На эту чудесную планету мы десантировались небольшой группой. Это была оптимальная, по количеству участников, команда, необходимая для первичного исследования нового небесного тела. Добровольцев, из состава экипажа звездолёта, набралось много, но отправиться на неведомую планету подфартило только нам.
В исследовательской группе нас четверо: я – бортовой психолог и, по совместительству, руководитель команды, планетолог, биолог и пилот.
Нам с планетой повезло. Да, собственно, по-другому и быть не могло. Ведь производить полёты в дальний космос вслепую, занятие абсолютно бессмысленное. Это все равно, что тыкать пальцем в небо. Цель полёта, изначально, отрабатывается до последней мелочи. Сюда подключается вся мощь астрономической науки. И не только её. Всё делается для того, чтобы, в итоге, не остаться на бобах.
Планета оказалась размером с нашу Венеру. И это благо, потому что сила тяжести на её поверхности, пусть не на много, но меньше, чем на Земле. Атмосфера разреженней венерианской, но гуще земной раза в полтора. Формула её такова, что лучшего и желать нечего. Азот, кислород, немного углекислого газа и, едва заметные, следы примесей других газов. Их доля настолько ничтожна, что за малостью, ею можно было пренебречь. Зато удельный вес кислорода в ней был значительно выше, чем в нашей родной атмосфере. О таком подарке можно только мечтать – не воздух, а сказка.
Ось вращения её наклонена чуть меньше, чем у Земли, поэтому контрасты сезонных переходов, скорее всего, будут выражены слабее, чем у нас. Температура на поверхности благостная. Воды много. По первому впечатлению – не планета, а эдем. Только не земной, а ещё лучше. Хоть, сейчас переселяйся сюда всем человечеством, и живи, не зная забот!
Мы покинули посадочный модуль и замерли, в восхищении, у его могучих лап, созерцая красоты новой планеты. Рядом, с местом посадки, протекала река. На расстоянии вытянутой руки, синел дремучий лес. А вокруг необъятным, пёстрым ковром расстилалась равнина. У нас сразу же возникло желание откинуть забрало гермошлёма, и подышать живительным воздухом. Но биолог строго предостерёг от этого опрометчивого шага: нельзя! Чужая планета, чужая жизнь!
Местный жёлтый карлик находился немного ближе к планете, поэтому от Солнца ничем не отличался. Разве что лучи его были немного теплее и ярче.
Планетолог не мог сдержать своих позитивных эмоций.
– Красота!
Пилот с ним согласился:
– Действительно, красиво. Но, куда ни глянь, видны сплошные фракталы. До самого горизонта. А хотелось бы чего-нибудь искусственного. Железку какую-нибудь интересную, например. Тогда бы всем нам стало окончательно хорошо.
Биолог возразил ему:
– Зачем тебе железка? Особенно, на первых порах. Не надо никаких железок. Хватит и фракталов. Железка – это уже предостережение, и даже, опасность. Сразу возникает масса вопросов. Кто её соорудил? С какой целью? Ведь никто не знает, что у местных аборигенов на уме.
Пилот иронично улыбнулся.
– Ты возражаешь против встречи с братьями по разуму? Вот не ожидал. Это же счастье для нас! Снимется, наконец, проклятие нашего унылого одиночества в этом мире!
Биолог примирительно ответил:
– Кто бы возражал. Но, желательно, чтобы счастье это обрушилось на нашу голову не всё сразу, а по частям. В противном случае, есть опасность умереть от удовольствия. От передозировки. А пока, давай осмотримся, как следует. Может, и увидим какую-нибудь железку.
Планетолог поинтересовался у биолога.
– Ты полагаешь, что здесь нет разумной жизни?
Биолог пожал плечами.
– Ещё рано что-то полагать. В таких благоприятных условиях, которые царят на этой планете, может завестись всё, что угодно.
В это время над нашими головами, трепеща прозрачными крыльями, пролетела нехилая, по размерам, стрекоза.
Биолог ахнул от удивления.
– А вот пожаловал и первый представитель фауны. Летучий. Насекомое, но какое роскошное. Отъевшееся. Это всё от избытка кислорода.
Предостерёг коллег:
– Надо думать, что это не самый большой и самый опасный сюрприз здешней фауны. Можем встретить штучки и заковыристей.
Я кисло улыбнулся.
– Ты хочешь сказать, что здесь могут ползать муравьи и тараканы, или нечто подобное, величиной с молочного поросёнка?
Он ответил мне такой же улыбкой.
– Не исключаю. Поживём, увидим.
Пилот брезгливо поморщился.
– Фу, какая гадость!
Я рассмеялся.
– Ничего страшного. Мы, всё равно, крупнее их. Победа будет за нами!
Пилот буркнул:
– Если не встретится что-нибудь более высокоорганизованное и крупное.
Я поднял руку, требуя общего внимания:
– До заката здешнего солнца у нас есть ещё несколько часов по бортовому времени. Давайте используем его на полезные дела. На первый раз, задания будут несложные. В будущем же нас здесь ждёт большая работа!
Я направил пилота, к текущей рядом, небольшой речке взять пробы воды для анализа. Биолога с планетологом отрядил к лесу. Биологу вменялось нащипать на опушке разных веточек, а планетологу взять пробы почвы. Сам же направился для сбора гербария. Все мы находились в поле визуальной видимости, с тем, чтобы в случае опасности, могли прийти друг к другу на помощь.
Я медленно брёл по нехоженой поляне. Она изобиловала невероятно роскошным разнотравьем. Видов растительности было столько много, и они были так не похожи на земные формы, что у меня, невольно, пошла кругом голова. Наклонился и сорвал первый, подвернувшийся по руку, цветок. Поднёс к забралу. Восхитился бесконечной фантазией природы. Возникло стойкое ощущение, что он порхнул мне в руку прямо с полотна великого Врубеля.
Залюбовавшись переливами цвета и формой его хрупких лепестков, я, невольно, потерял чувство времени. Он заворожил меня, словно «аленький цветок» из одноимённой сказки. Наконец, я сделал над собой усилие и оторвался от любования его хрупкими красотами. Наклонился и, вслепую, сорвал ещё несколько растений. С этим небольшим «веником» медленно побрёл по неземному ковру необъятной поляны, без цели и желаний.
Я расслабился. Делать ничего не хотелось. Такое настроение меня посещало редко. Только тогда, когда я сильно уставал или тогда, когда выполнял монотонную работу.
Но сейчас я не устал. Не пресытился монотонным занятием. Скорее, напротив. Я бодр физически, а вокруг меня, фантастически красивые, инопланетные пейзажи, которые могут только вдохновлять. Здесь было что-то другое. Что? Этого я, пока, не знал.
Я посмотрел на часы и ахнул. Оказывается, уже минуло почти три часа. Это обстоятельство меня сильно удивило. Я связался со своими подопечными. В ответ получил молчание.
На душе стало тревожно. Усилием воли я стряхнул расслабленность и, сжимая в кулаке свой «веник», поспешил к пилоту. Он находился ближе других.
Нашёл его, стоящим по колено в воде, и в приподнятом состоянии духа.
Я подошёл ближе и удивлённо спросил:
– Что ты делаешь?
Он растянул детскую улыбку.
– Ловлю рыбу.
– Чем?
– Руками.
– Зачем ты её ловишь?
Его детская улыбка стала ещё шире.
– Мне интересно.
– Много поймал?
Он покачал головой.
– Ничего не поймал. Она сильная и скользкая. Всё время от меня уходит.
– А ты уверен, что это рыба?
Он вёл себя, как ребёнок.
– Это неважно. Мне нравится сам процесс.
Я начал терять терпение.
– Давно ловишь?
Он, снова, глупо улыбнулся.
– Я время не засекал.
Рассмеялся.
– Счастливые люди часов не наблюдают.
Мне, вдруг, пришла в голову мысль, что я тоже был в аналогичной ситуации с «аленьким цветком». Всё это выглядело очень странно, и было похоже на наваждение.
– Почему не ответил на мой вызов?
Ответ был детским:
– Я отключил связь.
Я спросил у него насчёт выполнения моего задания, хотя уже знал заранее, что ответ будет отрицательным:
– Ты взял пробу воды?
Он на некоторое время задумался, что-то вспоминая.
– Что? А… пробу? Нет.
Я сделал вид, что возмутился.
– Почему?
Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом.
– Я… я был занят.
Я впервые, с тревогой, осознал, что с человеческой психикой, на этой планете, происходит что-то странное. Однако, пока, не стал поднимать тревогу. Нужно было разобраться детальней.
Миролюбиво напомнил пилоту:
– Уже вечереет. Иди к модулю. Я пойду к биологу и планетологу. Погляжу, чем они там занимаются.
Подходя к ним, заметил, что они сидят на корточках, каждый сам по себе, и чем-то заняты.
Подошёл к планетологу.
– Задание выполнил?
Он поднял на меня глаза. В глазах недоумение.
– Задание?
Наморщил лоб.
– Ах, да… что-то припоминаю. Нет, не выполнил.
Я раздражённо спросил:
– Чем ты всё это время занимался?
Он вдохновенно стал объяснять мне, чем он занимался всё это время:
– Знаешь, я случайно увидел здешнего муравья. У него на две лапки больше, чем у нашего. Он такой крупный и забавный.
Тихо хихикнул:
– Не поверишь, насколько этот муравей сообразительное насекомое. Он ползёт себе, а я на его пути поставил преграду. Хотел узнать, что он станет делать. И знаешь, что он сделал? Он…
Мне было не интересно, что сделал местный муравей, хотя, коллегу своего понимал прекрасно. Ибо, полчаса назад, был сам такой. Я нарочито резко прервал елейный рассказ планетолога о сообразительном муравье:
– Двигай к модулю.
– А как же муравей…
– Это приказ!
После этого, я подошёл к биологу, заранее зная результаты его работы.
Задал риторический вопрос:
– Чем занимаемся?
Он поднял голову. Взгляд наивный-наивный.
– Не видишь, разве?
– Не вижу.
– Странно…
Снова опустил голову.
– Любуюсь земляной змейкой. Она такая необычная, такая прелестная!
Мне сделалось тоскливо.
– Успехи есть?
Он одарил меня такой же незамутнённой детской улыбкой, как и его предшественники. Я почувствовал дискомфорт: возможно, такая же улыбка и у меня. Со стороны на свою начальственную физиономию я не смотрел.
– Знаешь, шеф, на её боках я уже насчитал с десяток цветов. А если говорить об оттенках и полутонах, то их наберётся на порядок больше!
Я с недоумением смотрел на этого серьёзного человека.
– Что, дальше?
Он радостно продолжил:
– О, это ещё не всё. Я детально рассмотрел спинку и брюшко змейки. Мне кажется, что цветовая палитра этого удивительного существа станет ещё богаче. Причём, значительно.
Я едва удерживался от смеха, хотя, честно говоря, тут уже приспела пора заплакать.
– Больше ничего не открыл?
– Открыл. У неё уникальные глаза…
Я рубанул рукой воздух.