Первое выступление

Наконец-то случилось. Телеграмма была так неожиданна, что я несколько раз перечитал. Но от этого текст не изменился – меня пригласили на концерт прочитать что – либо из созданного.

На следующий вечер я был готов блистать. Фактура у меня еще ого – го, а костюмчик даже из первых рядов будет видеться как новый, ему то всего 3 года. Небольшая простуда, была нейтрализована широко разрекламированным перцовым средством, густо нанесенным на спину, галстук был повязан и я отправился на концерт.

Первые признаки волнения у меня появились, когда меня не пустили в парадную дверь, сказали за перед платить надо. А те, кто бесплатно или выступают, то тем надо через зад идти. Я ретировался и пошел к заднему проходу, куда все ходят, чтобы потом на сцене появиться.

Ну туда я тоже не сразу попал. Пришлось долго работать руками – жестикулировать, потом языком, объяснять кто я, наконец, вход слегка приоткрылся и я с трудом туда всунулся. Дальше было легче – наверх вела широкая светлая лестница.

Я, конечно, хотел немного размяться перед выступлением. Немного успокоиться, и побегать туда-сюда по лестнице, снять, так сказать, напряжение, но время поджимало, и я прошел дальше, почти к сцене.

Конечно, я в меру волновался – дело то незнакомое. Мне предложили 100 грамм, но я не пью. Проверил еще раз текст и стал ждать выхода. Наконец, началось. Мне пожелали удачи и я пошел.

Сцена начиналась у моих ног и казалась просто огромной. Первые шаги были твердыми и уверенными, но как только меня осветили, все сразу изменилось – ноги стали ватными и перестали меня слушать. Я остановился и, даже стал немного приседать.

Заиграла легкая музыка, раздались аплодисменты. До микрофона нужно было дойти, во что бы то ни стало. За занавесью тихий, подбадривающий шепот перешел в угрожающий гул.

Руки еще работали, и я выкинул вперед руку с текстом. Из зала донесся одобряющий шум.

Я поднял одну ногу и сделал первый шаг. И хотя сцена была твердой, нога опускалась очень неуверенно, как у путника, пробивающем первую тропу в снегу – с протаптыванием и прохлопыванием. Наконец, точка опоры была найдена.

Вторая нога категорически отказалась подниматься, и мне пришлось подтянуть ее к первой.

Так я сделал раза три-четыре, затем без всякого моего вмешательства, ноги сами поменялись ролями. Музыка изменилась и попадала точно в такт моему перемещению по сцене. Зал тихонько смеялся.

И все бы ничего, да включили подсветку зала…. Тысячи глаз смотрели прямо на меня …. Управление телом просто отключилось. Рубашка мгновенно стала мокрой, текст выпал из вытянутой руки, челюсть отвалилась и не закрывалась.

Внезапно, я понял куда всунулся – впереди сидели тысячи людей, которые уже заплатили деньги – сзади, за шторой стояли те, которые эти деньги уже потратили. Я был посередине …. Один…

Был и плюс – зал просто хохотал.

Второй плюс – я ощутил свою часть тела – спину. Она уже просто горела от намокшего перцового средства. Терпеть еще было можно, но, кажется, недолго – слабый перцовый ручеек тихо подбирался по хребту к очень чувствительной части тела.

Огонь на спине стал невыносим. Видимо это отражалось на моем лице, т.к. зал хохотал с нотками истерики.

Наконец, я добрался до микрофона, взял его в руку и… не обнаружил подготовленного текста. Текст лежал недалеко, на сцене.

Наклониться за текстом я не решался – кожа на спине уже сгорела – горело мясо. Обернувшись назад, я понял, что и помощи не будет – сзади хохотали так же, как хохотали спереди.

В тот момент, когда я наклонился за текстом, мокрая перцовая рубашка плотно прилегла к спине, а перцовый ручеек достиг критический точки, я непроизвольно, но от всей души, прокричал в микрофон «А-А-А-А-А ….» В конце протяжного крика я дал «петуха» и зал мне ответил оглушительными аплодисментами.

Наконец – то организм включился в работу и ноги понесли меня прочь со сцены. Никто не смог бы меня остановить, хотя и пытались это сделать сразу за шторой. Хорошо, что время моего выступления давно закончилось.

Уже в туалетной комнате, когда я мокрым полотенцем смыл перцовую мазь, и боль ушла прочь, мне было приятно осознавать, что я со своей задачей справился. Еще более приятными оказались аплодисменты. Вот только один вопрос засел в моей голове:

«Кто я – юморист – мастер художественного слова или мим?»

Загрузка...