Путь, выбирающий нас - читать онлайн

Глава 3

Небывалая честь выиграть пари у Шеллара III ничуть не улучшила Ольгиного угнетенного настроения. Честно говоря, она была бы рада проиграть. А если совсем честно, то и поспорила только ради этого. Слышала, что выиграть у его величества практически невозможно, да понадеялась на королевское везение. Как выяснилось, ее невезучесть забивала даже удачу такого матерого вора, как Шеллар III. А как же могло быть иначе? Неужели ее вечная непруха с противоположным полом отчего-то вдруг должна закончиться? Можно же было давно догадаться и уяснить очередное дополнение к закону подлости: если мужчина, который тебе нравится, оказывается свободен и отвечает взаимностью, и все у вас получается – зашибись, и, кажется, сама судьба создает все условия для дальнейшего счастья, то…

Во-первых, тебе постоянно приходится за любимого мужчину переживать.

Во-вторых, от него действительно, как он и сам признал, масса неприятностей.

В-третьих, этот красавец, умница и вообще супермен во всех отношениях в самый неожиданный момент сбегает, оставив на память мятые исчерканные бумажки вместо прощания.

Иначе и быть не могло. Нечего было и надеяться. Но ведь как обидно! В сто раз обиднее, чем прошлой осенью с Жаком получилось. Тогда все было, по крайней мере, быстро и честно. Когда роман заканчивается, не успев начаться, как-то проще и привычнее. А когда из твоей жизни исчезает человек, успевший стать ее неотъемлемой частью… эх, да что говорить!

Все, что можно сказать плохого о мужчинах, будет не ново и до отвращения банально. И давно уже сказано не одним поколением обманутых женщин…

Король вежливо помалкивал, не вмешиваясь в ход Ольгиных мыслей и давая ей возможность как следует переварить новости, подумать над возможным ответом и подождать, пока голос обретет необходимую твердость. Обычно непроницаемая физиономия его величества излучала сейчас откровенное огорчение. То ли он действительно так сильно переживал проигрыш в споре, то ли намеренно это демонстрировал, надеясь утешить Ольгу хоть чем-нибудь, то ли причиной для огорчения послужило что-то совсем иное.

– Теперь-то я могу убраться из этого серпентария? – сказала наконец Ольга, выбрав наиболее нейтральную тему.

– В любой момент. И не обязательно для этого дожидаться Элмара и нагружать его прислугу. Я распоряжусь. Только сначала найди себе другую квартиру. В другом квартале, где тебя не знают.

– Зачем?

– Затем, что старые соседи будут раздражать тебя так же, как и придворные дамы. А если их мужская половина возобновит свои попытки добиться твоего внимания, дело кончится парой трупов и мне придется тебя отмазывать от суда. Например, жаловать дворянство задним числом, что является подлогом. Я, конечно, не побрезгую, но ведь не подобает королю так поступать. Поэтому лучше тебе не встречаться со старыми соседями, а сразу найти новую квартиру. Я бы рекомендовал тебе Лоскутный квартал. Там живут в основном барды, и, как мне кажется, в этой среде ты будешь чувствовать себя уютнее. Ты ведь знакома с бывшей подружкой Жака, художницей?

Ольга кивнула. Конечно, она помнила веселую художницу Диану, только вот виделись они в последний раз… кажется, в первый день весны… Нет, в двадцать первый. Да, в двадцать первый день Голубой луны, когда победительниц дракона официально чествовали. Несостоявшиеся жертвы тоже тогда приходили, и они даже перекинулись парой слов…

– Вот и попроси ее, пусть что-нибудь порекомендует. Насколько я тебя знаю, так будет лучше. Тебя будут окружать не придворные дамы и не городские обыватели, а люди, чей образ мыслей близок твоему собственному. Никто не будет пялиться на твои экстравагантные наряды. Никого не будет шокировать твоя вольность в речах и поведении. Словом, ты не будешь изгоем в Лоскутном квартале. А со временем освоишься, привыкнешь, найдешь себе занятие, возможно, даже откроешь в себе какой-нибудь талант, о котором до сих пор не подозревала…

Его величество был, как всегда, в своем репертуаре. Неизменно логичен, предусмотрителен и великодушен.

– Спасибо. – Ольга через силу улыбнулась. – Я так и сделаю.

– Я знал, что тебе понравится эта идея, – серьезно кивнул король. И добавил, разгоняя ладонью клубы дыма: – У меня есть еще одна.

– Ну? – поощрила его Ольга, поскольку его величество вдруг замолчал, задумавшись.

– Может, это покажется тебе мелочной глупостью, но меня глубоко уязвил сегодняшний проигрыш. То ли я так уж привык не ошибаться, что разучился достойно проигрывать, то ли мой нюх пытается намекнуть, что игра еще не окончена… Словом, я жажду реванша. Предлагаю новое пари.

– Ну если вас это утешит, а мне не обойдется дорого…

На этот раз Ольга улыбнулась уже искренне. Ей действительно стало смешно.

– Условия те же. Но срок продлим до года.

– Зачем?

– Видишь ли… Я искренне уверен, что наш общий знакомый, о котором теперь не следует упоминать в твоем присутствии, совершил столь бестолковый поступок исключительно по глупости. И также уверен, что он об этом очень скоро пожалеет. Я готов спорить, что рано или поздно он все равно вернется.

– Фигня какая-то… – пожала плечами Ольга. – Но если вы так хотите – пожалуйста. Только не на тех же условиях.

– А на каких?

– Через год мне будет уже все равно, упоминают о нем или нет. Давайте вы лучше найдете для меня моего «мертвого супруга». Сможете?

– Найти – возможно, смогу. Но заставить его явиться пред твои светлые очи – не обещаю. Он может не захотеть, а принуждение в таком деликатном деле недопустимо.

– Хорошо, найдете и мне скажете.

– В целом приемлемо, – поразмыслив, согласился король. – Я, конечно, не могу со стопроцентной вероятностью обещать тебе результат, но даю слово, что искать буду честно и добросовестно. Кстати, а зачем тебе? Да еще через год?

– А так… подумалось… Вдруг проклятие все-таки рабочее? Хоть Диего и продержался целых полгода, исчез он как-то… странно. Вот я и заподозрила: не из-за этого ли? Как тогда сказал дедушка-некромант – мои парни не обязательно должны умирать, но будут куда-то деваться. Вот они и деваются. Если дела будут идти так и дальше, то через год мне и однорукий псих за счастье покажется.

– У тебя есть время проверить, – усмехнулся король. – Что они действительно не умирают, ты уже убедилась. Можешь начать серию экспериментов на исчезание.

– Не хочу, – решительно отозвалась Ольга, которой стало тошно при мысли, что следующие любовные истории будут выглядеть так же, как эта.

– Как пожелаешь. Это была всего лишь шутка. Итак, ты согласна на новое пари? В случае если Кантор не вернется в течение года, я обязуюсь найти для тебя маэстро Эль Драко. Если же вернется – ты не прогонишь его и выслушаешь.

– Выслушаю, – согласилась Ольга. – Но не обещаю, что прощу!

– О, я не настаиваю, – засмеялся король. – Прощение он должен будет добывать самостоятельно. Я не нанимался устраивать личную жизнь этого остолопа, особенно учитывая его вину в моем позорном проигрыше. Значит, мы договорились?

– Договорились.

– Тогда я откланяюсь. Надеюсь, ты все же будешь нас навещать хоть иногда? Кира будет очень скучать. Я, конечно, тоже, но Кире сейчас вдвое труднее, чем мне. И ей будет не хватать тебя больше, чем когда-либо.

– Может, лучше вы ко мне? – начала было Ольга, но его величество укоризненно покачал головой:

– Как ты себе это представляешь? Моя охрана распугает тебе всех новых приятелей. А без охраны я Киру больше никуда не отпущу. Так что удобнее будет тебе приходить к нам в гости. Или, если хочешь, будем встречаться у Жака.

– Ой, чуть не забыла! – спохватилась Ольга. – Я ж хотела спросить, как там бедный Плакса?

– Лучше, – серьезно ответил Шеллар. – Он уже дышит самостоятельно и довольно прочно держится за жизнь. Целители в один голос уверяют, что опасность миновала. Но все же привыкай, что он не Плакса, а его величество Орландо Второй.

– Вот, блин, везет мне на королей… – хихикнула Ольга. – Вот бы так на мужиков везло…

– Будет тебе плакаться, – оборвал ее нытье король. – А то я напомню тебе, как вы с одним господином, имя которого не следует называть в приличном обществе, утешали меня в точно такой же ситуации.

– Намек поняла.

– Замечательно. На досуге поразмысли над ним подробнее.

Ольга, конечно, пообещала. Но, когда король ушел, вовсе не употребила образовавшийся досуг на размышления, а уткнулась в подушку и от души разревелась.

Валяться на больничной койке, когда в мире происходит столько интересного и важного, было не в характере Макса Рельмо. Как ни протестовали доктора, как ни уверяли ребята из «Альфы», что от него ничего не требуется, кроме показаний, как ни возмущался Дэн, высказывая сомнения в умственной полноценности всей ветви Кирин, больше чем на неделю у Макса терпения не хватило. И тринадцатого августа, начхав на глупые человеческие суеверия, связанные с упомянутым числом, неистребимый региональный координатор объявился в своем кабинете. Сидевший в его кресле Толик поперхнулся пивом и почти повторил речь доктора Дэна:

– Охренеть! Морда на распорках, рука на винтах, ноги на штырях, а он работать приперся на одном костыле!

– Работаю я головой! – огрызнулся непослушный пациент, жестом сгоняя нахала с кресла, чтобы сесть самому. – А она как раз уже в порядке.

– Знаешь, ты этого постарайся больше нигде не повторять, – хохотнул Толик, – а то никто не поверит и будут смеяться. С минуты на минуту сюда должен пожаловать Раэл собственной персоной, ты представляешь, что он о тебе подумает, если вспомнить эльфийские представления о приличиях?

– Мне наплевать, что подумает Раэл о моей морде на распорках! – еще агрессивнее заругался Рельмо. – Будем считать, что это ответ человечества на его похабную бирюзовую помаду!

– О, такой вариант мне нравится! – тут же сменил мнение инспектор Темной Канцелярии.

Этот безобразник почему-то питал юношеское пристрастие к эпатажу, что редко сохраняется у людей в его возрасте, а эльфам не свойственно вообще. Дразнить окружающих Толик обожал, и доставалось от него и людям и эльфам. Причем, как подозревал Макс, эльфам доставалось больше. Людей уже трудно чем-то пробрать, разве что ориентироваться на самую консервативную их часть. А вот реакция эльфов на некоторые шедевры человеческой культуры сравнима с впечатлениями благородной дамы от портового борделя.

– Поздравляю! – проворчал региональный координатор. – А как тебе вариант, что агентство лишилось в одночасье двух десятков сотрудников, в том числе шести полевых агентов? Ты понимаешь, что у меня оголилось сразу шесть точек, и мне некем их закрыть, потому что последняя группа, которую готовили, тоже… словом, до работы их допускать нельзя. Ладно, в Мистралию можно сунуть Мануэля, он, собственно, и так уже там. А остальные страны остались без присмотра. И ведь все точки, кроме Келси, – центральные! Хоть иди сам на место Мануэля в Ортане…

– Ага, – жизнерадостно хихикнул Толик, – как раз с твоей мордой и прочими переломами.

– Я говорил теоретически, хотя как раз со своими переломами я бы вполне подошел на роль одного из многочисленных пациентов клиники. Стелла меня прикрыла бы.

– Во-первых, Стеллу Мануэль спрятал, как только услышал о твоей кончине, и отпрятывать не торопится. Во-вторых, Шеллар давно уже подумывает, как бы найти старого знакомого, пропавшего без вести…

– Вот потому я и рассуждаю только теоретически, – мрачно согласился Рельмо и на этом этапе беседы все-таки добрался до своей косы. – Как Мануэль?

– Мануэль заперся в Кастель Коронадо и не высунется, пока не будет уверен в собственной безопасности. Все, что хотели бы от него узнать «Альфа» и Пятый отдел, передается через меня. Кстати, знал бы ты, как мне пришлось изгаляться, чтобы попасть в этот дворец и взять ориентиры! Меня туда пускать не хотели! Это меня, героя битвы за Кастель Агвилас!

– Про то, как работают доблестные парни из «Альфы», я вообще молчу! – ругнулся Макс, теребя косу. – Мануэль от них спрятался – это еще ладно. Так ведь они, кроме того, и половину виновных упустили! Саню Сидоренко ищут по всей Восточной Европе, Жорика, Пьетро и Гришу ждут по всем местным кабинам… И фиг они дождутся двух последних! Пьетро теперь вампир и наверняка потащился на Каппу за хозяином, а Гришка – умный, толковый мужик, запросто способный спрятаться в этом мире и благополучно здесь жить.

– Они и Жорика не найдут, – заметил Толик, хитро усмехаясь.

– Жорик силен только языком, а духом слаб. Гришка выживет без благ цивилизации, а Жорик – нет. Он обязательно рано или поздно сунется к ближайшей кабине.

– Хммм… Макс, нас тут точно никто не услышит? А то я хочу тебе кое-что сказать… такое, что, боюсь, ты свой крысиный хвостик и оторвешь от полноты чувств…

– Точно, – проворчал Рельмо, но косу все же отпустил. От греха.

– Жорика изловил Шеллар и по своему обыкновению задал ему пару сотен вопросов.

– И? – ужаснулся региональный координатор.

– Как ты сам заметил, твой подчиненный слаб духом. Его нежная нервная система, испорченная цивилизацией, не вынесла местных методов…

– И он все сказал?

– Все, что у него спросили, и даже более того. Да ты так не переживай. Надо отдать должное Шеллару – он терпелив и умеет помалкивать, когда надо. Контакта не будет. Его величество сам этого не хочет. И в свете всего сказанного желал бы знать, как ему лучше всего поступить с Жориком, чтобы никому не навредить. Он… понимаешь… там нехорошая история получилась. Заловили Жорика в тот момент, когда он, пользуясь новым служебным положением, вербовал Мануэля.

– Где?

– Ну как где – у него в каморке. У Жорика хватило ума опечатать комнату с кабиной для пущего психологического давления на бедного мистралийца, и они сидели в лаборатории. Туда и вломился его величество, размахивая моим жетоном… Да не давал я ему жетон, не давал! Я его потерял, а он нашел! И не надо мне в тридцать первый раз напоминать, как я потерял телефон, я сам отлично помню, и, кроме того, меня за это уже отчитал Раэл. Я о чем… Жорик узнал слишком много лишнего. Если его сдать Пятому отделу, сам понимаешь, что будет. Выгораживая себя, этот гад начнет топить и тебя, и Мануэля, и всю нашу Темную Канцелярию, жаловаться на негуманное обращение, и в результате контакт все-таки случится. Тем более что контакт выгоден его «спонсорам». Я ведь правильно догадываюсь, всех их не переловят, самые главные опять выкрутятся?

– Ну ты же не дурак… – со вздохом согласился Рельмо. – Соловья-Разбойника и его шайку загребут, а компания «Север», с чьей руки эти уголовники кормились, отделается небольшим шумом в прессе. Совет директоров дружно разведет руками и хором заявит, что непременно найдет пригретую на груди змею и очистит свои ряды, да на этом дело и заглохнет. Люди Соловья-Разбойника никого не сдадут, разрешения на ментоскопирование не будет, даже если я своими методами что-то выясню, использовать это в суде не получится. Так все и заглохнет. Некоторое время за компанией будут присматривать, а со временем и это утихнет, другие дела есть. Наши дипломаты перед вашими извинятся, какую-нибудь компенсацию изыщут, и все. А мага-переселенца, кстати, так и не нашли. Значит, было кому позаботиться и спрятать.

– Так что Шеллару передать? – напомнил Толик. – Он уже интересовался у Мануэля, но тот хочет согласовать с тобой. Своя точка зрения у почтенного мэтра тоже имеется – он желал бы лично исследовать анатомию Жориковой глотки своим нестерильным мистралийским ножом. Но без твоего одобрения не торопится с этим гуманным деянием, а то вдруг ты решишь обойтись прочисткой памяти.

Рельмо скрипнул зубами и решительно отбросил косу за спину.

– Передай, что магическая прочистка памяти, мною или классическим магом, не дает стопроцентной гарантии и оставляет возможность для восстановления. Хотя, если честно, я просто брезгую копаться в этой вонючей душонке. Пусть инсценируют ограбление, несчастный случай, ритуальное убийство, на что хватит фантазии, и подбросят труп, чтобы наши люди потом нашли его в морге. А все, что рассказал Жорик, пусть передадут мне любым удобным способом, устно или письменно, но только не через Жака.

– Через Мануэля устроит? – любезно поинтересовался Толик. – А то я все еще стесняюсь показываться на глаза Шеллару после того, как лишил его удовольствия пообщаться с тобой. Кстати, что делать с трупом агента Росси? Неудобно как-то, люди ищут, надрываются, а он себе тихонько валяется в лаборатории метрессы Морриган. Если она его еще на зелья не пустила.

– Его тоже поймал Шеллар? – обреченно уточнил Макс. – И замордовал своими вопросами? Или голодный вампир пытался его величеством закусить, да отравился к хренам собачьим?

– Нет, как-то странно получилось… его просто нашли мертвым под кроватью Элмара. Без признаков насилия; больше похоже на то, что нежить упокоили магическим путем. Никакие посторонние мистики и маги с провалами памяти по дому не шлялись, сам Элмар дрых и ничего не видел… В общем, сошлись на версии, что вампир чем-то не угодил хозяину, и тот его лично упокоил.

– Занесите в тот же морг. Я пришлю людей забрать оба тела. И скажи Мануэлю, чтобы, во-первых, вернул на место хотя бы Стеллу, а во-вторых, явился ко мне сам. Он же знает, где жил Пьетро и где стоит его кабина. – Мэтр добрался до косы и, опять начиная ее теребить, негромко добавил: – На труп вампира я еще сам хочу посмотреть. И показать тетушке Фрель. Не нравится мне эта «странная история».

– Угу, – согласился Толик, наблюдая за процессом. – Потрясно, Макс, как ты до сих пор не облысел? Ну что ты кочевряжишься, спроси то, что хотел спросить прежде всего, но постеснялся.

– Спрашиваю, – не глядя на собеседника, проворчал региональный координатор.

– Отвечаю, – с готовностью откликнулся эльф. – Кантор жив. Найти не могли потому, что его случайно прихватили с собой герои из Семерки. В каком он состоянии – не могу тебе сказать. Элмар добрался до убежища Семерки, нашел Кантора, видел его, говорил с ним, но ничего не рассказывает. Может, Мануэль знает. В тот же день, как Элмар вернулся, он закрылся с товарищем наедине, что-то поведал ему под огромным секретом и больше – никому ничего. Поклялся, дескать. Похоже, он был очень расстроен, но не могу понять чем.

– И даже не догадываешься? – расстроился Макс. – Толик, ты же не полный недоумок, сам понимаешь, почему Элмар так расстроился после встречи с Диего, почему ничего не говорит, и кто взял с него слово, и зачем… Отвратительно! Ну для чего, спрашивается, эти бестолковые герои утащили парня в свой чертов лес, где я не могу его даже достать, не говоря уж о какой-то медицинской помощи? Вдруг это еще не безнадежно, вдруг ему можно как-то помочь… И почему этот запойный герой его не забрал оттуда?

– А потому, что твой противный ребенок отказался.

– Еще раз посмеешь так о нем… – со злостью начал несчастный отец, но договорить ему не довелось, так как в кабинет вошел глава Темной Канцелярии. И увидел самоотверженного труженика с переломами лицевых костей.

Реакция Раэла на столь вопиющее безобразие превзошла все ожидания. Утонченный эльф замер, приоткрыв изящный ротик, резко подчеркнутый неизменной бирюзовой помадой. Затем пару раз судорожно сглотнул, подыскивая слова, и наконец овладел собой.

– Рад вас видеть, господин Рельмо, – дипломатически-вежливым тоном произнес он и чуть наклонил голову. – Мои соболезнования.

– Спасибо, – кивнул Макс. – Тоже рад вас видеть. Как продвигается расследование?

– С умеренным успехом, – сдержанно высказался Раэл. – Таэль-Глеанн уже ввел вас в курс дела?

– В целом да.

– Меня интересует ваше мнение: можно ли ему уже появиться при дворе Шеллара Третьего, не рискуя навлечь на себя… мм… обоснованное негодование?

– Можно, – не удержался от маленькой мести обиженный отец противного ребенка. – И можно было хоть в тот же день являться. Во-первых, Шеллар злопамятный и свое негодование высказал бы даже через год. А во-вторых, не вспыльчивый и рассудительный, так что его негодование в любом случае выразится лишь в устной форме. Кстати, оказывается, наш инспектор все это время знал о местонахождении агента Бранкевича, но не сказал даже вам, опасаясь утечки информации.

– От меня? – чуть повел тонкой подкрашенной бровью глава Темной Канцелярии.

– Да не от тебя, а от подслушивания! – с досадой перебил Толик. – Ох и язва ты, Макс! Понятно, в кого твой сын такой вредный! Посиди пять минут с нами, пока я начальнику доложу особо секретную информацию.

– А я и не собирался уходить, – злорадно заявил Макс, догадавшись, что эльфы планировали встречу тет-а-тет и что его наглое присутствие хоть немного испортит им жизнь.

Судя по возмущенной физиономии Толика, маленькая месть частично удалась. Что же касается Раэла, то его фарфоровое лицо даже не дрогнуло. Старый дипломат грациозно опустился на край стола и с искренним прискорбием сообщил, что присутствие уважаемого господина Рельмо при их беседе было бы для обоих эльфов не просто честью, а прямо-таки истинным счастьем, но, к сожалению, это невозможно. Господина Рельмо срочно вызывает к себе его шеф, начальник службы «Дельта», который уже наслышан о его присутствии на базе. Оба эльфа искренне огорчены предстоящим расставанием, но все же надеются, что уважаемый региональный координатор почтит их своим присутствием еще хотя бы пять минут…

Уважаемый господин почтил. И все эти пять минут размышлял о том, что бирюзовая помада Раэла – сущая мелочь в сравнении с его изысканным дипломатическим хамством.

Не так раздражает.

– Куда! – заполошно встрепенулся секретарь, видя, что его высочество нагло прошествовал мимо его скромной персоны и всерьез намерен вломиться без доклада к королю. – К его величеству нельзя! У него зарубежные гости! Важная встреча! Чрезвычайно конфиденциально! Извольте подождать!

Мафей неохотно остановился:

– Кто конкретно?

– Первый советник его величества Орландо Второго, временно исполняющий обязанности правителя Мистралии, господин Мануэль Каррера, – официально доложил страж королевских дверей, надеясь, что его высочество проникнется важностью момента.

Нахальный юнец и не подумал трепетать перед высокой дипломатией.

– Ага, заодно поздороваюсь, – небрежно кивнул он и скрылся за дверью прежде, чем бедный придворный успел сообразить, что в таком случае надлежит делать.

В кабинете сизыми причудливыми пластами висел табачный дым, концентрация которого продолжала увеличиваться стараниями высоких договаривающихся сторон.

– …Это вы здорово придумали, подбрасывать порознь. Комиссия долго будет голову ломать, чьих рук дело, – уверенно произнес Амарго, вытирая полотенцем только что вымытые руки. – Ну а за вторым, как договаривались, обратимся официально, якобы от лица родственников покойного…

Он оглянулся и умолк, поняв, что «чрезвычайная конфиденциальность» нарушена. Шеллар поднял глаза. Взгляд его оказался непривычно тяжелым, недобрым, выжидающим. Мафей сразу почувствовал себя неуютно, осознал недопустимость своего поведения и ощутил непреодолимое желание извиниться и закрыть дверь с той стороны.

– Что случилось? – коротко спросил король, и тон, каким это было сказано, не оставлял сомнений: если причиной визита явилось не важное и срочное дело, а праздная блажь безответственного мальчишки, то кому-то сейчас не поздоровится.

– Ничего… – начал Мафей и срочно внес поправку: – То есть случилось, но ничего страшного… Здравствуйте, мэтр Альберто… Понимаешь, Шеллар… Орландо… Нет, с ним все хорошо… но… Он хочет тебя видеть.

Взор его величества резко потеплел, но тут же с явной неловкостью скользнул в сторону мистралийца.

– Именно меня?

Да, неудобно вышло при советнике-то… Надо было все-таки подождать… – запоздало пожалел Мафей.

– Понимаешь, так получилось… я сейчас все объясню.

– Присаживайся, пожалуйста, и объясни.

Мафей привычно присел на подлокотник дивана, краем глаза заметив, как Амарго метко бросил полотенце на сейф, прикрыв лежащий там нож. При этом полотенце развернулось, и на нем стали заметны подозрительно розовые разводы.

– Я, конечно, сам виноват, – честно покаялся Мафей, делая вид, будто ничего не заметил. – Не надо было мне на эти дежурства напрашиваться… Все равно там делать нечего, только сидеть и думать, а от этого… ну сам понимаешь… Сегодня Орландо вдруг очнулся и начал допытываться, что у меня случилось. Я сразу не понял, подумал, что у меня выражение лица слишком унылое, и попробовал соврать, что ничего не случилось. Я же как лучше хотел, чтоб его не расстраивать… А он не поверил! До меня уже потом дошло, он же эмпат, тут не в лице дело, он чувства мои случайно поймал… В общем, он понял, что я говорю неправду, и потребовал, чтобы я привел тебя. Одним высшим силам ведомо, что он там подумал, но точно ничего хорошего. Я уж пытался правду сказать, но он слушать не стал, приведите Шеллара, и все. До крика, до истерики. А ему же волноваться нельзя… Сходи, Шеллар, пожалуйста. Пусть убедится, что ты не застрелился и не рехнулся…

– Что до второго, – проворчал король, выбираясь из кресла, – то сей судьбоносный момент сейчас близок как никогда. Мэтр, вы составите мне компанию? Думаю, вас Орландо тоже будет рад видеть.

– Ага, – Амарго мрачно нахмурился, – и убедиться, что я тоже сохранил жизнь и рассудок после всего этого бардака в Кастель Агвилас. Хоть бы он не потребовал предъявить Кантора!

– Я тоже очень на это надеюсь. Мафей, ты нас проводишь?

Принц критически осмотрел обоих государственных деятелей и вздохнул.

– Так с куревом и отправитесь? Бедняга и без вас еле дышит! Затушите сейчас же. И, пожалуйста, не волнуйте Орландо лишний раз всякими глупостями, достаточно того, что я уже натворил. Если кто не понял, я имею в виду вот что: вы, мэтр, не заводите воспитательных речей, а ты, Шеллар, не начинай выяснять отношения и извиняться.

– Но я должен, – серьезно возразил король, откладывая трубку.

– Только не сейчас. Вы просто не сможете нормально пообщаться, Орландо разговаривает с большим трудом. Только покажись – и все. Его еще не разрешают навещать, даже Эльвиру не пустили.

Судя по недовольной физиономии советника, участь Эльвиры постигла и его, но вслух он об этом не сказал.

Король торжественно пообещал не утомлять больного, и державные мужи дружно ступили в серый туман.

Одного взгляда на просветлевшее лицо Орландо II Мафею хватило, чтобы понять: он правильно сделал, что привел обоих. Такой радости, облегчения и чуть ли не счастья земного он давно не видел на этом изможденном лице, все еще напоминающем бледную маску с темными провалами глаз.

Дорогой вождь и идеолог что-то радостно прохрипел, прокашлялся и по-детски вцепился в протянутую руку, словно намереваясь проверить – не иллюзия ли? Действительно ли он? Достаточно ли живой и теплый?

– Орландо, прошу тебя… – Мафею показалось, что голос Шеллара дрогнул. – Успокойся, ничего не говори. У нас еще будет время все обсудить, во всем разобраться и сказать друг другу все, что хотим. А сейчас просто отдыхай и выздоравливай. Мы с господином советником пробрались к тебе тайком, на минутку, лишь увидеть тебя, и сейчас же уйдем, пока нас никто не застал. Все будет хорошо, и не надо плакать.

Первый советник согласно кивнул.

– Поправляйся. Мы ждем тебя. Вся страна тебя ждет.

Орландо слабо улыбнулся, оглядел посетителей влюбленными глазами и, разумеется, спросил:

– А где Кантор?

Пока господа выкручивались, Мафей не удержался и уж из чистого любопытства тихонько прощупал товарища Амарго на предмет скрытой способности к сглазу и спонтанным прорицаниям. Ничего не обнаружил. Видимо, у алхимиков есть такое особое свойство – прорицать и глазить без всякой магии…

Лоскутный квартал Ольге понравился с первого взгляда. Она в который раз подивилась проницательности его мудрого величества и попеняла себе за то, что до сих пор сама не додумалась переехать в это милейшее местечко.

Квартира, которую ей посоветовала художница, была гораздо просторнее прежней и обычно снималась на двоих. Ольга поселилась там одна. В деньгах она нуждалась не настолько, чтобы экономить на жилплощади, зато крайне нуждалась в уединении.

Соседи в отличие от прежних действительно оказались в кои-то веки нормальными людьми. Почти все. Дом, в котором поселилась Ольга, был не из самых дешевых. Водопровод и канализация и в этом квартале сильно отражались на квартплате, поэтому жильцы относились к преуспевающей части своего класса.

Первый этаж занимала студия скульптора. Этот серьезный бородатый дяденька был, как оказалось, очень популярен, но Ольга, к стыду своему, впервые слышала его знаменитую фамилию. Более того, забыла сразу после знакомства и потом долго здоровалась, не обращаясь к соседу по имени.

На втором этаже кроме Ольги проживали: молодая супружеская пара, оба танцовщики известной балетной труппы, певица из Королевской Оперы и писатель, почти не вылезавший из своей комнаты. Писателя Ольга знала, ибо его бессмертные творения с упоением перечитывала по пять раз Акрилла. У самой Ольги они вызывали зевоту и воспоминания о сериале про рабыню Изауру.

В мансарде, куда не доходили водопровод и канализация, обитали ребята попроще. Юный ученик скрипача, непризнанный поэт, начинающий драматург, старенький актер, звезда которого закатилась лет двадцать назад, и две молоденькие девушки, начинающие певицы.

Мужское население дома отреагировало на новую жилицу относительно спокойно. Скульптор, как уже упоминалось, был дяденька серьезный и на всякие глупости время не расходовал. А если и расходовал, то у него в студии постоянно толклись натурщицы, на которых Ольга посматривала с тайной завистью. Писателя девушка встретила всего один раз. Гений любовной прозы внимательно ее оглядел, но без того специфического интереса, которым постоянно светились глаза кавалера Лавриса. Видно было, что писатель мучительно примеряет на новую соседку типажи классического любовного романа и не может подобрать подходящий. В конце концов задумчивый литератор заметил выпирающий под курткой пистолет, слегка просветлел и быстро удалился в свою комнату. Видимо, классифицировал наконец новый образец и помчался вставлять в очередной роман. Поэт некоторое время присматривался, потом решил, что на музу Ольга не тянет, и попытался использовать ее хотя бы в качестве благодарной публики. Публика оказалась неблагодарной. Огорченный стихотворец удалился в свою мансарду и окончательно потерял к Ольге интерес. Скрипач, которому один раз было довольно грубо указано на его сопливый возраст, новых поползновений предпринимать не рискнул. Актер, напротив, уже достиг того возраста, когда девушки могут интересовать только как объект созерцания. У драматурга была подружка, и отношения с этим славным добродушным фантазером у Ольги сложились вполне приятельские.

Жизнь в доме, полностью заселенном бардами, никак нельзя было назвать скучной. Хотя бы потому, что здесь никогда не бывало тишины. На первом этаже постоянно стучал молотком скульптор, с мансарды доносились ежедневные уроки скрипача, на которые периодически накладывались распевки оперной дивы. Эти музыкальные упражнения никогда не совпадали по тональности, и эффект получался катастрофический. Драматург смеялся и уверял Ольгу, что ей не доводилось жить на одном этаже с восемью музыкантами, поэтому она не понимает истинной ценности этого тихого местечка. К поэту периодически вваливалась компания таких же непризнанных гениев, и над головой у Ольги всю ночь звенели стаканы, звучали стихи, песни и просто пьяные базары. Но все это безобразие было таким душевным и житейским, что раздражения не вызывало.

Жак забегал каждый день с непостижимой для него пунктуальностью. На третий день Ольга не выдержала и спросила напрямик, не его ли величество поручил своему шуту развлекать скучающую даму. Жак без зазрения совести признался, что так оно и есть. И добавил:

– Ты не скучаешь. Ты грустишь.

– Фигня! – заявила Ольга. – Пройдет. А королю передай, чтоб не перегибал со своей опекой. И приходи, когда хочешь, а не когда тебя посылают.

– Ну знаешь, оно у тебя сначала вроде фигня, а потом как приключится депрессия с последствиями… А король даже такой ничтожный вариант просчитывает.

– Да брось, – устало махнула рукой Ольга. – Пусть не переживает, я научена горьким опытом и второй раз такого позора не вынесу. А на мужиков я решила основательно положить и больше не ввязываться в авантюры.

– А если будут слезно умолять и петь серенады под балконом? – хитро усмехнулся Жак.

– Иди на фиг! – возмутилась Ольга. – Это что, тоже хитрые задумки его величества? И если бы я польстилась на серенады, он бы исправно снаряжал мне под балкон подставных ухажеров?

Жак ржал над ее предположением долго и радостно, подвывая и хрюкая, и чуть не окунул при этом нос в чашку с чаем.

– Класс! – оценил он, насмеявшись вдоволь. – Обязательно королю расскажу. Ему понравится. Ольга, ну с каких пор ты такая подозрительная стала? То вот выиграла у короля спор, он до сих пор никак не успокоится, что ты не дала себя обмануть и потребовала не тащить Кантора насильно… Да, я помню, что король тебе обещал не упоминать. И меня обязал. Только мне начхать на его обязательства, я с тобой не спорил. Ага. Теперь вот подозреваешь его величество в попытках тайно управлять твоей жизнью. Ты еще скажи, что весь этот дом он лично подобрал и заселил для твоего удовольствия. Знаешь, как это дело называют умные дяди психиатры?

– Знаю, знаю. – Ольга невольно улыбнулась, подумав, что король подобрал бы жильцов поинтереснее и уж точно избавил бы ее от писателя и поэта. – Кстати, ваши с королем переживания по поводу моих депрессий называются точно так же. Не дергайтесь вы, все совсем не так, как тогда.

– А как? – заинтересовался Жак, вылавливая из чашки пепел, который вечно туда ронял. – Ты хочешь сказать, что тебе по фигу? Не поверю.

– Ну что я, дура – так наивно обманывать вас с королем?! – Ольга задумалась, обняв пальцами теплые гладкие бока чашки. – Нет, мне не все равно, но… это не то. Тогда, зимой, все действительно было глухо, безысходно и даже как бы без причины. А сейчас как-то… примерно так, как с тобой было. Обычная непруха с противоположным полом, к которой я давно привыкла и воспринимаю как должное. Думаешь, впервые я так обламываюсь? Все это мы уже проходили, и не один раз. Только взлетишь, расправишь крылышки, почувствуешь себя вольной птицей, парящей где-то высоко-высоко над грешной землей с ее обыденными проблемами… и тут тебя обязательно ракеткой по морде – хрясь! И сразу вспоминаешь – да какая ж ты птица? Ты размечтавшийся теннисный мячик! В этот раз кавалер слишком долго продержался, вот я и забыла, как оно обычно бывает. А так – все то же самое. Жаль только, что он все-таки не написал мне правды. И не сказал. А я теперь сижу и думаю: почему? Нет, если он решил уйти, это его дело, и бегать за ним, умоляя вернуться, никто не собирается. Но мне уже просто интересно. Вроде так все шло душевно и раззамечательно, и вдруг – здрасте вам! Не может же быть, чтобы ни с того ни с сего. Сбежал, не сказав ни слова. А я теперь сижу и пытаюсь понять. То ли я его чем-то обидела… То ли давно надоела, и он только повода искал… То ли он вообще со мной связался из боязни, что я застрелюсь… Но это же невозможно – так долго изо дня в день притворяться и лгать. Ничего не понимаю. Король сказал, что Диего твердо верил в предсказание, будто его убьют. И потому ушел заранее. Но тогда он вернулся бы. Понял, что предсказание левое, и вернулся бы. А он не захотел. И опять думай: то ли король мне лапшу вешает и вся эта история о предсказании – красивая сказка, то ли Диего не захотел возвращаться, чтобы дураком не выглядеть. Гордость заела. А иногда думаю: вдруг ему ногу оторвало, как Плаксе, или еще чего вроде этого? И потому он не захотел возвращаться? У него же самолюбие патологическое, не дай бог чтобы его кто-то пожалел – удавится от огорчения. Это что, тоже часть мистралийского менталитета?

– Это часть классового менталитета, – серьезно вздохнул Жак. – Ты вспомни Элмара. Как он с маниакальным упорством пытался наложить на себя руки. Тот же случай. Но если бы с Кантором что-то подобное случилось, тебе бы сказали. И король попросил бы тебя отказаться от спора, чтобы он мог с чистой совестью приволочь этого страдальца насильно и прочистить ему мульки. До него бы очень быстро дошло, что без ноги и с тобой намного лучше, чем без ноги и без тебя. А Плакса как раз меньше всего думает о подобных глупостях, ибо совсем не желает умирать, вокруг него щебечет Эльвира, а нога у него все равно новая вырастет.

– Что, серьезно? – поразилась Ольга. До сих пор она искренне верила, что бедный Плакса останется калекой на всю оставшуюся жизнь, и очень ему сочувствовала.

– Так он же полуэльф. Они регенерируют. У него и ухо новое вырастет. Вот смеху-то будет! Оно же острое вырастет, как у эльфа! Все у этих мистралийцев не как у людей. В том числе король. Маг-бард с разными ушами. Обхохочешься.

Ольга немедленно представила себе Плаксу в короне, из-под которой бодренько торчит одно эльфийское ухо. Потом воображение двинулось дальше и явило его величество Орландо II задумчиво потягивающим косячок на своем троне в окружении почтительных придворных. Отрешенно взирая при этом на какой-нибудь проект бюджета или отчет казначейства и наблюдая танцы фиолетовых гоблинов между строк…

– Вот-вот, – усмехнулся Жак, примерно угадав воображаемую картину по ее лицу. – А стиль его руководства я еще в момент знакомства представил. Тебе король не рассказывал, как его дорогой коллега во время исторического сражения обдолбался для поднятия боевого духа и усиления магической мощи четырьмя разными зельями одновременно? А самый прикол в том, что придворные маги континента совместно с хранителями школ уже луну напрасно пытаются придумать, кого же направить ко двору его величества Орландо. Все не могут найти достойного. Надо, и чтоб маг был на уровне, и чтоб мистралиец, и желательно мужчина, и чтобы оболтус-король его признавал и слушался. Также непременно требуется повышенная моральная устойчивость, чтобы придворный маг не поддавался дурному влиянию своего короля и не проявлял снисхождения к его глупостям.

– Да, – засмеялась Ольга, – Толик и Этель не подойдут.

– Еще бы! Этель только пусти в Мистралию, она на радостях все свои служебные обязанности похерит и будет круглосуточно проверять, правду ли говорят о мистралийцах. Обстоятельно так, с размахом, чтобы данные для статистики были обильны и обширны… А Толик – раздолбай почище Плаксы.

– Тогда пусть мэтр Наргин тряхнет стариной, – еще веселее предложила Ольга. – Этот дедуля раздолбайства не потерпит.

– Да кто ж пустит на такую должность бывшего некроманта со скандальной известностью! Тем более что старик действительно ушел в теоретики и занят в основном мемуарами.

Больше у Ольги знакомых магов не было, тема исчерпалась, и Жак немедленно этим воспользовался для возвращения к теме неприятной:

– А что ты думаешь дальше делать? Ну в библиотеку ты возвращаться не хочешь, тебе коллектив не нравится. Придворный гадючник с радостью удалила из памяти, как битый файл. А теперь какие планы?

– Ох не знаю… – честно призналась Ольга. – Я еще думаю. И ничего не могу придумать. Стихи у меня что-то перестали писаться, наверное, соответствующая муза посещает только депрессивных. Да и не хочу я превратиться в такого вот непризнанного гения, как мой сосед сверху. Проза меня тоже попустила. Как почитала «лорда Шелдона» и пьесы Юста, так и отшибло. Хрен я когда такое напишу…

– Юст – это парень из мансарды, широкий такой? Он вчера заглядывал? А что, классно пишет?

– Мне понравилось. Только его почему-то не ставят. Ни один театр его пьесы не берет, потому как больно уж нестандартно, по местным понятиям. У меня уж даже шальная мысль закралась, не последовать ли одному дурацкому совету…

– И тебя остановило только то, что этот совет дал Кантор?

– Почему ты так решил?

– А потому, что дурацкие советы у нас раздает в основном он.

– Да не только в этом дело. Ты сам-то в курсе, что он посоветовал?

– Нет, но наверняка показать кому-то два пальца, – хохотнул Жак.

– Вот и нет. Как-то раз Диего мне рассказал, что тот самый бомж, у которого я купила картину, был когда-то знаменитым театральным режиссером, и очень хорошим, на его взгляд. Что-то там у этого бедолаги не срослось в Мистралии, наверное, репрессировали или еще чего, чувак с горя спился и теперь попрошайничает на рынке. Вот с ним мне и посоветовали потолковать. А теперь сам подумай – он же конченый алкаш! Чему умному он научит, и как с ним вообще общаться, если он трезвым не бывает? И, наверное, уже деградировал окончательно, раз подлинники по золотому продает.

– Так надо узнать точнее, может, это лечится. Тут маги кодируют не хуже, чем наши родные медики. В мое время, разумеется, а не в твое. Только тут одна мелочь – человек должен сам прийти, по собственной воле, осознанно. Не потому что жена погнала скалкой, а по велению души. Тогда получится. Послушай, а чем черт не шутит, может, когда этот мистралиец увидит, что в него верят, его помнят, он кому-то нужен, так осознание и придет? Или от шока, что к нему, бомжу, благородная девица пришла в ученики проситься? А что-то подробнее тебе Кантор рассказывал?

Ольга честно изложила хитроумные планы Диего касательно участия в действии «мертвого супруга» и была возмущена немотивированным весельем слушателя.

– Что смешного? У людей несчастье, один умер, другой переживает, я должна, как сволочь последняя, этого несчастного бессовестно обмануть, а тебе смешно! Или тебе всякое вранье добавляет хорошего настроения?

Жак покаялся, заверил, что веселился совсем по другому поводу, вспомнив случайно анекдот, который рассказывать не станет, потому как похабный, а еще ему некогда и пора домой бежать. После чего как-то подозрительно торопливо спохватился, кинулся к двери и уже там вспомнил, что в воскресенье у Терезы день рождения и он чуть не забыл Ольгу пригласить.

Закрыв за оболтусом дверь, Ольга попыталась проанализировать его поведение по-королевски и пришла к неутешительному выводу, что сейчас переполненный вдохновением шут помчится к его величеству и доложит ему новую информацию. Шеллар над этим крепко подумает одну-две трубки и выдаст гениальный план. Не далее как к концу недели бедный мистралиец будет трезв, перепуган и убежден, что видел призрак. И Ольге даже не придется к нему идти и проситься, потому как бедняга прибежит к ней сам предлагать свои услуги.

Надо будет как-то предупредить этих любителей вмешиваться в чужую жизнь, что в таком случае она на них обоих очень сильно обидится. Неужели, намереваясь человеку помочь, нельзя хоть немного обсудить планы помощи с ним самим?

Всякая операция особенно хорошо выглядит в стадии планирования. Когда каждое движение четко расписано по минутам, каждый участник знает свое место и задачи, даже запасные варианты на каждый чих продуманы. Во всяком случае, поначалу кажется, что на каждый. Так все красиво и слаженно – залюбуешься. Даже легенда проработана до мелочей. Но почему-то в реальном исполнении обязательно случаются накладки. Как вот, например, на прошлом задании, когда пришлось срочно сворачиваться из-за неожиданной любвеобильности господина Кроша. Кто мог учесть при планировании, что начальник охраны такой придурок? Что он непонятно с чего вдруг возжелает жениться на дуре уборщице с тремя детьми? Ладно бы еще в любовницы зазывал, это было бы только на пользу делу, да и мужик он вроде справный. Но ведь требовалось непременно выйти за него замуж и бросить работу, ради которой агент Ха Танг и была заслана в Новый Капитолий. Поистине логика гоблина недоступна мыслящим существам…

Когда навязчивое сватовство шефа охраны приобрело угрожающие формы, пришлось срочно эвакуироваться. Ха Танг не особенно сожалела об этом кошмарном периоде своей жизни, после которого еще две недели не могла смотреть на веник и тряпку, а детей и вовсе зареклась заводить. Но судя по тому, какие инструкции агент получила на днях, ее ожидало что-то ничуть не лучшее.

«Любыми возможными методами добиться постоянного контакта с объектом, желательны близкие дружеские отношения и совместное проживание…» А если объекту не будут желательны дружеские отношения – в служанки напрашиваться? Опять тряпка и веник плюс печка, которую объект не способен растопить, утюг, которым объект не умеет пользоваться, и стирка – это при том, что объект знаменит склонностью ронять с ложки в подол. Хвала богам, хоть детей на этот раз нет, хотя, если вдуматься, так и сам объект на особо взрослого не тянет. И перед этим депрессивным недоразумением агент Ха Танг должна будет разыгрывать еще более несчастное и обиженное жизнью существо! Потому что его величество при помощи науки психологии решил, что так будет лучше всего!

Интересно, это всем сотрудникам такие отборные задания достаются, или братец Флавиус ей нарочно по знакомству подсовывает, чтоб служба пряником не казалась?

Ладно уж, работа есть работа, одернула сама себя Ха Танг и посмотрела на часы. Три минуты до начала. Все ж не восемнадцать лет каторги. Да и не такие уж страшные задания. А как в Мистралии ребята работают, каждый день жизнью рискуют? А тот бедолага, которого у Монкаров на заднем дворе откопали? Присмотр за объектом, по крайней мере, дело безопасное.

Операция внедрения, до которой оставалось три минуты, теоретически тоже должна была пройти гладко. Зря, что ли, столько планировали и репетировали, чуть ли не в локтях высчитывая расстояние. Итак, по сигналу Третьего двигаться вдоль улицы до подворотни, где ждут Первый и Второй. Далее разыграть нападение злобных гопников на беззащитную девушку и дать Объекту себя спасти. Чтобы оградить подставных разбойничков от праведного гнева Объекта, которая теоретически может убить или покалечить, ее будет сопровождать Запасной. В случае чего он подтолкнет ее под локоть или затеет лекцию о милосердии, давая ребятам время убежать…

В конце улицы послышался условный свист – это Третий просигналил, что Объект в сопровождении Запасного появились в поле зрения. Теперь медленно сосчитать до десяти и спокойным прогулочным шагом двигаться навстречу. Ровно через четыре дома ждут Первый и Второй… а далее по плану.

Эх, как хорошо все было спланировано… вот только упустили господа начальники один маленький вариант. До четвертой подворотни агент Ха Танг не дошла. Только до первой.

– Ух ты, какие цыпочки тут по ночам гуляют!

Ну откуда взялись эти три идиота именно здесь и сейчас! Вот только их не хватало!

– Уйди, дубина, – прошипела сквозь зубы Ха Танг, отпихивая ближайшего и стараясь при этом не производить особого шума. – Гуляют двумя кварталами дальше, а я на деле! Исчезните с глаз, недоумки, если не хотите неприятностей от семьи Шэ!

Подход оказался неправильным. Вместо того чтобы затрепетать, вспомнив грозных дядю Бао и тетю Вонг, рыцари подворотни несказанно возмутились.

– Совсем узкоглазые оборзели! – негодующе возгласил долговязый тип с длинными патлами, мытыми в первый и последний раз при рождении. – Понаехали тут, у честных воров хлеб отбивают!

– Окончательно оборзели! – подтвердил его собрат, громогласно шмыгая носом. – Девку сухоребрую на дело выставили! Это ж, в натуре, оскорбление для всего обчества! Скажи, Тролль?

Третий, судя по всему, соответствовал прозвищу не только размерами и силушкой, но и умственным развитием, так как ничего умнее «ыгы» произнести не сподобился.

Идеальный план летел в задницу демона У, и речь шла уже не о том, чтобы по-тихому спровадить нежданных участников, а о спасении собственной шкуры.

– Уберите лапы, уроды подзаборные! – уже в полный голос заорала Ха Танг, чтобы в четвертой подворотне ее услышали. Прицельным пинком заставила патлатого запрыгать на одной ноге и продолжила: – Сопли вылечи, быдло тупорылое! И не свисти мне про «обчество», таких убогих ни одна приличная банда не примет!

Отчасти это было верно – три урода из подворотни относились к самым презираемым и бесправным низам преступного мира. Уличная рвань, тупые головорезы, с бессмысленной жестокостью убивающие за десяток медяков и сапоги. От таких действительно воротили нос профессиональные воры и солидные, уважаемые в городе банды, ибо в среде первых ценился интеллект, а у вторых – способность понимать и четко выполнять задания.

Попасться в лапы подобным отбросам было равно опасно и честному горожанину, и члену семьи Шэ, ибо в силу природной тупости они не чтили даже воровских законов, не ведали никаких авторитетов, не знали ни страха, ни уважения и не способны были просчитать возможные последствия своего геройства хотя бы на день вперед. А потенциальной жертве согласно легенде не выдали вообще никакого оружия. В рукопашном же бою против трех вооруженных мужиков агент Ха Танг немногого стоила даже с учетом спецподготовки и наполовину усвоенных уроков дяди Бао. Поэтому все свои умения она употребила на то, чтобы вырваться из рук сопливого и рвануть в сторону засады, не дожидаясь, пока три тугодума разберутся – резать ли девку на месте или сперва позабавиться.

Из-за угла показались Объект и Запасной. Ха Танг еще успела бы добежать до четвертой подворотни раньше них, но две банды, напавшие на одну девушку чуть ли не одновременно, выглядели бы уже не как естественное происшествие, а как дешевый фарс. Это во-вторых. А во-первых, всего через десяток шагов ее догнали. Уже без разговоров и рассуждений грубо схватили за шиворот и рванули назад. Ха Танг с размаху треснулась затылком о камни мостовой, едва не лишившись сознания, и почти сразу же ее ударили ногой в лицо. Тяжелый растоптанный башмак наступил на руку, а чьи-то ловкие пальцы шустро зашарили по местам, где обычно хранят деньги дамы, не доверяющие сумочкам. Размышлять, зарежут ли ее сразу или все же соблазнятся на «баловство», было и бессмысленно и некогда. Наплевав на все инструкции, расчеты и честь семьи Шэ, Ха Танг с чувством завопила на всю улицу:

– На помо-о-ощь! Спаси-и-ите! Убива-а-ают!

И с ужасом вспомнила, что Запасному приказано всячески оберегать «разбойников» от агрессивных действий Объекта…

– Тролль, подержи пока девку, – прогундосил сопливый. – Тут еще добыча бежит.

– Сопли вылечи, добытчик хренов! – Голос у Объекта оказался звонкий и злой, как меч дяди Бао. – Три секунды вам, чтоб оставить девчонку и убраться!

– Ой, ребята, не сердите даму, – поддакнул Запасной. – У нее пистолет и месячные, и вообще она не совсем нормальная… Ольга, да не торопись ты стрелять, можно же разойтись по-хорошему. Если от тебя Кантор ушел, это ж еще не причина усеивать улицы трупами незнакомцев только потому, что они мужского пола…

По сценарию на этом месте Первый и Второй должны были дружно закричать «Ой, у нее пистолет!» и рвануть наутек. Эти же отступать не собирались. Краем глаза Ха Танг заметила, что патлатый подбросил на ладони метательный нож и молча занес его для броска. Подняться и вмешаться она не могла, придавленная к мостовой могучим коленом Тролля, но вот ноги патлатого находились в опасной близости от ее собственных, и заметил он это, только получив еще один пинок. Кажется, момент броска она угадала правильно – нож никого не задел. Но вот его владелец от подобного обращения озверел окончательно и заверещал, чтобы этой мерзавке свернули шею, раз не хватает ума за ней присмотреть толком. Вот спасибо братцу Флавиусу за такие задания! Если сейчас до Запасного не дойдет, что «разбойников» не два, а три, и что они вообще не похожи на тех, кого ему показывали… если он не даст Объекту выстрелить… и подпустит их слишком близко… И что делают эти два идиота в своей подворотне?!

Неповоротливый туповатый Тролль сообразил наконец, чего от него хотят, и деловито протянул лапы к шее пленницы. Ха Танг безуспешно попыталась прикрыться освободившейся рукой и заодно попрощалась с жизнью, но, похоже, Объекта не впечатлила проповедь о гуманизме. Раздался выстрел, потом возмущенный крик «Не лезь под руку, придурок!» и глухой стук упавшего тела. И снова оглушительно загрохотало. Краем глаза Ха Танг заметила, как осел мешком патлатый, свалившись чуть ли не на голову несостоявшейся жертве. Потом разжал пальцы Тролль и навалился на нее всем своим немалым весом, заливая кровью дурацкое платьице со шнуровкой. Захлебнулся своими неизлечимыми соплями их третий подельник…

Хорошая штука – «Москито» калибра одна пятидесятая… Убедительная такая… Себе надо приобрести…

Грохот стих, и в наступившей тишине опять зазвенел все тот же злой голос, теперь еще больше похожий на меч дяди Бао.

– Фирменные пилюли из экологически чистого свинца, – с издевкой произнес он, приближаясь. – Радикальное средство от насморка, перхоти и спермотоксикоза…

Первый и Второй так и не высунулись из своей подворотни. Сориентировались по обстановке и сочли свои рожи лишними. Гады.

– Во, блин, задницу отъел! – возмущенно воскликнула вверху Объект, пытаясь спихнуть с несчастной жертвы громоздкое тело налетчика. – Без подъемного крана не сдвинешь! Эй, подруга, ты там жива?

– Жива… – еле выдохнула Ха Танг, выползая из-под неподъемной туши. – Кажется…

– Чудненько. – Объект убрала оружие и оглянулась. – Жак, вставай! Хватит дурака валять! Нет, ну ты видела провожальщика? Что мне его теперь, на себе тащить?

Запасной, который по сценарию как раз сейчас должен был подкинуть Объекту идею позаботиться о спасенной девушке и взять ее с собой, нетвердой рукой держался за стенку, пытаясь не сползти до горизонтального положения.

– О боги! – ахнула Ха Танг. – Он ранен?

– Да нет, – досадливо поморщилась Объект. – Ему плохо. Наверное, покойников испугался. Не мог же он с такого расстояния кровь рассмотреть… Вот уж вызвался провожать на мою голову!

– Благородная госпожа! – с почти искренним восторгом произнесла «несчастная жертва», понимая, что вытягивать ситуацию придется самостоятельно. – Позвольте мне помочь вам! Вы спасли мне жизнь, я у вас в вечном долгу, если только вы позволите, вместе мы без труда доведем вашего друга куда понадобится!

– Да тебе самой к врачу надо, – посочувствовала «госпожа», рассматривая помощницу. – Как они тебе личико расписали… Ты где живешь?

– Да собственно… уже нигде… – грустно потупилась Ха Танг. – Меня с квартиры выкинули… когда деньги кончились…

– Тогда… – Объект огляделась по сторонам, прикидывая расстояние, – тогда пошли ко мне.

Не зря же место операции выбирали с таким расчетом, чтобы до ее дома было ближе всего…

– Бери Жака под левую руку, я под правую, и потащим. Только постарайся его кровью не запачкать, а то до утра не оклемается. Тебя как зовут-то?

– Меня? – Ха Танг остановилась и замерла, обнаружив, что память почему-то начала отказывать. – Ой мамочки… Как же меня зовут?..