня не было в то время. И занять не у кого. Продать ноутбук, что ли? Жаль. Хоть старый, но СОНИ.
Я сидела перед экраном прекрасного японского аппарата и ничего не могла придумать. Я много раз представляла себе правое заднее крыло моего Мерседеса. Представляла, каким оно было еще два дня назад. Что теперь делать? Оно было такое ровное! Это была настоящая прекрасная тачка.
Я подошла к машине и погладила неровное крыло. Почти незаметно. Может, так и ездить?
Уже на следующий день меня остановил гаишник. Все проверил, даже противооткатные башмаки попросил показать.
– Даже не знаю, за что вас оштрафовать? – откровенно сказал он. И тут заметил царапину на правом заднем крыле. Привязался, пришлось заплатить, хотя справка у меня была. Нет, надо делать. Надо же, трех тысяч рублей нет!
У меня хватило ума самой попытаться выправить крыло. Ведь вроде бы такая ерунда. И только все испортила. Разполировка не помогла. Я терла, терла этот металл до умопомрачения. Потом долго плакала.
Я поехала в деревню и напилась. Опять поплакала. Машина так и стояла около дома. Я решила загнать ее в пристроенный к дому сарай. Мерседес забуксовал.
– Давай, сука, выкарабкивайся! Убью, падла! – Машина рванулась и снесла ползаборчика.
Все кончено, теперь ее не отремонтировать. Крыло, передняя панель, фара. Даже капот помялся.
– Почему так не везет? Неужели так и должно быть? – Я сидела одна и пила брусничную настойку. Больше ничего не было. А эта давно здесь стояла в подполе. – Не могу поверить!
Я вышла к колодцу. Сделала еще глоток и подумала: а не утопиться ли? Жалеть никто не будет. Я заглянула вниз. Показалось, что меня позвали. Кто?
Я сбросила вниз ведро. Далеко заплескалась вода. Ведь, кажется, кто-то находил на дне колодца сокровища. И не раз. Может проверить?
Я нагнулась и чуть не сорвалась в колодец. Ноги заскользили по влажной траве, праздничный халат задрался на спину. Я бы точно свалились вниз. В последний момент у меня хватило ума отпустить бокал с вином и схватиться за цепь. Но это был еще не конец. Оказывается, она не до конца размоталась. Еще ни разу такого не было, чтобы цепь после сбрасывания ведра размоталась не до конца. Ни разу! Я такого просто не помню. Как это могло случиться?
– Наверное, захлестнуло.
Я висела внутри колодца. Надо вылезти. Мерседес останется без присмотра, если я утону. Не хотелось бы. Вода, я думаю, очень холодная сейчас. Да она всегда здесь холодная. Как можно было думать о том, что там внизу меня ждут сказочные богатства. Это только в сказках бывает.
Я поднялась по цепи до самого бревна. Как теперь вылезти? Я боялась сорваться. Еще раз я не вылезу. Бревна скользила под ногами. Наконец, я смогла перебросить одну ногу через сруб. Вторая держалась за цепь.
– Не могу. Я боюсь!
И вдруг неожиданно для самой себя, я оказалась на траве. Как это у меня получилось? Сама не знаю. Как будто кто-то мне подал руку. Я осмотрелась кругом, зябко передернула плечами и побежала в дом.
Другая бы на моем месте сразу напилась, и спать легла. Такое потрясение! А я затопила баню, помылась хорошенько, попарилась, и только потом напилась. Просыпаюсь утром, как новая. Я-то новая. А машина? И машина новая. Выхожу, смотрю, а она стоит! Как будто только с конвейера! Я глазам своим не верю. Как это возможно? Кто ее так отремонтировал? Ничего не понимаю.
Я подошла, руки у меня дрожат, ключ зажигания вставить не могу.
Альбина подъехала к Петровке, 38.
Она поднялась на четвертый этаж. Капитаны курили не в новой курилке, а прямо в открытое окошко в коридоре. Полковник стоял рядом и слушал анекдот. Капитаны рассказывали его вместе, по очереди. А полковник только слушал, моргал глазами и качал головой. Это был анекдот о том, как одна дама разбила свою машину, а утром обнаружила ее у дома уже отремонтированной.
– Даже не отремонтированной, а практически такой, какой она была раньше, до аварии, – сказал Валера, поправляя своего друга Вадима.
– А как это могло случиться? – спросил полковник.
– Существует очень простой ответ, – сказал Вадим. – В этой день был сильный звездопад.
– Сильный что? – спросил удивленный полковник.
– Видите ли, – продолжал за друга Валера, – говорят, Авель прорвался через заслоны времени. Одна из звезд, долетевшая почти до Земли был именно он.
– А зачем он прибыл? – спросил Борис Владимирович.
– Ну, разборки теперь будут с потомками Каина, – ответил Вадим.
– С машиной тоже он разобрался? – полковник покашлял в кулак.
– Думаю, она попала под сильную энергетику того необычного звездопада, – сказал Валера.
– Это уже не анекдот, а какие-то нелепые слухи, – сказал полковник. И добавил: – Так можно легко слух превратить в реальную версию.
– Почему нам нельзя выдвигать подобные версии? – спросил Вадим.
– Каждый должен заниматься тем, что у него получается, – ответил Борис Владимирович.
– А некоторым можно, – сказал Валера.
Полковник ничего не ответил, потому что в конце коридора появилась Альбина.
Еще неделю назад полковник дал ей для расследования дело о маршрутке.
Об этом деле сверху поступали противоречивые указания. Сначала приказали найти водителя маршрутки, сбежавшего с места аварии. Пассажиры были мертвы, а водитель сбежал. Он сбежал и через некоторое время опять совершил аварию. Потом была выдвинута версия, что водитель не сбежал, а умер вместе с пассажирами. Если он умер, значит, вторую аварию совершил другой водитель. Третью – третий, и так далее. Если все водители погибли, значит, существует группа террористов, шахидов. Сейчас Альбине предложили доказать, что все аварии сделал один водитель. И зачем он это сделал. Надо было его найти и все объяснить. Немало. Версия о террористах была слишком опасной. Много невиновных людей могло пострадать. Если и был террорист, то только один.
– Дохлое дело, – сказала она.
– Вы стали грубы, мадам, – сказал полковник.
– Такая уж это работа, – вздохнула Альбина.
– Может быть, действительно, она не для вас?
– Борис Владимирович, пусть ребята расследуют это дело, – Альбина показала на капитанов.
– Это слишком легкое для нас дело, – сказал Вадим.
– Альбина, – сказала Валера, – ты чего артачишься? На самом деле это очень простое дело.
– Ты просто пройдешься по адресам его знакомых, – сказал Вадим.
– Он должен быть где-то тут, – сказал Валера.
– Ну, может быть, придется съездить в Саратов, – сказал полковник. – Он оттуда родом. За неделю успеешь.
– За неделю? – Альбина нервно постучала авторучкой по открытой странице блокнота. – Разрешите закурить? – она вынула пачку ЛМ.
– А разве вы курите? – спросил удивленно полковник.
– Тут закуришь, – Альбина поднесла огонь к сигарете.
– Курите, курите, – сказал Борис Владимирович, – у вас действительно очень тяжелая работа. Вам надо дело делать, да еще потом хорошенько написать об этом.
– Вот именно! – чуть не заплакала Альбина, – а когда мне это делать? Пока я езжу в Саратов, пройдет вся неделя. Писать мне просто некогда.
– Ладно, мы съездим в Саратов, – сказал Вадим.
– У нас все быстро получится, – сказал Валера.
– Ничего здесь быстро не получится, – Альбина выпустила струю дыма прямо в лицо полковнику.
– А что вы так волнуетесь, Альбина? – спросил Борис Владимирович.
– Я же читала некоторые материалы дела.
Полковник развел руки в стороны.
– Я не понимаю, что там особенного? – сказал он.
– Вы не понимаете? Он был мертвый!
– Да не был, – вяло махнул рукой начальник. – Просто обознались.
– Был, был, был! Я уверена.
– Альбина ты сама прекрасно понимаешь, что этого не может быть, – сказал Валера.
– Это не реально, – сказал Вадим.
Полковник тоже закурил. Хотя двадцать один день назад он бросил курить.
– Вот, опроверг еще одну теорию, – сказал он. – Прочитал в журнале, что надо продержаться только двадцать один день. Потом курить уже не захочется. А мне захотелось. Вот мы вам и поручаем это сложное дело, – продолжал он. – Только вы, Альбина, можете объяснить, как врачи ошиблись. Почему они живого человека приняли за мертвого.
Все встали. В коридоре Вадим закурил и сказал Альбине, что теперь она засыплется.
– Он на самом деле был мертвый, – сказал Вадим, – я сам видел его проломленную грудную клетку.
– Может, его выкрали? – неуверенно спросила Альбина.
– Кто? Кому он нужен? – Валера подошел к Альбине и доверительно сообщил: – Мы отработали эту версию. Можешь быть спокойна.
– Это была единственная наша надежда, – сказал Вадим. – Он был уже москвичом. Имел хорошую двушку.
– Это интересно. – Альбина даже остановилась. – Вы действительно, хорошо отработали эту версию? – спросила она.
Они обиделись и ушли. На прощание капитаны сказали, что в деле все есть.
– Надо внимательно читать все, что сделано до вас, – сказал Валера.
Вышел из своего кабинета полковник. Он сказал, что очень надеется на Альбину.
– Все ждут от вас победы, – сказал Борис Владимирович. – Сейчас звонил генерал. Говорит, верю, что она разберется. Иначе, извини, придется поставить вопрос о вашей профессиональной пригодности.
– Но, почему я?! Эти ваши два капитана тоже ничего не накопали.
– Напрасно вы кричите, дорогая, – полковник встал по стойке смирно и одернул пиджак. – Они доказали, что этот парень был террористом.
– Ч-что? – шепотом спросила Альбина. – Потом она добавила: – Вот пусть они сами эту чушь и доказывают.
– Вы меня не совсем, видимо, поняли, дорогая, – полковник слегка почесал затылок. – Генерал хочет видеть ваше подтверждение.
– Ну, ведь это же просто смешно! – закричала девушка. – Водитель маршрутки – террорист. Вы сами-то в это верите?
– Верю. – Полковник взял свою сотрудницу под руку и медленно повел по прекрасному широкому коридору. – И вы поверьте. Есть информация о некоторых странностях. Я вам точно говорю. Были фээсбэшники, которые не хотели, чтобы это дело отдавали милиции. Поверьте…
– Извините, Борис Владимирович, – перебила начальника Альбина, – вы хотите сказать, что этим делом занималась ФСБ?
– Да.
– Значит, все от него отказались. Понятно. И вы подсовываете его мне. Почему вы так хотите меня завалить? Почему вы так меня не любите? – Альбина вытерла набежавшие слезы.
Полковник тяжело вздохнул.
– Вы правильно сказали, Альбина, это дело нельзя раскрыть. Тем более за такое время. Всем нужен козел отпущения.
– Я не козел, а коза. Вот вы и будьте этим козлом! А я не хочу.
– Честно говоря, Альбина, не на кого больше положиться. Если кто и сможет справиться с этим делом, то это только вы. Честно. Так думает генерал. Да и я тоже… Попробуйте что-нибудь сделать. Скорее всего, у вас ничего не получится. Вас не расстреляют. Ну, пойдете работать журналисткой.
Не говоря больше ни слова, Альбина выбежала из здания милиции.
С ее губ слетело всего несколько слов:
– Свиньи, свиньи, свиньи проклятые.
Альбина спустилась по лестнице и ее чуть не задавила машина. Альбина упала, Мерседес затормозил, передние колеса вывернулись и прошли рядом с ее головой. Из-под задних колес желтого Мерседеса пошел дым.
– Вы не ушиблись?
– Вы задавили меня, – простонала Альбина. – И это к лучшему. – Она опять уронила голову на асфальт.
Марина осмотрелась. Наверное, эта дама адвокат. Она знала, что в этом здании находится милиция.
Только мента мне не хватало. Приехала, называется, отдохнуть на пару дней.
Уже через сорок минут Альбина знала о чудесном ремонте Мерседеса. Они сидели в том же самом доме, где это произошло. Дамы пили чай с тортом.
Марину как будто прорвало. Она тараторила и тараторила. Она так была рада, что девушка осталась цела и невредима и не собиралась жаловаться, что не могла остановиться.
– Невероятно, невероятно, – только и повторяла Альбина.
Она всерьез заинтересовалась рассказом Марины только после того, как таксистка сказала, что собирается замуж за водителя маршрутки.
– Маршрутки? – переспросила она.
– А что вас удивляет?
– Да так, – уклонилась Альбина от прямого ответа.
– Ты знаешь, сколько он зарабатывает? Три штуки в день.
– А в месяц? – спросила Альбина.
– Две штуки баксов.
– Как ему удается столько зарабатывать? Такие пробки везде.
– А вы знаете, как они ездят? Он мне рассказывал.
Еду, говорит, а поворачивать негде. К повороту машин сто уже выстроилось. Он посмотрел на бордюр – не проехать. Все заставлено автомобилями. Только одно место свободно.
– Что это за место? – спросила Альбина.
– Автобусная остановка!
Если не поеду, говорит, ничего не заработаю. Пик час, очереди на маршрутку по пятьдесят человек.
Ударяю передними колесами в бордюр. У бабушек с тележками глаза на лоб. Чего это он хочет, думают. Я вперед, а они разбегаются в разные стороны. Тележки с покупками тащат за собой. Ругаются матом, обзывают идиотом и так далее. Я, говорит, дальше еду по трамвайным путям, потом перехожу на следующий тротуар, пролетаю еще две остановки. Подходит автобус. Один мужик чуть под колеса не попал. Очень ему хотелось в подошедший автобус быстрее сесть. Но и мне останавливаться нельзя. Мужик назад успел отпрыгнуть.
Потом километра три ему приходится ехать по обочине. Вся аллея наглухо забита машинами. Пассажиры головами стучат о стены автобуса. Вы не имеете права здесь ездить, кричат некоторые москвички. Но остальные молчат. Если водитель встанет в общую очередь, они домой приедут очень поздно.
Потом Марина сказала, что свадьба пока откладывается.
– Он попал в аварию? – спросила Альбина.
– Да.
Потом она слушала целый час. Без звука.
На этот раз Альбина не могла посоветоваться с Шерлоком Холмсом. Он был далеко. Она писала три утра и три вечера подряд. Принтер сломался, и она отдала полковнику дискету.
– Ты так торопилась, что не успела перепечатать свое расследование? – пробубнил Борис Владимирович.
– Распечатать.
– Что?
– Распечатать, – повторила Альбина.
– Это все равно, дорогая. – Полковник задумчиво посмотрел на экран монитора. Он вставил дискету, потом встал и сказал:
– Иди отдохни.
– Вы не будете сейчас смотреть?
– Ну, ты уйдешь, я посмотрю.
– Уже нет срочности? Я вас не понимаю?
– Тебе повезло, Альбина. Ты остаешься работать у нас. Принято решение расстрелять всех.
– Вы, что, шутите? Когда их успели приговорить? Это невозможно.
– Их уничтожат при попытке к бегству.
– Вы это серьезно? Когда это будет?
Полковник посмотрел на часы.
– Через час.
– Смерть по утру. Я вам не верю.
– Это правда.
– Тогда я вас очень прошу – прочитайте сейчас мой отчет. Я вас очень прошу.
– Да не поможет это. Ничего вы не можете придумать такого, что бы помогло им.
– Это поможет не только им. Это очень важно для вас. Отвечать за ошибку придется вам.
– Только не в этот раз. Впрочем, ладно, я прочитаю. Вы пока спуститесь вниз, в буфет. Выпейте там кофе с тортом, съешьте мороженое. Можете выпить пива с креветками. И… – он опять посмотрел на часы, – позвоните мне через полчаса.
– Мы не опоздаем?
– Не опоздаем. Все идите.
Он влетел в кафе уже через двадцать минут.
– Что вы написали?! Что вы наделали?! Ведь я просил вас подтвердить версию о террористе. Я думал, что вы это сделали неубедительно. А вы? Что вы тут написали? Это не отчет работника милиции, а какие-то Секретные Материалы. – Полковник залпом выпил стакан Боржоми.
– А если это правда?
– Не может это быть правдой.
– Тогда чего вы беспокоитесь?
– Я тебя не понимаю. Зачем ты такую чушь придумала?
– Если вы так считаете, пожалуйста, считайте. Я написала честное расследование.
– Ну не может происходить таких событий! – вне себя крикнул полковник. – Это все равно, что накормить пятью хлебами несколько тысяч человек.
– Хороший пример вы привели, Борис Владимирович, – Альбина подвинула поближе дымящуюся тарелку креветок. – Будете?
– Нет, впрочем, буду. Откуда только тут креветки? Раньше не было. Вкусные.
– Пивка бы.
– Ты выпей, а я на работе.
– Откуда? Теперь у нас здесь пиво не продают.
– Вот как? А я и не знал.
Запретили недавно.
– Бывает… – сказал полковник задумчиво.
– Вот именно, что бывает! Иисус накормил несколько тысяч человек пятью или шестью хлебами только один раз.
– Ну и что?
– Потому что это бывает. То есть случай. Что-то произошло в тот день со звездами.
– Со звездами?
– Может быть, со временем. Время в тот день пошло по кругу. Иисус начинал раздавать хлеба несколько раз.
– Так не бывает.
– Иногда бывает. Вы Библию читали? Там это написано. Звезды…
– Вот именно, звезды и полетят. Только не с неба, с погон, – полковник похлопал ладонью по плечу. Ну, зачем такие сложности? Неужели нельзя было придумать чего-нибудь попроще?
– Я ничего не придумывала. Здесь все правда, – Альбина показала на листы, которые начальник принес с собой.
Полковник вздохнул. Он перебрал несколько листов и сказал: – Вот вы пишите, что он был один. И он был мертвый.
– Да.
– Мы не знаем его внешнего вида… – Полковник закурил, – но это и не надо. Не может же человек десять раз воскреснуть? Лазарь, и тот воскрес только один раз. Если ты, говоришь, что читала Библию.
– Если вы считаете, – запинаясь, проговорила Альбина, – что он погиб в автокатастрофе, то… кого же вы хотите расстрелять? Если все погибли, кого вы судите?!
– Версия о нескольких террористах предполагает, что кроме погибших террористов, были и живые. Иначе откуда им браться?
– Были?
– Да. Потому что все они арестованы. Если бы вы смогли доказать, что террорист был один, их бы отпустили, а теперь будет работать вторая версия о множестве террористов. Вы могли спасти этих людей.
– Я вам говорил, – продолжал Борис Владимирович, – что этим делом сначала занимались в ФСБ? Так вот, они дали заключение, что водители притворялись мертвыми. Такая техника террора.
– Как притворялись? По системе йога, что ли?
– Зря вы ухмыляетесь. Ведь если бы вы, Альбина, написали, что-нибудь нормальное, я бы ничуть не волновался. Но именно на этих чертовых секретных материалах этих чертовых фээсбэшников и основано наше обвинение. Э-эх! А может выбросить твое это сочинение, а? Напиши другое. Все равно не докажешь ты свою идею.
– Почему?
– Потому что осталось двадцать минут, – полковник посмотрел на часы.
Альбина выбежала из здания и столкнулась нос к носу с Шерлоком Холмсом. Он не специально ради нее приехал, но специально стоял тут и ждал Альбину. Об авариях маршрутных такси говорила вся Россия.
– Что делать? – почти сразу спросила она. – Помогите, раз вы тут оказались.
Шерлок Холмс слушал пять минут. Потом сказал:
– Нужно проверить адреса погибших пассажиров. Если вы правы, они все окажутся живы.
– Живы?! Но их же, наверное, давно похоронили.
– Думаю, что никто этого не проверял. Давай, спеши. – Он помолчал, потом добавил: – Но существует и второй вариант. Эти люди действительно умерли. Тогда важно проверить, кто они были.
Альбина сообщила полковнику эту информацию. Оставалось всего пять минут.
Бриллиантовый миллионер
Владимир Александрович откладывал деньги просто так. Это было совершенно не нужно. У него была богатая жена. И очень богатый тесть. Он входил в очень закрытое общество бриллиантовых воротил. Неожиданно тесть умер. Владимир смог занять его место. Сделать это было очень непросто. Тесть тестем, а ты здесь причем? Но жена его нашла выход. Она была красивая, высокая дама.
– Если мы упустим этот шанс, – сказала Валерия, – сливай воду. Это будет уже не жизнь. Ты понял?
– Нет. – Владимир Александрович только что вышел из душа. Он еще потер голову шикарным полотенцем и сел за стол. – А что я могу сделать, Вар? Разве эти волки пустят меня в свою стаю? Это просто невозможно.
– А я думаю, такая возможность есть.
– Что надо делать? – он отрезал ломоть вареного мяса с жирком. Потом добавил: – Может быть, ты прекратишь курить и сядешь за стол?
– Послушай меня внимательно, Владимир Александрович. Сегодня к нам придут гости. Это Степан Ильич с женой.
– Сам председатель? Это хороший знак. А что я ему скажу?
– Ни в чем ему не отказывай, будь предупредителен и любезен.
– Ну, ладно. Хотя, честно говоря, я не понимаю, за чем я ему нужен. Впрочем, он тебя уважает.
В середине ужина Степан Ильич вышел с его женой в другую комнату. Владимиру Александровичу даже в голову не пришло, что между его женой и Степаном Ильичом будет секс. Все его мысли были о деле.
– Подойди сюда.
– Что?
– Приблизься, говорю. – Она откинулась на подушки нового, только что купленного фиолетового дивана. После евроремонта вся большая комната дышала новизной.
Жена Степана Ильича была пониже ростом жены Владимира Александровича. Но и по шире. Особенно в области таза. Работала она главным бухгалтером известного банка. Владимир очень ее боялся. Он даже представить себе не мог, что с ней можно как-то заниматься этим делом.
– Поцелуй меня.
Сердце у Владимира бешено заколотилось.
– А если они войдут? – он показал на дверь.
Она ничего не ответила и начала раздеваться. Владимир выпил стакан водки.
– Что ты боишься? – спросила она. – Ты никогда не слышал о свингерстве? Отвечай, – томно протянула Елена Георгиевна.
– Слышал. Я не в Африке живу.
– Ну, тогда не бойся. Начинай. – Она была уже почти голая.
– Скажи что-нибудь.
– Елена Прекрасная.
Он больше ни о чем не думал. И даже страх, что войдет его жена или Степан Ильич, не мешали ему. Даже помогали.
Они вошли через час. Владимир Александрович и Елена Георгиевна уже оделись и сидели за столом друг против друга. Только что сели. Степан Ильич был одет как с иголочки. И жена Владимира Александровича выглядела вполне прилично. Только красное платье ее треснуло по шву в одном месте. Владимир это заметил. Он отвел глава и сказал, что ужин можно продолжить.
– Хорошо, – только и сказал Степан Ильич. Прошел час.
– Уже поздно, – сказал Степан Ильич.
– Да, – поддержала его жена Владимира Александровича. – Останьтесь у нас.
– Конечно, – поддержал Владимир жену.
И они остались. Теперь уже все было ясно. Владимир спал с женой Степана Ильича, а тот с его Валерией.
Утром, когда они уехали, Валерия сказала, что Владимир принят в узкий закрытый круг.
– Что это за круг? – спросил он.
– А ты не понял? Это бриллиантовая концессия.
– Они все свингеры? – спросил Владимир Александрович, не глядя на жену.
– Нет, не все. Только те, кто этого хочет.
– А я хочу?
– Уверена, что очень хочешь. Хотя и боишься.
– Не знаю, как мы теперь будем с тобой жить.
– Богато. – Валерия села за стол и сделала глоточек кофе.
Да, так это и было. За границей они заботились только о том, чтобы в Россию поменьше попадало информации о их тратах. На счетах было много денег. И Владимир Александрович стал откладывать остававшиеся в карманах деньги просто так. За несколько лет он накопил три больших чемодана. Десять миллионов долларов.
Куда их спрятать? Он не дорожил этими деньгами, как суммой. Владимир Александрович некоторое время любил их, как коллекцию.
Он спрятал, а другой человек их нашел. Владимир долгое время даже не знал, что денег у него уже нет. Он не заботился о них. У Владимира Александровича уже было другое хобби. А денег просто девать некуда. Хотя обычно принято считать, что денег очень много у тех, кто сидит на нефтяном кране. Нет, не только.
Спецназовец
Семен Ильич потерял память в Чечне. Они втроем вели неравный бой против окружившей их банды моджахедов.
– Сдавайся, русский! – услышал Семен в пятый уже раз. Но то, что было добавлено, он услышал в первый раз. И это очень удивило его. – Мы знаем, зачем вы прибыли сюда. Вы должны убить Алибабу. – Так звали главного арабского террориста. Скорее всего, это был псевдоним. – Ты видишь, у нас всюду есть свои люди. Нет для нас тайн в этом мире. Сдавайся, тебя предали.
Капитан проверил рожок автомата. Потом он нагнулся и приложил два пальца к шее старшего лейтенанта. Конец. Старлей уже умер. Третий тоже был убит. Сначала автоматной очередью ему перебило руку, потом две пули попали в шею. Серега захлебнулся кровью.
Капитан бросил последние гранаты, и перевел предохранитель на одиночные выстрелы. Он успел навсегда успокоить еще троих. Потом за его спиной взорвалась мина. Иногда бойцы попадали под огонь своих минометов. Но здесь был не тот случай. Здесь капитану никто не мог помочь. Даже неточной стрельбой. Его посчитали мертвым, а он не получил даже царапины.
Его лечили месяца три, но бесполезно. Он запоминал только то, что было после взрыва. Работы не было, денег тоже. Жена забрала детей и уехала на родину. В пивном баре Семен Ильич встретил человека, который сказал:
– Хочешь жить вечно?
Семен хотел выругаться, но вопрос был настолько глуп и не уместен, что он сказал:
– Кончено.
– Приходите сюда через полгода. Вы получите то, чего вам так хочется. – Они выпили пива, потом вина, потом заказали еще по креветкам. Ну, а потом расстались.
Когда Семен Ильич нашел десять миллионов долларов, он действительно понял, что хочет жить вечно. По крайней мере, долго. И не потому, что теперь у него были деньги, хотя пока он боялся их тратить. Дело было в другом. Он понял, что хорошая безбедная жизнь может кончиться. Навсегда. А на небе не за что зацепиться. Голый вассер.
Он пошел в бар именно в тот день, когда назначил незнакомец.
– Вы пришли?! – услышал Семен. – Я был уверен, что вы не забыли.
– Я пришел сюда случайно, – сказал капитан. – Неужели вы подумали, что я вам поверил? Какая там еще вечная жизнь. Так не бывает. – Семен Ильич сначала подумал, что мужик хочет денег. Узнал, что у него кое-что есть и теперь, оказывается, не хватает денег на эксперименты. Хотя полгода назад денег у Семена Ильича не было совсем. А предложение о вечной жизни уже было. – Вам нужны деньги?
– Нет. Мне нужны вы. Что вы теряете? Ничего. А приобретете немало.
– А почему бы вам самому не попробовать? На самом себе?
– В случае чего, без меня никто не сможет продолжить эксперименты. Вы понимаете?
– Понимаю. Ладно, я согласен.
Ученый
– Как вас зовут? – А звали его Том. Отец так назвал в честь Тома Сойера.
– Я прошу вас, зовите меня именно так.
– Зачем?
– Ну, я так хочу. Ленина же вы звали Лениным? И не удивлялись.
– Лучше бы вас назвали Альбертом в честь Эйнштейна. Ну, ладно.
Тома выгнали из МГУ. За неуспеваемость. Это было глупо. Ведь он все знал. Просто очень устал. Том решил, что физика не справится с продолжением жизни. И перевелся на химию. Попросту перевелся с кафедры биофизики на кафедру биоорганической химии. К профессору Овечкину. Все было хорошо. Но Томми не пересдал три предмета. Вместо биохимии животных надо было сдать биохимию растений и так далее. Каждый год Том ездил в стройотряд. И все успевал. А здесь решил потратить время на чтение научных книг. Изучил всего толстенного Полинга, еще пачку разной литературы. По хроматографии там, органической химии. Пытался понять, как было открыто бензольное кольцо. А по программе ничего не читал.
– А что там было читать? – рассказывал он в баре. В принципе все было одно и тоже. Так, формальность.
– И когда его спросили, сможет ли он пересдать все три предмета за неделю, Том сказал, что не сможет. Он понял, что у него нет сил. В стройотряд надо было ехать, отдыхать надо было, а не Полинга долбить. И больше он уже не учился. Том открыл метод бессмертия.
Он имел глупость думать, что его метод даст возможность защитить сразу кандидатскую, может быть, даже докторскую. Лаборатория снилась ему по ночам. Долгие годы. То он защищает диплом, то что-то еще в этом роде. Это было и сладко, и ужасно.
В конце концов, все его знакомые умерли. В том числе и академик Овечкин. И тот устроился в институт. Сторожем-уборщиком. А по ночам пользовался аппаратурой разных лабораторий. Мощные фирменные центрифуги крутили его пробирки с бессмертными материалами.
Непризнанный гений
Долог путь до дома, но и его можно пройти. Когда-нибудь. Тридцать восемь и восемь – сорок шесть. Именно в сорок шестом он вернулся из сталинского Магадана. С радостью встретили его жена и дочь. Но они были неизлечимо больны.
– Что с вами? – испуганным голосом спросил Кольчугин.
– Туберкулез, Николай, – ответила жена. – Мы неизлечимо больны. Тебе лучше уйти.
– Куда? Что ты говоришь? – уже спокойно произнес Кольчугин.
Он пошел в наркомат обороны и предложил выдать ему денег.
– За что? – спокойно спросил полковник, к которому он пробился.
– Или дайте мне продуктов. Умирают моя жена и дочь.
Полковник устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он здесь специально сидел, чтобы выслушивать изобретателей. Сегодня принял уже троих. Этот был четвертый.
– Давайте завтра, – сказал он, – сегодня я уже ничего не пойму. Устал.
– Я вам повторяю, умирают моя жена и дочь. Им нужно молоко, белый хлеб и сливочное масло.
– О, господи, – вздохнул офицер. – Вы что, с Луны свалились? Какие еще хлеб и масло? – Он взглянул в лицо Кольчугину и махнул рукой. – Ладно, оставьте документы. Я их просмотрю на этой же неделе. Вам по почте пришлют ответ.
– Вот мои документы, – сказал Николай Кольчугин и вынул две чикушки.
– Да вы что, я не буду пить, – испугался полковник.
Кольчугин ничего не ответил. Он капнул на бумагу всего две капли. Правда, из разных бутылок.
Когда пятна коснутся друг друга – раздастся взрыв.
– Да иди ты, – полковник уставился на промокашку.
Кольчугин сделал из промокашки галку и пустил ее в окно.
– Что вы так вспотели? – спросил полковник.
– Думал, не успею, – Кольчугин вытер пот со лба.
– Вы думаете, взрыв будет… – он не договорил. Взрывной волной выбило стекла. И полковник, и Кольчугин упали.
– Вы… вы знаете, что вам теперь будет, – едва мог выговорить полковник. Он отряхнул китель, потом вызвал охрану. Уже через полчаса полковник очухался, и потребовал Николая Кольчугина назад. Но того уже избили и бросили в карцер.
Домой он явился в синяках, но счастливый и с большим рюкзаком. Там были и тушенка, и сахар, и молоко, вино, хлеб и колбаса. Дочь его попробовала колбасы с белым хлебом, и устало села за стол. Жена вообще сначала потеряла сознание.
Они были сильно больны.
– Смотрите, не объешьтесь, – сказал Николай. – А то умрете.
– Мы и так скоро умрем, – сказала жена.
– Нет, я вас вылечу, – ответил Николай.
И он начал собирать плесень по соседним подвалам. И это бы еще ничего. Начал манипулировать цифрами, использовал для разных экспериментов разные фазы луны. Жена его сильно нервничала. Она говорила:
– Николай, ты не собираешься искать в полнолуние эдельвейсы в горах?
Он не обращал внимания на ее иронию. Успокаивал, когда она раздражалась. И скоро дела пошли на поправку. И неизлечимая болезнь отступила. Очень многие были удивлены. Но лечил Николай только по знакомству. Чиновники сами просили его об этом. Но эти же чиновники его предали, когда умер один высокопоставленный больной.
– Это был шарлатан, – высказалась медицинская академия. Методы его были не научны. Даже антинаучны. Так не делается.
И так далее, все в прошедшем времени. Потому что Кольчугин уже опять очутился в сталинском лагере.
Жена и дочь больше никогда его не увидели. Они даже думали, что Сталин до своей смерти успел его расстрелять. Нет, Николай Кольчугин умер в шарашке. Там он большей частью занимался взрывами, возникающими при смешивании жидкостей.
Операция
У Кольчугина родился сын. Но он об этом так и не узнал.
Сын Кольчугина называл себя:
– Том. – Так хотел его отец.
Кольчугин-младший нашел записки своего отца и мечтал продлить жизнь человека. Семену Ильичу он сказал:
– Вообще-то каждый человек мечтает о вечной жизни.
– Мечтает, – ответил Семен Ильич, – только не в реальности. А так просто. Никто в это не верит.
– А вы бы хотели жить вечно?
– Я бы попробовал.
– Мне много денег не надо. Так, тысяч двадцать долларов. Может быть, пятьдесят. Не больше.
– Я слышал, – ответил Семен Ильич, – для точных экспериментов нужно очень дорогое оборудование. Некоторые аппараты стоят несколько миллионов долларов.
Том улыбнулся.
У меня в руках целый институт высшей категории. Мне нужны только некоторые препараты.
– Где их заказать? – спросил Семен.
– Не в США. Лучше в Японии. Они очень дорогие.
Действительно, Семену Ильичу пришлось заплатить намного больше, чем предполагалось. У него ушло двести пятьдесят тысяч долларов на все. Но он верил Кольчугину. Думал, что хуже не будет. Странно. Но Семен Ильич очень хотел Царства Небесного.
Они поехали в чистое поле. Зачем? не понимал Семен. Он ведь думал, что Кольчугин будет лечить его своими новыми препаратами. Он так и сказал ему.
– Выпей, – Кольчугин протянул бывшему спецназовцу флакон.
– И это все?
Потом сделаем еще укол. Но главное не в этом.
– А в чем?
– Увидите. Не спешите. Вам очень повезло. Вы будете первым… – ученый запнулся.
– Первым бессмертным?
– Возможно. По крайней мере, вы будете жить долго.
Они ехали в джипе по МКАД. Потом свернули куда-то.
– У меня такое впечатление, что мы едем на грозу, – сказал Семен.
Впереди все небо было очень темным. Струи огня рассекали его в разных местах.
– Да, – ответил Кольчугин, – нам нужна шаровая молния. – Мы едем прямо в грозу.
После укола Семен почувствовал слабость. Ученый воспользовался этим и привязал его к ветвистому дубу.
– Что ты делаешь?! – воскликнул Семен Ильич, – меня же убьет молнией!
– Будем надеяться, что этого не случится.
– Что?
– Я говорю, нам нужна шаровая молния. Будем ждать.
Начался ливень. Грохотал гром. Сверкали молнии. Семен ничего уже не соображал от беспрерывного треска.
Струи энергии иногда били в землю. Во многих местах из-под нее валил дым. Появились две шаровые молнии. Одна ударила в верхушку дуба, к которому был привязан Семен. Он расщепился и загорелся. Вторая пошла прямо на него.
– Сделайте что-нибудь! – закричал капитан. – Она убьет меня.
Кольчугин стоял рядом. Он готов был умереть вместе со своим первым пациентом.
– С вами все будет в порядке! – сказал он громко.
Одна бутылочка вашего препарата мне не поможет. Дайте мне еще что-нибудь!
– Не бойтесь. Я вас подпаивал разными препаратами в течение полугода.
– Каким образом?
– Я подливал его в ваше пиво. Все наши встречи в пивбаре были не зря.
Шаровая молния прошла мимо. Кольчугин молил, чтобы появилась еще одна. Но тут с неба резанул длинный разлапистый луч и пронзил грудь Семена Ильича. Он задергался в судорогах. Кольчугин боялся, что мышцы спецназовца не выдержат нагрузки.
Удивительно, но они смогли выбраться из этой бури.
– Вы нормально себя чувствуете? – спросил Кольчугин.
– Да так, как и было. Впрочем, даже лучше. Мне легче дышать. Честно. Я радуюсь жизни.
– А ведь после удара молнии вы должны были умереть
– Может, она не попала в меня?
– Она попала.
– Значит, все получилось?
– По моим расчетам это должна была быть шаровая молния. В ней больше энергии.
– Возможно, тогда бы я погиб.
Кольчугин тяжело вздохнул. Но сказал, что он хотел бы надеяться на лучшее.
Бессмертный
– Ты где живешь? – спросил он Кольчугина.
– Да так.
– Ты не пробовал заниматься бизнесом?
– Мне не повезло. Я проиграл квартиру в МММ. И остатки, заработанных при советской власти денег, потратил на свои открытия.
– Значит, тогда были способы зарабатывать деньги?
– Были. Хотя и не простые.
– Значит, у тебя нет дома?
– Нет.
– Живи у меня. – У самого Семена Ильича была совсем небольшая квартира. Он хоть и нашел десять миллионов долларов, но тратить их боялся. А вдруг это деньги какой-нибудь банды? Это раз. А потом налоговая может прицепиться. Деньги надо как-то отмывать.
– Надо купить небольшой дом недалеко от Москвы. И мы будем жить вместе.
– Нам лучше купить два дома и жить по соседству.
– Надо подумать. Пожалуй, мы так и сделаем. А для начала я хотел бы получить имя.
– А ты не помнишь, как тебя зовут?
– Да…
– Похоже, он вспоминал свое имя! Значит, все-таки что-то с ним произошло.
И я утверждаю, – написала Альбина, – что именно он убивает. Он серийник, которого мы ищем. Он гасит психические вспышки. Вот смотрите. Кто был первый? Продавщица в хлебном магазине. Я нашла одного свидетеля. Он говорит, что продавщица сказала ему всего несколько слов. Он спросил:
– Какой хлеб мягкий?
А она ответила:
– У нас весь хлеб мягкий.
– Но какой-то все-таки более свежий?
– Я вам повторяю, у нас весь хлеб свежий.
После этого он убил продавщицу. Это был первый случай. Поэтому он не решился убить ее сразу. Он подождал до вечера, проследил продавщицу до дома, но ничего ей не сделал. Бессмертный решил прийти в магазин на следующее утро. Он опять задал ей вопрос про свежий хлеб, и опять получил ответ:
– У нас весь хлеб свежий.
– Так не бывает.
– Не хотите – не берите, – ответила женщина.
– Я вас вылечу от равнодушия и наглости, – сказал Бессмертный.
– Разве вы врач?
– Да, я Доктор. – После этого он притянул продавщицу к себе за отвороты рабочего халата и задушил этими отворотами. На глазах у изумленной очереди.
Потом был случай с водителем маршрутного такси. Это было в Москве. Они работали на Черкизовском рынке. Доктор работал недавно – не знаю, зачем ему вообще это было надо – а тот был бригадиром. Там работали люди разных национальностей. Бригадир был евреем. Он сказал Доктору. Ты меня обогнал, теперь езди впереди меня. Окей, сказал Доктор. Вдруг прямо перед метро Измайловская бригадир сам обгоняет его. Вроде бы все встало на свои места. Нет, оказывается, бригадир думал совсем по-другому!
– Я тебя обошел, – говорит бригадир, – езжай без остановки. – Что называется, уходи конем.
– Почему? – не понял Доктор, – когда я тебя обогнал, ты стоял у метро, как обычно.
– Давай, давай, езжай, – сказал бригадир.
Бессмертный, или Доктор, как его еще можно называть, думал два круга. Потом он связал бригадира и положил под Газель. Как только машина переехала небольшое тельце кудрявенького бригадира, он снял с него трос. Пусть думают, что бригадир сам попал под свою Газель.
Тогда так все и подумали.
Она описала еще несколько случаев подобных убийств.
Полковник спросил:
– Ну, а как его найти? Хоть какие-нибудь версии на этот счет у вас есть?
– Ну…
– Такого объяснения я еще никогда не слышал, – сказал Валера.
– Вы меня извините, товарищ полковник, я думаю, она просто шизанулась. Объяснить множество страшных убийств действиями какого-то робота… это уже не лезет ни в какие ворота. Нет таких ворот, мадам, чтобы можно было запихнуть туда это объяснение, – сказал Вадим. – Ведь сколько людей сидит в тюрьмах за эти преступления, – задумчиво добавил он.
– Их всех надо будет выпустить, – сказал другой капитан.
А первый добавил опять:
– И сколько следователей придется уволить с работы за недобросовестную работу. Возможно, за подтасовку фактов. Что будет-т! – он демонстративно схватился за голову.
– Значит, – решил подытожить полковник, – вы настаиваете, что этот Доктор убивает потому, что ученый его неправильно сделал? Он хотел сделать бессмертного человека, а получился просто Робот. Он не выдерживает человеческих отношений. Да, да, не удивляйтесь, именно человеческих. Мы-то не убиваем, если чувствуем себя обиженными. Ведь даже по Библии существует только два варианта разборок между людьми. Либо глаз за глаз, зуб за зуб, либо надо прощать и бог сам уж там разберется кому чего. А здесь Робот убивает почти что ни за что. Да почти ни за что. С точки зрения обычного, нормального человека это ерунда. Вы сами знаете, что известны случая, когда он убивал только одного человека, а второй тонул вместе с ним, так как они были связаны. Для этого я даже не знаю, какие должны быть причины. Так поступали только в самых ужасных войнах с вековыми врагами.
– Я бы не сказала, что он поступает жестче, чем это делалось в Гражданскую или Вторую мировую войну. Там людей совершенно напрямую невиновных, и стреляли через одного, и топили второго, и много другого делали. Если предположить, что эта информация где-то записана…
– Где? – перебил Валера.
– Я имею в виду Всеобщий Компьютер Земли, – тихо сказала Альбина.
Полковник развел руки в стороны.
– Пока такие компьютеры никому неизвестны.
– Может быть, этот компьютер живет где-то в самом человеке? – Альбина вынула пачку сигарет и чуть не закурила. Она носила эту пачку на всякий случай. Чтобы не пугаться в стрессовых ситуациях, что сигарет нет, а кажется, что нет возможности вынести напряжение. Она убрала пачку назад в сумочку.
В это время позвонили и сообщили о новом убийстве. Но оказалось, что это сделал другой. Пока они собирались на место преступления, сообщили, что преступник пойман. Не тот. Это был явно не серийник, хотя два капитана все-таки попытались развести его. И он уж чуть не взял на себя два убийства серийника. Но когда узнал, что придется брать еще тридцать убийств, отказался.
– Нет, нет, я не чокнутый. Я бы никогда не стал связывать людей, ставить их у борта баржи и стрелять в одного, чтобы второй просто захлебнулся. Столько канители! Это как надо ненавидеть этих людей, чтобы так поступать? Берите такие преступления на себя, а я брать не буду, – обратился он к капитанам.
В этот день они работу закончили, а на следующий полковник спросил, что она надумала:
– Альбина, хоть какая-нибудь зацепка у тебя есть?
Она помолчала, потом сказала:
– Если вы не будете смеяться, я скажу свое мнение. – И не дожидаясь ответа, добавила: – Он затаился.
Все засмеялись. Они и так знали, что Доктор не совершал преступлений уже два месяца. Ни одного. Поэтому они и засмеялись.
– Я ничего не буду больше говорить, – сказала Альбина, – у меня нет идей.
– Ты не поняла, Альбина, – сказал Валера, вытирая слезы.
– Все я поняла, – отрезала девушка, – за живот еще подержись.
Она рассказала один очень интересный случай, который ей самой рассказали.
Это рассказал человек, вошедший в резкий психический контакт с Доктором.
Тараканы
Это была история о трех тараканах. Эти тараканы думали, что они друзья человека. Как собаки или кошки. Не вообще человека, а именно этого, в чьей семерке они жили. Они привязались к нему еще в общежитии. И, когда он уезжал, уехали вместе с ним. Не хотелось разлучаться. Они вели себя настолько по-дружески, что один из тараканов сел на плечо Миши, когда тот вез пассажиров.
Посмотрите, что у вас на плече, – сказала, выходя, женщина. Он подрабатывал таксистом, бомбил, а на плече спокойно сидел небольшой коричневатенький тараканчик. Он думал, что имеет на это право. Как домашний котенок.
– Я его друг, в чем дело, – думал он.
Миша стряхнул таракана на пол. В другой раз он, как обычно, обедал в машине. Выбежал второй таракан, побольше первого, и стал собирать крошки. Он спокойно бегал по ковровому покрытию около ручника. Миша сначала его не тронул, но в следующий раз поймал в кулак, открыл дверь и выбросил из машины.
Потом опять пассажиры указали ему на таракана.
– Посмотрите, что это у вас? – Это был риторический вопрос.
– Что у нас здесь, – мысленно передразнил пассажирку Миша, но через пару дней все-таки купил аэрозоль. Он на ночь обрызгал воздуховоды. Тараканы обычно прятались туда. Утром один быстро выбежал из вентиляционной решетки и забился в щель. Не надо им было вообще показываться. Но эти три таракана думали, что у них дружба с человеком. Они считали за честь появиться вместе с ним на людях. Считали, что он тоже будет рад. Пусть видят, что Миша дружит с Домовым.
– Домовым? – перебил Альбину полковник.
– Да. Вы когда-нибудь видели Домового? Нет? А вот они считают, что эти три таракана и был его вид. Миша вступил в конфликт с Доктором, но тот не убил его.
Именно потому, что узнал про Мишу эту историю.
– Что это за конфликт? – спросил один капитан.
– Если вы знаете, расскажите, – сказал второй капитан.
Полковник тоже попросил рассказать факты.
– Миша довез Доктора, – начала Альбина, – а тот не расплатился. У него только пятисотка, а у таксиста не было сдачи.
– Если ты таксуешь, надо иметь…
– Если вы садитесь в такси, то тоже надо иметь помельче деньги, – перебил его Миша.
– Я имею деньги такие, какие хочу, – сказал Доктор.
– Я тоже.
– Я тоже, – передразнил Доктор. – Надо иметь свои мысли. Че ты за мной повторяешь?
– Я бы не стал с вами спорить, – сказал Миша, если бы у меня были деньги.
– Если бы у тебя были деньги? Да у тебя никогда их не будет! А у меня денег сколько угодно. Я бы мог не брать сдачи. Оставил бы четыреста пятьдесят рублей на чай. Но не тебе.
– Я не прошу у вас на чай, – сказал Миша, – залейте этот чай себе в жопу. Я только хочу, чтобы вы заплатили за проезд пятьдесят рублей.
– У вас нет сдачи.
– Ну, тогда до свиданья. Отдашь, когда еще побольше разбогатеешь.
Доктор вышел и сильно хлопнул дверью.
– Козел – слово на букву е – сказал вслед Миша. Но Доктор это услышал даже через закрытую дверь. Он опять ее приоткрыл и сказал, чтобы Миша выходил на разборки.
– Если не ссышь.
Миша не успел даже вылезти. Он только открыл дверь, а Доктор был уже тут. Он натянул Мише капюшон куртки до подбородка и ударил кулаком по шее. Потом начал бить ногами.
– Хватит?
– Хватит, хватит, – ответил Миша и отполз к машине. Он вынул из-под переднего коврика нож, поднялся и начал наступать на противника. Доктор стоял и не защищался. Лезвие вошло под ребро.
Со второго раза. А первый раз острие воткнулось в кость, в само ребро. Как потом заметил Доктор, кость заживала дольше.
В больнице его посчитали мертвым и… и похоронили. За ним ведь никто не пришел. Мише дали шесть лет за убийство по неосторожности.
– Кольчугин знал, что Доктор приводит энергетику этой местности в порядок? – спросил полковник.
– Нет, я думаю, что нет, – ответила Альбина. – Не обо всех убийствах сообщалось в прессе. А об их особенностях вообще никто ничего не говорил. Но это только мое предположение.
– Может, Кольчугин сам замешан в этом деле, – сказал один капитан.
– Сначала надо найти Доктора, – сказал второй капитан.
– Само собой, – ответил первый. – Вот сейчас нам Альбина скажет, как его найти.
А потом он пошел туда, где много тараканов. Он хотел жить в доме, где живет Домовой.
Он мог бы вернуться и убить Мишу, – медленно сказал полковник, – но не сделал этого. Но ведь похоже, именно он прошел в следственный изолятор. Вы помните, когда были убиты трое тюремщиков? Он дошел до камеры, где сидел Миша, и повернул назад.
– Вы уверены, товарищ полковник, что именно в той камере сидел Миша, куда прорвался тогда бандит? – спросил Валера.
– Да. Уже проверил. Если окажется, что это был Доктор…
– Да зря вы ее слушаете! – в сердцах воскликнул Вадим. – Ерунда. Этого не может быть!
– Если он не хотел убивать этого Мишу, зачем тогда нападал на тюрьму? – поддержал друга Валера.
– Что ты на это скажешь? – спросил полковник.
– Не знаю, – ответила Альбина.
– Я знаю, – ответил полковник, – именно в тюрьме он встретил человека, который и рассказал ему историю о Мишиных тараканах. Кто бы это мог быть?
Матросская Тишина
А это был Кольчугин. Он продолжал работать в институте. Жил в доме, который купил для него Семен Ильич. Потом Семен Ильич, то есть теперь уже Доктор, пропал. Кольчугин даже не предполагал, что он убивает.
Профессора поймали лаборанты. Однажды ночью он заснул прямо в помещении фирменных мощных центрифуг. Его обвинили в пропаже дорогих японских препаратов ДНК. Долго допытывались, зачем ночному сторожу понадобилась ДНК.
– Продавать! Зачем еще? – сказала заместитель директора института.
– Кому? – попытался возразить сам директор, – он не похож на человека, который связан с преступниками.
Том Кольчугин попытался объяснить директору свою теорию. Тот слушал очень внимательно, но сказал:
– Вы мечтатель. Это хорошо, но в науке вещь непростительная.
Кольчугину должны были дать год исправительных работ. Пока он сидел в следственном изоляторе. В Матросской Тишине.
Доктор зашел в первую камеру. Там не было Миши. Хотя ему сказали, что убийца пассажира такси здесь.
– Ты кто? – спросил один. Он был боксером.
Какой-то чувак стукнул Доктора по добротному немецкому ботинку.
– На суд дашь? – Доктор промолчал.
– Ты че, глухой? – повторил свой наглый вопрос провинциальный дебил.
– Да пошел ты, – ответил Доктор. Он внимательно вглядывался в лица подследственных.
– Ты это кому сказал? – боксер двинулся к двери, где стоял Доктор.
– Не тебе, – машинально ответил бывший спецназовец.
– Не мне? – боксер остановился в полуметре.
– Что? – Доктор повернулся к боксеру.
– Ну, ты че блатуешь? – возмутился боксер этим Что.
Парень, который просил ботинки на суд вытащил из-под матраса небольшой нож и воткнул его в почку Доктору.
– Умер максим, ну и – слово на букву х – с ним, – тяжело дыша, но спокойно произнес урка. Лет пятнадцать назад такого и в помине не могло быть. А сейчас… За что?
Доктор схватил урку за кисть и повернул нож в сторону его лица. В это время боксер попытался ударить новенького. Но Доктор быстро, неожиданно отклонился. Удар пришелся в рукоятку ножа, и лезвие вошло в горло урки, который просил ботинки на суд.
Доктор взял боксера за шею и подвел к раковине умывальника. Он зачем-то открыл воду, потом резко нагул голову боксера. Раздался глухой стук. Раковина выдержала, а парень сполз на пол.
Доктор вышел, охранник спокойно закрыл за ним дверь. В другой камере тоже не было Миши. Зато здесь он встретил Кольчугина. С первых слов Доктор понял, в чем дело. Его посадили за воровство материалов для экспериментов.
– Зачем? – не понял Доктор, – я же оставил тебе деньги. Ты записку читал?
– Нет.
– Деньги в трехлитровой банке под домом.
– Я, наверное, нечаянно ее выбросил. Все равно я бы не смог ничего купить. Это надо специально заниматься такими делами.
Коммерция. А я в этом деле ни бум-бум.
Доктор узнал, что Миша-бомбила сидел в этой камере.
– Его перевели отсюда два дня назад. И Кольчугин рассказал про Мишиных тараканов.