* * *
Где б ни был я среди чужих земель
прекрасных и богатых, мысль о доме
не покидает; ночью – юрк в постель
и замер там, так тихо в окоеме…
И воздух не родимой стороны
слегка звенит – ты слышишь? – тишиною
чужой, блестит витринный сыр луны,
мышь заскреблась и смолкла за стеною.
Ночами обмануться так легко
(когда желаешь этого обмана):
похожа простыня на молоко,
которое пролил я из стакана
на стол, шаля за завтраком в саду,
и стало быть: «ни шагу за ограду!» –
мне приговор прочитан. Я бреду,
как арестант вокруг двора и сада,
весь день разнообразя свой досуг
бомбардировкой бочки из засады;
сраженьем и, затем, изгнаньем кур –
весьма опасной вражеской армады;
из зарослей травы я наблюдал,
как хищный лев неспешно брел саванной
(был львом наш песик), после – мирно спал
и лишь под вечер был отловлен мамой.
Опять еда: малина с молоком,
пирог брусничный, фрукты, чай, варенье…
И вот живот уже набит битком –
охота спать, но шевельнуться лень и