Рафаэль
Мне срочно нужен кофе. Много и покрепче. Приспичило отцу лично нас разбудить. А папа у нас сама любовь и тактичность. Стакан ледяной воды в лицо, и с утра тебе хочется убивать, зато работает лучше любого будильника. Я спал часа два от силы. Девчонка эта со своими косичками знатно так в башке застряла.
Взъерошив влажные волосы, вываливаюсь из комнаты. Сталкиваюсь с Сэмом. Он тоже злой, сонный и мокрый.
– Если ты сейчас опять заржешь, ебну, – хрипит брат и пальцами зачесывает назад свои неестественно белые волосы.
– Даже не думал, – зеваю я. – Че нашло на него с утра?
– Мы сейчас по-любому узнаем, – прикрыв кулаком рот, зевает Сэм. – Мля, у меня глаза вообще не открываются. Кстати, что за благотворительность вчера была? – наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, спрашивает он.
– Хочу, чтобы Анимешка вернулась, – довольно улыбаюсь, вспоминая ее взгляд и низко посаженные брючки.
В спортивных штанах снова становится тесно, будто эта шикарная девочка мне инъекцию тестостерона всадила прямо в член. С ночи толком и не падает нихрена. И это в совокупности с «веселым» пробуждением тоже подбешивает.
– Не проще было выиграть и уволочь ее к нам на квартиру? Ты же сделал свою ставку.
– Не-е, – морщусь я. – Не тот случай, Сэм. С ней надо играть иначе.
– А если не вернется?
– Вернется. Ей зашел мой вызов, я по глазам видел, – втягиваю воздух через сжатые зубы, стараясь погасить возбуждение.
Мы вчера не гоняли с ней, мы изощренно трахались. То она сверху, то я. Только никто не кончил, поэтому трусы оттягивает неудовлетворением.
Она придет.
– Я не видел ее раньше на тусовках. Может, залетная? – продолжает рассуждать брат, снова зевая.
– Может… – засовываю обе руки в карманы и чуть оттягиваю штаны, чтобы сильно не светить эрекцией.
– Не приедет, сами найдем, – хлопает по плечу брат.
Заваливаемся в столовую. Отец в белой рубашке и галстуке с важным видом разделывает несчастную яичницу на своей тарелке.
– Когда в последний раз вы появлялись на лекциях? – прожевав, ледяным тоном интересуется он.
Переглядываемся с братом. Ни разу еще с начала этого учебного года. А что там делать, если половина преподов еще из отпуска не вернулась и даже расписания нормального нет? И сезон у нас. Мы бабки собираем на мировой тур по самым крутым стритрейсерским тусовкам. Отец эту тему никак не поддерживает. Нам и не надо. Того, что он прикрывает наши задницы после заездов по городу, более чем достаточно. Делает он это, стараясь сохранить собственную репутацию, но нам с Сэмом похер. Главное – результат. Этот город поистине наш и днем, и ночью.
– Вопрос риторический, как я понимаю, – хмыкает Самаэль, усаживаясь на свое любимое место за столом.
Отец все же отрывает взгляд от тарелки и смотрит сначала на него, потом на меня.
– Что у тебя на голове? – недовольно кривится.
Брат молча наливает кофе себе в кружку. Протягивает мне кофейник.
– Сэм! – Отца бесит, когда его игнорируют.
– Жизнь тебе решили упростить, – улыбаюсь я. – Сразу угадал, кто из нас кто.
И то только потому, что сам прошелся по комнатам и видел, кто именно теперь крашеный.
– Но это ненадолго, даже не надейся, – копирует мою ядовитую усмешку Сэм. Отца передергивает. Он раздраженно отталкивает от себя тарелку и хлопает ладонями по столу.
– Вас вышвырнут из университета!
– Не вышвырнут, – залпом выпиваю свой кофе и наливаю еще. – Ректор – твой друг. И это ударит по твоей тщательно отстиранной репутации.
– Благодаря моей репутации, Рафаэль, вы до сих пор не сели за все свои выходки! Поэтому будь добр, заткнись и послушай. Либо вы возвращаетесь на занятия, либо я забираю ваши машины и перекрываю финансирование. Посмотрим, как долго вы продержитесь пешком и без денег.
– Мы зарабатываем… – оттолкнув от себя чашку, напоминаю я.
– Не зарабатываете, Раф! Выигрываете. Не будет тачек – выигрывать будет не на чем. Так мы договорились? – косится на нас по очереди.
– Допустим, – киваю.
Сэм редко вступает в дискуссии, если мне не нужна поддержка. Общается он по большей части только со мной и своими подружками, но там уже, скорее, на языке тела. А я другой. Я огрызаюсь и провоцирую. Мне нравится, дразнить, искушать, выводить людей на эмоции.
– В выходные я устраиваю важный для своей карьеры прием. Вы должны быть, – ставит нас перед фактом. – Это и в ваших интересах.
Тут не спорю, хоть и ненавижу все эти показушные светские рауты.
– И еще, – его тоном теперь можно заморозить половину города, – я, кажется, запретил любые контакты с матерью! Какого черта в ваших расходах за прошлый месяц висят переводы на ее счет?!
А-а-а, так вот откуда ледяная вода в рожу с утра. Дело оказывается нихрена не в универе. Отец несколько раз в месяц мониторит все наши расходы. Даже те, которые не имеют к его деньгам никакого отношения. Такая паранойя на минималках. Тоже похуй. Ради постебаться мы с Сэмом иногда затариваемся в секс-шопе или оплачиваем шлюх. Он все равно транзакции пробивает, даже если там нет никаких опознавательных знаков.
Кстати, подарок ему сделать, что ли?
От моей очередной ухмылки отец спотыкается на своей тираде.
– Я отзову эти платежи, – говорит он. – Еще раз узнаю, что вы принимаете участие в ее жизни, будете ходить с лимитированными наличными! Никаких звонков, вообще никаких контактов! Я запрещаю. Вам ясно?
– Ничего, что она все еще наша мать? – Тон Самаэля тоже становится ледяным.
– И, в отличие от тебя, хотя бы нас различает, – добавляю, продолжая бесить отца улыбкой.
– Когда она вас видела в последний раз? Различает… – недовольно кривится родитель. – Идите отсюда, – раздраженно отсылает нас из столовой, ослабляя узел галстука. – На учебу! – летит в спины.
Да окей, окей, на учебу.
Раздраженно закатив глаза, поднимаемся к себе, переодеваемся и сваливаем. Вот если бы мать не трогал, утро можно было бы считать даже нормальным. Семейный завтрак, как-никак.
Прыгаем по тачкам. Сэм выезжает первым, я следом за ним. Перекидываемся голосовыми. Брата бомбит из-за этого разговора, а я решаю не тянуть с заказом «подарка» для отца. От желания сделать это на предстоящей вечеринке зудит в солнечном, но это все же будет подставой, которая шарахнет и по нам с Самаэлем. Поэтому «доставку» двух красивых, длинноногих, контрастных девочек заказываю на сегодняшний вечер прямо к дому. А матери пишу сообщение, что отец отзовет деньги, которые мы ей недавно перевели, но мы закинем еще, просто карту дернем у кого-нибудь в универе, и все.
Ставим свои одинаковые мерсы рядом друг с другом на университетской парковке. Жизнь тут кипит. Солнце светит в глаза. Закрываю их темными очками и, зацепившись пальцами за петли для ремня, иду через плац к ступенькам, по дороге разглядывая новые лица, поступившие в этом году.
На парковку поворачивает красный «мини-купер».
– Игрушка, блядь, а не тачка, – комментирует брат.
Быстро теряем интерес к машине, поднимаемся на крыльцо. Пара парней из нашей группы курит, прислонившись к перилам. Жмем руки, тоже закуриваем. На Сэма косятся, улыбаются, но комментировать не рискуют. От него так и прет сейчас агрессией.
Я, лениво жмурясь, сажусь на перила и через темные стекла смотрю на симпатичных девчонок еще в летних платьицах, пока в меня не бьет волной очень знакомой энергетики. Превратившись в радар, поворачиваю голову и хмурясь смотрю на девчонку в стильных белых джинсах, коротком лавандовом худи с крупной белой надписью на груди. По плечам рассыпана копна густых, вьющихся светлых волос. Пухлые губки намазаны блеском, а большие серые глаза излучают чистоту и невинность.
Блондинки – моя слабость. Испортить их хочется особенно сильно, но я не фанат наивных первокурсниц, если только поиграть…
Меня торкает и ведет за ней. Девчонка удобнее перехватывает большую прямоугольную сумку, идеально вписывающуюся в образ.
– Это она, – толкаю Сэма в бок.
– Смешно. – Брат мажет взглядом по ее силуэту и снова утыкается взглядом в мобильник. А у меня электричество под кожей и пальцы покалывает, как вчера.
Охренеть можно!
Но внешне девочка реально другая. И в то же время неуловимо похожая. Глаза бездонные просто. Но вчера там не было ни грамма наивности. Вызов, дерзость, секс! Вот что было во взгляде Анимешки.
Меня просто рвет от диссонанса. Спрыгиваю с перил и отправляюсь за ней.