Врата третьи, из которых появляются умные дураки, царственные счетоводы, женский каменный истукан, нерасчлененная грубая глыба, крылатый дьякон, пророк Даниил и великий чародей Парацельс

Флориан Твардовский,

купец, отцу Иерониму написал:


Вся Москва обсуждает арест князя Ивана Хворостинина, об этом судачат на рынках, в церквях и приказах.

Проповедники с новой силой обрушились на тех, кто сомневается в том, что бессмертие души дороже земных благ, а потому не видит ничего дурного в блуде, пьянстве, богохульстве, чернокнижии, уклонении от бани, бритье бороды, лицедействе, поедании телятины и других формах служения дьяволу.

Создана следственная комиссия, подчиненная непосредственно патриарху Филарету. Все обратили внимание на то, что в комиссию не вошел боярин Федор Шереметев, любимец царя Михаила, отвечающий за безопасность монаршей семьи. Похоже, слухи о том, что Филарет недолюбливает боярина, не лишены оснований.

Комиссия настроена решительно.

Хворостинин – Рюрикович, боярин, а значит, наказание будет показательным.

Всем ясно, что мастурбация на образ Богородицы – чистой воды богохульство, сравнимое только с мастурбацией на образ Государя.

При обыске в доме Хворостинина изъяты сочинения Фауста Социна, Эрнста Зонера, Парразия, Бероальда де Вервиля и других еретиков, а также изображения голых женщин, коллекция деревянных, костяных и мраморных фаллосов, множество писем на латыни и польском, тетрадей с записями непристойного содержания, среди которых обнаружено, например, утверждение о том, что воскресения мертвых не будет.

Князя можно было бы назвать философом и вольнодумцем, не будь он таким бузотером и запойным пьяницей, да к тому же невоздержанным на язык. Впрочем, и убеждения его сильны до первого окрика. Думаю, правы русские, называющие Ивана Хворостинина умным дураком. Поддержки в обществе этот шут не имеет.

До вынесения приговора он заключен в Чудов монастырь.

Вряд ли в официальном обвинении упомянут мастурбацию – у князя и без того достаточно провинностей, чтобы отправиться в монастырь на всю жизнь, и хорошо, если обойдется только этим.

* * *

Князь Иван Хворостинин

в «Листочках для Птички Божией» написал:


Разница между Россией и Европой – это разница между двумя мирами.

Русский мир – мир замкнутый, лишенный возможностей, мир вне истории, вне времени, мир завершенный.

Европейский – захватывающе бесконечен, разомкнут и потому преисполнен возможностей.

Ключевым здесь является слово «возможности».

Ты, милая, смеешься над моими увлечениями, но именно магия позволяет человеку использовать эти возможности влияния на весь комплекс взаимоотношений личности, мира, истории и Бога.

Маг – это мудрец, умеющий действовать. С этой точки зрения магия предстает, во-первых, действием более рациональным, чем наука, а во-вторых, она становится героическим актом созданной Богом свободной личности, творящей себя, мир, историю и даже самого Господа.

Важным признаком нового человека, рождающегося в Европе, является его власть над собственной природой, и эта власть есть результат того, что человек не имеет собственной природы. Отсутствие же собственной природы, бытие в качестве средоточия полной свободы приводит к тому, что весь мир форм становится настолько подвластным человеку, что он может его превзойти, либо восходя к сверхразумной, божественной сущности, либо нисходя до демонов.

Русский мир лишает человека этой свободы, лишает его выбора. Всеми силами он побуждает меня стремиться лишь к божеству, запрещая черпать мудрость за пределами света. Мы просто помешаны на борьбе с демонами. Подозреваю, это объясняется тем, что русский человек слишком глубоко погружен во тьму, чтобы доверяться ей. Русский человек – демон, пытающийся вырваться из тьмы ценой свободы.

Время правления императора Дмитрия I, события, произошедшие после него, сейчас принято называть Смутой, Окаянными днями, Разором и т. п., и это справедливо, но справедливо лишь отчасти. Мы забываем о возможностях, которые открыла нам Смута.

Тысячи и тысячи погибли, но многие русские люди обрели свободу, чтобы преступить границы царства сложившихся форм, творя историю по своему выбору и разумению. Однако свобода ужаснула и их, заставив вернуться в стойло, в то межеумочное пространство, где они до скончания века будут мучиться между мертвой традицией и убийственной утопией.

В страхе перед открывающимися возможностями они избрали на царство не яркую личность, готовую жертвовать порядком ради идеи, но Михаила и Филарета Романовых, способных лишь спокойно и настойчиво осуществлять консервативную политику ради обеспечения политического и социального гомеостаза.

Мы так и не добились создания легитимной монархии, связанной с подданными договором, но возвели на престол земного бога, которому нужна не вера, а рабское поклонение.

Годунов, Шуйский, цари-самозванцы так и не смогли сблизиться с Польшей, нашим реальным и единственным партнером, способным помочь России в деле естественной модернизации, а значит, рано или поздно нам придется делать это самим на краю пропасти, не считаясь с жертвами.

Впрочем, Сигизмунд III, Сапега, Скарга и иже с ними оказались не лучше русских, поскольку пренебрегли голосом истории, и полностью разделяют с ними ответственность за этот провал.

Вместо магии мы выбрали арифметику, вместо героев – счетоводов.

Россия возвращается в состояние единства, которое спасительно во время войны, но в мирное время вяжет по рукам и ногам свободного человека.

Жертвы истории, мы обречены на новые и новые утраты, будучи не в силах вырваться из замкнутого круга повторений.

Ах, милая Птичка, народ вокруг глупый, темный, поговорить не с кем, страшно…

И почему страх у меня всегда, даже в жару, ассоциируется с холодом?..

* * *

Иван Истомин-Дитя,

дмитровский дворянин, Великим Государям Михаилу Федоровичу и Филарету Никитичу сообщает:


Женский каменный истукан был обнаружен моими крестьянами Евсеем Бедой и Арсением Ригой в овраге, размытом дождями. Никто не знает, как она туда попала. Быть может, фигуру привез из похода на Крым мой дед, а возможно, она сама собой выросла в земле, как растут камни, превращающиеся со временем в горы.

Мне не раз случалось находить в лесу корни, похожие на людей и животных. Почему бы всемогущему мастеру, Творцу всего сущего, не придать форму женщины камню, зародившемуся в овраге близ Сестры?

Впрочем, это лишь домыслы человека, преклоняющегося перед неисчерпаемым воображением Господа, который милостиво дозволяет нам славить Его творения даже в тех случаях, когда созданное Им похоже на богопротивных идолов греческих и латинских.

С глубочайшим смирением прошу Великого Государя Михаила Федоровича и Великого Государя и Патриарха Филарета Никитича вернуть мне этот камень и клянусь всем святым, что никто, кроме меня, этого истукана впредь не увидит.

* * *

Виссарион,

личный секретарь Великого Государя и Патриарха всея Руси Филарета, записал в рабочем дневнике:


Великому Государю и Патриарху доложено:


О письме Ивана Истомина-Дитя, дмитровского дворянина.


Великий Государь и Патриарх решил и приказал:


Дворянину Истомину-Дитя внушить смирение.

* * *

Птичка Божия – Плутосу:


Мне становится лучше только в том случае, когда αίμα[6] настоящая, а в последний раз ваш человек доставил мне свиную, да еще, кажется, порченую. Я не требую деньги назад – я прошу о сострадании и помощи.

* * *

Матвей Звонарев,

тайный агент, записал в своих Commentarii ultima hominis:


Как и было приказано, я подъехал к усадьбе Романовых со стороны реки, где у калитки меня ждал Никон Младший, секретарь Патриарха.

Во времена Смуты дом Романовых не раз грабили и поджигали, о чем красноречиво свидетельствовали сгоревшие постройки и вырубленный сад, но в кабинете сохранились книги и почти вся мебель.

Филарет сидел у складного стола лицом к окну и писал, макая перо в серебряную чернильницу – подарок константинопольского патриарха Кирилла.

Заслышав шаги, он отложил перо, повернулся на стуле и снял очки.

– Рассказывай, – приказал он. – Умерла? Убита?

– Убита, государь.

Он выслушал мой рассказ не перебивая.

– Значит, монета, – сказал он, когда я замолчал.

Я положил монету на стол вверх аверсом, на котором были отчеканены портрет императора Дмитрия I и надпись по кругу «Дмитрий Иванович Божьей милостью царь и великий князь всея России и всех татарских королевств и иных многих государств».

Лжедмитрий на этой монете был изображен в королевской мантии, со скипетром в руке, но без короны. Были и другие подобные монеты, на одной из них он был в короне и назван императором. Это был вызов полякам, которые не признавали за ним императорского титула.

Самозванец пенял польским послам: «Королю польскому уже известно, что мы не только князь, не только царь, но также император в своих обширных владениях… Мы не можем довольствоваться титулом княжеским или господарским, ибо не только князи и господари, но и короли состоят под скипетром нашим и нам служат».

Такие монеты, изготовленные по польским формам, были скорее медалями, которые раздавались при коронации Дмитрия и Марины. Те, на которых надписи были сделаны по-латыни, дарили иностранцам, а медали вроде той, что лежала на столе перед патриархом, вручали русским гостям. Мало у кого они сохранились. От них избавлялись не только из-за выбитого на них богопротивного имени, но и просто потому, что золото и серебро не добывались в России и были дорогим товаром.

Загрузка...