– Дядя, – Тайя спустилась к прилавку, под которым, что-то перебирая, копошился Халэн.
– Что дорогая? Передвинуть сундук обратно? – взлохмаченная голова выглянула из-под прилавка, но скрип двери отвлек мужчину. – Подожди солнышко, – он вышел на встречу к покупательнице, пожилой даме, рассматривающей столик с пряностями и орехами. – Чем я могу помочь столь юной особе? – обратился он к старушке в темной мантии.
– Ой, вы мне льстите, – заулыбалась та в ответ, – я хотела испечь лепешки и…
Тайя прошла за прилавок и села в глубокое, оббитое мягкой тканью кресло, пока дядя беседовал с покупателями, носился по магазину, собирая склянки со специями, орехи и фрукты, она, скучая, наблюдала за происходящим.
Когда отец только сообщил ей, что собирается отправить ее вместе с дядей, девушка прибегала к нему по несколько раз за день, ей хотелось, как можно скорее покинуть родной дом, пересечь бескрайние степи за стенами города, бороздить бушующие моря, наконец, увидеть Палену, звавшеюся жемчужиной Айленда. Но уже на второй день дороги она начала скучать по заботливым рукам матери, по ласковому взгляду отца. Чуть больше трех месяцев назад они отплыли из Сеилитэна и уже почти месяц как обосновались здесь. Дядя заботился о ней как о маленьком ребенке, его сын Наирим служил в Песочном отряде – группе наемников, охранявших город. Все свое свободное время молодой человек старался проводить рядом с ней, они почти закончили украшать ее комнату, и она твердо вознамерилась заняться апартаментами брата сразу после своих.
– Ну что идем? – задумавшись, она даже не заметила, как дядя освободился и очутился прямо перед ней, расплываясь в свой повседневной улыбкой.
– Аааа… нет, нет. Я не могу найти картину с павлином, помнишь, такую с фиолетовыми перьями? Я тебе ее на корабле еще показывала.
– Может, она в моих вещах затерялась, все никак руки не доходят разобрать эти сундуки, – дядя открыл дверь, располагавшуюся позади прилавках, выводившее в небольшое помещение, уставленное до самого потолка громоздкими сундуками. Из-за нехватки места они стояли один на другом, отчего возвышались темными массивными колоннами.
– Поищем тут, а не найдем – у меня еще в комнате несколько стоят, – он указал на дверь, ведущую в западное крыло дома.
Осторожно стаскивая сундуки один за другим, они вываливали их содержимое, осматривали и заталкивали назад, отодвигая осмотренные в сторону.
– Отец, – в проеме появился молодой человек, одетый в кожу, с его пояса свисал широкий палаш.
– Наирим, ты сегодня что-то рано, а мы ведь даже не услышали, как ты зашел. Надеюсь, я не пропустил покупателей, мы слишком увлеклись, – лицо Халэна стало взволнованным. – Помоги Тайе, мне будет спокойнее за прилавком…
– Нет. Нам нужно поговорить, – резко, перебив отца, произнес юноша.
Пара вышла из комнатки, о чем-то бурно перешептываясь, вдруг Наирим так и не недослушав отца в мгновение выскочил на улицу, а Халэн быстрым шагом направился прямо к наблюдавшей ней.
– Тайя, милая, ты помнишь, где твой походный плащ, в котором ты приехала сюда? – ласково спросил он.
– Да, у меня наверху, в том самом сундуке, что ты перетаскивал.
– Хорошо, милая, беги скорее наверх, одевай его и спускайся сюда, – больше ничего не сказав, он чуть ли не бегом ринулся к двери, ведущей в западное крыло дома, где находились комнаты его и Наирима.
Не понимая, что происходит она выбежала из подсобки и поднялась на второй этаж. Платья, камзолы, мантии, туники валялись по всей комнате, но ее плаща нигде не было. В поисках картины она разбросала все и теперь боялась, как бы случайно не выкинула его в окно. В панике она подобрала все вещи, забрасывая их обратно в сундук, снова залезла под кровать, но плащ так и не нашла.
– Он у меня, – в проеме вновь показалась фигура Халэна, протягивая плащ, – видимо я его захватил вместе со своим. Его внешний вид сильно изменился. От туники, украшенной янтарем, не осталось и следа. Дядя был одет в темную кольчугу, на поясе у него висели два длинных изогнутых ятагана, поверх всего была накинута мантия темно-песочного цвета, скрывающая боевое обмундирование.
– Что происходит? – таким дядю ей видеть еще не приходилось и это ее сильно пугало. Вечная ребяческая улыбка пропала, уступив свое место жесткому суровому лицу. Халэн был встревожен, в этом не было сомнений, но что этому послужило причиной, пока было не ясно.
– Ничего страшного, немного поплаваем, ты же любишь море? Помнишь, как ты ко мне прибегала в Сеилитэне? Сейчас я покажу тебе королевские рифы, – дядя постарался изобразить улыбку, но впервые у него это не получилось.
Спустившись и выйдя на улицу, даже не заперев дверь, они направились вниз по дороге.
Палена располагалась на берегу моря, так что до порта было всего несколько десятков шагов. Тайя не раз уже наблюдала, как с груженых кораблей в лавку несут мешки и бочки со всевозможными специями, но сейчас город преобразился. Многие дома были фактически брошены, из некоторых еще выбегали люди или в спешки выносилась утварь, другие уже пустовали с открытыми нараспашку дверями.
Спустившись к порту, они увязли в неимоверном скоплении людей, несколько верениц тянулись к кораблям, вдалеке виднелись паруса уплывающих, а с улиц прибывали все новые толпы горожан. Халэн крепко сжал руку племянницы и, расталкивая народ, поволок ее к кораблю. Многие возмущались, слышались угрозы, но они продолжали пробиваться к трапу. На палубе командовал толстый мужчина, что-то выкрикивая поднимавшимся людям.
– Рьег, – крикнул он человеку и замахал рукой, привлекая к себе внимание.
– Халэн! Пропустите его. Пропустите!!! Скорей поднимайся, – перевалившись через бортик, крикнул толстяк.
– Пусть ждет своей очереди, – послышалось из толпы перед кораблем.
– Тихо, – гаркнул Рьег, – радуйтесь, что мы вообще вас берем и даже не просим платы взамен.
– Ах ты жирный ублюдок, – из толпы уже, поднявшейся на корабль выбежал мужчина в лохмотьях, – там мои жена и дети, если они не попадут на борт, я тебя сам отсюда скину. Думаешь, если ты богат, то можешь распоряжаться чужими жизнями?
– Что ж ты сам-то сюда забрался? Пропустил бы сначала детей и жену, а уже потом спасал свою шкуру, – Рьег развернулся, подзывая к себе матросов.
– Заткнись! Еще не хватало, что бы мне указывала такая свинья как ты!
– Ну, все хватит! – вспылил капитан. – Твою жену и детей мы увезем, а ты выметайся с моего корабля. Ребята помогите пассажиру спуститься, – обратился он к команде.
– Ах, ты отродье, вы его слышали, слышали? – у оборванца что-то блеснуло в руке, быстрым рывком преодолев расстояние до капитана, он прижался к нему вплотную, продолжая выкрикивать оскорбления. Тайя даже не заметила, что произошло, но уже через секунду капитан держался за горло, его глаза выпучились, готовые вылезти из орбит. Сделав два-три отчаянных вздоха, он упал на колени, и из его рта багровой струйкой потекла кровь. Словно бы пытаясь что-то сказать его губы беззвучно шевелились, но в одно мгновение все закончилось – он замер и в тот же момент с остекленевшими взором, рухнул на палубу.
Обезумевшие от паники и вида крови люди ринулись на корабль, расталкивая друг друга, некоторые полетели в соленую воду, другие падали и разбивались о мостовую. На самом корабле команда, выхватив мечи рубила наступающий люд размашистыми ударами.
– Идем. Скорее! – Халэн рывком выдернул племяннику из наступавшей толпы.
Теперь они бежали назад, вглубь города, навстречу новым толпам горожан, надеявшимся на спасение в порту. Пробежав через полупустые улицы, они снова попали в людской поток. Часть населения пыталась покинуть город по суше, но здесь пока что было спокойно, люди медленно продвигались в настежь открытые ворота, а вооруженная охрана следила за порядком.
Из отряда охранявших ворота наемников к ним подбежал Наирим.
– Что вы здесь делаете? Вы уже должны быть на корабле! – выпалил парень.
– Корабля не будет, они убили Рьега. Нам нужны верблюды, ослы, лошади, кто угодно. Найди их, и срочно.
– Как убили? – на лице парня смешалось растерянность, граничащая с паникой. – Кто убил? Кто они?
– Люди кто еще, в городе паника. Наирим, очнись! – отец, схватив сына за плечи, встряхнул его словно только привезенный мешок со специями. – Нам надо уходить!
– Уходить. Как? По земле? Я сейчас пошлю людей в порт, мы отплывем.
– Никуда мы не отплывем, их убьют! Наирим Халэн Асап найди нам лошадей, немедленно!
– Да. Сейчас, – строгий голос отца видимо отрезвил парня, и он скрылся за домами. Несколько мгновений спустя он вернулся с двумя верблюдами нагруженными мехами с водой и небольшими мешками. – Здесь вода, ее должно хватить на неделю, – парень указал на меха. – Здесь что успел собрать, в основном лепешки, да хлеб, – рука шлепнула по надутым кожаным мешкам.
– Хорошо. Где твой?
– Отец я поеду один, без меня у вас больше шансов выжить, они не воспримут тебя как врага. Встретимся через несколько дней в Фасхиме.
Кочевники не имели собственных деревень и жили в основном за счет грабежей караванов. Единственным их постоянным городом был Аркх Мазул, но и тот был всего лишь огромным лагерем без единой постройки. В нем обитал старейший – хранитель традиций и обрядов, он сам выбирал себе приемника и обучал его всему что знал, а после своей смерти его место занимал ученик, и так происходило раз за разом. Аркх Мазул имел несколько полей, за счет которых и получал пропитание, все остальное приносили вожди племен. Каждый вождь обязан был посещать старейшего раз в два месяца, принося с собой дары и прося совета, так же старейший разрешал споры и был высшим законом, если подобные обряды вообще могли называться законом. Кочевники имели одно принципиальное отличие от обычных разбойников, орудовавших в пустыне. Они никогда не нападали на слабых, и чтобы те не везли, ни один воин племени никогда не обнажал свой меч. К слабым кочевники относили детей, женщин и стариков, убийство беззащитных жестоко каралось, но это правило не распространялось на военные трофеи.
Вожди – самые уважаемые и сильные воины своих племен прошли немало битв и приходили к власти, как правило, в ходе того или иного сражения. Если в охраняемом караване были женщины, по праву трофея, их отдавали в пользование воинам, хорошеньких вели к вождю. Уродливых, старых и строптивых брали в рабство, старики не годились в рабы, поэтому их чаще просто убивали. Паре путников, как они кочевники были не опасны, нападение на них означала бы бесчестие, изгнание из племени и скорую смерть, но наличие охраны сулило бы верную гибель.
Отец и сын обнялись, Тайя впервые увидела слезы в глазах дяди. Ничего не сказав, он подсадил ее на верблюда и забрался на соседнего сам. Наирим проводил их до невысокой калитки рядом с воротами и выпустил наружу.
Отъехав от города, девушка, наконец, набралась смелости спросить дядю, что происходит.
– Что-то странное творится в глубине пустыни. Кочевники раньше никогда не были такими агрессивными и смелыми, – грустным голосом пробормотал дядя. – Наирим сказал, что их разведчики заметили огромное племя, приближающееся с запада, а ведь это Палена, один из самых могущественных городов Айленда. И видимо эта новость распространилась слишком быстро, вот город и охватила паника.
Города Айленда, в отличие от замков Долины, были не предназначены для осад, хрупкие дома и стены города были выстроены из песчаника и не отличались высотой или обилием укреплений. С другой стороны, в этом и не было необходимости, какими-то осадными машинами кочевники не обладали, предпочитая быстрые конные набеги. Как правило, каждый город имел свой гарнизон из наемников, которые вполне могли поддерживать порядок в городе. Нападение на город, тем более на столь крупный и богатый (что означало высокую численность местной Песочной Гвардии) казалось ошибкой или чьей-то плохой шуткой.
Весь следующий путь они проехали в полном молчании, редкие кустики и слабые ростки пожухлой травы пробивались сквозь голую песчаную землю. Ближе к морю, земля была плодородной, в городах выращивались пышные сады, а за их пределами земля была мягкой, а деревья высокими. Но Халэн вел верблюдов вглубь материка, к пустынному городу Фасхиму, чем дальше они продвигались, тем беднее становилась земля и все больше наступали пески.
Всю дорогу девушку не покидало ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Временами ей мерещились темные фигуры вдалеке, но короткий миг, и они исчезали, словно причудливый мираж.
Тишину нарушил дядя, остановив своего верблюда, он вгляделся куда-то за горизонт, где клубилась пыль, спешившись, он взял своего верблюда за поводья и дальше продолжил путь пешком.
– Ты сиди, – грозным голосом сказал он, попытавшейся слезть вслед за ним племяннице.
Клубы пыли приближались и вскоре рассеявшись, показали с десяток всадников, потом их число увеличилось до сотни, пока словно приливная волна на них не хлынул поток конных воинов. Кочевники окружали их со всех сторон, в центр из толпы выехал худощавый парень, его тонкие руки лежали на двух ржавых мечах.
Еще завидев клубы пыли вдалеке Халэн уже не сомневался, с чем им придется столкнутся в ближайшее время. Действительно племена кочевников было сложно перепутать, с кем бы то ни было другим. Все их отряды независимо от размера и богатства имели совершенно одинаковое обмундирование, отличаться могли лишь цвета, и то не значительно. Как правило, это были темные, чаще песочного цвета однотонные костюмы, состоящие из свободного кафтана с глубоким запахом и шаровар. Голову закрывал легкий кожаный шлем, с которого свисали несколько длинных полосок ткани, сейчас они были обмотаны вокруг головы, закрывая лицо и шею, но оставляли узкую щелку для глаз. Подобный шлем был бесполезен в бою, но спасал при песчаных бурях, которые были не редким явлением в глубине пустыни.
– Кто ты старик и куда плетешься? – процедил с нескрываемым раздражение воин, спрыгнув с коня, – говори, а не то я возьму твою голову в качестве трофея.
Кочевник, говоривший с ними, был молод, слишком молод, от силы ему можно было дать лет семнадцать, он не мог быть вождем, решил Халэн, но их окружал огромный отряд и он, по всей видимости, ему подчинялся.
– Ты управляешь этим племенем?
– Ты не смеешь задавать мне вопросы старик, но я тебе отвечу, тем более что жить тебе осталось не долго, – юноша сплюнул и разразился жутким, визгливым смехом. – Мое имя Рахж Разящий, в моем подчинении первые всадники Бахрама Айед Айгея, моего кровного брата.
– Если у тебя есть честь, уведи своих людей и дай нам дорогу, – Халэн обнажил мечи, угрожая юному вождю. “Что-то с кочевниками было действительно не так, но если начнется бой, он уж точно захватит с собой этого наглого выскочку,” – решил он, готовясь к сражению.
– Убери меч старик! – в голосе парня проступило напряжение. Он, в который раз с презрением акцентировал свою речь на слове «старик». – Была бы моя воля, я бы украсил твоей никчемной головой своего коня, а твоя девка ублажала бы меня этой ночью. Отвечай, откуда ты идешь? – Халэн, послушно убрал мечи, в надежде все-таки избежать заранее обреченной на поражение битвы. Как только они доберутся до Фасхима нужно расспросить Наирима, что происходит в пустыне, но сейчас главное не совершить ошибку.
– Мы путешествуем из Палены.
– Палены? Ваш белый город боится, да? Я правильно понял тебя, старик?
– В городе паника, там остались только больные да мертвые, вы ничего там не найдете.
– Вот как. Значит, мы добьем раненных, а потом догоним таких же беглецов, как ты, – воин осклабился в ехидной улыбке.
– У вас есть закон…
– Закон?!? – Рахж взбесился, его визгливый голос перешел в крик. – Красный человек с проклятой четвероногой тварью убил закон, и теперь молите своих жалких богов о теплом приеме. Скоро вы с ними встретитесь! – парень снова сплюнул, вскочил на коня и скомандовал отряду продолжить путь.
Быстро разгоняясь, всадники скрылись, удаляясь на восток, к Палене.
– Наирим пусть сохранят тебя темные боги. Тайя, нам нужно свернуть, – запрыгнув на верблюда, он повел его на север обратно к морю. Мысль о том, что это войско всего лишь разведка, прощупывающая путь основных сил, сильно встревожила его. Откуда такая численность у одного вождя, что за красный человек? Оставалось много вопросов, и ответы на них не сулили ничего хорошего.
Они ехали без остановки до самого вечера, пока Халэн опять не спрыгнул с верблюда, вдалеке снова маячили всадники.
– Провалитесь вы в бездну! Мы же должны были их объехать. Тайя, веди себя тихо и если боги нам благоволят, мы благополучно минуем и их.
Тем временем люди приближались, одежда их разительно отличалась от войска кочевников под руководством Рахжа, сразу же бросалось в глаза их ободранные камзолы и шаровары, разного цвета и размера.
– Это не кочевники, – он завел правую руку под плащ, положа ее на клинок, готовясь в любой момент выхватить его из ножен и нанести удар.
– Может это караван, – звонкий счастливый голос племянницы сжал сердца ее дяди, во всей этой неразберихе и спешке он совсем забыл, какое юное дитя путешествует с ним.
– С ними нет товаров, одни наемники, – первые четыре всадника уже находились в нескольких ярдах от них, другие стояли на горизонте, следя за происходящим. – Если я скажу, беги – пинай, кусай верблюда, но гони его, как можно быстрее назад в Палену и не оглядывайся, – прошептал дядя. – Кто вы? – выкрикнул он приближающимся всадникам.
– Мы мирные беженцы, как и вы. В степях стало не безопасно, кочевники бушуют, нападают на караваны пуще прежнего и даже не боятся атаковать города, – один из всадников изобразил улыбку и, спрыгнув с коня, стал подходить ближе. – Вы так прекрасны и беззащитны, я могу вас охранять и днем, и ночью, – добавил он, не сводя глаз с юной особы.
Остальные трое всадников уже окружили их со всех сторон. Халэн перехватил руку мужчины, тянувшуюся к его племяннице, и потребовал оставить их в покое.
– Не мешайся старик, я разговариваю не с тобой, – наемник выхватил изогнутый меч, приложив острое лезвие к горлу вставшего перед ним мужчины. – Будь посговорчивее, и быть может мы дадим тебе уйти живым, – улыбаясь, прошептал он ему на ухо.
– Беги!!! – крикнул Халэн и что есть сил, шлепнул верблюда своей племянницы.
Наемник не успел проронить и слова или что-либо предпринять, как меч старого война вошел в его горло и, переливаясь алым блеском, вышел с обратной стороны.
Кружившие рядом всадники даже не заметили гибели своего товарища, двое из них ударив ногами своих коней, было, ринулись в погоню, но в ту же секунду повалились на землю, сопровождаемые болезненным криком лошадей. Ноги обеих были подрублены, с диким ржанием они пытались подняться и снова падали, все сильнее втаптывая своих бывших наездников в твердую землю.
Последний из четверки выругался, выхватил свой меч и ринулся на соперника. Его лошадь последовала примеру предыдущих и в скором времени жалобно простонав, упала с распоротом брюхом. Ловко соскочив с погибающего животного, наемник, продолжал наступление, его глаза горели, меч жалил быстрыми, резкими ударами, все дальше оттесняя оборонявшегося. Отбив очередной удар Халэн повалился на землю, метя плечом в колени противника, опьянев от ярости и безумия кровавого танца, нападавший так и не заметил уловки, его меч прочертил линию там, где мгновением ранее была шея врага. Не удержавшись на ногах от сильного удара, он начал падать, его рука еще продолжала слабо дергаться, силясь нанести удар, в то время как из спины торчали два окровавленных клинка.
Все четверо были мертвы, но в их остекленевших глазах все еще блестел огонь битвы, а вот жизнь их покидала, оставляя лишь молчаливо взирать на судьбы оставшихся в этом мире.
Изможденный, окровавленный старый воин вылез из-под мертвого тела, поднявшись, он приготовился встретить приближавшийся отряд.
Слезы застилали глаза, из-за страха дрожали руки, ей с трудом удавалось держаться на несущемся животном. Обняв верблюда и утопив лицо в его длинной пушистой шерсти, она рыдала.
– Тише, разве можно так нестись, ты чуть не скинул свою хозяйку, – совсем близко раздался бархатный голос, поразивший девушку и вернувший ее к реальности.
Тайя отцепившись от верблюда, попыталась оглядеться. Животное больше не мчалось, в этом не было сомнений, и со всех сторон слышались голоса. Из-за слез, картинка расплывалась, вокруг нее кружили очертания людей, один из них находился прямо перед ней. Протерев глаза, девушка попыталась понять, что же произошло. По всей видимости, она ускакала далеко от того места, где на них напали, и чуть не врезалась в караван. Рядом стояла вереница верблюдов нагруженных всевозможной утварью, между ними ходили люди, несколько вооруженных всадников патрулировали округу. На нее смотрел кареглазый мужчина, одной рукой он держал поводья, другой, успокаивал животное, гладя его по шее.
– Помогите! – опомнившись, прокричала она, схватившись за руку мужчины, став указывать назад, – на нас напали… там дядя… они его убьют…
– Тише дорогая, кто на вас напал? – бархатный голос успокаивал и вселял надежду.
– Там… они… кровь… – только и могла всхлипывать девушка.
4
Отставал лишь последний. Самый слабый, блеклый, он никак не хотел разгораться и всеми силами противился призыву собратьев. Зародившись глубоко в землях Айленда, он был самым молодым, гордым и непослушным. Он чувствовал тягу, слышал зов, и даже не ведая того, несся прямиком в эпицентр.
Огромные серые монолитные обелиски окружали полного мужчину, облаченного в дорогие шелка. В это мрачное, холодное помещение никогда не проникали солнечные лучи, здесь не было окон, а стены и потолок утопали во тьме. Единственный свет здесь исходил от факела, размещенного на невысоком постаменте. Его скудного пламени едва хватало на то, чтобы осветить самого человека и очертания камней.
– Судя по вашему прошлому докладу и информации, известной нам по собственным источникам, магистрат теряет авторитет и контроль на Мидлендом, а сам Великий Магистр отсутствует, – толстяк говорил надменно, но все же в его речи чувствовался страх, перед окружавшим его мертвым камням.
– Люди шепчут, что лорды бунтуют, возможен заговор против ордена, – донесся голос со стороны одного из обелисков, и его сразу прервал другой.
– Даже ослабленный предательством вассалов орден все еще имеет многочисленное войско в наших землях и ни одну экспедицию на Кальдере. Вы рискуете, если решили объявить ему войну, – второй голос был низок и по ощущению принадлежал гиганту.
– Мы представляли вам доклад в прошлом месяце о возможном положении скрытой тюрьмы или исследовательского цента, принадлежащего ордену, к югу от города Маанхерт. Его вы, кажется, проигнорировали, а теперь заявляетесь с просьбой о покушении? – проскрежетал новый голос, возможно принадлежащий дряхлому старику.
– Вы не так меня поняли, – начал оправдываться стоявший в центре мужчина. – Мы просим вас подтвердить или опровергнуть исчезновение магистра Льоуса и по возможности подстегнуть недовольство лордов.
– Подобные действия не останутся без внимания магистрата, – вновь в разговор вклинился бас.
– Мы будем все отрицать, как и всегда, – быстро отпарировал толстяк.
– Играете с огнем, Хезар, – задумчиво произнес старец. – Но, если орден начнет войну, безмолвные вам не помогут.
– Хорошо, совет будет ждать нового отчета, – удовлетворенный полученным мужчина по кругу поклонился обелискам, и подхватив факел, скрылся в полумраке.
Улицы Ниализа были как всегда многолюдны. Народ шнырял туда-сюда, кто-то продавал, кто-то покупал, кого-то покупали. Столица Торговой Картели была самым живым и населенным городом из всего Айленда. Здесь располагались и совет купцов картели, что фактически и управлял всеми городами, и формальный форт Безмолвных – наемников, по желанию, выполнявших роль армии и стражей Картели. Здесь же и в неприметной землянке располагался алтарь Тишины – организации исполнявшей роль разведки и вечных наблюдателей. Власть в Картели менялась чуть ли не каждый день. Купцы приходили и уходили, разорялись и обогащались, и в конце концов временами случайно умирали, отчего совет менялся довольно часто, как и сами его решения, чему к слову и способствовали, как Тишина, так и сами Безмолвные.
Барет – мужчина лет сорока, плотного телосложения, за всю свою жизнь успел натворить многое. В детстве он воровал, в юношестве убивал, сейчас же он жил с виду тихой, мирной жизнью. Ища в юношестве пропитание, он вступил в ряды Безмолвных, и был направлен в Фасхим, дабы присоединится к местной Песочной Гвардии. Конечно, работа была не из приятных, но зато сколько возможностей открывало для юного бывшего вора. Тут тебе и власть над мелкими купцами и деньги и связи. Хочешь воровать, но зачем, ведь можно обирать население, причем регулярно и без какого-либо риска. Наскучит воровать, так обязательно найдешь в городке три, а то и десять различных купцов, не поделивших рынок и умолявших тебя убить злополучного конкурента за любую плату.
К счастью или, к сожалению, но Барет убивать не любил и все свои пять лет службы в гвардии провел тихо, лишь изредка вмешиваясь в конфликты населения. В результате подобная жизнь не принесла ни дохода, ни славы, ни известности, в итоге он был никем, одним из миллиона других, не приметный, одинокий и никому не нужный. Никому, разве что Тишине.
Как-то к нему подошел малыш, лет восьми, весь ободранный и худой, типичный ребенок, выросший в Картели. Он позвал могучего стража на рынок, где, по его словам, грабили его мать. По очевидному совпадению до рынка они так и не дошли. Память о дне или неделе, когда он стал частью Тишины, для Барета всегда была расплывчата. Очнулся он уже в другом конце пустыми, с сидевшей над ним бабкой, смачивавшей его лоб. Фасхим остался в далеком прошлом, как его прежняя жизнь. Его первым задание было войти в совет Картели, а чуть позже умереть. Справился он не шибко хорошо, но руководство Тишины осталось довольно. Сейчас же уже спустя пятнадцать лет, он был незаменимым человеком, и практически единственным агентом, который исшагал Великую Долину вдоль и поперек. Он знал множество тайных троп и пещер в лесах, все скрытые входы и выходы в крепости лордов, всех продажный стражей, и гвардейцев. Словом, Тишина не особо долго размышляла о кандидатуре, способной выполнить новое задание.
– Налей-ка мне тоже, – плюхнувшись на большую деревянную скамью, прокричал он стоявшему поодаль мужчине.
– О! Велет, видать деньжат раздобыл, раз вновь появился. Давненько тебя не было видно, – к наемнику подсел худощавый тип с ехидной улыбкой лисы. – Тут дельце одно есть, подсобишь? – чуть ли не шепотом произнес он, склонившись над кружкой.
– Снова грабить караваны? К чему тебе это, шел бы в гвардию.
– Люблю свободу. Ну, что скажешь? Куш то не маленький.
– Новости не слышал разве? Молва ходит, что не ладное что-то твориться у кочевников. Собираются в стаю, словно дикие собаки. Не ровен час, как нападут на нас.
– Народ любит сплетни, делу это не помешает. Давай, соглашайся, Велет, вспомним старые времена.
– Ты лучше мне скажи, знаешь ли купцов, что торгуют снедью из Мидленда? Травы там, грибы.
– Зачем тебе это? Вино, персики, да девчонка под рукой, что тебе еще то надо.
– Так знаешь или нет?
– Ну, купец Глисер Арар Ту Шах тут недавно ягодами торговал, явно, что ненашенские они. Халэн сэ Шахис аль Досур, но о нем ты знаешь.
– Где Глисера найти знашь?
– Да, там же где и всех остальных, на базаре спроси. Эй ты куда? – выкрикнул лис, провожая мужчину недобрым взглядом. – Да и хрен с тобой, недоумок, – сплюнув на стол, где мгновение назад сидел его так называемый друг, огрызнулся разбойник. – Хоть эль не допил, и то какая-то польза от тебя.
Народ не переставал суетиться, наполняя улицы. В толпе было тяжело передвигаться, но Барет целенаправленно двигался вперед. Его интересовали нищие, а если точнее, то дети – вечно снующие маленькие мышата. Они были в курсе всего, могли достать любую информацию, когда-то и он был таким, перебиваясь скудным заработком любопытных личностей. Вот и сейчас он довольно быстро нашел группу ребятишек, приютившихся на окраине огромного базара. Они засохшую грязь и грустно осматривали округу.
– Ждут сигнала, – подумал он, внимательно оглядев базарную площадь, и точно вскоре он заметил мальчишку лет пяти, протискивавшегося сквозь ноги покупателей и носильщиков, а вскоре и еще одного. Подростки могли в любой момент начать свою ежедневную игру за выживание, в попытках урвать у невнимательных купцов их товар, а у покупателей деньги.
– Привет, – присев на корточки перед одним из ребятишек, он добродушно улыбнулся.
– Чего тебе надо? Иди куда шел, – тут же вмешался парень по старше, схватив в охапку и оттолкнув младшего.
– Мне нужен купец Глисер, что не так давно торговал здесь. Найдете мне его или скажете, где искать – получите золото, – услышав приятную фразу ребята быстро встрепенулись, старший стал что-то быстро нашептывать своим подопечным, и поддав несколько подзатыльников вновь развернулся к будущему нанимателю.
– Оставайся здесь, мы сами найдем тебя, – коротко отчеканил парнишка и вскоре скрылся с последним из своей команды.
Теперь оставалось только ждать. Тишина уже далеко не в первый раз сотрудничала с местной шпаной. Голодные дети были готовы практически на все что им приказывали, а вот на ник как правило никто особо внимания не обращал.
Еже до полудня прогуливаясь между торговых рядов Барет почувствовал не смелое подергивания. Тот самый пятилетний мальчишка, с которым он и начал разговор стоял у его ног и осторожно теребил его за штанину.
– На базаре его нет, мы все обыскали, – пропищал мышонок, – но вчера вечером его видели в харчевне “Горячий Тунец”. Говорят, он распродал свой товар и собирался отправится за новым.
– Молодец, – ободряюще улыбнувшись, он взлохматил и без того спутанные волосы мальчугана. – А это, то что вам причитается, достав заранее приготовленный мешочек со звонкими монетами он положил его на маленькую ладошку малыша.
“Горячий Тунец” это могло серьезно осложнить планы. Ему уже не в первый раз приходилось проникать в Ансельм, но стража менялась каждые полгода, а вместе с ней пропадали и связи. Названная харчевня располагалась на отшибе города и служила скорее перевалочным пунктом для наемников, нежели для купцов, последние предпочитали места по роскошней такие как дом “Ночной Звезды” или харчевню “Опаленный Тигр”.
Проплыв в потоке людей, он покинул центральную часть города, углубившись в более бедные и темные его участки. Вывеска харчевни, выцветшая и облупившаяся, встречала гостей. Внутри было мрачно и сыро, в нос ударял запах алкоголя, а уши глохли от бесконечно брани посетителей и неумелой игры местного барда.
– Что налить? – Барета встретил дородный мужчина со грязными сальными волосами.
– Мне нужен Глисер, говорят, его видели здесь вчера.
– Кто говорит такое?
– Ты правда хочешь это знать? Он мне должен и должен неприлично большую сумму, а теперь пытается скрыться. Хочешь поспособствовать его затее? – времени было мало и терять его совсем не хотелось, поэтому в ход пошли самые радикальные меры.
– Нет, нет, я же просто стараюсь поддержать беседу… – тут же испуганно начал тараторить хозяин.
– Я жду ответа, а мой нож жертвы и как мне кажется для тебя будет лучше если мое желание исполниться раньше, чем моего ножа.
– Ты не посмеешь, в моем доме, на глазах у всех… – мужчина с испугом наблюдал, как рука его собеседника медленно обхватывает рукоять кинжала, – Он здесь у меня, готовиться к отъезду и просил, чтобы его не отвлекали, – не выдержал толстяк.
– Где?
– Там, за прилавком, – мужчина указал на дверь в другом конце помещения.
Резко оттолкнув дрожащего, как осиновый лис толстяка Барет направился к указанной двери. Сегодня ему повезло, купец был в шаговой доступности и того лучше сидел один в небольшой комнатке, а за дверью пировал народ.
Войдя внутрь, и закрыв за собой дверь наемник заметил человека, медленно разбиравшего золотые монеты.
– Кто ты? Что тебе надо, – резко выпрямившись и достав изогнутый кинжал выкрикнул купец, – давай подходи если осмелишься, я и не таких рубал, много вас охочих за чужим добром.
– Ты серьезно? Ты хоть раз то им сражался или только для красоты носишь?
– А ты проверь! А? Боишься? Или проваливай отсюда!
Барет даже с каким-то детским озорством смотрел, как перед ним танцует купец, изображая из себя умелого воина. Он взмахивал мечом, вставал в позы, демонстрируя свой богатый боевой опыт и без конца подначивал соперника, сам при этом не пытаясь атаковать. Барету хватило всего лишь легкого рывка чтобы одним ударом выбить меч из руки хвастуна, а легкой оплеухой он повалил и его самого на кровать к заработанным монетам.
– Хороший клинок… Был когда-то. Ты бы его хотя бы точил временами, – схватив за тупое лезвие он протянул оружие распластавшемуся на кровати мужчине. – Давай по-хорошему, мне твои деньги не нужны, как и сам ты, впрочем.
– Так зачем ты тогда пришел?
– Ты продавал ягоды, продукт дорогой и редкий для наших краев. А значит у тебя есть связи в Ансельме, иначе бы ты не получил товары из долины.
– Так дело ты мое хочешь отобрать? – вновь взревел купец.
– Да угомонись ты уже. Мне нужно покинуть Айленд. Кто твой человек в крепости?
– Айленд значит покинуть, а зачем? – в купце проснулась любопытство и его маленькие глазки хитро загорелись.
– Я ведь предложил тебе по-хорошему. Мне ведь ничего не стоит, сейчас сломать тебе ноги, выхватить кинжал и медленно срезать с тебя кожу, пока ты не соизволишь ответить на мои вопросы, – любопытство мужчины тут же сменилось страхом, его лицо побледнело, а на лбу выступил пот.
– Морган, я знаю только имя, Морган! – выкрикнул он, – он дежурит по вечерам и с утра у северной башни. Его там многие знают, он часто проносит контрабанду, на этом и зарабатывает.
– Опиши его.
– Что описывать то, гвардеец гвардейцем, как и все другие. Волосы каштановые…
– Что еще?
– Да не знаю я! Не баба он чтоб рассматривал я его, жует он еще все время что-то.
– Ну вот и прекрасно, – вновь улыбнулся Барет. – Приятно было пообщаться, и я очень, надеюсь, что ты был предельно искренен, а наш с тобой разговор сотрется из твоей памяти, так как рано или поздно все мы замолкаем. Тишина грядет, – услышав приветствие, лозунг – все, чем является Тишина для населения Айленда купец чуть было не потерял сознание, его ноги тряслись, лицо потеряло остатки красок жизни. – Приятного путешествия, – на прощание выкрикнул Барет, закрывая дверь комнатушки за собой.
Теперь он был на шаг ближе. Купец вряд ли лгал и оставалось только найти этого Моргана, но в любом случае трудности только начинались. Запугать купца дело не хитрое, одного намека об организации членом которой он являлся, зачастую хватало чтобы заставить любого предать все во что он верил и чем дорожил ранее, с гвардейцами же такое не пройдет. Они народ упрямый и алчный по большей своей части, их конечно же можно убить и сделать это будет не сложнее чем с бродягой в закоулках Ниализа, но что это даст?
Оседлав коня и вновь попрощавшись с родными стенами, он двинулся на восток. В отличии от большинства парнишек ему повезло родиться в Ниализе. Он рос и воспитывался на этих улицах, он знал о них все, но пятнадцать лет вылазок за пределы Айленда изменили многое, жаркий, солнечный город уже давно перестал быть домом. В долине ему всегда было уютней, так словно бы он жил в ней с рождения, леса, каменные крепости, реки – все казалось таким знакомым и родным, а песочные стены его родного города с каждым годом становились все более чуждыми и отталкивающими.
К утру, он уже приближался к Фенрезу – самому восточному городу Картели. Война между Долиной и Картелью уже тянулась многие годы, боевых столкновений в ней практически никогда не случалось, но при этом обе стороны делали все возможное, чтобы навредить друг другу. Саботажи, тайные убийства, шпионаж процветали по обе стороны, но, к слову, это никогда не мешало двум соседям тайно торговать друг с другом. Естественно, на любые товары, будь то вкуснейшие деликатесы или дорогие украшения, был введен запрет, но зачастую на рынках Долины, а особенно в Солас Море всегда было можно найти большой выбор шелков, а в домах зажиточных купцов всегда присутствовали янтарь и свежая речная рыба.
Торговой Картели принадлежали разные города и что естественно с разным достатком. В зависимости от статуса купца и его доходов развивался и соответствующий город, отчего существовали как огромные много квартальные поселения с собственной гвардией и дорогими домами, так и полунищие захолустья с землянками и наемниками, присылаемые безмолвными. Фенрез же нельзя было отнести ни к одну из описанных типов, его и городом то было сложно назвать. Образовался он скорее, как перевалочный пункт для контрабанды из долины и уже значительно позже оброс землянками и подобием стены, отделявшим его от степной пустыни.
Народ здесь жил премерзкий, говоря откровенно, часть из них были заезжими купцами. Что прибывали сюда за товаром от продажных гвардейцев из крепости, но остальная, подавляющая часть, была обычными разбойниками, промышлявшими грабежами. Спрашивать у столь колоритного населения о Моргане было, по меньшей мере, глупо так что, оставалось понадеяться на удачу и отправиться к небольшому оазису вблизи крепости. Там в окружении нескольких деревьев, в тени, он и провел остаток дня.
Караульные неспешно патрулировали стену, периодически подменяя друг друга, но, если верить словам купца, что с потрохами сдал своего поставщика, среди них Моргана быть не должно, и действительно на закате у северной башни появился новый гвардеец. Волос в темноте, да и с такого расстояния, к сожалению, было не разглядеть, но время подходило, да и медлить больше было нельзя, пришлось рискнуть. Пожелав себе удачи и дождавшись, когда мужчина останется на стене один, агент Тишины вышел из своего укрытия.
– Законами ордена Ирдром вам запрещено приближаться к крепости! – громко выкрикнул гвардеец, заметив незнакомца под стеной.
– Дело есть, спустись – обсудим, – стараясь выглядеть непринужденно, ответил на угрозу Барет.
– Дело у него есть, ага, нашел идиота. Ты на купца то не похож. Горло мне перережешь и все конец бедняге Моргану.
– А проку то какого? Я тебя первый раз вижу, с чего ты мне сдался то.
– А ну кто знает, может заказали тебе меня!
– Не переоценивай свою тушку. Спускайся давай!
– Вот с этого бойни и начинаются. Ты верного стража на стене прирежешь, сам проберешься к воротам, да откроешь, а там и все ваше войско внутрь зайдет. Вали-ка ты отсюда!
– Эт какие я ворота открою? Те, у которых подъемный механизм у вас в казарме? Тот что стерегут денно и нощно четверо караульных, не считая все казармы, где отдыхают деневеки? Не валяй дурака. Спускайся! Был бы я разведчиком, так пока мы с тобой болтаем, тебя бы уже давно сняли, на стену бы я не один полез, а с кошкой и целым отрядом. Дело у меня к тебе есть говорю, спускайся или я действительно пошел! – Барет решил пойти ва-банк, в надежде, что жадность возьмет верх над гвардейцем, и уже было развернулся, изображая, что собирается уходить как, его окликнули.
– Ладно, щас, только держи руки на виду, – порывшись где-то за зубцом гвардеец вытащил сверток, и закрепив его, сбросил вниз.
“Да, видать, он это на поток поставил” – думал про себя воин, наблюдая как гвардеец спускается по веревочной лестнице вниз.
– Ну, говори, что за дело у тебя?
– Мне бы через стену пройти, надоела жизнь в пустыне, хочу к травке и лесам.
– О как! В цитадель проникнуть хочешь, это не грибочки принести, такое дело дорого встанет.
– Сумма не проблема, – продемонстрировав тугой кошель, набитый золотом, наемник спрятал его обратно.
– На кой мне деньги Картели? Тут дело ведь другое, я тебе услугу, а ты уж будь добр мне.
Такого опытный агент не ожидал, как правило, гвардейцы соблазнялись золотом и впоследствии его обменивали на более полезные вещи у тех же купцов что к ним приходили, некоторые, конечно, были менее сговорчивые, но и там, как правило, удавалось сговориться на каких-нибудь вещах.
– И что ты хочешь в обмен?
– Давай не будем притворяться. Знаешь ты много, чего знать то тебе не положено и выглядишь ты отнюдь не как заправский торговец. Я бы сказал, что ты скорее вор или наемник, но тут что-то чувствую я все гораздо сложнее, – гвардеец лукаво улыбнулся. – Ты нечто больше чем просто обычный убийца, ты Тишина.
– С огнем играешь, называя их имя.
– А что будешь отрицать? Убивай давай, вот он я, спустился. Будь, у тебя другой способ проникнуть в крепость, ты бы здесь сейчас не стоял.
– Чего тебе нужно?
– Вот, правильно, давай перейдем к самому интересному. Тут паренек есть, недавно к нам направлен был. Весь такой правильный и чистый, аж тошно, да и к тому же к нему девка одна прицепилась. Я к ней понимаешь уже полгода хожу, вроде и любезен был и подарки дарить пытался, а эта тварь все ни в какую. И вот посмотрите, тут не прошло и недели, как они вместе, не порядок это. Все, по совести, должно быть. Ты ему исчезнуть поможешь, а я ей утешение принесу. И все довольны, идет?
– Кто этот человек, – мрачно осведомился Барет, наблюдая за улыбкой своего собеседника.
– Да ты утра подожди, он как раз ко мне придет. Проверять… Я знак тебе дам, чтоб ты понял. Как он исчезнет, так и ты вместе с ним. А я ведь и подумать не мог, что на меня сама Тишина работать будет, свезло же!
– Распрощавшись с гвардейцем, Барет направился обратно в свой уютный оазис. Осталось ждать утра, и того бедолагу, что встал у него на пути. Убивать ему приходилось не в первой. На его душе лежали, как постыдные смерти юности, где нищета и голод толкали на радикальные меры, так и мертвецы, чьи жизнь забрала жизни многих других.
Дождавшись красного восхода и чуть ли не прыгающего на стене от радости гвардейца, указывавшего на своего сменщика, он тяжело встал. Тело словно бы препятствовало каждому его шагу. Выхватив из-за пояса кинжал, он прицелился в грудь своей жертвы, но вдруг интуитивно пошел вперед. Он не понимал, что он собирался сделать, когда вновь оказался на том же месте под стеной.
– Именем магистрата вам запрещено приближаться! Я вправе открыть ог… – встрепенувшись, прокричал воин.
– Сегодня ты умрешь, – всего три слова, вся суть его заказа.
– Что ты сказал? Ты угрожаешь?
– Я предлагаю сделку, – вдруг сам от себя не ожидая, выпалил Барет.
– Ты в своем уме, убирайся отсюда, – подняв лук и прицелившись в незнакомца под стеной, выпалил страж.
– Мне нужно на ту сторону, и я знаю, как мне туда попасть, препятствием служит всего лишь твоя жизнь.
– Я последний раз повторяю, угрозы в адрес гвардейца караются заключением и смертью, убирайся или я стреляю…
Тихий свист, затем хруст и лязг метала, оборвали слова гвардейца. Метко брошенный кинжал, взмыл к стене, точно срубив наконечник стрелы и отскочив от крепостного зубца, спикировал к подножию стены.
– Это не угроза, а заказ, – спокойным тоном, произнес он, наблюдая за ошеломленным мужчиной. – Уйду я, придет другой, и ты умрешь. Спускайся, если бы я хотел тебя убить, то кинжал бы уже торчал из твоей груди.
Мужчина опустил свой лук, на мгновение, задумавшись, он рванул бегом в башню и вскоре показался снаружи. Он шел быстро и уверенно, направляясь прямо на Барета.
– Ты вышел из крепости? И тебя так легко выпустили?
– Кто меня заказал? – глаза гвардейца горели, он крепко вцепился в запястье своего бывшего убийцы.
– Мне нужно пройти через стену.
– Это невозможно.
– Тогда ты не оставляешь мне выбора.
– Ты должен назвать имя.
– Что оно тебе даст?
– Будет суд, он не должен остаться безнаказанным.
– Очнись! Сейчас я убью тебя, и никому ты это имя не передашь.
– Я проведу тебя внутрь, и ты дашь показания на трибунале, дальше, если сможешь выбраться из крепости в город, я не буду мешать.
– Трибунал? Это смешно.
– Ты попадешь в крепость.
Резко развернувшись, парень быстрым шагом направился к крепостным воротам.
– Следуй за мной, – полуобернувшись, скомандовал он. – Живо.
Крепостная решетка, на удивление, была поднята. Такой ее Барет еще никогда не видел. Как правило, внутрь он пробирался, вскарабкиваясь на стену при содействии своего проводника или через слуховые проходы, спрятанные поодаль. Однажды его даже провели по древним катакомбам под самим гордом, но человек, что помог ему тогда, ныне отсутствовал в силу своей рисованной профессии, а сам он никогда бы не смог разобраться в этом спутанном лабиринте.
– Капитан!
– Капитан!
Проходя, мимо гвардейцев, охранявшие ворота, парень лишь сдержано кивал, а те в свою очередь вставали по стойке смирно, отдавая честь.
Теперь стало ясно, как этот молодой парень так легко вышел из крепости, по всей видимости, он был чьим-то знатным сыном, который в чем-то крупно провинился, раз оказался здесь. “Дааа, теперь многое становилось понятно,” – думал он про себя, пока следовал за капитаном стражи, углубляясь в крепость.
Стоило только захлопнуть дверь кабинета, после вошедшего в нее наемника, как парень чуть ли не набросился на Барета.
– Имя! Назови мне имя! Быстро!
– И что будет дальше? Ты вызовешь лорда Ансельма и начнется суд? У меня не так много времени, да и, честно говоря, не стремлюсь я на столь публичных слушаньях побывать.
– Для этого лорд не обязателен. Я командир этой крепости, а она формально принадлежит ордену и у меня есть все права на проведение военного трибунала. Назови мне имя!
– Морган.
– Ах, подлая тварь, поскуда злопамятная, – лицо парня побагровело, а кулаки сжались, так что стали видны белые костяшки пальцев. – Быстро! За мной! – скомандовал он видимо привычным голосом. – Арнольд! Быстро спускайся во двор и бегом к северной башне. Предупреди там Стафорда и перекройте с ним спуск со стены. Рой и Кроу следуйте за мной, – приказал он стоявшим на посту гвардейцам.
Спустившись на этаж ниже, они оказались в столь знакомой наемнику казарме. Здесь отсыпались стражи ночью, а те что в нее дежурили соответственно днем. Отыскать Моргана не составило труда. Злощастный заказчик спал сном младенца на грязной койке у стены.
– Доброе утро, – собрав накопленную ярость, парень со всей силы ударил спящего по лицу.
Проснувшись, он понял все довольно быстро. Нависавшие над ним гвардейцы, готовые по первому же приказу скрутить его, живой капитан и сам убийца – все стояли прямо перед его кроватью.
– Ах, ты ж сучий потрох, – схватившись за голову и изображая раскаянье, Морган замер на мгновение, но тут же резко вскочил, и, оттолкнув одного из гвардейцев, выбежал в первую попавшуюся дверь.
– Хватать его не планируешь?
– Да куда он сбежит? Этот проход ведет на стену и единственный спуск, не считая казармы, пролегает через северную башню, а там его уже ждут. Рой, Кроу, приведите мне его, не обязательно целым, но желательно живым.
Проследовав за двумя гвардейцами, они вышли на стену. Здесь было все видно, как на ладони. Убегающий и постоянно оглядывавшийся Морган, два мужчины, не торопясь шедших за ним, а вдалеке фигуры гвардейцы ожидавших у подножия лестницы. Он был в ловушке, но пока этого еще не понимал. Но вдруг его бег замедлился, ноги стали заплетаться.
– Пророк Всемилостевый, и это наши воины? Он ведь уже выдохся, – даже с некой горечью произнес капитан.
Несостоявшийся заказчик же уже совсем выбился из сил и даже посланные в след за ним гвардейцы теперь уже просто стояли, наблюдая, за загнанной, задыхавшейся крысой. Морган оперся рукой о крепостной зубец, продолжая оглядываться на стоявших мужчин уже не только со стороны казармы, но и поднимавшихся по северной лестнице. Он схватился за голову, мотал ею из стороны в сторону, шатаясь, побрел к краю стены…
– Держите е… – словно не замечая обрыва, перевалился за край зубца, и рухнул вниз.
– Нет! – тут же выкрикнул капитан. – Суицидник проклятый! Быстро вниз всем, он должен предстать перед судом.
– Капитан, я боюсь, в этом больше нет необходимости, – произнес стоявший рядом гвардеец, вглядываясь в силуэт, лежавший на земле.
– Пророк… – только и смог выдохнуть капитан.
5
– Фьерс, нападайте на их лагерь с запада, и сразу же отходите к лесу. Постарайтесь, как можно больше увлечь за собой людей, нам нужно раздробить его войско. В сорока милях отсюда вас уже ждет Аргон с двумя отрядами лучников, он занял позиции и уже перекрыл дорогу… – командовал, чей-то голос, разбудивший Марка.
Аббат, чуть привстав огляделся, он лежал в палатке, его левое плечо и грудь безумно болели, а голова готова была расколоться на части. Из небольшого проема между тканями открывался вид на клочок поля, усеянного мертвыми телами, вокруг которых в спешке сновали вооруженные люди.
Воины пристально осматривали каждое тело, услышав стоны или заметив любые признаки жизни, они тут же хватали выжившего и уносили за пределы видимости. Молодой парень, облаченный в блестевшую на солнце броню, стоял в самом эпицентре этого праздника смерти и выкрикивал приказы, видимо, управляя царившей суматохой.
– Слава Темным богам! Ты очнулся, – обернувшись к палатке, прокричал он и быстрым шагом направился ко входу внутрь.
Но вошел он уже не один, сразу за ним зашел, и юноша примерно его лет, невероятно высокий и худой – молчаливый Джейк, всплыло в голове аббата его имя. Пока Джейк занял свое место около своеобразного входа и выхода из палатки, второй парень приблизился к старику. Его тяжелый взгляд пронзил Марка, лицо юноши было грязным от дорожной пыли, за спутанными волосами уже давно не ухаживали, и они нечесаными патлами спадали к плечам. Усталость и походные условия наложили отпечаток на лицо юного воина, отчего он казался значительно старше своего возраста.
Мысли старика путались в голове, этот парень был ему так знаком, его голос, черты лица, походка – все было настолько узнаваемо, но воспоминания ускользали из памяти, словно верткая речная рыбешка. Имя Джейка как-то сразу всплыло из глубин памяти, но как звали второго… Что-то мешало вспомнить. Чьи-то слова, выкрики, события, картины, все словно кружилось вокруг него в безумном хороводе, но боль никак не давала сосредоточиться на деталях.
Ладонью аббат прикрыл глаза, яркий свет из проема, ведущего на поле, ослеплял его и отдавался жгучей болью в голове. На какой-то миг он снова оказался в кромешной темноте, наедине с болью, лишь тихое потрескивание огня слышалось откуда-то издалека.
– Марк, Маааарк… – в его измученное болью сознание кто-то упорно ломился. Как же не хотелось открывать глаза, снова видеть яркий свет, снова слышать чьи-то голоса и крики, наблюдать за испуганно снующей толпой. Здесь, в его собственном темном мирке он мог отдохнуть, забыть о боли и проблемах, но голос не унимался, становясь все громче и ближе с каждым новым призывом. – МАРК!!! – в одночасье он окружил его со всех сторон, и прогремел, словно раскат грома.
– Да, да. Я все слышу, – аббат, наконец, заставил себя открыть глаза, осторожно привстав, опираясь на стену. Стену? Он огляделся, полумрак щадил его сонные слабые глаза. В центре пещеры догорали угли, от которых исходила эфемерная оранжевая дымка. Память медленно возвращалась. – Сон, это был всего лишь сон, – бубнил он, разминая ноющие мышцы.
– Ты что-то сказал? – голос, как и раньше, отражался от стен причудливым эхом.
– Не обращай внимания. Сколько я проспал?
– Довольно долго, пол дня, наверное, не меньше. Дождь прекратился и твой Рэн, уже мчится за тобой на какой-то дряхлой телеге. Тебе стоит поторопиться, если не хочешь, чтобы он видел, как многоуважаемый всеми аббат вылезает из кустов.
– Если не хочешь, чтобы он поселился в твоей пещере, ты хотел сказать, – передразнил его Марк.
– Голова сильно болит? – уже заботливей поинтересовался невидимый собеседник.
– Бывало и хуже. За удовольствие надо платить, – потянувшись и оглядев напоследок пещеру, старик двинулся к туннелю на поверхность. – Встретимся, как получу новые сведения из Тиретхолла, надеюсь, в следующий раз я не промокну по пути, и кое-кто встретит меня, проявив больше уважения, а не как в этот раз, – быстро преодолев длинный, узкий путь наружу, и выбравшись из сырых кустов ежевики, Марк сразу же увидел знакомую повозку.
Рэн уже видимо начинал беспокоиться, он без конца вертелся на козлах, высматривая аббата в густых зарослях, но боялся подходить ближе, лошадь тем временем лакомилась свежей травой, орошенной прошедшим дождем.
– Аббат Марк, вот вы где, – молодой человек мигом спрыгнул с телеги и, схватив какой-то безразмерный плащ, лежавший рядом с ним, ринулся навстречу монаху. – Вот укройтесь, в телеге у меня еще кувшин с теплым вином и пряностями, а в таверне Элис уже готовит похлебку. Этим утром мы поймали вот такого карпа, – юноша пытался одной рукой поправить сползающий с Марка плащ, другой показать размеры своего улова.
– Рэн. Все в порядке. Я нашел место, где переждал дождь. Потрогай сам, – старик протянул руку, давая ощупать свои рукава. Рэн всегда был активен и что характерно громок, Марка всегда поражала его неутомимость, но сейчас его пульсирующей голове нужна была тишина и покой.
– Да, действительно, – уже как-то рассеяно и все с более нараставшей опаской пробормотал парень.
Тем временем на улице уже свечерело, из аббатства Марк выходил рано утром, но набежавшие тучи и дождь окрасили весь день в похожие друг на друга серые тона. Добравшись до повозки, аббат сбросил плащ, и взобрался, с поддержкой Рэна, на телегу. Сам же парень, вернувшись на козлы, дернул за поводья, и телега медленно развернувшись, направилась в обратный путь.
– Вскоре после того как вы ушли, приехал брат Абель. Элис сказала ему, что вы в лесу, и он отправился в аббатство, – собравшись с духом, наконец, заговорить Рэн.
– Хорошо, в этот раз он что-то рано вернулся. Ничего не говорил?
Брат Абель был мужчиной средних лет, в юности у него была своя ферма в землях Ансельма, но из-за постоянных набегов кочевников ее разграбили, а сам он чудом остался жив. Отчаявшись и потеряв надежду на спокойную жизнь, он пробовал себя в качестве наемника, а позже и писца у младших лордов, но в конечном итоге оказался перед вратами Солас Мора. Какое-то время он служил там помощником мажордома, но позже был переведен в Родсбери, где стал помогать Марку, и представлял аббатство на ежегодном сборе магистров.
– Практически ничего, он только перекусил и сразу же засобирался.
У таверны их уже встречала хозяйка, видимо заметив приближение повозки.
– Вы как раз вовремя, я только что закончила готовить, все с пылу, с жару. Заходите скорей, сейчас мы вас накормим и высушим, а завтра Рэн отвезет вас домой. – Элис мигом подхватила кувшин вина, обернутого толстым слоем ткани, плащ, лежавший по соседству, и скрылась в помещении таверны.
Марк было хотел направиться прямиком в аббатство, дабы как можно скорее переговорить с Абелем, именно на ежегодных заседаниях утверждались финансы, получаемые каждым представительством ордена. Тем более что Великий Магистр уже не первый год грозил урезать финансирование в пользу экспедиции. Уже пятый год орден вел исследования на Кальдере – первом континенте людей, считавшемся, долгое время, заброшенным. Временами Верховный Магистр требовал прислать запасы провизии или людей для продвижения ордена вглубь древнего материка.
Но, по всей видимости, поездку в аббатство в любом случае пришлось бы отложить до завтра, так как его уже вряд ли бы отпустили, ночью голодного и сырого, по крайней мере, такого мнения о состоянии аббата придерживалась сама Элис.
– Проходите, проходите, – девушка бегала по залу, расставляя тарелки и кружки по столу. – Аббат Марк, вам сюда, – она указал на стул прямо возле очага, – Вам нужно согреться и обсохнуть.
Марк хотел, было уверить хозяйку, что он переждал ливень и его не сытно, но все же накормили, но не успевал вставить и слово. Элис принесла несколько горячих кастрюль и длинных блюд, перечисляя каждое.
– Бараньи котлеты с жареным картофелем, – она выкладывала в центр тарелки шипящие мясные колобки и окружала их золотистыми кругляшками картошки. – Копченая макрель с анчоусами, – соседняя тарелка была полностью отдана рыбе, а девушка тем временем уже подносила что-то новое. Вслед за макрелью на столе появилась огромная сковорода, с блестящим ярко-желтый толстым блином. – Омлет, – гордо возвестила она, и украсила блюдо, небрежно разбросав пучки петрушки по всему золотистому полю. – Устрицы в беконе, – перечисление блюд все продолжалось, у Марка создалось впечатление, что девушка начала готовить сразу, как только он ушел, обилие, и разнообразие блюд просто поражало. Наконец, в качестве яркой точки она водрузила глубокую чашу, доверху набитую грушами и апельсинами. – А теперь марш есть, – вытирая руки о фартук, скомандовала она, – все посетители уже спят, так что доедать за вас это некому.
– Дорогая – это слишком, – оглядев стол, с истерической улыбкой заключил Рэн.
– Много болтаете, могли бы уже котлеты попробовать, кстати, аббат Маркус, Рэн передал вам, что сегодня прибыл брат Абель. Ничего не случилось? Он, как правило, возвращается на недели две позже.
– Надеюсь, что нет, – монах усаживался за стол, выбирая с чего бы начать это вечернее пиршество. – Я с ним не общался с момента его отъезда, и писем не приходило из Солас Мора. Как он выглядел? Не беспокоило его что-нибудь, внимание не обращали? Может быть, о чем-то упоминал?
– Да вроде бы и нет, много шутил. Правда, выглядел уставшим. Все-таки путь не близкий и наша дорога, особенно на первых милях после поворота с тракта, совсем заросла и стала трудно проходимой.
– Надо будет послать туда ребят Антонио, а то так про нас совсем забудут, – с улыбкой произнес аббат, остановив свой выбор на устрицах.
– Он говорил еще о Тиретхолле.
– Вулкан? – Марк отрезал кусочек омлета, собирая со всех блюд понемногу.
– Да, о вулкане, о письме от лорда Аргера и еще о раненном мальчике.
– Раненном мальчике? – отвлекшись от своей тарелки, он внимательно посмотрел на Элис, – что за мальчик?
– Абель сказал, что лорд Аргер прислал письмо, его зачитывал сам Великий Магистр Льоус, на заседании. Ночью, под самыми городскими стенами на какого-то мальчика напал человек. Лорд Аргер писал, что тот его чуть не сжег заживо, но стража подоспела вовремя и теперь ребенок под надзором мастера Арвуда. Это же, каким надо быть чудовищем, чтобы сжигать невинное дитя? Я еще понимаю простое убийство, защити его Пророк конечно от такого, но в лесах водится немало банд, которые без малейших колебаний перережут глотку ради пары медяков, но творить такое…