Глава 6

Черный, липкий страх растекался внутри, застилая глаза и туманя рассудок.

Сегодня

Весь следующий день тоска по мистеру Олду не покидала меня ни на минуту, а мысли то и дело возвращались к событиям его жизни и смерти. На работе я была рассеянна и печальна, разбила две кофейные чашки, которые выскользнули из рук, и уронила кусок яблочного пирога.

Вечером, вернувшись домой, достаю ноутбук и снова погружаюсь в новости о ходе расследования. Информации мало, и вывод напрашивается только один – у полиции ничего нет. Уныние заполняет меня, и тело и мысли словно обмякают. Не хочется даже шевелиться. Я сижу на кровати, облокотившись на подушку, приставленную к изголовью, и бестолково переключаюсь с одного новостного сайта на другой. Чувствую, что должна что-то сделать. Я ведь была в его жизни, жила его жизнью. Может, я должна была как‐то предотвратить убийство?

Жаль, что я не умею перемещаться во времени. Да и мои перемещения от меня почему-то совершенно не зависят и никак, абсолютно никак не регулируются. В моем распоряжении нет пульта управления, нет монитора или кнопок, с помощью которых можно было бы выбрать человека, дату и переместиться в нужный момент его жизни.

Нахожу несколько статей, посвященных профессиональным заслугам мистера Олда, и информацию, где и когда будет проходить прощание. Крематорий в пригороде Мэя, недалеко от старого сельского кладбища. А я думала, что его похоронят на Центральном кладбище и со всеми почестями. Хотя мистеру Олду уже не важны ни место, ни церемония.

Мысленно встряхиваю себя и достаю из тумбы у кровати свой дневник.

Записываю: «29 апреля умер мистер Олд. Убийство в лесу у дома престарелых».

Мистер Олд, куда вы пошли через лес? И кто стал бы нападать на немощного старика? Да у него, наверное, и денег-то с собой не было.

Смотрю еще несколько статей о смерти мистера Олда, но полиция пока не выдвигает никаких версий. Мне бы достать его дневник, может, в нем он оставил хоть какую-то зацепку, которая поможет следствию. Хотя, наверное, дневник уже у полиции, и они тщательно его изучают. Да и чем я могу им помочь, если даже себе не смогла.


Когда я вернулась из больницы и стала жить в теле Анны, то безрезультатно искала выход из лабиринта, из навязанных мне жизней, из той нереальной реальности, в которой мне пришлось оказаться. Больше полугода ушло на изучение бестолковых книг, которые ни на грамм не приблизили к разгадке, на встречи с безумными людьми, на странные обряды и манипуляции. Ох, если вспомнить, кого посылала мне судьба и интернет, можно написать книгу о безумных мира сего страниц так на триста. Экстрасенсы и колдуны, просто сумасшедшие, гипнотизеры, псевдопсихотерапевты, верующие в ангелов и демонов, шаманы вуду и множество, множество людей, пытающихся вырваться из обыденности. Они съели столько моего времени, что хватило бы на получение ученой степени в университете.

Я искала везде, где только могла, перечитывала сотни газет и журналов, просматривала интернет-порталы, чаты, видео и многое-многое другое. Но я все еще остаюсь замкнутой в какой-то временно́й петле, а время между тем идет без остановки, без передышки.


И вот мистера Олда больше нет…

Я сжимаю кулаки, возвращаюсь к кровати и пролистываю свой дневник. Пусть я перестала сопротивляться тому, что со мной происходит, но это же не значит, что я опустила руки. Рано или поздно я узнаю ответы – почему именно эти люди и зачем? Все в мире имеет свой смысл. Каждая жизнь, каждый взмах ресниц, каждый шаг, вдох и выдох. Значит, и у происходящего тоже есть смысл, есть причина и следствие. Вот только какие?

Неизвестность и страх поглощают энергию тоннами. Я мечусь по квартире – то падаю на кровать, то подхожу к окну и смотрю на засыпающую улицу, то иду в ванную и смотрю на себя в зеркало. Мне нужно разгадать этот ребус, сложить мозаику. Если, конечно, это мозаика, а не сбой механизма Вселенной.

Ну почему, к примеру, я не просыпаюсь на роскошной вилле в шикарном теле красотки, которая может есть все, что хочет, при этом не поправляться и вообще ни о чем не переживать? Или не могу хоть на денечек шмыгнуть в тело какого-нибудь шейха или миллиардера? Погонять на нереальных машинах, прокатиться на яхте, которую я сейчас могу увидеть только на картинках в интернете? Или попасть в тело невероятного человека и сделать что-то настолько сумасшедшее, что я еще даже не придумала?

Нет же, я просыпаюсь то в теле восьмидесятилетнего профессора, которого не смогла спасти, или того ужаснее – в теле убийцы.

Пять месяцев назад

В то утро пять месяцев назад я очнулась от раздирающей уши сирены.

«Что это может быть? Сработала пожарная сигнализация? Неужели кто-то из соседей решил с утра пораньше пожарить оладьи или развести костер прямо в квартире?» – сонно подумала я.

Открыла глаза и – потерялась в пространстве. Вместо стен, выкрашенных в светлый тон, и занавесок со смешным цветочным узором (которые я сама недавно купила и повесила) на меня глядели серые неровные бетонные стены. Я слышала гул, громкие голоса, выкрикивающие грязные слова, скрип металла и вой сирены. Вместо приятной хлопковой простыни руки ощущали грубую, застиранную ткань, покрытую огромным количеством мелких катышков, неприятно цепляющих кожу. Под головой неудобно лежала комковатая, рыхлая подушка, а в ногах – тяжелое грубо-колючее одеяло.

Страх приковал тело к этому покрытому пылью белью, пахнущему затхлостью. Сердце бешено билось о ребра и барабанило в перепонки. От всего происходящего хотелось разрыдаться.

«Нужно дышать, только дышать. Я должна успокоиться, – думала я, пытаясь делать глубокие вдохи. – Может, это какая-то шутка. Только какая? Нет, это не шутка, точно не шутка. Дурной сон? Да, точно, это ночной кошмар, сейчас проснусь, и все будет как прежде».

Если, конечно, это не худший вариант – новое тело. Я ведь так же внезапно проснулась когда-то в теле Анны. Но ведь это было один раз, и то после моей смерти. Все это время я считала, что теперь моя душа будет жить в ее теле. Но почему тогда я тут?

Попыталась широко открыть глаза, чтобы проснуться. «Это сон, дурной сон. Хоть бы это был сон…»

Распахнутые на максимум глаза не помогли, ничего не изменилось. Сердце торопилось, увеличивая скорость и усиливая мощь ударов. Оно мчалось, рвалось из груди, не предвещая ничего, кроме дикой, затмевающей все панической атаки.

Я поднялась и встала рядом с кроватью. Все тело ломило от никак не проходящей ноющей боли.

«Что могло произойти за эту ночь? Что я сделала не так, чтоб спровоцировать новое перемещение?» – судорожно прокручивала я в голове вчерашний вечер.

Огляделась. Четыре голые, покрытые кое-где разрастающейся плесенью, стены и металлическая дверь со странным небольшим врезанным окном, которое было закрыто. Это окно очень походило на отверстие для собак, только располагалось не на уровне пола, а где-то на полутораметровой высоте. В комнате было сыро, холодно, свет тусклыми лучами долетал от старой подрагивающей лампы, закрытой решеткой, прикрученной к потолку. Ступнями я ощутила ледяной каменный пол, шершавый и грязный.

«Где же я, черт побери? Неужели в психлечебнице? Нет, это не клиника. В таких заведениях стоит запах медикаментов и чистящих средств. Я-то знаю. Но здесь его нет, пахнет каким-то подвалом. Черт, не могу же я оказаться в тюрьме!»

Глаза защипало от подступивших слез. Они катились по щекам, оставляя ощущение жжения. Захотелось стереть их, но резкая боль при поднятии руки пронзила плечо. Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз.

Закрыв глаза, решила попробовать другой способ вернуться в тело Анны и осталась сидеть какое-то время в надежде уснуть. Тело начало ломить еще сильнее, ноги затекли. Нужно было открыть глаза и перебраться на кровать.

Я напряженно подняла веки, здоровой рукой уперлась в грязный шершавый пол и, облокотившись о стену, встала. Сделала пару шагов и легла на железную по центру провисающую кровать.

Я чувствую запахи и боль, значит, точно не сплю. А это именно тот худший вариант. Только не это! Не хочу новое тело!

– О боже, за что? – крикнула в потолок грубым голосом.

Страшные вопросы пронзали сознание: «Если я в тюрьме, как долго я здесь пробуду? Всю жизнь, год, месяц или день? Только бы на день, только бы на день, только бы вернуться завтра в тело Анны!» – взмолилась я, сложив руки в молящем жесте перед собой, будто это было средство для связи с Богом.

Следующая мысль взорвалась в голове: «Кто же я теперь и за что меня посадили?»

Я подскочила с кровати, несмотря на боль во всем теле, и начала метаться по комнате. Подбежала к двери, не обнаружила ручки и толкнула ее сначала рукой, потом сильнее плечом, но она была заперта. По комнате разнесся гул от моих ударов о дверь и дикие крики. Голос был мне незнаком:

– Кто-нибудь, помогите! Мне нужна помощь! Господи, кто-нибудь!!! – Я кричала в полном исступлении, пока из горла не начали вырываться только глухие, хриплые стоны.

Окошко в двери открылось, на меня посмотрело недовольное лицо уставшего человека:

– Чего орешь? Мало тебе было вчерашнего?

– Чего? Вчерашнего? Прошу вас, помогите мне. Скажите, кто я, где я и на сколько? – Я попыталась просунуть ладонь в небольшое окошко, но лицо резко отстранилось, и я увидела что-то черное. Предмет полетел и ударил в дверь, задев мои пальцы и отогнав меня от двери, словно бешеную собаку. Судорожно одернув руку с горящими дикой болью пальцами, я прижала ее к себе, из глаз побежали слезы. – Зачем вы? Что я вам сделала? Что происходит? Почему я здесь?

– Э-э-э, ты чё, под психа решил заделаться? – гнусно хихикнуло лицо. – Еще раз пикнешь или ударишь в дверь – сразу отправишься в медчасть на каталке. Понял?

– Но… – Не успела я сказать и слова, как окно резко захлопнулось, да с таким лязгом, что все тело покрылось мелкими пупырышками. Я схватилась за голову и почувствовала короткие колючие колоски, пробивающиеся сквозь кожу. «Нет, нет, нет. Что они сделали с моими волосами? Что они сделали со мной?!»

Паника накрыла меня огромной и темной волной, сознание вырубилось.

В тот момент в тех бетонных стенах и той атмосфере ужаса я не сознавала, искренне не понимала, что я в другом человеке, что это не я, не мое тело, не мои волосы и не моя жизнь. Мысли и чувства оставались моими, несмотря на внешнюю оболочку. Я оказалась маленькой, хрупкой, до смерти напуганной Линой Маккольм, которая проснулась в тюрьме.


После кратковременного обморока я снова очнулась на грязном полу в том же зловонном, прогнившем изнутри помещении. Попыталась оживить умирающее от холода и боли тело и доползти до кровати. Забралась на шершавый матрас и укуталась в грубое одеяло. Оно пахло подвалом. Здесь все пахло подвалом. Я сжалась в комок, попыталась согреть омертвевшее тело, но ничего не выходило. Начала растирать себя, стараясь хоть чуть-чуть разогнать застывшую кровь. Не знаю, застыла она от ледяного пола или от страха и паники, накатывающих со всех сторон. Но одно я знала точно: необходимо срочно взять себя в руки. Такое уже происходило со мной. Я уже попадала не в свое тело. Значит, это просто очередной раз. Только в этот раз я оказалась в тюрьме.

Несмотря на холод, я покрылась липким смрадным потом.

«Не хочу перемещений! Не хочу этого всего! Не хочу быть заключенной. Я и так заключена в чужом теле, разве этого мало? Теперь я еще и в тюрьме!» – беззвучно кричала я в своей голове.

Но я была где-то там, в какой-то неизвестной мне точке Вселенной, и нужно было понять, кто я и где именно нахожусь. Осмотрела себя: длинные волосатые ноги, жесткие руки, но какие-то усыхающие, совсем без мышц, загрубевшая кожа на ладонях и свежие ссадины от ударов. Провела рукой по голове – короткий ежик волос и жесткая отросшая за несколько дней щетина на лице. Опустила взгляд ниже пояса, с визгом скинула одеяло, стянула кофту и штаны.

«Не верю! Нет! Не может быть! Нет, нет, нет! Только не это. Этого просто не может быть!»

Паника возвращалась с новыми силами, встряхивая все тело. Я еще раз потрогала лицо, уши, голову, не веря своим ощущениям, этим тактильным фокусам. Нервы накалились, казалось, что даже подушечки пальцев меня обманывали, передавая недостоверную информацию. Я была словно Алиса из сказки, которая провалилась в нору, где все иначе, все утрированно и перевернуто. Мысли роем кружились в голове: «Я мужчина, мужчина, мужчина».

– Мужчина, черт его побери! – крикнула я вслух, дабы поверить самой себе.

«Теперь я еще и чертыхаюсь постоянно, да уж. Только этого мне и не хватало – стать мужчиной, да еще и оказаться в тюремной камере. А вдруг я приговорена к… Нет, не может быть, только не так!» – отогнала страшную, пронзающую, апокалиптическую мысль.

Вернулась к изучению тела. Ошибки быть не могло. Эти грубые руки, крепкие ноги, щетина, покрывающая лицо, темные волосы на руках, ногах и груди. Ну и, конечно, мужское достоинство. Видимо, у меня был настоящий шок, раз я не то что не заметила изначально, но как-то даже не почувствовала лишней и совершенно непривычной для меня детали.

Огляделась в поисках зеркала – я должна была увидеть это, должна была увидеть себя. Но в камере, кроме кровати, не было вообще ничего. Высоко под потолком находилось окно, с внешней стороны опоясанное толстыми металлическими прутьями. Ну и главная изюминка этого райского уголка – грязно-ржавая металлическая дверь без ручки. «Да уж, похоже на концлагерь или комнату ужасов, в которой даже стены пропитаны страхом!» – подумала я.

Вновь вернулась к своему новому телу и уже внимательнее, без спешки взялась его разглядывать и изучать. Практически все оно было покрыто синяками, кровоподтеками и ссадинами, ладони испещрены свежими порезами, костяшки опухшие и красные, словно в них только вчера закачали силикон. При этом они дико ныли, сжать кулаки было практически невозможно. Что с лицом, я понять никак не могла, любые мимические движения приносили боль, на ощупь казалось, что у меня распух нос. Возможно, нос просто был большим, но до него и дотрагиваться было очень больно. Левый глаз был полуприкрытым и не открывался полностью. На голове я нащупала шрам и что-то засохшее в волосах. Кто этот мужчина? Что с ним случилось и где это все произошло?

Кажется, Вселенная решила, что мне требуется перезагрузка в виде очередного испытания…

– Ну скажи мне, скажи, что я должна сделать? Зачем все это? – закричала я в потолок.

Ответа не последовало, а звук грубого голоса рикошетил от стен.

Я снова обвела взглядом свое тело и обитель, в которой проснулась в тот день, круговорот мыслей заструился во мне: «Почему я в этом теле? Откуда все эти пораженные участки кожи? Возможно, это все-таки не тюрьма, а он не заключенный. Ведь он может быть кем угодно, и даже… военнопленным, и его постоянно пытают! Не хочу узнавать, что такое пытки. Нет, этого я точно не переживу. Уж лучше тюрьма, но тогда на какой срок и за что?! А если его приговор – это… Не хочу, не хочу, не хочу!» Черный, липкий страх растекался внутри, застилая глаза и рассудок. В какой-то момент я просто перестала соображать, инстинкт самосохранения перевесил все здравые мысли, бросая это тело к двери.

– Я хочу домой! Хочу быть собой! Спасите! Кто-нибудь! Боже, ты слышишь меня? Услышь меня, прошу! Откройте дверь, выпустите меня!

Несмотря на жгучую боль во всем теле, прострелы больного правого плеча и пульсирующие огнем пальцы, я все сильнее колотила в дверь, разбивая руки и ноги в кровь о ржавый металл. Все мое существо со всего размаху бросалось на неприступную глухую стену. Грохот ударов заполнял пространство. Голос срывался на дикий крик в судорогах отчаяния:

– Выпустите меня! Вы слышите? Выпустите меня отсюда! Я ничего не сделала. Люди, или кто там есть! Вы слышите? Откройте эту чертову дверь! Я хочу выйти!

Судороги страха, конвульсии ужаса давали силы стучать и стучать в непробиваемую броню.

Через какое-то время дверь распахнулась, отталкивая меня к центру комнаты и пропуская людей в форме с надетыми на лица гримасами ненависти. Я видела, как они замахнулись на меня дубинками, сознание пронзили яркие вспышки боли, и не осталось ничего, кроме них…

Загрузка...